Историями о двуличии священников давно никого не удивишь, но этот случай действительно необычен. Молодой мексиканский падре Серхио Гутьеррес Бенитес в 1970-х основал детский приют, который быстро разросся. Не зная, как прокормить 270 детей, Бенинитес решил подзаработать на ринге. В течение года он просыпался в 4:30 утра, тренировался четыре часа и возвращался в церковь к восьми, чтобы отслужить мессу. В 1977 году он дебютировал под именем Фрай Торменте ("Брат Буря"), заработав за первый бой около 15 долларов. Он носил красно-жёлтую маску и тщательно скрывал свою личность (это привычная практика лучадоров). «Никто не воспринял бы меня всерьёз как борца, если бы узнали, что я священник», — объяснял он. Секрет раскрылся случайно, когда ему пришлось провести свадебную церемонию для одного из своих противников. Но к тому моменту Фрай Торменте уже стал легендой.

Он провёл около 4000 боёв, выступал в США (70 раз), Канаде и Японии (30 раз), а в 2011 году завершил карьеру. За 23 года боев он помог более 2000 детей. В 1991 году был снят французский фильм "L'Homme au masque d'or" с Жаном Рено, основанный на его жизни. В 2020 году Гутьеррес продал несколько своих масок, чтобы собрать деньги для приюта. Несмотря на то что ему уже за 70, он всё ещё служит мессы и известен тем, что носит маску даже в церкви.
Напомню также, как Алессандро Микеле вдохновлялся масками лучадоров.

Впервые я увидел этот портрет в Новой Зеландии. Меня поразил контраст татуированного лица маори с европейским костюмом. Через несколько лет в Берлине я попал на большую выставку написавшего его художника - Готтфрида Линдауэра (1839-1926).
Выпускник Венской академии искусств, в 1874-м он эмигрировал в Новую Зеландию, где
посвятил себя созданию портретов маори – чаще в традиционной и церемониальной одежде, но есть среди них несколько изображений индейцев в костюмах, написанных в конце XIX века.
Рисунки на их лицах должны вселять ужас во врагов, но жилеты, белые сорочки и бабочки превращают их в состоятельных уважаемых господ. Ну подумаешь, что у них лица татуированные. В иных ресторанах в Москве и без рисунков на лицах сидят людоеды пострашнее.

По описи, составленной в начале XIX века, в гардеробе графа Николая Петровича Шереметьева числился 381 носовой платок. С большой вероятностью часть из них была изготовлена существующей по сей день французской мануфактурой Simonnot-Godard (Симонно-Годар). Основанная в Париже в 1787 году, она вплоть до Первой мировой войны снабжала платками с вышитыми фамильными гербами немало аристократов и коронованных особ в Европе и России.
Сегодня Simonnot-Godard — единственная компания в мире, выпускающая платки с жаккардовыми рисунками, которые неизменно обметываются вручную. Среди заказчиков мануфактуры — Hermès, Charvet, Turnbull & Asser, Knize и Anderson & Sheppard.

В 1920-е появились разные техники складывания платка и произошло окончательное разделение на нагрудный (чаще шёлковый) и носовой платки. Классические орнаменты разных раппортов вдохновили коллекцию платков неаполитанского бренда Luigi Borrelli. Молодая британская марка Rampley & Co, напротив, решила отойти от классики и стала сотрудничать с крупными музеями, воспроизводя на платках шедевры из их коллекций. Вы увидите на них сюжеты Рубенса, Кривелли, Уччелло, Климта и других мастеров.
Все эти бренды, как и многие другие, представлены в бутиках St. James.

С подачи моего дружка Bon Mota я прочитала эту удивительную историю.

Удивительную потому, что, оказывается, кто-то в курсе, что происходило во французском журнале Vogue Homme в 2001 году.

Дело было так.

Ричард Бакли, тогда главный редактор Vogue Hommes, партнер и друг Тома Форда (тогда звезды Gucci) , выдающийся журналист, остроумный, тонкий писатель и друг, написал мне, тогда главреду Vogue Russia, что они хотели бы сделать модную съемку в российской колонии. Ну и попросил помочь организовать.

Мы с продюсером Татьяной Долматовской, собрали силы, написали все письма, и сделала все необходимые звонки.
И — колония согласилась!

Съемка состоялась. У Тани до сих пор есть оригинал этого журнала. У меня почему-то нет.

А еще Таня вспомнила, что когда вышел номер, Ричард Бакли написал нежное благодарное нам письмо. И прислал в подарок по сумочке Gucci, которые только-только тогда запустил его друг Том Форд.

У Тани опять же сумочка сохранилась. У меня, увы, нет.

Ну и самое приятное на десерт.
После этой съемки несколько лет подряд мне приходили поздравления от заключенных Ивановской колонии. Нежные, лучезарные, написанные с огромной любовью. И желали они всегда здоровья.

P. S. На фото рука обладательницы с журналом Татьяны Долматовской

🌱