Говорим о дроздовцах в «Заре»!
Денис Романов, руководитель проекта «Забытая Россия», расскажет о жизненном пути и дореволюционных подвигах фактического преемника генерала Дроздовского и заместителя Кутепова в Галлиполи — Владимира Витковского. Кто он? Человек, который в ответ на попытку союзников расформировать Русскую армию ответил.... подготовкой к взятию Константинополя. Как? Почему? Что из этого вышло? Все ответы — на лекции.
Дроздовский поход, история самых ярких его героев и их вождей — уже в это воскресенье!
13 июля | 18:00 | бар «Заря»
Билет 500₽, для студентов 250₽. Для патронов «Чёрной сотни» — бесплатно.
Купить билет и зарегистрироваться.
Денис Романов, руководитель проекта «Забытая Россия», расскажет о жизненном пути и дореволюционных подвигах фактического преемника генерала Дроздовского и заместителя Кутепова в Галлиполи — Владимира Витковского. Кто он? Человек, который в ответ на попытку союзников расформировать Русскую армию ответил.... подготовкой к взятию Константинополя. Как? Почему? Что из этого вышло? Все ответы — на лекции.
Дроздовский поход, история самых ярких его героев и их вождей — уже в это воскресенье!
13 июля | 18:00 | бар «Заря»
Билет 500₽, для студентов 250₽. Для патронов «Чёрной сотни» — бесплатно.
Купить билет и зарегистрироваться.
Последние билеты — уже завтра говорим о дроздовцах в «Заре»!
Денис Романов, руководитель проекта «Забытая Россия», расскажет о жизненном пути и дореволюционных подвигах фактического преемника генерала Дроздовского и заместителя Кутепова в Галлиполи — Владимира Витковского. Кто он? Человек, который в ответ на попытку союзников расформировать Русскую армию ответил.... подготовкой к взятию Константинополя. Как? Почему? Что из этого вышло? Всё ответы — на лекции.
Дроздовский поход, история самых ярких его героев и их вождей — уже завтра!
13 июля | 18:00 | бар «Заря»
Билет 500₽, для студентов 250₽. Для патронов «Чёрной сотни» — бесплатно.
Купить билет и зарегистрироваться.
Денис Романов, руководитель проекта «Забытая Россия», расскажет о жизненном пути и дореволюционных подвигах фактического преемника генерала Дроздовского и заместителя Кутепова в Галлиполи — Владимира Витковского. Кто он? Человек, который в ответ на попытку союзников расформировать Русскую армию ответил.... подготовкой к взятию Константинополя. Как? Почему? Что из этого вышло? Всё ответы — на лекции.
Дроздовский поход, история самых ярких его героев и их вождей — уже завтра!
13 июля | 18:00 | бар «Заря»
Билет 500₽, для студентов 250₽. Для патронов «Чёрной сотни» — бесплатно.
Купить билет и зарегистрироваться.
👍20❤2🥴1
Книжный проспект
…И вот, мы в самом начале: позади разводной мост, слева тёмная цитадель, справа маршируют мужчины в защитной форме, впереди, где-то за чередой перекрёстков — Невский. Думаю, каждый петербуржец, пусть и год как переехавший на болота, уже узнаёт место.
А вот для каждого мало-мальски коренного жителя города Петра Литейный проспект — это не только образы выше. Литейный — это в первую очередь книги. Ещё в нулевые сюда мать вела школьника за новеньким учебником, шёл студент-филолог в поисках книг Шишмарёва где-нибудь в одной из букинистических лавок, тащился пьяница-горемыка с этим же Шишмарёвым из квартиры тётки, чтобы сдать на продажу…
В начале 2000-х проспект был литературным в прямом смысле слова, вмещая в себя множество книжных магазинчиков: давно закрывшаяся сеть «Буква», узенькие и тесные лавки, а-ля «Старая книга» — для впечатлительных туристов или же слишком специализированные на знатоках-библиофилах. И, конечно же, великий«Подпис «Магазин Клочкова» — книжное место ещё дореволюционное — аж с 1884 года. По легенде, его не закрыли в СССР только потому, что сам Ильич однажды приобрёл там «Теорию статистики» Янсона. Дожил магазин до 2005 года.
Со временем о былой книжности стали напоминать немногие — среди них была и «Листва». Как-то раз историк Антон Чемакин спросил нас: «А Литейный вы выбрали не просто так, да?». Мы удивились, а он пояснил: «Потому ведь до революции был даже такой термин — «националист с Литейного». Мы удивились ещё больше. Антон хитро улыбнулся и поведал, что совсем рядом был расположен клуб наших идеологических предшественников: обсуждали политику, военный театр и свежую публицистику Меньшикова и Розанова, дегустировали мягонький полугар с отечественными сигарами, читали доклады, слушали концерты и прекрасно проводили время. Как и мы спустя век!
К 2025 году книжный шарм Литейного проспекта окончательно сошёл на нет. Невольно спрашиваешь себя, а был ли он по-настоящему? Или это только обманчивые воспоминания? Мираж времени? Но точно мы чувствуем одно: воздух перестал быть сложносочиненным — с большей примесью эспрессо-тоника и шавермы, с меньшей — книжных страниц.
*Литейный проспект, д. 57, в левом нижнем углу — вывеска «Подписные издания» (1996)
**Оформление витрины в д. 57, «Подписные издания» (1999)
…И вот, мы в самом начале: позади разводной мост, слева тёмная цитадель, справа маршируют мужчины в защитной форме, впереди, где-то за чередой перекрёстков — Невский. Думаю, каждый петербуржец, пусть и год как переехавший на болота, уже узнаёт место.
А вот для каждого мало-мальски коренного жителя города Петра Литейный проспект — это не только образы выше. Литейный — это в первую очередь книги. Ещё в нулевые сюда мать вела школьника за новеньким учебником, шёл студент-филолог в поисках книг Шишмарёва где-нибудь в одной из букинистических лавок, тащился пьяница-горемыка с этим же Шишмарёвым из квартиры тётки, чтобы сдать на продажу…
В начале 2000-х проспект был литературным в прямом смысле слова, вмещая в себя множество книжных магазинчиков: давно закрывшаяся сеть «Буква», узенькие и тесные лавки, а-ля «Старая книга» — для впечатлительных туристов или же слишком специализированные на знатоках-библиофилах. И, конечно же, великий
Со временем о былой книжности стали напоминать немногие — среди них была и «Листва». Как-то раз историк Антон Чемакин спросил нас: «А Литейный вы выбрали не просто так, да?». Мы удивились, а он пояснил: «Потому ведь до революции был даже такой термин — «националист с Литейного». Мы удивились ещё больше. Антон хитро улыбнулся и поведал, что совсем рядом был расположен клуб наших идеологических предшественников: обсуждали политику, военный театр и свежую публицистику Меньшикова и Розанова, дегустировали мягонький полугар с отечественными сигарами, читали доклады, слушали концерты и прекрасно проводили время. Как и мы спустя век!
К 2025 году книжный шарм Литейного проспекта окончательно сошёл на нет. Невольно спрашиваешь себя, а был ли он по-настоящему? Или это только обманчивые воспоминания? Мираж времени? Но точно мы чувствуем одно: воздух перестал быть сложносочиненным — с большей примесью эспрессо-тоника и шавермы, с меньшей — книжных страниц.
*Литейный проспект, д. 57, в левом нижнем углу — вывеска «Подписные издания» (1996)
**Оформление витрины в д. 57, «Подписные издания» (1999)
👍47
Forwarded from Пигаревские истории
Действительно, книжный шарм всегда выделял Литейный. Но при этом его узенькие тротуары и поддавливающая суетность – в особенности вблизи Невского, несколько оттеняли этот шарм. Подписные спасает великолепное здание, Листву спасал довольно уединённый двор, а другие книжные зачастую, притягиваясь к Литейному, предпочитают расположиться на окрестных улицах.
Тем не менее Литейный – живейший место, место силв, место творчества. Тут шныряда богема, тут увели кабаре, тут, как метко подчеркнул мой дражайший коллега господин Чемакин, ещё в давнее время устроили свою ставку национально ориентированные политики, и тут, как верно замечено ниже, кипела жизнь целого книжного мира, достигая культового состояния. И в рамках города, и широко за его пределами: сколько горожан и гостей Петербурга устремляется на Литейный, желая побродить среди книжных полок!
И жаль, что с отъездом Листвы один из важных и камерных элементов этого мира на Литейном выпал из картины. И после переезда остались тёплые воспоминания, но стало на один повод меньше шагать в пыльные дворики Литейного (хотя другие, безусловно, остаются).
Впрочем, за каждой точкой следует новая глава. И у Листвы она обещает быть яркой, живой и крайне интересной.
Тем не менее Литейный – живейший место, место силв, место творчества. Тут шныряда богема, тут увели кабаре, тут, как метко подчеркнул мой дражайший коллега господин Чемакин, ещё в давнее время устроили свою ставку национально ориентированные политики, и тут, как верно замечено ниже, кипела жизнь целого книжного мира, достигая культового состояния. И в рамках города, и широко за его пределами: сколько горожан и гостей Петербурга устремляется на Литейный, желая побродить среди книжных полок!
И жаль, что с отъездом Листвы один из важных и камерных элементов этого мира на Литейном выпал из картины. И после переезда остались тёплые воспоминания, но стало на один повод меньше шагать в пыльные дворики Литейного (хотя другие, безусловно, остаются).
Впрочем, за каждой точкой следует новая глава. И у Листвы она обещает быть яркой, живой и крайне интересной.
— Нам нужно к Литейному 10. Срочно!
— Стоп-стоп, ты путаешь, нам нужно на Литейный 33. Там была та самая «Листва».
— Погоди, туда мы пойдём попозже. Сначала идём смотреть на предшественников этих ребят — на дом, где располагались Всероссийский национальный союз, Всероссийский национальный клуб и Галицко-Русское благотворительное общество. Последние тоже работали с жителями нынешней Украины.
— Ого, звучит интересно. Погнали!
По проекту архитекторов В. П. Львова и Н. Л. Бенуа здание перестроили в классическом стиле для графа И. А. Апраксина. Предыдущим владельцем особняка был Д. М. Опочинин. В 1868 году дом снова перестроили для графини М. И. Чернышёвой-Кругликовой — уже в стиле необарокко. Работы проводились академиком архитектуры В. П. Афанасьевым при участии архитектора М. Ф. Петерсона.
29 января 1908 года в здании был открыт первый в Российской империи Всероссийский Центральный аэроклуб. На одном из съездов выступал С. С. Щетинин с докладом о разработанной им идее «воздушного ополчения». Актуально, не правда ли? В том же самом году здание перестраивают — в третий раз — для Павла Владимировича Родзянко, отца того самого Павла Павловича Родзянко, который служил у Колчака, затем перешёл под покровительство британской короны и сформировал кавалерию для независимой Ирландии. Нам нужна лекция про него в новой «Листве».
В 1914 здесь проходил международный шахматный турнир с участием Х. Р. Капабланки и Э. Ласкера. Молодой гениальный композитор Сергей Прокофьев также выступал на нём.
В эти годы здесь уже размещались национальные русские организации, откуда и пошёл термин «националист с Литейного» (или «литейный националист»). Наш друг-историк отмечает, что это был скорее негативный термин, чем похвала. Например, так обзывал Павла Крупенского знаменитый Пуришкевич.
Казалось бы, не очень приметный маленький домик, а сколько здесь всего произошло: первые воздушные аппараты, шахматные турниры, заседания светил правого имперского движения и даже фотовыставка Прокудина-Горского. В советское время в доме тоже был книжный магазин.
— Стоп-стоп, ты путаешь, нам нужно на Литейный 33. Там была та самая «Листва».
— Погоди, туда мы пойдём попозже. Сначала идём смотреть на предшественников этих ребят — на дом, где располагались Всероссийский национальный союз, Всероссийский национальный клуб и Галицко-Русское благотворительное общество. Последние тоже работали с жителями нынешней Украины.
— Ого, звучит интересно. Погнали!
По проекту архитекторов В. П. Львова и Н. Л. Бенуа здание перестроили в классическом стиле для графа И. А. Апраксина. Предыдущим владельцем особняка был Д. М. Опочинин. В 1868 году дом снова перестроили для графини М. И. Чернышёвой-Кругликовой — уже в стиле необарокко. Работы проводились академиком архитектуры В. П. Афанасьевым при участии архитектора М. Ф. Петерсона.
29 января 1908 года в здании был открыт первый в Российской империи Всероссийский Центральный аэроклуб. На одном из съездов выступал С. С. Щетинин с докладом о разработанной им идее «воздушного ополчения». Актуально, не правда ли? В том же самом году здание перестраивают — в третий раз — для Павла Владимировича Родзянко, отца того самого Павла Павловича Родзянко, который служил у Колчака, затем перешёл под покровительство британской короны и сформировал кавалерию для независимой Ирландии. Нам нужна лекция про него в новой «Листве».
В 1914 здесь проходил международный шахматный турнир с участием Х. Р. Капабланки и Э. Ласкера. Молодой гениальный композитор Сергей Прокофьев также выступал на нём.
В эти годы здесь уже размещались национальные русские организации, откуда и пошёл термин «националист с Литейного» (или «литейный националист»). Наш друг-историк отмечает, что это был скорее негативный термин, чем похвала. Например, так обзывал Павла Крупенского знаменитый Пуришкевич.
Казалось бы, не очень приметный маленький домик, а сколько здесь всего произошло: первые воздушные аппараты, шахматные турниры, заседания светил правого имперского движения и даже фотовыставка Прокудина-Горского. В советское время в доме тоже был книжный магазин.
❤45🔥14👍7❤🔥6
Волосы в разные стороны, в руке стаканчик с кофе — вы мчитесь через Литейный за новеньким изданием перевода Карла Шмитта. На числе «33» поворачиваете в арку и… спотыкаетесь о пустынный и словно обнажённый двор «Листвы»:
- Куда летишь?, — шелестят листья.
- Да вот, знаете… Издание новое вышло…
- Ну я пока не помощник, переезжаю. Но ты только не в «Буквоед»!
- Так, а куда теперь?
Действительно, куда? Пожалуй, прогуляемся чуть-чуть. Места рядом с Литейным наш друг Дмитрий Плотников любит называть «пивной квартал», но мы добавим — книжно-пивной.
Первым делом — к бюсту Маяковского, где нас приветствует «Во весь голос». В книжном магазине, тесно связанном с издательством «Городец», найдём и петербургских писателей-современников (например, лихого Кирилла Рябова), и сборники великого Константина Анатольевича Крылова — его фантастические рассказы первым делом приходит именно в это место. А ещё наши агенты — разумеется, в чёрных очках и пальто с вызывающе высоким воротом — посещали проходившие тут презентации Дмитрия Евгеньевича Галковского.
Далее — теряемся в узких дворах рядом со станцией метро Чернышевская, где спрятался «Фаренгейт», один из старейших независимых книжных Петербурга. Долгожители книжного мира Петербурга утверждают, что «Кодекс чести русского офицера» Чёрной сотни впервые попал на книжные полки именно там. С тех времён много воды утекло, владелец «Фаренгейта» Платон всё также не против угостить гостей горячительными напитками — кутёж и празднества тут в почёте, так что вместо кофе в руках быстро оказывается что-то покрепче. Осторожнее! В суматохе можно забыть купленную книгу у прилавка, а потом ведь возвращаться, и всё по-новой…
После медовухи с андеграундными поэтами отправляемся в долгий путь — верный способ выветрить хмель из крови. Через полчаса неспешного променада мы в третьем знаковом месте: свою годовщину отмечает книжный магазин «Даль». Атмосфера здесь чинная и благородная: настраивая гостя на философский лад, стоят стопки Хайдеггера, «партизанские» тексты Шмитта, в сторонке — рыцарь Юнгер, «В стальных грозах». В отдельном шкафчике, под стеклом, можно найти несколько книжных раритетов — например, что-нибудь из серии Great Books of the Western World Мортимера Адлера, в оригинале, разумеется. Оправдывая своё название «философского книжного», «Даль» представляет своим гостям действительно большой и качественный выбор.
Таких литературных тропок, обвивающих памятники поэтам и уводящих в закоулки дворов-колодцев, в Санкт-Петербурге множество — независимых книжных у нас больше, чем в Москве. Осталось только свернуть с Литейного и правильно заблудиться!
- Куда летишь?, — шелестят листья.
- Да вот, знаете… Издание новое вышло…
- Ну я пока не помощник, переезжаю. Но ты только не в «Буквоед»!
- Так, а куда теперь?
Действительно, куда? Пожалуй, прогуляемся чуть-чуть. Места рядом с Литейным наш друг Дмитрий Плотников любит называть «пивной квартал», но мы добавим — книжно-пивной.
Первым делом — к бюсту Маяковского, где нас приветствует «Во весь голос». В книжном магазине, тесно связанном с издательством «Городец», найдём и петербургских писателей-современников (например, лихого Кирилла Рябова), и сборники великого Константина Анатольевича Крылова — его фантастические рассказы первым делом приходит именно в это место. А ещё наши агенты — разумеется, в чёрных очках и пальто с вызывающе высоким воротом — посещали проходившие тут презентации Дмитрия Евгеньевича Галковского.
Далее — теряемся в узких дворах рядом со станцией метро Чернышевская, где спрятался «Фаренгейт», один из старейших независимых книжных Петербурга. Долгожители книжного мира Петербурга утверждают, что «Кодекс чести русского офицера» Чёрной сотни впервые попал на книжные полки именно там. С тех времён много воды утекло, владелец «Фаренгейта» Платон всё также не против угостить гостей горячительными напитками — кутёж и празднества тут в почёте, так что вместо кофе в руках быстро оказывается что-то покрепче. Осторожнее! В суматохе можно забыть купленную книгу у прилавка, а потом ведь возвращаться, и всё по-новой…
После медовухи с андеграундными поэтами отправляемся в долгий путь — верный способ выветрить хмель из крови. Через полчаса неспешного променада мы в третьем знаковом месте: свою годовщину отмечает книжный магазин «Даль». Атмосфера здесь чинная и благородная: настраивая гостя на философский лад, стоят стопки Хайдеггера, «партизанские» тексты Шмитта, в сторонке — рыцарь Юнгер, «В стальных грозах». В отдельном шкафчике, под стеклом, можно найти несколько книжных раритетов — например, что-нибудь из серии Great Books of the Western World Мортимера Адлера, в оригинале, разумеется. Оправдывая своё название «философского книжного», «Даль» представляет своим гостям действительно большой и качественный выбор.
Таких литературных тропок, обвивающих памятники поэтам и уводящих в закоулки дворов-колодцев, в Санкт-Петербурге множество — независимых книжных у нас больше, чем в Москве. Осталось только свернуть с Литейного и правильно заблудиться!
❤61👍16
Forwarded from Лаконские щенки (Никита Сюндюков)
Верной дорогой идете
Некоторое время назад магазин "Все свободны" создал "Карту независимых книжных магазинов Петербурга", куда, конечно же, не была включена "Листва".
Карта стала опытным подтверждением, чтороссийская питерская книжная культура не имеет ничего общего ни с демократией, ни с гражданским обществом, а является прямым выражением идеологической гегемонии, держатели которой буквально определяют, какими литературными тропками ходить надлежит, а какими -- нет. Если хочешь быть настоящим "петербургским интеллектуалом", то обратный счет по Литейному для тебя заканчивается на цифре 57 (адрес "Подписных"), и упаси Господь тебя занести на страшную цифру 33, где некогда располагалась старая "Листва".
Занятный артефакт эпохи, который великолепно показывает, что именно мне не нравилось в России до 2022 года, а именно: институционально навязанное отождествление интеллектуального с либеральным.
В преддверии открытия новой питерской лавки ребята из "Листвы" решили написать свою книжную летопись Петербурга, и, в частности, сделать альтернативный книжный маршрут, куда включены анархистский "Фаренгейт", философская "Даль" и не очень понятный мне, но наверное хороший "Во весь голос". Важный прецедент, напоминающий, что "независимая книжная культура" не может развиваться одним маршрутом, и что рядом с левой, солнечной стороной Невского проспекта всегда пролегает правая, теневая.
Некоторое время назад магазин "Все свободны" создал "Карту независимых книжных магазинов Петербурга", куда, конечно же, не была включена "Листва".
Карта стала опытным подтверждением, что
Занятный артефакт эпохи, который великолепно показывает, что именно мне не нравилось в России до 2022 года, а именно: институционально навязанное отождествление интеллектуального с либеральным.
В преддверии открытия новой питерской лавки ребята из "Листвы" решили написать свою книжную летопись Петербурга, и, в частности, сделать альтернативный книжный маршрут, куда включены анархистский "Фаренгейт", философская "Даль" и не очень понятный мне, но наверное хороший "Во весь голос". Важный прецедент, напоминающий, что "независимая книжная культура" не может развиваться одним маршрутом, и что рядом с левой, солнечной стороной Невского проспекта всегда пролегает правая, теневая.
Telegram
Листва: Петербург
Волосы в разные стороны, в руке стаканчик с кофе — вы мчитесь через Литейный за новеньким изданием перевода Карла Шмитта. На числе «33» поворачиваете в арку и… спотыкаетесь о пустынный и словно обнажённый двор «Листвы»:
- Куда летишь?, — шелестят листья.…
- Куда летишь?, — шелестят листья.…
🫡25❤15
Еще одна тропинка от писателя и друга лавки Владимира Коваленко
Петербург такой город, что играет с тобой. Кажется ты знаешь все его тропки, а потом оказывается, не знаешь не то, что души, но даже кожи этого Города.
«В запределье, где создается душа, когда в нее вкладываются смыслы и возможные будущие пути, которыми эта душа побредет, ее спрашивают, куда она, несчаст-ная, пожелает отправиться. И самые обреченные, самые тяжелые души, души с самыми туманными глубинами говорят одно слово.
Свое первое слово.
Печальное слово.
И слово это — «Петербург»
(с) Коваленко В.Д. «Вторгается ночь»
Очень просто построить маршрут по известным книжным. Но про них расскажут и отведут и другие. Сегодня — в большинстве — про скрытое.
Сначала выходим на «Лиговском», несемся мимо мешанины зданий советского конструктивизма и классики.
Первая остановка «Книги Подарки» в Этажах (в последнее время ведут активно другую соцсеть). Там мы найдем не только всякие интересные разности, но и современные книги от независимых издательств, например от Красного Матроса или Чтива. Много Петербургского мерча на любой вкус, пластинки и куча всего другого.
Далее — вертимся по Петербургу дворов-колодцев, проходим мимо станции Достоевский и памятника Ему. Мысленно здороваемся с Федором Михайловичем, ищем вокруг памятника Никиту Сюндюкова. Независимо от результата поиска — двигаемся дальше. На Литейном есть не только… старая Листва, но и Арт-галерея «Борей». Наслаждаемся выставками в основном зале, а дальше идем (через небольшой тоннель) в уютную книжную лавка «BOREY BOOKS», где можно найти книги Лимбус-Пресс, каталоги картин, книги по искусству, графика и сами картины.
Осталось чуть-чуть, от Литейного мы двигаемся по Невскому или через Белинского к одному из старейших книжный – «Порядок слов». Тут раздолье – книги по кино, книги по политологии и социологии, отдельный, огромный стеллаж по теологии, и, отдельный, по религиоведению. Почти все актуальные книги замечательного издательства РХГА – про культуру, философию, словесность, религию и т.д.
Закончить вечер можно в Ново-Манежном сквере, у фонтана или пойти через Белинского к Заре, а можно пойти посидеть под кленами у Инженерного замка.
Петербург такой город, что играет с тобой. Кажется ты знаешь все его тропки, а потом оказывается, не знаешь не то, что души, но даже кожи этого Города.
«В запределье, где создается душа, когда в нее вкладываются смыслы и возможные будущие пути, которыми эта душа побредет, ее спрашивают, куда она, несчаст-ная, пожелает отправиться. И самые обреченные, самые тяжелые души, души с самыми туманными глубинами говорят одно слово.
Свое первое слово.
Печальное слово.
И слово это — «Петербург»
(с) Коваленко В.Д. «Вторгается ночь»
Очень просто построить маршрут по известным книжным. Но про них расскажут и отведут и другие. Сегодня — в большинстве — про скрытое.
Сначала выходим на «Лиговском», несемся мимо мешанины зданий советского конструктивизма и классики.
Первая остановка «Книги Подарки» в Этажах (в последнее время ведут активно другую соцсеть). Там мы найдем не только всякие интересные разности, но и современные книги от независимых издательств, например от Красного Матроса или Чтива. Много Петербургского мерча на любой вкус, пластинки и куча всего другого.
Далее — вертимся по Петербургу дворов-колодцев, проходим мимо станции Достоевский и памятника Ему. Мысленно здороваемся с Федором Михайловичем, ищем вокруг памятника Никиту Сюндюкова. Независимо от результата поиска — двигаемся дальше. На Литейном есть не только… старая Листва, но и Арт-галерея «Борей». Наслаждаемся выставками в основном зале, а дальше идем (через небольшой тоннель) в уютную книжную лавка «BOREY BOOKS», где можно найти книги Лимбус-Пресс, каталоги картин, книги по искусству, графика и сами картины.
Осталось чуть-чуть, от Литейного мы двигаемся по Невскому или через Белинского к одному из старейших книжный – «Порядок слов». Тут раздолье – книги по кино, книги по политологии и социологии, отдельный, огромный стеллаж по теологии, и, отдельный, по религиоведению. Почти все актуальные книги замечательного издательства РХГА – про культуру, философию, словесность, религию и т.д.
Закончить вечер можно в Ново-Манежном сквере, у фонтана или пойти через Белинского к Заре, а можно пойти посидеть под кленами у Инженерного замка.
Telegram
Листва: Петербург
Волосы в разные стороны, в руке стаканчик с кофе — вы мчитесь через Литейный за новеньким изданием перевода Карла Шмитта. На числе «33» поворачиваете в арку и… спотыкаетесь о пустынный и словно обнажённый двор «Листвы»:
- Куда летишь?, — шелестят листья.…
- Куда летишь?, — шелестят листья.…
❤14👍8
Империя, которой не было — говорим об образе дореволюционной России в фантастике!
Образ России часто используют как основу для самобытных фантастических миров: монархия Романовых, стерегущая покой Европы, или вездесущая Партия, кующая свою атомную суверенность за Железным Занавесом, — всё это будоражит людей по всему миру. Альтернативная история — уникальное пространство для рефлексии и самых смелых предположений.
Денис Килесов, координатор Союза Литераторов России и член Ассоциации творческих деятелей «Россия. Образ будущего», и Тимур Суворкин, один из главных популяризаторов образа Российской империи в жанре стимпанк, лауреат премии «Пересвет» и победитель премии «Русский детектив» в лекции расскажут:
— чем привлекает писателей образ альтернативной России?
— при чем тут ностальгия по вымышленному прошлому?
— как русская революция и Холодная война сформировали фантастику?
— как гротеск высмеивает стереотипы о русских за рубежом?
27 июля | 17:00 | бар «Заря»
Билет 500₽, для студентов 250₽. Для патронов «Чёрной сотни» — бесплатно.
Купить билет и зарегистрироваться.
Образ России часто используют как основу для самобытных фантастических миров: монархия Романовых, стерегущая покой Европы, или вездесущая Партия, кующая свою атомную суверенность за Железным Занавесом, — всё это будоражит людей по всему миру. Альтернативная история — уникальное пространство для рефлексии и самых смелых предположений.
Денис Килесов, координатор Союза Литераторов России и член Ассоциации творческих деятелей «Россия. Образ будущего», и Тимур Суворкин, один из главных популяризаторов образа Российской империи в жанре стимпанк, лауреат премии «Пересвет» и победитель премии «Русский детектив» в лекции расскажут:
— чем привлекает писателей образ альтернативной России?
— при чем тут ностальгия по вымышленному прошлому?
— как русская революция и Холодная война сформировали фантастику?
— как гротеск высмеивает стереотипы о русских за рубежом?
27 июля | 17:00 | бар «Заря»
Билет 500₽, для студентов 250₽. Для патронов «Чёрной сотни» — бесплатно.
Купить билет и зарегистрироваться.
❤13👍9🔥5👎3
Представим, что мы попали на театральную постановку о книжном Петербурге. Дорогой читатель устроился в зрительном зале (в партере, разумеется), развернул программку. На сцену по очереди выходят артисты — книжные магазины.
Здесь у каждого — большого заведения, уютного подвальчика, скромного прилавка — своя роль. Образы понятны и легко видны: вот днём дружелюбный студент, а в закрытых чатах анархист-революционер — «Все Свободны», вот зажиточный либеральный интеллигент с почтенной бабушкой — «Подписные издания», вот прищурился у своего солнечного фасада японский агент — «Жёлтый двор». Выходят старые и новые, кто-то здоровается с коллегами, кто-то гордо стоит один, вздёрнув нос. Сцена заполняется.
Наконец, звонки трещат, и электрические свечи на позолоченных люстрах неестественно долго притухают, скрывая актёров. Но где же, где?! Вооружившись фонариком на телефоне, быстро дочитываем театральную программку, и с огорчением замечаем: строчка «Листва», Литейный, 33 вычеркнута! Из списка прямо синей гелевой ручкой! Мы это знали, но не верили, но всё равно — обидно до чёртиков!
Какова была её роль в этом ежедневном спектакле? Давайте пофантазируем.
«Листва» — это светлоглазый юнкер с почти детским лицом, которого в последний год училища не успели произвести в офицеры, из-за отречения Николая Александровича? А может быть, подкручивающий усы, в очках, студент из крестьян, захожанин киевского клуба русских националистов, с книжкой за пазухой? Или — доброволец, поэт и монархист Николай Гумилёв, которого так любил наш продавец Кирилл, что даже носил на рюкзаке шеврон с кумиром? Каждый зритель в зале сам представит образ на свой вкус, мы вам всецело доверяем.
В поисках своего образа, мы обратились к истории — какими мы были? Кем среди других?
Книжная лавка «Листва» заняла нишу, до нас практически пустую. Это литература для тех, кого в 10-е называли правым андеграундом: интеллектуальные националисты, фанаты «Спутника и Погрома», участники немногочисленного Русского Движения, сторонники Белых взглядов всех гендеров(корниловцы, дроздовцы, марковцы, алексеевцы) , и, само собой, читателей нашего издательства «Чёрная Сотня». Мы стали практически вторым домом для этих людей, здесь начался процесс зарождения новых общественных и литературных имён. С открытием «Листвы» в Петербурге появился своеобразный мозговой центр, изба-думка, в которую каждый мог прийти с 13 до 21 без выходных. Открытость, дружелюбность, мечты о спасении России — всё это и привлекало читателей со всей страны.
(Буквально: пока мы обсуждали пост, в старую лавку постучалась девушка из Петропавловска. По сей день 40 квадратных метров манят горячие патриотические сердца со всех уголков Империи. Вот оно, влияние!)
За годы работы «Листвы» многие из наших читателей серьёзно выросли. Что было андеграундом, теперь не просто мейнстрим — оно повсюду. То, что мы станем главным патриотическим книжным магазином в Петербурге, было предрешено сразу после начала войны. Поэтому в каком-то смысле «Листва» зародилась в один из жучковских «85 дней Славянска», когда История вернулась, поправ Фукуяму. Жребий был брошен ещё тогда.
Кажется, образ нащупывается. Пока прожектор напряжённо светит на ещё пустое место. Но шаги уже слышны.
Здесь у каждого — большого заведения, уютного подвальчика, скромного прилавка — своя роль. Образы понятны и легко видны: вот днём дружелюбный студент, а в закрытых чатах анархист-революционер — «Все Свободны», вот зажиточный либеральный интеллигент с почтенной бабушкой — «Подписные издания», вот прищурился у своего солнечного фасада японский агент — «Жёлтый двор». Выходят старые и новые, кто-то здоровается с коллегами, кто-то гордо стоит один, вздёрнув нос. Сцена заполняется.
Наконец, звонки трещат, и электрические свечи на позолоченных люстрах неестественно долго притухают, скрывая актёров. Но где же, где?! Вооружившись фонариком на телефоне, быстро дочитываем театральную программку, и с огорчением замечаем: строчка «Листва», Литейный, 33 вычеркнута! Из списка прямо синей гелевой ручкой! Мы это знали, но не верили, но всё равно — обидно до чёртиков!
Какова была её роль в этом ежедневном спектакле? Давайте пофантазируем.
«Листва» — это светлоглазый юнкер с почти детским лицом, которого в последний год училища не успели произвести в офицеры, из-за отречения Николая Александровича? А может быть, подкручивающий усы, в очках, студент из крестьян, захожанин киевского клуба русских националистов, с книжкой за пазухой? Или — доброволец, поэт и монархист Николай Гумилёв, которого так любил наш продавец Кирилл, что даже носил на рюкзаке шеврон с кумиром? Каждый зритель в зале сам представит образ на свой вкус, мы вам всецело доверяем.
В поисках своего образа, мы обратились к истории — какими мы были? Кем среди других?
Книжная лавка «Листва» заняла нишу, до нас практически пустую. Это литература для тех, кого в 10-е называли правым андеграундом: интеллектуальные националисты, фанаты «Спутника и Погрома», участники немногочисленного Русского Движения, сторонники Белых взглядов всех гендеров
(Буквально: пока мы обсуждали пост, в старую лавку постучалась девушка из Петропавловска. По сей день 40 квадратных метров манят горячие патриотические сердца со всех уголков Империи. Вот оно, влияние!)
За годы работы «Листвы» многие из наших читателей серьёзно выросли. Что было андеграундом, теперь не просто мейнстрим — оно повсюду. То, что мы станем главным патриотическим книжным магазином в Петербурге, было предрешено сразу после начала войны. Поэтому в каком-то смысле «Листва» зародилась в один из жучковских «85 дней Славянска», когда История вернулась, поправ Фукуяму. Жребий был брошен ещё тогда.
Кажется, образ нащупывается. Пока прожектор напряжённо светит на ещё пустое место. Но шаги уже слышны.
❤41👍12🔥11👎2🤓2
Forwarded from Чёрная Сотня
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
ВЫШЕЛ!
3 том «Русского комикса, 1935-1945» — вышел!
Книга уже есть в наших лавках и пунктах самовывоза, предзаказы уже запакованы и готовятся к отправке, курьеры уже рассекают по столицам и доставляют новинку довольным читателям.
Довольным — потому что том вышел в нашем фирменном черносотенном качестве и ещё не успел остыть после типографского станка. Ещё одна книга, которой мы гордимся.
Приобрести новинку можно и нужно здесь: chernaya100.com/russian-comix-3
3 том «Русского комикса, 1935-1945» — вышел!
Книга уже есть в наших лавках и пунктах самовывоза, предзаказы уже запакованы и готовятся к отправке, курьеры уже рассекают по столицам и доставляют новинку довольным читателям.
Довольным — потому что том вышел в нашем фирменном черносотенном качестве и ещё не успел остыть после типографского станка. Ещё одна книга, которой мы гордимся.
Приобрести новинку можно и нужно здесь: chernaya100.com/russian-comix-3
Перед тем как стать иллюстратором и автором «Русского комикса», Сергей Васильевич Соловьёв, тогда ещё малоизвестный молодой человек, полный надежд и мечтаний, перебрался из родного Курска в столицу империи — Санкт-Петербург.
Что в головах у юнцов, рвущихся со всех краёв света на парадный берег Балтики, известно — военная карьера. Сергей Васильевич поступил в Николаевское кавалерийское училище, место весьма престижное — строй выпускников включал поэта и писателя Михаила Лермонтова, «мастера кризисных ситуаций» Павла Адамовича Плеве, белого генерала Миллера, барона Петра Николаевича Врангеля, атамана Дутова и других достойных воинов. О характере места говорят и рядовые учащиеся — после революции шестьдесят юнкеров училища сами явились в Добровольческую армию, на Дон — защищать горячо любимое ими Отечество.
Понятно, что Сергей Васильевич, один из таких же патриотов, в итоге оказался в эмиграции. Здесь, в унынии и безнадёге, могла закончится его история, но, однако-ж, военная карьера Соловьёва мало-помалу превращается в творческую. Она начинается с карикатур про жизнь в эмиграции, высмеивает пороки и подбадривает воинов бывшей Русской Армии. Методом проб и ошибок, он нащупывает свой талант и формирует собственный стиль. Наконец, спустя больше 15 лет, Соловьёв пробует себя как иллюстратора комиксов — и за короткий срок до вторжения Гитлера в Югославию оказывается очень плодовит. Он с соавторами Константином Кузнецовым, Алексеем Ранхнером создаёт более тридцати романов. Вскоре после старта «Русский комикс» публикуется не только в Королевстве сербов, хорватов и словенцев, но и по всей Европе — успех и слава всё-таки нашли смелого и честолюбивого героя, хоть и не на военном поприще.
В 40-е годы Сергей Васильевич переезжает в Италию, где работает с издательством Sergio Bonelli Editore. Его комиксы теперь разукрашивают бумажные страницы не только русской историей, но и европейской мистикой, и даже набирающей популярность в XX веке научной фантастикой.
В третьем томе «Русского комикса», который прямо сегодня доставили в Петербург, «Чёрная сотня» выпустила четыре его романа. Все они посвящены, как и само издание, мировой классике. От имени команды петербургской «Листвы» особенно рекомендуем комикс про Робин Гуда. Приобрести издание или забрать предзаказ уже можно в нашем дружественном баре «Заря» на Маяковского, 40.
Оттуда, взяв под мышку свежеотпечатанный комикс, выходим на наш книжный Литейный проспект, в сторону бывшего помещения лавки. На остановке «улица Жуковского» в сторону Невского садимся на 3-й троллейбус, и катимся, любуясь великолепием вечернего Петрограда, до остановки «10-я Красноармейская (Измайловская, конечно!) улица». Ещё пара минут пешком — и мы в Лермонтовском сквере, прямо перед бывшим Николаевским кавалерийским училищем, где ныне расположен один из петербургских лицеев.
Пустая скамейка, ещё светло — вы знаете, что делать. Но прежде, чем открыть Комикс, поглядите в окна старого училища. Вечером в лицее никого нет — но, может быть, там мелькнёт самодовольной улыбкой призрак безусого юнкера Соловьёва, уже знающего, что он — знаменит.
Что в головах у юнцов, рвущихся со всех краёв света на парадный берег Балтики, известно — военная карьера. Сергей Васильевич поступил в Николаевское кавалерийское училище, место весьма престижное — строй выпускников включал поэта и писателя Михаила Лермонтова, «мастера кризисных ситуаций» Павла Адамовича Плеве, белого генерала Миллера, барона Петра Николаевича Врангеля, атамана Дутова и других достойных воинов. О характере места говорят и рядовые учащиеся — после революции шестьдесят юнкеров училища сами явились в Добровольческую армию, на Дон — защищать горячо любимое ими Отечество.
Понятно, что Сергей Васильевич, один из таких же патриотов, в итоге оказался в эмиграции. Здесь, в унынии и безнадёге, могла закончится его история, но, однако-ж, военная карьера Соловьёва мало-помалу превращается в творческую. Она начинается с карикатур про жизнь в эмиграции, высмеивает пороки и подбадривает воинов бывшей Русской Армии. Методом проб и ошибок, он нащупывает свой талант и формирует собственный стиль. Наконец, спустя больше 15 лет, Соловьёв пробует себя как иллюстратора комиксов — и за короткий срок до вторжения Гитлера в Югославию оказывается очень плодовит. Он с соавторами Константином Кузнецовым, Алексеем Ранхнером создаёт более тридцати романов. Вскоре после старта «Русский комикс» публикуется не только в Королевстве сербов, хорватов и словенцев, но и по всей Европе — успех и слава всё-таки нашли смелого и честолюбивого героя, хоть и не на военном поприще.
В 40-е годы Сергей Васильевич переезжает в Италию, где работает с издательством Sergio Bonelli Editore. Его комиксы теперь разукрашивают бумажные страницы не только русской историей, но и европейской мистикой, и даже набирающей популярность в XX веке научной фантастикой.
В третьем томе «Русского комикса», который прямо сегодня доставили в Петербург, «Чёрная сотня» выпустила четыре его романа. Все они посвящены, как и само издание, мировой классике. От имени команды петербургской «Листвы» особенно рекомендуем комикс про Робин Гуда. Приобрести издание или забрать предзаказ уже можно в нашем дружественном баре «Заря» на Маяковского, 40.
Оттуда, взяв под мышку свежеотпечатанный комикс, выходим на наш книжный Литейный проспект, в сторону бывшего помещения лавки. На остановке «улица Жуковского» в сторону Невского садимся на 3-й троллейбус, и катимся, любуясь великолепием вечернего Петрограда, до остановки «10-я Красноармейская (Измайловская, конечно!) улица». Ещё пара минут пешком — и мы в Лермонтовском сквере, прямо перед бывшим Николаевским кавалерийским училищем, где ныне расположен один из петербургских лицеев.
Пустая скамейка, ещё светло — вы знаете, что делать. Но прежде, чем открыть Комикс, поглядите в окна старого училища. Вечером в лицее никого нет — но, может быть, там мелькнёт самодовольной улыбкой призрак безусого юнкера Соловьёва, уже знающего, что он — знаменит.
🔥25❤7
Уже завтра говорим об образе дореволюционной России в фантастике!
Образ России часто используют как основу для самобытных фантастических миров: монархия Романовых, стерегущая покой Европы, или вездесущая Партия, кующая свою атомную суверенность за Железным Занавесом, — всё это будоражит людей по всему миру. Альтернативная история — уникальное пространство для рефлексии и самых смелых предположений.
Денис Килесов, координатор Союза Литераторов России и член Ассоциации творческих деятелей «Россия. Образ будущего» и Тимур Суворкин, один из главных популяризаторов образа Российской империи в жанре стимпанк, лауреат премии «Пересвет» и победитель премии «Русский детектив» расскажут:
— чем привлекает писателей образ альтернативной России?
— при чем тут ностальгия по вымышленному прошлому?
— как русская революция и Холодная война сформировали фантастику?
— как гротеск высмеивает стереотипы о русских за рубежом?
27 июля | 17:00 | бар «Заря»
Билет 500₽, для студентов 250₽. Для патронов «Чёрной сотни» — бесплатно.
Последние билеты — тут.
Образ России часто используют как основу для самобытных фантастических миров: монархия Романовых, стерегущая покой Европы, или вездесущая Партия, кующая свою атомную суверенность за Железным Занавесом, — всё это будоражит людей по всему миру. Альтернативная история — уникальное пространство для рефлексии и самых смелых предположений.
Денис Килесов, координатор Союза Литераторов России и член Ассоциации творческих деятелей «Россия. Образ будущего» и Тимур Суворкин, один из главных популяризаторов образа Российской империи в жанре стимпанк, лауреат премии «Пересвет» и победитель премии «Русский детектив» расскажут:
— чем привлекает писателей образ альтернативной России?
— при чем тут ностальгия по вымышленному прошлому?
— как русская революция и Холодная война сформировали фантастику?
— как гротеск высмеивает стереотипы о русских за рубежом?
27 июля | 17:00 | бар «Заря»
Билет 500₽, для студентов 250₽. Для патронов «Чёрной сотни» — бесплатно.
Последние билеты — тут.
❤8🔥4👍2👎2