Лев Рубинштейн: «И кукарекал, кукарекал…» — авторские колонки журнала STORY. Читайте на нашем сайте.

Лев Рубинштейн: Жить-в-дороге — авторские колонки журнала STORY. Читайте на нашем сайте.

Вы ведь, конечно, тоже, как и я, постоянно натыкаетесь в самых различных контекстах, чаще всего пропагандистских, на слово «кукловоды»? Вы ведь, конечно, уже твердо

Лев Рубинштейн: Свое и чужое — авторские колонки журнала STORY. Читайте на нашем сайте.

Мне уже не раз и не два приходилось говорить о том, что меня с давних пор интересуют, интригуют, вдохновляют так называемые маргинальные жанры

С физикой у меня тоже было как-то не очень. Но зато, в отличие от математички Валентины Гавриловны, физичка Эльвира Васильевна почему-то была по отношению ко мне добра, снисходительна и терпелива. За что я до сих пор испытываю к ней искреннюю благодарность.

Лев Рубинштейн: Сидеть в кафе — авторские колонки журнала STORY. Читайте на нашем сайте.

То, что я в данный момент сочиняю, а вы, дорогой читатель, в данный момент читаете, — это так называемый новогодний текст. И даже, можно сказать,

Первым же утром того самого мартовского дня, когда началось ВСЕ ЭТО, когда, если не всех, то казалось, что всех москвичей и гостей столицы резко и

Из всех безусловно впечатляющих, а порой и шокирующих аспектов этой истории с ДВОРЦОМ, почему-то наименьшее впечатление производят на меня какие-то не

Когда-то считалось, что демократия – это в том числе и право граждан на выбор. Разные политические партии, выпрыгивая из собственных штанов, старались понравиться избирателю, строили ему глазки, клялись в любви до гроба, обещали, если что, жениться. В общем…

«Путин подписал закон, разрешающий называть шампанским только вино, произведенное в России»... / Новости

Это ведь именно они с некоторых пор стали все более уверенно употреблять некоторые важные слова и термины в их прямо противоположных значениях / Новости

Великое множество людей — и здесь, в России, и в Украине, да и где угодно — в эти дни практически не в состоянии думать и говорить ни о чем другом, кроме как об одном — об этом самом…

Мы начинаем привыкать к тому, что этот абсурд невозможно не только объяснить в сколько-нибудь рациональных категориях, но и даже сколько-нибудь достоверно и жизнеподобно описать