Мой развернутый комментарий для InvoiceMedia - не столько о перспективах Казахстана в целом, сколько о причинах выхода недавней статьи премьера страны Олжаса Бектенова, перспективах его правительства и некоторых вызовах для руководства этой страны (от 18 марта):
Говоря о статье премьера Казахстана Олжаса Бектенова, где он подводит промежуточный итог президентства Касым-Жомарта Токаева, стоит учесть внутриполитический фон, на котором она появилась. Слухи об отставке любого правительства из медиа-пространтства Казахстана никогда не уходят полностью и надолго. Связано это с тем, что главы Правительств страны действительно меняются примерно раз в 2-3 года, хотя были и исключения (скажем, Карим Масимов, когда в первый раз занял пост премьера в 2007 году, проработал в этой должности более 5 лет). Отставки отдельных министров происходят еще чаще — например, только за январь-февраль 2025 года в Казахстане покинули свои посты министр юстиции, глава Министерства промышленности и строительства, а также вице-премьер, курировавшая работу социального блока.
Правительство Бектенова пока получило карт-бланш от президента страны на реализацию налоговой реформы. Причем, не так давно Касым-Жомарт Токаев снова обозначил поддержку кабмина в этом вопросе, заявив, что «все разговоры о том, что власть, Правительство зажимают бизнес, абсолютно безосновательны». Можно предположить, что Олжас Бектенов, выпустив свою статью вскоре после выступления президента на ежегодном Национальном курултае (а это событие сопоставимо по значению с оглашением Послания Президента, которое в Казахстане открывает осенний полит-сезон), хочет доказать элитам, что его работа в связке с президентом «всерьез и надолго». Отсюда и одна из заключительных фраз статьи, что «впереди еще более амбициозные задачи».
При этом новые волны слухов об отставке казахстанского кабмина все равно будут повторяться. Даже если в стране не произойдет крупных ЧС или скандалов, затрагивающих Правительство, масштабная волна таких слухов, скорее всего, будет иметь место, например, в конце лета, накануне вероятного оглашения очередного Послания Президента страны. На деле, Касым-Жомарт Токаев вряд ли отступит от практики смены глав Правительств примерно раз в 2-3 года, сложившейся еще при Нурсултане Назарбаеве (да и за 6 лет президентства самого Токаева Олжас Бектенов — уже третий премьер). Поэтому, даже при благоприятной для Олжаса Бектенова конъюнктуре в будущем, примерно в 2026-2027 годах вероятность смены премьера в Казахстане возрастет.
Что касается самого Касым-Жомарта Токаева — стратегический внутриполитический вызов для него — постепенное приближение 2029 года, когда истечет срок его полномочий и, по действующей Конституции, на новый срок он избираться не сможет. Хотя и сторонники корректировки Конституции, чтобы изменить введенную в 2022 году норму о единственном президентском сроке, в окружении главы Казахстана наверняка найдутся. Сейчас может казаться, что 2029 год далеко, но по мере приближения этой даты борьба групп влияния вокруг президента Казахстана, скорее всего, будет активизироваться, уже в 2027-2028 годах, вероятно, выйдя на новый уровень интенсивности. Тактические вызовы могут создавать происшествия регионального уровня, потенциально способные вызывать более широкий всплеск общественного недовольства — от аварий в системе ЖКХ (как на ТЭЦ в Экибастузе в ноябре 2022 года) до криминальных инцидентов (как в ситуации с резонансным убийством подростка в Талгаре в октябре 2024-го).
Во внешней политике — Казахстан, скорее всего, продолжит придерживаться курса на многовекторность. В условиях, когда усиливаются противоречия между США и КНР, США-ЕС и еще могут переживать новые кризисы отношения Вашингтон-Москва, для Казахстана это может создавать определенные возможности (вспомним о его роли в качестве одного из каналов «параллельного импорта» для России в условиях санкций). Но будут появляться и вызовы, когда Астане будет труднее удерживать баланс на фоне противоречий среди ее партнеров.
https://invoicemedia.ru/promezhutochnye-itogi-kuda-idyot-kazahstan/
Говоря о статье премьера Казахстана Олжаса Бектенова, где он подводит промежуточный итог президентства Касым-Жомарта Токаева, стоит учесть внутриполитический фон, на котором она появилась. Слухи об отставке любого правительства из медиа-пространтства Казахстана никогда не уходят полностью и надолго. Связано это с тем, что главы Правительств страны действительно меняются примерно раз в 2-3 года, хотя были и исключения (скажем, Карим Масимов, когда в первый раз занял пост премьера в 2007 году, проработал в этой должности более 5 лет). Отставки отдельных министров происходят еще чаще — например, только за январь-февраль 2025 года в Казахстане покинули свои посты министр юстиции, глава Министерства промышленности и строительства, а также вице-премьер, курировавшая работу социального блока.
Правительство Бектенова пока получило карт-бланш от президента страны на реализацию налоговой реформы. Причем, не так давно Касым-Жомарт Токаев снова обозначил поддержку кабмина в этом вопросе, заявив, что «все разговоры о том, что власть, Правительство зажимают бизнес, абсолютно безосновательны». Можно предположить, что Олжас Бектенов, выпустив свою статью вскоре после выступления президента на ежегодном Национальном курултае (а это событие сопоставимо по значению с оглашением Послания Президента, которое в Казахстане открывает осенний полит-сезон), хочет доказать элитам, что его работа в связке с президентом «всерьез и надолго». Отсюда и одна из заключительных фраз статьи, что «впереди еще более амбициозные задачи».
При этом новые волны слухов об отставке казахстанского кабмина все равно будут повторяться. Даже если в стране не произойдет крупных ЧС или скандалов, затрагивающих Правительство, масштабная волна таких слухов, скорее всего, будет иметь место, например, в конце лета, накануне вероятного оглашения очередного Послания Президента страны. На деле, Касым-Жомарт Токаев вряд ли отступит от практики смены глав Правительств примерно раз в 2-3 года, сложившейся еще при Нурсултане Назарбаеве (да и за 6 лет президентства самого Токаева Олжас Бектенов — уже третий премьер). Поэтому, даже при благоприятной для Олжаса Бектенова конъюнктуре в будущем, примерно в 2026-2027 годах вероятность смены премьера в Казахстане возрастет.
Что касается самого Касым-Жомарта Токаева — стратегический внутриполитический вызов для него — постепенное приближение 2029 года, когда истечет срок его полномочий и, по действующей Конституции, на новый срок он избираться не сможет. Хотя и сторонники корректировки Конституции, чтобы изменить введенную в 2022 году норму о единственном президентском сроке, в окружении главы Казахстана наверняка найдутся. Сейчас может казаться, что 2029 год далеко, но по мере приближения этой даты борьба групп влияния вокруг президента Казахстана, скорее всего, будет активизироваться, уже в 2027-2028 годах, вероятно, выйдя на новый уровень интенсивности. Тактические вызовы могут создавать происшествия регионального уровня, потенциально способные вызывать более широкий всплеск общественного недовольства — от аварий в системе ЖКХ (как на ТЭЦ в Экибастузе в ноябре 2022 года) до криминальных инцидентов (как в ситуации с резонансным убийством подростка в Талгаре в октябре 2024-го).
Во внешней политике — Казахстан, скорее всего, продолжит придерживаться курса на многовекторность. В условиях, когда усиливаются противоречия между США и КНР, США-ЕС и еще могут переживать новые кризисы отношения Вашингтон-Москва, для Казахстана это может создавать определенные возможности (вспомним о его роли в качестве одного из каналов «параллельного импорта» для России в условиях санкций). Но будут появляться и вызовы, когда Астане будет труднее удерживать баланс на фоне противоречий среди ее партнеров.
https://invoicemedia.ru/promezhutochnye-itogi-kuda-idyot-kazahstan/
InVoice Media
Промежуточные итоги: куда идёт Казахстан - InVoice Media
Премьер Казахстана Олжас Бектенов подвёл промежуточный итог президентства Касым-Жомарта Токаева. И здесь стоит учесть внутриполитический фон, на котором
О возможных последствиях задержания мэра Стамбула Экрема Имамоглу — развернутые экспертные комментарии, в том числе мой (полный вариант):
-Это вполне ожидаемый всплеск протеста в ситуации, когда задержан один из наиболее узнаваемых оппозиционных лидеров, каким и остается Экрем Имамоглу, - считает директор по аналитическим проектам Агентства политических и экономических коммуникаций Михаил Нейжмаков.- При этом стоит учесть, что еще в ходе муниципальных выборов в марте 2024 года Народно-республиканская партия, к которой принадлежит Имамоглу, обогнала правящую Партию справедливости и развития. В частности, Имамоглу, вновь баллотировавшийся тогда в мэры Стамбула, улучшил свой результат по сравнению с кампанией 2019 года, получив 51,15% голосов. Хотя по стране в целом разрыв в доле поданных за НРП и ПСР голосов был тогда не столь уж велик (37,77% против 35,49%), как раз такая небольшая разница в поддержке между ключевыми партиями, как показывает мировой опыт, как правило, усиливает политическую напряженность.
Конечно, в последние месяцы многие темы политической повестки играли, скорее, в пользу Реджепа Эрдогана. Среди таких тем — изменение ситуации в Сирии, что усилило ожидания внутри Турции по поводу возвращения домой сирийских беженцев. Но понятно, что любые действия, задевающие оппозиционный лагерь, будут явным фактором мобилизации для протестной среды страны.
«СП»: По-вашему, это Эрдоган решил заранее разобраться с оппонентами на будущих выборах? Или его подставили?
- МН-Сложно представить, что расследование против одного из ключевых оппозиционных политиков было начато без ведома Реджепа Эрдогана. Тем более, что президент Турции, фактически, публично солидаризовался с выводами следствия по поводу Имамоглу, заявив, что кемалисты из Народно-республиканской партии «никогда не реагируют на обвинения, выдвигаемые судебными органами», в том числе по «вопросам коррупции и воровства», поскольку «не могут ответить».
Если Имамоглу будет осужден, а центральные власти удержат при этом контроль над внутриполитической ситуацией это, конечно, будет не лучшая новость для НРП. С другой стороны, там сохранится своя «скамейка запасных» среди потенциальных кандидатов в президенты. Скажем, в такой роли также традиционно рассматривается мэр Анкары Мансур Яваш, в 2024 году также переизбранный на новый срок с еще более заметным результатом 60,44%. Интересно, что по ряду опросов респонденты в Турции ранее чаще называли именно мэра Анкары наиболее предпочтительным кандидатом в президенты от оппозиции. Например, согласно исследованию компании компании BETİMAR Araştırma, Яваша в таком качестве рассматривало 28,4% респондентов, в то время, как Имамоглу — лишь 21,2%.
«СП»: Все происходящее не очень похоже на стихийный протест? Как по заготовкам. По-вашему, кому выгоден переворот в Турции, кто может стоять за этим?
- МН-У той же НРП разветвленная сеть сторонников на местах, особенно, в крупных городах, о чем свидетельствуют те же итоги муниципальных выборов-2024. Понятно, что кемалисты используют эту ситуацию для мобилизации сторонников и давления на Реджепа Эрдогана. Поэтому, в первую очередь, у нынешней протестной кампании в Турции — внутренние причины. ⬇️
-Это вполне ожидаемый всплеск протеста в ситуации, когда задержан один из наиболее узнаваемых оппозиционных лидеров, каким и остается Экрем Имамоглу, - считает директор по аналитическим проектам Агентства политических и экономических коммуникаций Михаил Нейжмаков.- При этом стоит учесть, что еще в ходе муниципальных выборов в марте 2024 года Народно-республиканская партия, к которой принадлежит Имамоглу, обогнала правящую Партию справедливости и развития. В частности, Имамоглу, вновь баллотировавшийся тогда в мэры Стамбула, улучшил свой результат по сравнению с кампанией 2019 года, получив 51,15% голосов. Хотя по стране в целом разрыв в доле поданных за НРП и ПСР голосов был тогда не столь уж велик (37,77% против 35,49%), как раз такая небольшая разница в поддержке между ключевыми партиями, как показывает мировой опыт, как правило, усиливает политическую напряженность.
Конечно, в последние месяцы многие темы политической повестки играли, скорее, в пользу Реджепа Эрдогана. Среди таких тем — изменение ситуации в Сирии, что усилило ожидания внутри Турции по поводу возвращения домой сирийских беженцев. Но понятно, что любые действия, задевающие оппозиционный лагерь, будут явным фактором мобилизации для протестной среды страны.
«СП»: По-вашему, это Эрдоган решил заранее разобраться с оппонентами на будущих выборах? Или его подставили?
- МН-Сложно представить, что расследование против одного из ключевых оппозиционных политиков было начато без ведома Реджепа Эрдогана. Тем более, что президент Турции, фактически, публично солидаризовался с выводами следствия по поводу Имамоглу, заявив, что кемалисты из Народно-республиканской партии «никогда не реагируют на обвинения, выдвигаемые судебными органами», в том числе по «вопросам коррупции и воровства», поскольку «не могут ответить».
Если Имамоглу будет осужден, а центральные власти удержат при этом контроль над внутриполитической ситуацией это, конечно, будет не лучшая новость для НРП. С другой стороны, там сохранится своя «скамейка запасных» среди потенциальных кандидатов в президенты. Скажем, в такой роли также традиционно рассматривается мэр Анкары Мансур Яваш, в 2024 году также переизбранный на новый срок с еще более заметным результатом 60,44%. Интересно, что по ряду опросов респонденты в Турции ранее чаще называли именно мэра Анкары наиболее предпочтительным кандидатом в президенты от оппозиции. Например, согласно исследованию компании компании BETİMAR Araştırma, Яваша в таком качестве рассматривало 28,4% респондентов, в то время, как Имамоглу — лишь 21,2%.
«СП»: Все происходящее не очень похоже на стихийный протест? Как по заготовкам. По-вашему, кому выгоден переворот в Турции, кто может стоять за этим?
- МН-У той же НРП разветвленная сеть сторонников на местах, особенно, в крупных городах, о чем свидетельствуют те же итоги муниципальных выборов-2024. Понятно, что кемалисты используют эту ситуацию для мобилизации сторонников и давления на Реджепа Эрдогана. Поэтому, в первую очередь, у нынешней протестной кампании в Турции — внутренние причины. ⬇️
⬆️ «СП»: Кто может прийти к власти в случае победы переворота? Возможен ли приход радикалов по египетскому сценарию?
- МН- Если бы Партия справедливости и развития потеряла власть, претендентами на лидерство стали бы кемалисты. При этом, на более жестких консервативных позициях по сравнению с умеренными исламистами из правящей Партией справедливости и развития стоят сторонники Фатиха Эрбакана, которые на муниципальных выборах 2024 года получили в среднем около 6,19% голосов. В целом же, для прихода к власти в Турции неких радикальных исламистских групп даже в случае существенной дестабилизации обстановки в стране в ближайшем будущем нет необходимой базы.
«СП»: Каково отношение Трампа к происходящему? Эрдогана он недолюбливает, но заинтересован ли он в его смене?
-МН-Можно отметить, что первые комментарии официальных лиц из США по этой ситуации пока более осторожные, чем у политиков из ЕС. Например, пресс-секретарь Госдепартамента США Тэмми Брюс отметила, что «мы не будем комментировать внутреннее принятие решений другой страной», правда, с оговоркой, что должны быть «соблюдены права всех граждан» Турции. Скорее всего, если бы у власти в США сейчас находилась демократическая администрация, ее реакцию на эту ситуацию была бы более настороженной.
При этом многие уже отмечали, что Трамп, по крайней мере, на уровне официальных заявлений, часто более уважительно оценивает жестких лидеров консервативного толка. В этом смысле, можно найти параллели между характеристиками, которые нынешний президент США в свое время давал Реджепу Эрдогану и Владимиру Путину. Скажем, в 2020 году Трамп назвал Эрдогана «шахматистом высшего класса», с которыми президент США должен «уметь справляться» и подчеркнул, что, по его мнению, с турецким президентом он «может поладить». Также можно отметить, что уже не будучи президентом США, Дональд Трамп в мае 2023 года публично поздравил Реджепа Эрдогага с победой на президентских выборах в Турции.
Это не значит, конечно, что Трамп для официальной Анкары — простой партнер по переговорам. Но, в целом, Эрдогану скорее проще находить общий язык с республиканской администрацией в США, чем с демократической.
Также стоит учесть, что лидер Народно-республиканской партии Турции Озгюр Озель еще в ноябре 2024 года заявил о готовности активизировать контакты с командой Трампа. Пока Белый дом, скорее, будет наблюдать за ситуацией.
«СП»: А нам как на все это реагировать?
МН-Кемалисты для России стали бы, скорее всего, более сложными партнерами, чем Реджеп Эрдоган. Впрочем, еще рано говорить о кардинальных угрозах для власти действующего президента Турции. Это не первая массовая протестная кампания, после которой Эрдоган удерживает контроль над ситуацией.
https://svpressa.ru/politic/article/456465/?ec=1
- МН- Если бы Партия справедливости и развития потеряла власть, претендентами на лидерство стали бы кемалисты. При этом, на более жестких консервативных позициях по сравнению с умеренными исламистами из правящей Партией справедливости и развития стоят сторонники Фатиха Эрбакана, которые на муниципальных выборах 2024 года получили в среднем около 6,19% голосов. В целом же, для прихода к власти в Турции неких радикальных исламистских групп даже в случае существенной дестабилизации обстановки в стране в ближайшем будущем нет необходимой базы.
«СП»: Каково отношение Трампа к происходящему? Эрдогана он недолюбливает, но заинтересован ли он в его смене?
-МН-Можно отметить, что первые комментарии официальных лиц из США по этой ситуации пока более осторожные, чем у политиков из ЕС. Например, пресс-секретарь Госдепартамента США Тэмми Брюс отметила, что «мы не будем комментировать внутреннее принятие решений другой страной», правда, с оговоркой, что должны быть «соблюдены права всех граждан» Турции. Скорее всего, если бы у власти в США сейчас находилась демократическая администрация, ее реакцию на эту ситуацию была бы более настороженной.
При этом многие уже отмечали, что Трамп, по крайней мере, на уровне официальных заявлений, часто более уважительно оценивает жестких лидеров консервативного толка. В этом смысле, можно найти параллели между характеристиками, которые нынешний президент США в свое время давал Реджепу Эрдогану и Владимиру Путину. Скажем, в 2020 году Трамп назвал Эрдогана «шахматистом высшего класса», с которыми президент США должен «уметь справляться» и подчеркнул, что, по его мнению, с турецким президентом он «может поладить». Также можно отметить, что уже не будучи президентом США, Дональд Трамп в мае 2023 года публично поздравил Реджепа Эрдогага с победой на президентских выборах в Турции.
Это не значит, конечно, что Трамп для официальной Анкары — простой партнер по переговорам. Но, в целом, Эрдогану скорее проще находить общий язык с республиканской администрацией в США, чем с демократической.
Также стоит учесть, что лидер Народно-республиканской партии Турции Озгюр Озель еще в ноябре 2024 года заявил о готовности активизировать контакты с командой Трампа. Пока Белый дом, скорее, будет наблюдать за ситуацией.
«СП»: А нам как на все это реагировать?
МН-Кемалисты для России стали бы, скорее всего, более сложными партнерами, чем Реджеп Эрдоган. Впрочем, еще рано говорить о кардинальных угрозах для власти действующего президента Турции. Это не первая массовая протестная кампания, после которой Эрдоган удерживает контроль над ситуацией.
https://svpressa.ru/politic/article/456465/?ec=1
Свободная Пресса
Майдан против Эрдогана. На кого ставит Россия
Пока Трамп занят Украиной, «дипстейт» решил потрясти турецкого султана
О роли политики «мягкой силы», возможностях и вызовах для «средних держав» и других изменениях в международной политике - в моем интервью газете «Бакинский рабочий» (от 18 марта).
-Корр-На днях прошел XII Глобальный Бакинский форум на тему «Переосмысление миропорядка: превращение вызовов в возможности». Насколько эта тема актуальна в наше время?
МН-По сути, превращение вызовов в возможности — цель руководства государств на любых этапах, даже не связанных с настолько усилившейся неопределенностью на международной арене, как это имеет место сейчас. Учитывая влияние и ресурсы США, задачи по осмыслению новых международных реалий многие сейчас связывают с прогнозами о дальнейшей внешнеполитической стратегии Белого дома. Стоит учесть, однако, что, решая такую задачу, многие исходят из заявлений Дональда Трампа, либо даже слухов о возможных будущих шагах нового президента США. Между тем, к таким заявлениям и, тем более, прогнозам стоит относиться с осторожностью. Например, пока большой вопрос, в какой мере новая администрация США действительно готова сокращать военное присутствие в Европе.
При этом тот элемент хаоса, который уже вносит в международную политику стиль работы Трампа, будет заставлять различных игроков проявлять больший интерес к площадкам, которые позволят вести диалог (в том числе, в непубличном формате). В этом смысле, государства, стремящиеся проводить крупные экспертные международные мероприятия, как в случае с тем же Глобальным Бакинским форумом, могут получить определенные потенциальные преимущества в новых условиях.
-Корр-Есть мнение, что сегодня наблюдается закат «мягкой силы» и рост «жесткой силы» на фоне того, что международные институты, созданные после Второй мировой войны, больше не выполняют свои функции. Насколько данное утверждение соответствует действительности?
МН-Как известно, само определение «мягкой силы» вызывает дискуссии. Не все эксперты, например, относят к этой сфере пропаганду. В медиа-пространтстве, как правило, «мягкую силу» понимают в расширительном смысле — то есть, как набор культурных, гуманитарных, образовательных, информационных инструментов, позволяющих влиять на политику других стран без военного и жесткого экономического давления.
Новую волну обсуждения «заката мягкой силы» вызвала жесткая критика со стороны Дональда Трампа и ряда членов его команды (например, Илона Маска) в адрес Агентства США по международному развитию (USAID). Но стоит учесть, что для достижения целей, заданных действующим хозяином Белого дома, без вышеназванных инструментов будет трудно обойтись. На это указывали и критики урезания международных программ в этой сфере среди американских политиков. Скажем, сенатор-демократ Крис Кунс уже обращал внимание, что деятельность того же USAID может иметь важное значение для сдерживания влияния Китая в других странах. То же самое можно сказать и о целях США по ослаблению влияния и возможностей Ирана — только угроз применения военной силы и ужесточения экономических санкций здесь Вашингтону будет явно недостаточно.
Наконец, в новой американской администрации есть фигуры, до прихода в команду Трампа отмечавшие значение «мягкой силы». Как, например, госсекретарь Марко Рубио, который, еще будучи сенатором, заявлял, что развитие программ международной помощи имеет решающее значение для американской национальной безопасности.
Скепсис, как минимум, в отношении системы управления инструментами «мягкой силы» в США высказывался республиканцами еще до прихода Трампа в публичную политику. Скажем, еще в 1995 году сенатор-республиканец Джесси Хелмс вносил законопроект об упразднении того же USAID, причем, эта мера была поддержана Палатой представителей Конгресса (где на тот момент как раз доминировали республиканцы). И, тем не менее, вполне возможно, что еще при Трампе вложения США в программы, связанные с инструментами «мягкой силы», вновь начнут расширяться. ⬇️
-Корр-На днях прошел XII Глобальный Бакинский форум на тему «Переосмысление миропорядка: превращение вызовов в возможности». Насколько эта тема актуальна в наше время?
МН-По сути, превращение вызовов в возможности — цель руководства государств на любых этапах, даже не связанных с настолько усилившейся неопределенностью на международной арене, как это имеет место сейчас. Учитывая влияние и ресурсы США, задачи по осмыслению новых международных реалий многие сейчас связывают с прогнозами о дальнейшей внешнеполитической стратегии Белого дома. Стоит учесть, однако, что, решая такую задачу, многие исходят из заявлений Дональда Трампа, либо даже слухов о возможных будущих шагах нового президента США. Между тем, к таким заявлениям и, тем более, прогнозам стоит относиться с осторожностью. Например, пока большой вопрос, в какой мере новая администрация США действительно готова сокращать военное присутствие в Европе.
При этом тот элемент хаоса, который уже вносит в международную политику стиль работы Трампа, будет заставлять различных игроков проявлять больший интерес к площадкам, которые позволят вести диалог (в том числе, в непубличном формате). В этом смысле, государства, стремящиеся проводить крупные экспертные международные мероприятия, как в случае с тем же Глобальным Бакинским форумом, могут получить определенные потенциальные преимущества в новых условиях.
-Корр-Есть мнение, что сегодня наблюдается закат «мягкой силы» и рост «жесткой силы» на фоне того, что международные институты, созданные после Второй мировой войны, больше не выполняют свои функции. Насколько данное утверждение соответствует действительности?
МН-Как известно, само определение «мягкой силы» вызывает дискуссии. Не все эксперты, например, относят к этой сфере пропаганду. В медиа-пространтстве, как правило, «мягкую силу» понимают в расширительном смысле — то есть, как набор культурных, гуманитарных, образовательных, информационных инструментов, позволяющих влиять на политику других стран без военного и жесткого экономического давления.
Новую волну обсуждения «заката мягкой силы» вызвала жесткая критика со стороны Дональда Трампа и ряда членов его команды (например, Илона Маска) в адрес Агентства США по международному развитию (USAID). Но стоит учесть, что для достижения целей, заданных действующим хозяином Белого дома, без вышеназванных инструментов будет трудно обойтись. На это указывали и критики урезания международных программ в этой сфере среди американских политиков. Скажем, сенатор-демократ Крис Кунс уже обращал внимание, что деятельность того же USAID может иметь важное значение для сдерживания влияния Китая в других странах. То же самое можно сказать и о целях США по ослаблению влияния и возможностей Ирана — только угроз применения военной силы и ужесточения экономических санкций здесь Вашингтону будет явно недостаточно.
Наконец, в новой американской администрации есть фигуры, до прихода в команду Трампа отмечавшие значение «мягкой силы». Как, например, госсекретарь Марко Рубио, который, еще будучи сенатором, заявлял, что развитие программ международной помощи имеет решающее значение для американской национальной безопасности.
Скепсис, как минимум, в отношении системы управления инструментами «мягкой силы» в США высказывался республиканцами еще до прихода Трампа в публичную политику. Скажем, еще в 1995 году сенатор-республиканец Джесси Хелмс вносил законопроект об упразднении того же USAID, причем, эта мера была поддержана Палатой представителей Конгресса (где на тот момент как раз доминировали республиканцы). И, тем не менее, вполне возможно, что еще при Трампе вложения США в программы, связанные с инструментами «мягкой силы», вновь начнут расширяться. ⬇️
⬆️ -Корр-Некоторые эксперты и политики полагают, что многовекторность в международных отношениях, распространенная в последнее время, привела к поляризации, политической борьбе и подрывает систему коллективной безопасности. Что Вы думаете по этому поводу?
МН-Скорее, к новым всплескам международной напряженности привела, в большей степени, не многовекторная политика тех или иных государств, а просто изменение баланса сил по сравнению с периодом окончания Холодной войны. Стоит учитывать, что жесткая ориентация на одного внешнеполитического игрока характерна для государств, очень серьезно от такого партнера зависящих. Во многих случаях, такая жесткая внешнеполитическая связка сочетается с военным присутствием сил более влиятельного игрока на территории страны-партнера. Как правило, чем больше у государства собственных экономических и военно-политических возможностей, тем больше будет в его стратегии элементов многовекторности. При этом, конечно, многовекторность не означает, что каждое из направлений внешней политики такого государства абсолютно для него равноценно.
Тактика администрации Трампа, связанная с игрой на тревожности даже большинства традиционных партнеров США, запускает «эффект домино», делая взаимные обязательства между государствами менее устойчивыми, а значит, также может дополнительно подталкивать игроков, у которых есть для этого возможности, к многовекторной политике.
-Корр-Каким будет новый мировой порядок? Есть мнение, что в будущем будет важно для многих стран сосредоточиться в основном на двусторонних отношениях, а не на деятельности в рамках международных институтов, потому что некоторые международные институты демонстрируют свою слабость, если не полный паралич. Каково ваше мнение на этот счет?
-МН-Что касается международных институтов, проблема не в них самих, а в том, что они могут более-менее эффективно функционировать при условии пусть и сложного, но все же продолжающегося диалога между крупными игроками. Когда интенсивность такого диалога минимизируется, возможности таких институтов тоже снижаются.
Прогнозы о переходе к доминированию двусторонних форматов в ущерб многосторонним отталкиваются, во многом, от явного скепсиса той же команды Трампа в отношении последних. Тем не менее, мы также можем видеть, что линия Белого дома уже подталкивает других игроков к поиску как раз собственных многосторонних форматов взаимодействия. Вспомним тот же саммит европейских лидеров, прошедший 17 февраля в Париже, где были собирались представители не только ЕС, но также, например, Великобритании. Другое дело, что линия Трампа с игрой на тревожности будет заставлять и многие многосторонние форматы, существующие без участия или даже в противовес США, проходить испытания на прочность. ⬇️
МН-Скорее, к новым всплескам международной напряженности привела, в большей степени, не многовекторная политика тех или иных государств, а просто изменение баланса сил по сравнению с периодом окончания Холодной войны. Стоит учитывать, что жесткая ориентация на одного внешнеполитического игрока характерна для государств, очень серьезно от такого партнера зависящих. Во многих случаях, такая жесткая внешнеполитическая связка сочетается с военным присутствием сил более влиятельного игрока на территории страны-партнера. Как правило, чем больше у государства собственных экономических и военно-политических возможностей, тем больше будет в его стратегии элементов многовекторности. При этом, конечно, многовекторность не означает, что каждое из направлений внешней политики такого государства абсолютно для него равноценно.
Тактика администрации Трампа, связанная с игрой на тревожности даже большинства традиционных партнеров США, запускает «эффект домино», делая взаимные обязательства между государствами менее устойчивыми, а значит, также может дополнительно подталкивать игроков, у которых есть для этого возможности, к многовекторной политике.
-Корр-Каким будет новый мировой порядок? Есть мнение, что в будущем будет важно для многих стран сосредоточиться в основном на двусторонних отношениях, а не на деятельности в рамках международных институтов, потому что некоторые международные институты демонстрируют свою слабость, если не полный паралич. Каково ваше мнение на этот счет?
-МН-Что касается международных институтов, проблема не в них самих, а в том, что они могут более-менее эффективно функционировать при условии пусть и сложного, но все же продолжающегося диалога между крупными игроками. Когда интенсивность такого диалога минимизируется, возможности таких институтов тоже снижаются.
Прогнозы о переходе к доминированию двусторонних форматов в ущерб многосторонним отталкиваются, во многом, от явного скепсиса той же команды Трампа в отношении последних. Тем не менее, мы также можем видеть, что линия Белого дома уже подталкивает других игроков к поиску как раз собственных многосторонних форматов взаимодействия. Вспомним тот же саммит европейских лидеров, прошедший 17 февраля в Париже, где были собирались представители не только ЕС, но также, например, Великобритании. Другое дело, что линия Трампа с игрой на тревожности будет заставлять и многие многосторонние форматы, существующие без участия или даже в противовес США, проходить испытания на прочность. ⬇️
⬆️ -Корр-Эксперты отмечают тот факт, что роль средних держав, таких, к примеру, как Азербайджан, в новом мировом порядке усиливается. Средние державы, обладая способностью создавать меняющиеся коалиции, будут играть значительную роль в новом мировом порядке. Это то, чего не могут позволить себе так называемые великие державы. Что выдумаете по этому поводу?
-МН-Здесь тоже можно уйти в спор о терминах, поскольку даже в списки средних держав по версии одного автора или аналитического центра часто включаются игроки, серьезно различающиеся по своим финансово-экономическим и военно-политическим возможностям. По факту, чаще всего к средним державам относят амбициозных игроков регионального уровня, обладающих для реализации таких амбиций адекватным уровнем материальных ресурсов.
Конечно, в условиях, когда крупные игроки, по тем или иным причинам экономя ресурсы, вынуждены сокращать свою активность в некоторых регионах, у средних держав появляются дополнительные возможности для расширения своего влияния. Ценность средних держав в качестве партнеров в рамках международных коалиций тоже может вырасти. В то же время, средние державы не застрахованы от грубого давления со стороны крупных игроков, в том числе, воспринимавшихся, как их традиционные партнеры. Опять же, в этих условиях возрастает риск конфликтов (не обязательно военных) между самими средними державами.
Такие тренды, как минимум, будут подталкивать такие державы к шагам по расширению потенциала своих силовых ведомств (не только армии, но и спецслужб), а также развитию собственного ВПК, хотя бы по некоторым направлениям. В этих условиях как раз приобретают значение многосторонние форматы для сотрудничества таких государств, учитывая, что для реализации подобных задач у средних держав в одиночку, подчас, может не хватать даже не финансовых, а кадровых ресурсов.
При этом новые вызовы могут активнее подталкивать средние державы активнее действовать за пределами регионов, где они расположены, в том числе, осторожно прощупывая способы давления на более крупных игроков.
https://br.az/politics/78766/zapuskaya-laquoeffekt-dominoraquo/
-МН-Здесь тоже можно уйти в спор о терминах, поскольку даже в списки средних держав по версии одного автора или аналитического центра часто включаются игроки, серьезно различающиеся по своим финансово-экономическим и военно-политическим возможностям. По факту, чаще всего к средним державам относят амбициозных игроков регионального уровня, обладающих для реализации таких амбиций адекватным уровнем материальных ресурсов.
Конечно, в условиях, когда крупные игроки, по тем или иным причинам экономя ресурсы, вынуждены сокращать свою активность в некоторых регионах, у средних держав появляются дополнительные возможности для расширения своего влияния. Ценность средних держав в качестве партнеров в рамках международных коалиций тоже может вырасти. В то же время, средние державы не застрахованы от грубого давления со стороны крупных игроков, в том числе, воспринимавшихся, как их традиционные партнеры. Опять же, в этих условиях возрастает риск конфликтов (не обязательно военных) между самими средними державами.
Такие тренды, как минимум, будут подталкивать такие державы к шагам по расширению потенциала своих силовых ведомств (не только армии, но и спецслужб), а также развитию собственного ВПК, хотя бы по некоторым направлениям. В этих условиях как раз приобретают значение многосторонние форматы для сотрудничества таких государств, учитывая, что для реализации подобных задач у средних держав в одиночку, подчас, может не хватать даже не финансовых, а кадровых ресурсов.
При этом новые вызовы могут активнее подталкивать средние державы активнее действовать за пределами регионов, где они расположены, в том числе, осторожно прощупывая способы давления на более крупных игроков.
https://br.az/politics/78766/zapuskaya-laquoeffekt-dominoraquo/
br.az
Запуская «эффект домино»
США своими действиями побуждают партнеров переходить к многовекторной политикеВ связи с изменениями в международной архитектуре безопасности, когда старый мировой порядок постепенно рушится и на его обломках строится новый миропорядок, эксперты и пол
О слухах по поводу возможности одобрения Вашингтоном продажи Турции истребителей F-16 для нужд Турции — развернутые экспертные комментарии, в том числе мой (от 24 марта):
- Переговоры Вашингтон-Анкара сейчас и правда развиваются, - говорит директор по аналитическим проектам Агентства политических и экономических коммуникаций Михаил Нейжмаков. - Скажем, в марте состоялся телефонный разговор между Дональдом Трампом и Реджепом Эрдоганом. Циркулировали слухи и о подготовке их встречи в Белом доме, которая, например, по версии Bloomberg, могла бы пройти в конце апреля 2025 года. Тема F-16 и перспектив продажи Анкаре F-35 на таких переговорах, как минимум, может быть затронута. Опять же, администрации Трампа выгодно дать надежду американскому ВПК на новые контракты. Другое дело, что сами переговоры по этому поводу могут не увенчаться быстрым результатом.
«СП»: Говорят, что Трамп требует от Эрдогана перевезти свои комплексы С-400 на американскую базу. Может это быть правдой?
- МН-Стоит отметить, что слухи о предложении США к Турции переместить комплексы С-400 на базу Инджирлик циркулировали еще при администрации Джозефа Байдена, например, в сентябре 2024 года. Нельзя сказать, что этот сценарий совсем не реалистичен. Но все же, велика вероятность, что пока СМИ скорее вновь напоминают о старых слухах на фоне новой активизации переговоров Вашингтон-Анкара, чем опираются на сведения о действительно согласованном компромиссе.
«СП»: Перевод С-400 на американскую базу (в Турции) это компромисс? Именно так Трамп это видит?
- МН-Дональд Трамп в принципе большое внимание уделяет публичным жестам и информационным поводам, которые он может представить, как свою победу. В этом смысле, конечно, подобный компромисс с перемещением С-400 на базу Инджирлик он вполне мог бы обыграть в медиа-пространтстве в выигрышном для себя ключе. К тому же, это подарило бы ему аргумент в спорах с теми, кто обвиняет его в уступках России. Он вполне мог бы сказать в таком случае, что добился успехов в сокращении влияния Москвы на Анкару и напомнил бы, что это не удалось сделать Байдену. Но опять же, пока не факт, что Анкара и Вашингтон в реальности подошли к такому компромиссу. ⬇️
- Переговоры Вашингтон-Анкара сейчас и правда развиваются, - говорит директор по аналитическим проектам Агентства политических и экономических коммуникаций Михаил Нейжмаков. - Скажем, в марте состоялся телефонный разговор между Дональдом Трампом и Реджепом Эрдоганом. Циркулировали слухи и о подготовке их встречи в Белом доме, которая, например, по версии Bloomberg, могла бы пройти в конце апреля 2025 года. Тема F-16 и перспектив продажи Анкаре F-35 на таких переговорах, как минимум, может быть затронута. Опять же, администрации Трампа выгодно дать надежду американскому ВПК на новые контракты. Другое дело, что сами переговоры по этому поводу могут не увенчаться быстрым результатом.
«СП»: Говорят, что Трамп требует от Эрдогана перевезти свои комплексы С-400 на американскую базу. Может это быть правдой?
- МН-Стоит отметить, что слухи о предложении США к Турции переместить комплексы С-400 на базу Инджирлик циркулировали еще при администрации Джозефа Байдена, например, в сентябре 2024 года. Нельзя сказать, что этот сценарий совсем не реалистичен. Но все же, велика вероятность, что пока СМИ скорее вновь напоминают о старых слухах на фоне новой активизации переговоров Вашингтон-Анкара, чем опираются на сведения о действительно согласованном компромиссе.
«СП»: Перевод С-400 на американскую базу (в Турции) это компромисс? Именно так Трамп это видит?
- МН-Дональд Трамп в принципе большое внимание уделяет публичным жестам и информационным поводам, которые он может представить, как свою победу. В этом смысле, конечно, подобный компромисс с перемещением С-400 на базу Инджирлик он вполне мог бы обыграть в медиа-пространтстве в выигрышном для себя ключе. К тому же, это подарило бы ему аргумент в спорах с теми, кто обвиняет его в уступках России. Он вполне мог бы сказать в таком случае, что добился успехов в сокращении влияния Москвы на Анкару и напомнил бы, что это не удалось сделать Байдену. Но опять же, пока не факт, что Анкара и Вашингтон в реальности подошли к такому компромиссу. ⬇️
⬆️ «СП»: Эрдоган в свое время ведь российские комплексы приобретал в пику Западу? Почему бы не отдать?
- МН-Международная ситуация сейчас быстро меняется, а Трамп известен резкими внешнеполитическими маневрами. Поэтому пока велика вероятность, что Эрдоган может не спешить с некоторыми уступками в пользу США, ожидая с какой стороны еще могут поступить интересные для него предложения, позволяющие дополнительно усилить его переговорные позиции с тем же Вашингтоном. Например, европейские державы, которые сейчас заявляют о готовности расширять собственные программы в оборонной сфере, получают дополнительные стимулы для сближения с Турцией, обладающей значительной армией и собственным ВПК.
«СП»: В настоящий момент ситуация у Эрдогана в стране не особо. Могут американцы этим воспользоваться? Еще и деньжат подкинут…
- МН-Протестная кампания в Турции, даже несмотря на серьезный масштаб, все же, пока прямой угрозы потери власти для Реджепа Эрдогана не создает. Впрочем, на фоне этих протестов официальная Анкара сталкивается и с финансово-экономическими вызовами — например, в связи с падением курса турецкой лиры. В ситуации внутриполитической напряженности внешнеполитические позиции руководства практически любого государства, как правило, и правда становятся более уязвимыми. Тем не менее, если пик протестной кампании в Турции пройдет без реальных последствий для Эрдогана, вряд ли это всерьез повлияет на ход турецко-американских переговоров. Если внутриполитические проблемы в Турции будут нарастать, скорее, это замедлит ход диалога Вашингтон-Анкара, то есть, администрация Трампа сохранит выжидательную позицию, наблюдая, чем этот кризис закончится.
«СП»: Если Эрдоган прогнется, как нам реагировать? Требовать вернуть комплексы?
МН-Когда в сентябре 2024 года в американских СМИ обсуждалась новая волна слухов о готовности Турции продать комплексы С-400 другой стране, глава МИД РФ Сергей Лавров отмечал, что для подобной сделки понадобится согласие России. Понятно, что сценарий с перемещением С-400 на базу Инджирлик формально под такие ограничения не подпадал бы. Но, вероятно, некие официальные комментарии Москвы по этому поводу могли бы последовать. При этом, стоит повториться, что пока вероятность такого компромисса между США и Турцией по С-400 не очевидна.
https://svpressa.ru/politic/article/456783/?ec=1
- МН-Международная ситуация сейчас быстро меняется, а Трамп известен резкими внешнеполитическими маневрами. Поэтому пока велика вероятность, что Эрдоган может не спешить с некоторыми уступками в пользу США, ожидая с какой стороны еще могут поступить интересные для него предложения, позволяющие дополнительно усилить его переговорные позиции с тем же Вашингтоном. Например, европейские державы, которые сейчас заявляют о готовности расширять собственные программы в оборонной сфере, получают дополнительные стимулы для сближения с Турцией, обладающей значительной армией и собственным ВПК.
«СП»: В настоящий момент ситуация у Эрдогана в стране не особо. Могут американцы этим воспользоваться? Еще и деньжат подкинут…
- МН-Протестная кампания в Турции, даже несмотря на серьезный масштаб, все же, пока прямой угрозы потери власти для Реджепа Эрдогана не создает. Впрочем, на фоне этих протестов официальная Анкара сталкивается и с финансово-экономическими вызовами — например, в связи с падением курса турецкой лиры. В ситуации внутриполитической напряженности внешнеполитические позиции руководства практически любого государства, как правило, и правда становятся более уязвимыми. Тем не менее, если пик протестной кампании в Турции пройдет без реальных последствий для Эрдогана, вряд ли это всерьез повлияет на ход турецко-американских переговоров. Если внутриполитические проблемы в Турции будут нарастать, скорее, это замедлит ход диалога Вашингтон-Анкара, то есть, администрация Трампа сохранит выжидательную позицию, наблюдая, чем этот кризис закончится.
«СП»: Если Эрдоган прогнется, как нам реагировать? Требовать вернуть комплексы?
МН-Когда в сентябре 2024 года в американских СМИ обсуждалась новая волна слухов о готовности Турции продать комплексы С-400 другой стране, глава МИД РФ Сергей Лавров отмечал, что для подобной сделки понадобится согласие России. Понятно, что сценарий с перемещением С-400 на базу Инджирлик формально под такие ограничения не подпадал бы. Но, вероятно, некие официальные комментарии Москвы по этому поводу могли бы последовать. При этом, стоит повториться, что пока вероятность такого компромисса между США и Турцией по С-400 не очевидна.
https://svpressa.ru/politic/article/456783/?ec=1
Свободная Пресса
Эрдоган разменяет С-400 на F-35: Трампу очень хочется изучить начинку русских ЗРК
Американский президент предлагает Турции сделку. Анкара просчитывает «бакшиш»
Новостной выпуск в эфире телеканала "Россия 24" с моим кратким комментарием по поводу возвращения к обсуждению Черноморской зерновой инициативы (с 57.21 по 57.53 минуты, от 24 марта). https://smotrim.ru/video/2950361
smotrim.ru
Факты. Переговоры в Эр-Рияде, премия президента, мартовский снег
Многочасовые переговоры России и США в Эр-Рияде: первые заявления. Прямые включения из Саудовской Аравии и Америки. Они развивают искусство: в Москве огласили лауреатов премий президента для молодых деятелей культуры. Камчатку занесло снегом и на время парализовало…
О подготовке парламентских слушаний в Бельгии, где будет рассматриваться резолюция по Карабаху — экспертные комментарии, в том числе мой (от 25 марта):
«Такие парламентские резолюции, как правило, прямым руководством к действию для исполнительной власти не являются, но позволяют поддерживать интерес к определенной теме в информационном пространстве. Кроме того, такие дискуссии в парламенте, все же, могут быть и немаловажной частью давления их инициаторов на собственное правительство, напоминанием, что определенную тему нельзя игнорировать. Стоит отметить, что и Мишель де Маегд, и Эльс Ван Хоф, представившие проект резолюции, принадлежат к партиям, входящим в правительственную коалицию в Бельгии («Реформистскому движению» и «Христианско-демократической и фламандской партии» соответственно). Также не будем забывать, что в программу действующего бельгийского правительства входит требование к Баку обеспечить безопасное возвращение армянского населения в Карабах.
Для Еревана такие дискуссии в Бельгии создают как дополнительные возможности для давления на Баку, так и вполне благоприятный информационный фон, чтобы добиваться поддержки от бельгийского правительства по другим вопросам. Не будем забывать, например, что в Бельгии есть собственный ВПК — скажем, глава Минобороны Армении Сурен Папикян в мае 2024 года в ходе визита в эту страну посещал центральный офис одной из таких компаний, «Джон Кокерилл». Наконец, это еще один повод для Еревана сохранять контакт с благожелательно настроенными к Армении бельгийскими политиками. Та же Эльс Ван Хоф в качестве руководителя группы дружбы Бельгия-Армения посещала Ереван, в том числе, еще в период президентства Сержа Саргсяна.
Опять же, такие инфоповоды важны для посла Армении в Бельгии и представителя Еревана в ЕС Тиграна Балаяна — карьерного дипломата, наверняка имеющего серьезные амбиции. Можно отметить, что сам Балаян является выходцем из влиятельной семьи, причем его отец, бывший судья Конституционного суда Армении Ким Балаян является как раз достаточно активным критиком Никола Пашиняна.
Стоит повториться, что само по себе обсуждение такой резолюции в Бельгии, скорее, часть информационного фона. Но дипломатия и продвижение интересов любой страны как раз очень часто и строятся по принципу «капля камень точит», именно информационному фону уделяя немалое внимание».
https://zerkalo.az/kak-otvetit-belgijskim-deputatam/
«Такие парламентские резолюции, как правило, прямым руководством к действию для исполнительной власти не являются, но позволяют поддерживать интерес к определенной теме в информационном пространстве. Кроме того, такие дискуссии в парламенте, все же, могут быть и немаловажной частью давления их инициаторов на собственное правительство, напоминанием, что определенную тему нельзя игнорировать. Стоит отметить, что и Мишель де Маегд, и Эльс Ван Хоф, представившие проект резолюции, принадлежат к партиям, входящим в правительственную коалицию в Бельгии («Реформистскому движению» и «Христианско-демократической и фламандской партии» соответственно). Также не будем забывать, что в программу действующего бельгийского правительства входит требование к Баку обеспечить безопасное возвращение армянского населения в Карабах.
Для Еревана такие дискуссии в Бельгии создают как дополнительные возможности для давления на Баку, так и вполне благоприятный информационный фон, чтобы добиваться поддержки от бельгийского правительства по другим вопросам. Не будем забывать, например, что в Бельгии есть собственный ВПК — скажем, глава Минобороны Армении Сурен Папикян в мае 2024 года в ходе визита в эту страну посещал центральный офис одной из таких компаний, «Джон Кокерилл». Наконец, это еще один повод для Еревана сохранять контакт с благожелательно настроенными к Армении бельгийскими политиками. Та же Эльс Ван Хоф в качестве руководителя группы дружбы Бельгия-Армения посещала Ереван, в том числе, еще в период президентства Сержа Саргсяна.
Опять же, такие инфоповоды важны для посла Армении в Бельгии и представителя Еревана в ЕС Тиграна Балаяна — карьерного дипломата, наверняка имеющего серьезные амбиции. Можно отметить, что сам Балаян является выходцем из влиятельной семьи, причем его отец, бывший судья Конституционного суда Армении Ким Балаян является как раз достаточно активным критиком Никола Пашиняна.
Стоит повториться, что само по себе обсуждение такой резолюции в Бельгии, скорее, часть информационного фона. Но дипломатия и продвижение интересов любой страны как раз очень часто и строятся по принципу «капля камень точит», именно информационному фону уделяя немалое внимание».
https://zerkalo.az/kak-otvetit-belgijskim-deputatam/
Зеркало.az
Как ответить бельгийским депутатам? - Зеркало.az
Как ответить бельгийским депутатам?. Политологи предлагают конкретные инструменты. Выбор редактора, Главная в рубрику, Политика. армянская диаспора, Бельгия, Проект резолюции.
О принятии законопроекта «О начале процесса вступления Республики Армения в ЕС» - развернутые экспертные комментарии, в том числе мой (от 26 марта, полный вариант, заголовок редакционный):
-Одна из тактических целей такой линии Никола Пашиняна — стремление задать свою повестку на пути к парламентским выборам-2026., - считает политический аналитик Михаил Нейжмаков. -К настоящему моменту действующий глава Правительства Армении находится у власти чуть менее 7 лет. Даже если бы не было 44-дневной войны и всех последующих внешнеполитических событий, команде Никола Пашиняна понадобился бы в рамках предвыборной кампании большой проект, который означал бы не просто инерцию, а некий новый горизонт для развития страны, чтобы мобилизовать избирателей. Причем, это должен быть проект, который будет выделять правящую партию на фоне ее основных соперников.
В рамках более долгосрочных целей такой политики Пашиняна — заявленный курс на евроинтеграцию может быть аргументом для получения Арменией различных преференций и мер поддержки от ЕС и ключевых европейских держав.
«СП»: в Армении есть те, кто всерьез может поверить в присоединение к ЕС?
-МН-Конечно, процесс принятия любой страны в ЕС, даже при благоприятных стартовых позициях, обычно долгий, связанный с реализацией целого ряда требований. Вспомним о тех же «Копенгагенских критериях», содержащих ключевые требования для кандидатов на вступления в Евросоюз. Также вспомним пример Сербии, которая подала заявку на вступление в ЕС в 2009 году, официальный статус кандидата получила в 2012 году, но конкретные перспективы принятия страны в Евросоюз пока достаточно туманны. Скажем, экс-премьер, а ныне спикер Народной скупщины (парламента) страны Ана Брнабич в свое время заявляла, что не уверена во вступлении республики в ЕС и в 2030 году.
Наконец, пока ЕС также не давал конкретных гарантий Армении по поводу таких перспектив. Тем не менее, нельзя сказать, что вероятность вступления Армении в ЕС в более отдаленном будущем совсем уж фантастична. Поскольку население страны небольшое (по данным Правительства Армении, чуть менее 3 млн. человек), на политический баланс внутри ЕС гипотетическое принятие официального Еревана в состав этого объединения повлияло бы не так сильно. Тот факт, что у Армении и ЕС нет сухопутной границы, не является здесь таким уж непреодолимым препятствием. Тот же Кипр, например, тоже находится на значительном отдалении от основной территории Евросоюза, но в его состав входит.
Другое дело, что для вступления Армении в ЕС должно совпасть несколько благоприятных факторов. Например, если в будущем будет наблюдаться активное лоббирование такого решения внутри самого Евросоюза. В случае же, если бы в будущем наступила серьезная «оттепель» в отношениях Грузия-ЕС и активизировался курс на евроинтеграцию официального Тбилиси, для Еревана это тоже могло бы ускорить путь к евроинтеграции.
«СП»: Пример Украины ничему не учит? Ну, или Грузии хотя бы?
- МН-Украина и Грузия, все же, так и не стали членами ЕС, а сторонники евроинтеграции в Армении, скорее, будут ориентироваться на примеры государств, уже в Евросоюз вступивших. Ереван, вероятно, рассчитывает на встречные шаги от ЕС еще до активной фазы евроинтеграции. Никол Пашинян неоднократно заявлял, что ожидает от ЕС либерализации визового режима и возможностей доступа товаров из Армении на европейский рынок. Кроме того, вероятно, Ереван ожидает, что сближение с ЕС позволит привлечь дополнительные инвестиции в инфраструктуру страны. Наконец, хотя ЕС не является военным блоком, в гипотетическом вступлении в Евросоюз сторонники такого пути в Армении могут видеть определенную гарантию безопасности.⬇️
-Одна из тактических целей такой линии Никола Пашиняна — стремление задать свою повестку на пути к парламентским выборам-2026., - считает политический аналитик Михаил Нейжмаков. -К настоящему моменту действующий глава Правительства Армении находится у власти чуть менее 7 лет. Даже если бы не было 44-дневной войны и всех последующих внешнеполитических событий, команде Никола Пашиняна понадобился бы в рамках предвыборной кампании большой проект, который означал бы не просто инерцию, а некий новый горизонт для развития страны, чтобы мобилизовать избирателей. Причем, это должен быть проект, который будет выделять правящую партию на фоне ее основных соперников.
В рамках более долгосрочных целей такой политики Пашиняна — заявленный курс на евроинтеграцию может быть аргументом для получения Арменией различных преференций и мер поддержки от ЕС и ключевых европейских держав.
«СП»: в Армении есть те, кто всерьез может поверить в присоединение к ЕС?
-МН-Конечно, процесс принятия любой страны в ЕС, даже при благоприятных стартовых позициях, обычно долгий, связанный с реализацией целого ряда требований. Вспомним о тех же «Копенгагенских критериях», содержащих ключевые требования для кандидатов на вступления в Евросоюз. Также вспомним пример Сербии, которая подала заявку на вступление в ЕС в 2009 году, официальный статус кандидата получила в 2012 году, но конкретные перспективы принятия страны в Евросоюз пока достаточно туманны. Скажем, экс-премьер, а ныне спикер Народной скупщины (парламента) страны Ана Брнабич в свое время заявляла, что не уверена во вступлении республики в ЕС и в 2030 году.
Наконец, пока ЕС также не давал конкретных гарантий Армении по поводу таких перспектив. Тем не менее, нельзя сказать, что вероятность вступления Армении в ЕС в более отдаленном будущем совсем уж фантастична. Поскольку население страны небольшое (по данным Правительства Армении, чуть менее 3 млн. человек), на политический баланс внутри ЕС гипотетическое принятие официального Еревана в состав этого объединения повлияло бы не так сильно. Тот факт, что у Армении и ЕС нет сухопутной границы, не является здесь таким уж непреодолимым препятствием. Тот же Кипр, например, тоже находится на значительном отдалении от основной территории Евросоюза, но в его состав входит.
Другое дело, что для вступления Армении в ЕС должно совпасть несколько благоприятных факторов. Например, если в будущем будет наблюдаться активное лоббирование такого решения внутри самого Евросоюза. В случае же, если бы в будущем наступила серьезная «оттепель» в отношениях Грузия-ЕС и активизировался курс на евроинтеграцию официального Тбилиси, для Еревана это тоже могло бы ускорить путь к евроинтеграции.
«СП»: Пример Украины ничему не учит? Ну, или Грузии хотя бы?
- МН-Украина и Грузия, все же, так и не стали членами ЕС, а сторонники евроинтеграции в Армении, скорее, будут ориентироваться на примеры государств, уже в Евросоюз вступивших. Ереван, вероятно, рассчитывает на встречные шаги от ЕС еще до активной фазы евроинтеграции. Никол Пашинян неоднократно заявлял, что ожидает от ЕС либерализации визового режима и возможностей доступа товаров из Армении на европейский рынок. Кроме того, вероятно, Ереван ожидает, что сближение с ЕС позволит привлечь дополнительные инвестиции в инфраструктуру страны. Наконец, хотя ЕС не является военным блоком, в гипотетическом вступлении в Евросоюз сторонники такого пути в Армении могут видеть определенную гарантию безопасности.⬇️
⬆️ Кроме того, можно отметить, что, например, опубликованный весной 2024 года доклад «Сети друзей Армении» (ключевым публичным лицом, продвигавшем доклад, стал экс-генсек НАТО Андерс Фог Расмуссен) содержал рекомендации по поводу возможных мер поддержки Еревана в сфере безопасности еще до гипотетического вступления страны в ЕС — от выделения средств Европейского фонда мира для оказания военно-технической помощи Армении до участия сотрудников Европейского агентства пограничной и береговой охраны (Frontex) в совместной работе с армянскими пограничниками на ключевых пунктах пересечения границы.
«СП»: Вот если пофантазировать, Армения хоть какой-то интерес для ЕС представляет? Политический – потроллить Россию? Экономический?
- МН-Можно отметить, что значительную часть объема экспорта из Армении составляет продукция горнорудной промышленности. По данным Министерства энергетических инфраструктур и природных ресурсов этого государства, в стране имеется 7 медно-молибденовых месторождений, 4 месторождения меди, 14 месторождений золота и золото-полиметаллических месторождений, 2 железорудных и 1 — алюминиевых руд. Также власти и представители Национальной академии наук Армении неоднократно подчеркивали намерение расширять возможности страны по добыче металлов, используемых, например, для производства солнечных панелей и аккумуляторных батарей. Понятно, что все это не является стимулами к быстрой активизации процесса евроинтеграции Армении со стороны ЕС, но, при желании, такие потенциальные экономические факторы для интереса Брюсселя к Еревану тоже могут иметь определенное значение.
«СП»: А какие страны ЕС в теории поддержали бы присоединение Армении и почему?
МН-Прежде всего, конечно, Франция, поддерживающая наиболее тесные и давние контакты с Арменией. Есть и другие государства ЕС, с которыми Ереван активно работает. Показательно, например, что в программу действующего Бельгии входит требование к Баку обеспечить безопасное возвращение армянского населения в Карабах. С другой стороны, пока отношения между Ереваном и Баку остаются сложными, против курса на вступление Армении в ЕС могли бы выступить страны, тесно сотрудничающие с Азербайджаном, например, Венгрия. В целом же, позиция государств ЕС в этой сфере будет зависеть от многих факторов - включая отношения Евросоюза с Россией.
«СП»: Если представить себе, что Армении предложили бы евроинтеграцию по примеру Украины. Чем бы это грозило стране? Выход из ЕАЭС? Экономические проблемы?
- МН-Западные сторонники евроинтеграции Армении также уже напоминали о том, что такой путь рано или поздно предполагает выход страны из ЕАЭС — такой тезис содержится в том же докладе «Сети друзей Армении». Понятно, что такая ситуация будет сопровождаться серьезными экономическими рисками для Армении. Вероятно, Никол Пашинян в данном случае исходит из того, что, поскольку евроинтеграция — процесс, как минимум, не быстрый, ситуация позволит не идти на экономический разрыв с ЕАЭС и Россией, пока Армения к этому не готова и нет конкретных гарантий от ЕС.
«СП»: Чем ответим на все эти дерганья Еревана? Или плевать, чем бы дите ни тешилось?
МН-Учитывая, что вступление Армении в ЕС в любом случае не является вопросом ближайшего времени, Москва скорее продолжит занимать выжидательную позицию. Тем не менее, такие тренды могут стать дополнительным мотивом для России по поддержке оппозиции в Армении и, возможно, поиску новых перспективных оппозиционных лидеров, которые были бы готовы работать с Москвой. При этом Никол Пашинян уже демонстрировал, что может удерживать власть даже в опасных для себя кризисных ситуациях, а направленные против него протестные кампании пока не добивались принципиального успеха. Однако это не отменяет, что парламентские выборы-2026 в Армении могут стать для Пашиняна и его партии «Гражданский договор» серьезным вызовом.
(ЗАГОЛОВОК РЕДАКЦИОННЫЙ)
https://svpressa.ru/politic/article/457229/?ec=1
«СП»: Вот если пофантазировать, Армения хоть какой-то интерес для ЕС представляет? Политический – потроллить Россию? Экономический?
- МН-Можно отметить, что значительную часть объема экспорта из Армении составляет продукция горнорудной промышленности. По данным Министерства энергетических инфраструктур и природных ресурсов этого государства, в стране имеется 7 медно-молибденовых месторождений, 4 месторождения меди, 14 месторождений золота и золото-полиметаллических месторождений, 2 железорудных и 1 — алюминиевых руд. Также власти и представители Национальной академии наук Армении неоднократно подчеркивали намерение расширять возможности страны по добыче металлов, используемых, например, для производства солнечных панелей и аккумуляторных батарей. Понятно, что все это не является стимулами к быстрой активизации процесса евроинтеграции Армении со стороны ЕС, но, при желании, такие потенциальные экономические факторы для интереса Брюсселя к Еревану тоже могут иметь определенное значение.
«СП»: А какие страны ЕС в теории поддержали бы присоединение Армении и почему?
МН-Прежде всего, конечно, Франция, поддерживающая наиболее тесные и давние контакты с Арменией. Есть и другие государства ЕС, с которыми Ереван активно работает. Показательно, например, что в программу действующего Бельгии входит требование к Баку обеспечить безопасное возвращение армянского населения в Карабах. С другой стороны, пока отношения между Ереваном и Баку остаются сложными, против курса на вступление Армении в ЕС могли бы выступить страны, тесно сотрудничающие с Азербайджаном, например, Венгрия. В целом же, позиция государств ЕС в этой сфере будет зависеть от многих факторов - включая отношения Евросоюза с Россией.
«СП»: Если представить себе, что Армении предложили бы евроинтеграцию по примеру Украины. Чем бы это грозило стране? Выход из ЕАЭС? Экономические проблемы?
- МН-Западные сторонники евроинтеграции Армении также уже напоминали о том, что такой путь рано или поздно предполагает выход страны из ЕАЭС — такой тезис содержится в том же докладе «Сети друзей Армении». Понятно, что такая ситуация будет сопровождаться серьезными экономическими рисками для Армении. Вероятно, Никол Пашинян в данном случае исходит из того, что, поскольку евроинтеграция — процесс, как минимум, не быстрый, ситуация позволит не идти на экономический разрыв с ЕАЭС и Россией, пока Армения к этому не готова и нет конкретных гарантий от ЕС.
«СП»: Чем ответим на все эти дерганья Еревана? Или плевать, чем бы дите ни тешилось?
МН-Учитывая, что вступление Армении в ЕС в любом случае не является вопросом ближайшего времени, Москва скорее продолжит занимать выжидательную позицию. Тем не менее, такие тренды могут стать дополнительным мотивом для России по поддержке оппозиции в Армении и, возможно, поиску новых перспективных оппозиционных лидеров, которые были бы готовы работать с Москвой. При этом Никол Пашинян уже демонстрировал, что может удерживать власть даже в опасных для себя кризисных ситуациях, а направленные против него протестные кампании пока не добивались принципиального успеха. Однако это не отменяет, что парламентские выборы-2026 в Армении могут стать для Пашиняна и его партии «Гражданский договор» серьезным вызовом.
(ЗАГОЛОВОК РЕДАКЦИОННЫЙ)
https://svpressa.ru/politic/article/457229/?ec=1
Свободная Пресса
Армения годик попримеряет кружевные трусы, а там, глядишь, и Пашиняна задвинут
Зачем союзник России решил пойти по тупиковому пути Грузии и Украины
Об отношениях в треугольнике Израиль-Турция-Россия в связи с ситуацией вокруг Сирии и возможной тактике США в этих условиях — мое интервью изданию «Зеркало» (от 27 марта, полный вариант):
-Корр-Как вам известно, власти Сирии передали Турции военную базу в Пальмире. Это событие вызвало обеспокоенность Израиля. Власти Израиля считают, что Анкара может в любой момент перебросить свои силы с севера в Пальмиру и это является угрозой для еврейского государства. Можно ли ожидать нового витка напряженности между Израилем и Турцией?
МН-Риски для Израиля в ситуации расширения военного присутствия Турции в Сирии, все же, не стоит переоценивать. Конечно, если баланс сил в соседнем регионе меняется и позиции какого-то игрока там резко усиливаются, у других игроков это будет вызывать тревожность. Кроме того, в турецком обществе проявляются антиизраильские настроения. Скажем, по данным опубликованного несколько недель назад исследования MetroPOLL Research, 19,2% турецких респондентов назвали Израиль наибольшей внешней угрозой для своей страны. Такие настроения могут в будущем играть на руку турецким политическим силам, которые могут занимать более резкую позицию в отношении Тель-Авива даже на фоне сложных турецко-израильских отношений в настоящий момент. Вспомним, как в марте 2024 года третье место на муниципальных выборах в Турции (около 6,19% голосов по стране в целом) получили сторонники Фатиха Эрбакана, критикующего действующее руководство страны как раз за недостаточно жесткую, по его мнению, линию в отношении Израиля. Наконец, израильская сторона явно учитывает сотрудничество Анкары с «ХАМАС». Вспомним высказывание Реджепа Эрдогана, что это движение «защищает не только Газу, но и Турцию».
Тем не менее, Анкару и Тель-Авив могут сближать противоречия между Турцией и Ираном, усилившиеся после свержения Башара Асада. Эта тенденция продолжается и сейчас —проявляясь и на публичном уровне. Такие противоречия стали поводом, например, для вызова временного поверенного посольства Ирана в МИД Турции в начале марта 2025 года. Турция — далеко не самый проблемный для Израиля игрок, имеющий интересы в регионе. Обратим внимание, например, что практические шаги Реджепа Эрдогана в рамках отношений с Израилем более осторожны и сдержаны, чем публичная риторика.
Стратегический вызов для Израиля на сирийском направлении — не столько возможность открытия новых турецких военных баз, сколько необходимость поддержания баланса внутри и вокруг Сирии, чтобы там сохранялись противовесы влиянию Анкары.
Конечно, когда баланс сил в регионе резко меняется и при этом остается неустойчивым, это усиливает противоречия между вовлеченными игроками. Однако у Турции и Израиля есть поводы для продолжения прагматичных контактов, в том числе, на непубличном уровне, даже на фоне прохладной публичной риторики. Прямое столкновение между ними сейчас маловероятно. Хотя есть риск инцидентов, когда турецкие граждане могут пострадать от ударов, наносимых израильскими ВВС по объектам в Сирии. ⬇️
-Корр-Как вам известно, власти Сирии передали Турции военную базу в Пальмире. Это событие вызвало обеспокоенность Израиля. Власти Израиля считают, что Анкара может в любой момент перебросить свои силы с севера в Пальмиру и это является угрозой для еврейского государства. Можно ли ожидать нового витка напряженности между Израилем и Турцией?
МН-Риски для Израиля в ситуации расширения военного присутствия Турции в Сирии, все же, не стоит переоценивать. Конечно, если баланс сил в соседнем регионе меняется и позиции какого-то игрока там резко усиливаются, у других игроков это будет вызывать тревожность. Кроме того, в турецком обществе проявляются антиизраильские настроения. Скажем, по данным опубликованного несколько недель назад исследования MetroPOLL Research, 19,2% турецких респондентов назвали Израиль наибольшей внешней угрозой для своей страны. Такие настроения могут в будущем играть на руку турецким политическим силам, которые могут занимать более резкую позицию в отношении Тель-Авива даже на фоне сложных турецко-израильских отношений в настоящий момент. Вспомним, как в марте 2024 года третье место на муниципальных выборах в Турции (около 6,19% голосов по стране в целом) получили сторонники Фатиха Эрбакана, критикующего действующее руководство страны как раз за недостаточно жесткую, по его мнению, линию в отношении Израиля. Наконец, израильская сторона явно учитывает сотрудничество Анкары с «ХАМАС». Вспомним высказывание Реджепа Эрдогана, что это движение «защищает не только Газу, но и Турцию».
Тем не менее, Анкару и Тель-Авив могут сближать противоречия между Турцией и Ираном, усилившиеся после свержения Башара Асада. Эта тенденция продолжается и сейчас —проявляясь и на публичном уровне. Такие противоречия стали поводом, например, для вызова временного поверенного посольства Ирана в МИД Турции в начале марта 2025 года. Турция — далеко не самый проблемный для Израиля игрок, имеющий интересы в регионе. Обратим внимание, например, что практические шаги Реджепа Эрдогана в рамках отношений с Израилем более осторожны и сдержаны, чем публичная риторика.
Стратегический вызов для Израиля на сирийском направлении — не столько возможность открытия новых турецких военных баз, сколько необходимость поддержания баланса внутри и вокруг Сирии, чтобы там сохранялись противовесы влиянию Анкары.
Конечно, когда баланс сил в регионе резко меняется и при этом остается неустойчивым, это усиливает противоречия между вовлеченными игроками. Однако у Турции и Израиля есть поводы для продолжения прагматичных контактов, в том числе, на непубличном уровне, даже на фоне прохладной публичной риторики. Прямое столкновение между ними сейчас маловероятно. Хотя есть риск инцидентов, когда турецкие граждане могут пострадать от ударов, наносимых израильскими ВВС по объектам в Сирии. ⬇️
⬆️ Корр-Некоторые эксперты полагают, что необходимы переговоры между Израилем и США для прекращения этого процесса, а также возможность использования России в качестве противовеса Турции. Насколько возможно создание данного «тактического треугольника»?
МН-Слухи о том, что Израиль в рамках закрытых переговоров с США поддерживал сохранение российских военных баз в Сирии действительно циркулировали, в том числе, в американских СМИ. Это может быть правдоподобно. Для Израиля такая тактика может быть логичной с точки зрения поддержания системы сдержек и противовесов на сирийском направлении. Насколько США поддержат такой сценарий — другой вопрос, поскольку для Вашингтона, даже в случае дальнейшей «разрядки» в отношениях с Москвой, скорее всего, будет важно сдерживание российского влияния.
Здесь многое будет зависеть, в том числе, от дальнейшего хода российско-украинского конфликта. Если он будет на относительно длительное время, по крайней мере, «заморожен», на этом фоне может произойти и более явное сближение между Израилем и Россией. Если переговоры вокруг украинского кризиса надолго зайдут в тупик, это может привести как к усилению противоречий между Москвой и Вашингтоном, так и к сохранению более проблемного фона для отношений между Россией и Израилем (что, впрочем, не исключает непубличных контактов между ними).
Говоря о дальнейшей судьбе российских баз в Сирии — не стоит забывать также о факторе Турции. Ей сохранение российского военного присутствия в Сирии в нынешних условиях, в целом, не выгодно. И совсем не очевидно, что США, даже формально согласившись поддержать сохранение российских баз в Сирии, будут ради оказывать жесткое давление на Анкару.
-Корр-В этом контексте, следует отметить, что после охлаждения отношений между Анкарой и Вашингтоном во время каденции Байдена, при президенте Трампе стороны стремятся к потеплению. Трамп даже не исключил отмену санкций в отношении Турции, в частности, в вопросе продажи истребителей F-35. В этих условиях, встанут ли США на сторону Израиля?
МН-Действительно, вопреки известному стереотипу, между США и Израилем за годы их взаимоотношений неоднократно проявлялись и серьезные противоречия. История свидетельствует, что даже президенты США и премьеры Израиля со схожим взглядами не были застрахованы от разногласий. Вспомним, например, как в начале 1980-х годов у правого израильского премьера Менахема Бегина были противоречия даже с, во многом, близкой ему по взглядам республиканской администрацией Рональда Рейгана.
Опять же, определенная «оттепель» между новой администрацией США и Анкарой действительно происходит, а Реджепу Эрдогану проще взаимодействовать с американской республиканской администрацией, чем с демократической. Хотя это не значит, что работа Анкары с Дональдом Трампом будет беспроблемной. Нынешний президент США вполне может переходить к резкой риторике в отношении Анкары, как это уже было в его первый срок. Вспомним, как в октябре 2019 года Трамп заявлял о готовности «уничтожить» экономику Турции в том случае, если та «перейдет черту». Впрочем, уже в ноябре того же года проведя вполне прагматичные переговоры с Реджепом Эрдоганом в Вашингтоне.
Но, тем не менее, у администрации Трампа больше побудительных мотивов, чтобы теснее сотрудничать именно с Израилем, чем с Турцией. Стоит учесть и внутриполитические причины, включая сильное произраильское лобби внутри Республиканской партии США, и роль еврейского государства с точки зрения внешеполитических интересов команды Трампа. Например, в рамках давления на Иран — Израиль готов идти на весьма жесткие шаги (включая удары по иранским объектам, если в этом будет необходимость). В то время как Анкара, даже при дальнейшем усилении противоречий с Тегераном, постарается такой жесткой конфронтации с восточным соседом максимально избежать.
То есть, для администрации Трампа Израиль, конечно, останется гораздо более близким партнером, чем Турция.
https://zerkalo.az/rossijskij-ekspert-riski-dlya-izrailya-v-situatsii-rasshireniya-voennogo-prisutstviya-turtsii-v-sirii-ne-stoit-pereotsenivat/
МН-Слухи о том, что Израиль в рамках закрытых переговоров с США поддерживал сохранение российских военных баз в Сирии действительно циркулировали, в том числе, в американских СМИ. Это может быть правдоподобно. Для Израиля такая тактика может быть логичной с точки зрения поддержания системы сдержек и противовесов на сирийском направлении. Насколько США поддержат такой сценарий — другой вопрос, поскольку для Вашингтона, даже в случае дальнейшей «разрядки» в отношениях с Москвой, скорее всего, будет важно сдерживание российского влияния.
Здесь многое будет зависеть, в том числе, от дальнейшего хода российско-украинского конфликта. Если он будет на относительно длительное время, по крайней мере, «заморожен», на этом фоне может произойти и более явное сближение между Израилем и Россией. Если переговоры вокруг украинского кризиса надолго зайдут в тупик, это может привести как к усилению противоречий между Москвой и Вашингтоном, так и к сохранению более проблемного фона для отношений между Россией и Израилем (что, впрочем, не исключает непубличных контактов между ними).
Говоря о дальнейшей судьбе российских баз в Сирии — не стоит забывать также о факторе Турции. Ей сохранение российского военного присутствия в Сирии в нынешних условиях, в целом, не выгодно. И совсем не очевидно, что США, даже формально согласившись поддержать сохранение российских баз в Сирии, будут ради оказывать жесткое давление на Анкару.
-Корр-В этом контексте, следует отметить, что после охлаждения отношений между Анкарой и Вашингтоном во время каденции Байдена, при президенте Трампе стороны стремятся к потеплению. Трамп даже не исключил отмену санкций в отношении Турции, в частности, в вопросе продажи истребителей F-35. В этих условиях, встанут ли США на сторону Израиля?
МН-Действительно, вопреки известному стереотипу, между США и Израилем за годы их взаимоотношений неоднократно проявлялись и серьезные противоречия. История свидетельствует, что даже президенты США и премьеры Израиля со схожим взглядами не были застрахованы от разногласий. Вспомним, например, как в начале 1980-х годов у правого израильского премьера Менахема Бегина были противоречия даже с, во многом, близкой ему по взглядам республиканской администрацией Рональда Рейгана.
Опять же, определенная «оттепель» между новой администрацией США и Анкарой действительно происходит, а Реджепу Эрдогану проще взаимодействовать с американской республиканской администрацией, чем с демократической. Хотя это не значит, что работа Анкары с Дональдом Трампом будет беспроблемной. Нынешний президент США вполне может переходить к резкой риторике в отношении Анкары, как это уже было в его первый срок. Вспомним, как в октябре 2019 года Трамп заявлял о готовности «уничтожить» экономику Турции в том случае, если та «перейдет черту». Впрочем, уже в ноябре того же года проведя вполне прагматичные переговоры с Реджепом Эрдоганом в Вашингтоне.
Но, тем не менее, у администрации Трампа больше побудительных мотивов, чтобы теснее сотрудничать именно с Израилем, чем с Турцией. Стоит учесть и внутриполитические причины, включая сильное произраильское лобби внутри Республиканской партии США, и роль еврейского государства с точки зрения внешеполитических интересов команды Трампа. Например, в рамках давления на Иран — Израиль готов идти на весьма жесткие шаги (включая удары по иранским объектам, если в этом будет необходимость). В то время как Анкара, даже при дальнейшем усилении противоречий с Тегераном, постарается такой жесткой конфронтации с восточным соседом максимально избежать.
То есть, для администрации Трампа Израиль, конечно, останется гораздо более близким партнером, чем Турция.
https://zerkalo.az/rossijskij-ekspert-riski-dlya-izrailya-v-situatsii-rasshireniya-voennogo-prisutstviya-turtsii-v-sirii-ne-stoit-pereotsenivat/
Зеркало.az
Российский эксперт: Риски для Израиля в ситуации расширения военного присутствия Турции в Сирии не стоит переоценивать - Зеркало.az
Российский эксперт: Риски для Израиля в ситуации расширения военного присутствия Турции в Сирии не стоит переоценивать. Для администрации Трампа Израиль, конечно, останется гораздо более близким партнером, чем Турция. Мир. США-Израиль, Турция в Сирии.
В этой статье на платформе "КОНТ" (https://cont.ws/@fruct/3014367) мне приписывается реплика, которую я не произносил. Судя по всему, этот материал, по крайней мере, частично, опирается на публикацию "Свободной прессы" о курсе Еревана на евроинтеграцию, где есть и мой комментарий. Однако фразы "когда стулья разъезжаются, падение неизбежно" я НЕ говорил, в чем легко убедиться (https://svpressa.ru/politic/article/457229/?ec=1). P.S. На сайте "КОНТ" ошибку исправили, но некоторые СМИ (например, издание «Мировое Политическое Шоу») перепечатали материал с этой фразой, которая, повторюсь, к моим настоящим комментариям не имеет отношения.
О перспективах переговоров Россия-США и визита Дональда Трампа в Эр-Рияд — мой развернутый комментарий (от 3 апреля, полный русскоязычный вариант):
«В апреле-мае, скорее всего, будет наблюдаться затягивание переговоров между Москвой и Вашингтоном, с очень медленными подвижками по большинству принципиальных вопросов (в том числе, по урегулированию российско-украинского конфликта), что не противоречит вероятному продолжению достаточно активных контактов между ними в этот период. В рамках российско-украинского конфликта также рано говорить о перспективе заморозки боевых действий. При этом и Москва, и Киев, вероятно, будут надеяться, что время может сыграть в их пользу и разногласия противоположной стороны с США усилятся. По этой причине вероятность прекращения боевых действий в рамках российско-украинского конфликта в ближайшие месяцы остается весьма туманной. Хотя вполне возможны новые символические шаги обеих сторон, чтобы продемонстрировать (в том числе, Вашингтону) готовность к компромиссам — от временного снижения интенсивности боевых действий до новых шагов по обмену пленными.
Как известно, в начале апреля 2025 года пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков отмечал, что у Владимира Путина пока нет планов проведения встречи с Дональдом Трампом в период, когда последний планирует посетить Саудовскую Аравию. Обычно принято считать, что личные встречи лидеров государств происходят на завершающих этапах переговорного процесса, когда велика вероятность достичь конкретных договоренностей. На практике это не всегда так, поэтому совсем небольшой шанс на проведение переговоров Дональда Трампа и Владимира Путина в Саудовской Аравии все-таки есть — недаром Дмитрий Песков сделал оговорку, что таких планов нет «пока».
Однако по ситуации к настоящему моменту — вероятность проведения такой встречи в мае продолжает сокращаться. И дело не только в ходе российско-американских переговоров, но и во внутриполитической ситуации в США. Чем больше сигналов Дональд Трамп будет получать о том, что его внутриполитические позиции под угрозой, тем больше он может склоняться к более жесткой публичной риторике в отношении Москвы, а это, хотя и не препятствует продолжению российско-американских переговоров в других форматах, личную встречу лидеров России и США будет отдалять. Между тем, как известно, недавно команда Трампа получила один из таких проблемных внутриполитических сигналов — поражение поддерживаемого ею кандидата Брэда Шимела на выборах члена Верховного суда штата Висконсин. Следует подчеркнуть — такие проблемные сигналы не обязательно будут реакцией американской аудитории на внешнеполитическую линию Трампа. Но это распространенный в мировой практике подход — реагировать на внутриполитические проблемы, демонстрируя внешнеполитическую жесткость (хотя бы на публично-риторическом уровне).
При этом не будет забывать, что визит в Эр-Рияд может быть важен для Трампа и по целому ряду других поводов, не связанных с ролью Саудовской Аравии как хозяйки одной из площадок для российско-американских переговоров. Например, Эр-Рияд — удобная для Трампа площадка и для заявлений по поводу политики США в отношении Ирана, и для возможных новых предложений по урегулированию ситуации вокруг Газы».https://news.az/news/-comment-us-russia-talks-to-stall-this-spring-trump-putin-meeting-unlikely
«В апреле-мае, скорее всего, будет наблюдаться затягивание переговоров между Москвой и Вашингтоном, с очень медленными подвижками по большинству принципиальных вопросов (в том числе, по урегулированию российско-украинского конфликта), что не противоречит вероятному продолжению достаточно активных контактов между ними в этот период. В рамках российско-украинского конфликта также рано говорить о перспективе заморозки боевых действий. При этом и Москва, и Киев, вероятно, будут надеяться, что время может сыграть в их пользу и разногласия противоположной стороны с США усилятся. По этой причине вероятность прекращения боевых действий в рамках российско-украинского конфликта в ближайшие месяцы остается весьма туманной. Хотя вполне возможны новые символические шаги обеих сторон, чтобы продемонстрировать (в том числе, Вашингтону) готовность к компромиссам — от временного снижения интенсивности боевых действий до новых шагов по обмену пленными.
Как известно, в начале апреля 2025 года пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков отмечал, что у Владимира Путина пока нет планов проведения встречи с Дональдом Трампом в период, когда последний планирует посетить Саудовскую Аравию. Обычно принято считать, что личные встречи лидеров государств происходят на завершающих этапах переговорного процесса, когда велика вероятность достичь конкретных договоренностей. На практике это не всегда так, поэтому совсем небольшой шанс на проведение переговоров Дональда Трампа и Владимира Путина в Саудовской Аравии все-таки есть — недаром Дмитрий Песков сделал оговорку, что таких планов нет «пока».
Однако по ситуации к настоящему моменту — вероятность проведения такой встречи в мае продолжает сокращаться. И дело не только в ходе российско-американских переговоров, но и во внутриполитической ситуации в США. Чем больше сигналов Дональд Трамп будет получать о том, что его внутриполитические позиции под угрозой, тем больше он может склоняться к более жесткой публичной риторике в отношении Москвы, а это, хотя и не препятствует продолжению российско-американских переговоров в других форматах, личную встречу лидеров России и США будет отдалять. Между тем, как известно, недавно команда Трампа получила один из таких проблемных внутриполитических сигналов — поражение поддерживаемого ею кандидата Брэда Шимела на выборах члена Верховного суда штата Висконсин. Следует подчеркнуть — такие проблемные сигналы не обязательно будут реакцией американской аудитории на внешнеполитическую линию Трампа. Но это распространенный в мировой практике подход — реагировать на внутриполитические проблемы, демонстрируя внешнеполитическую жесткость (хотя бы на публично-риторическом уровне).
При этом не будет забывать, что визит в Эр-Рияд может быть важен для Трампа и по целому ряду других поводов, не связанных с ролью Саудовской Аравии как хозяйки одной из площадок для российско-американских переговоров. Например, Эр-Рияд — удобная для Трампа площадка и для заявлений по поводу политики США в отношении Ирана, и для возможных новых предложений по урегулированию ситуации вокруг Газы».https://news.az/news/-comment-us-russia-talks-to-stall-this-spring-trump-putin-meeting-unlikely
News.az
COMMENT: U.S.-Russia talks to stall this spring, Trump-Putin meeting unlikely
Russian political analyst Mikhail Neyzhmakov As reported by News.Az, Russian political analyst Mikhail Neyzhmakov believes it is still ...
О реплике Дмитрия Пескова, что Иран является союзником России на фоне напряженности Вашингтон-Тегеран — экспертные комментарии, в том числе мой ( от 4 апреля, полный вариант):
- В принципе, можно рассматривать этот комментарий Дмитрия Пескова в комплексе с недавним интервью замглавы МИД РФ Сергея Рябкова, который заявил, что для переговоров между США и Ираном «поезд еще не ушел» и в этом деле «Россия готова здесь предложить свои добрые услуги и Вашингтону, и Тегерану», - считает директор по аналитическим проектам Агентства политических и экономических коммуникаций Михаил Нейжмаков.
«СП»: Означает ли это, что мы должны как-то попытаться помочь Тегерану в случае агрессии? Как?
- МН-У России не так много возможностей сейчас повлиять на эту ситуацию, разве что, действительно, предложив выступить в роли посредника. Однако те же США, чьи отношения с Москвой еще далеки от урегулирования, могут отложить возможность такого посредничества Кремля на крайний случай. При этом и Вашингтон, и Тегеран могут, в первую очередь, прибегнуть к помощи игроков регионального уровня для организации такого диалога. Недаром, например, ответ верховного лидера Ирана Али Хаменеи на письмо Дональда Трампа был передан в Вашингтон в марте 2025 года при посредничестве Омана.
-«СП»: Как вы оцениваете перспективы войны? Решатся ли Трамп и Нетаньяху?
МН-Стоит обратить внимание, что принципиальные решения США по иранскому вопросу пока постоянно откладываются. Например, в свое время советник президента США по национальной безопасности Майк Уолтц анонсировал некие крупные решения по Ирану, еще на февраль 2025 года. Тот факт, что в Вашингтоне до сих пор не форсировали переход к силовому сценарию может говорить о том, что в администрации Трампа, все же, осознают издержки, связанные с военным решением.
Для аналогии — вспомним, как в первый президентский срок Трампа, в январе 2020 года, после иранского ракетного удара по американским объектам в Ираке в ответ на устранение генерала Касема Сулеймани многие ждали в качестве следующего хода масштабное военной операции США, но она так и не последовала. Конечно, можно возразить, что сейчас Трамп может действовать гораздо свободнее, примером чего являются его резкие решения по другим вопросам. Но, все же, в плане принятия военных решений нынешний хозяин Белого дома до сих пор был достаточно осторожен.
Поэтому, скорее, США будут, как минимум, откладывать возможность собственной масштабной военной операции против Ирана, хотя могут согласиться на демонстрацию силы со стороны Израиля (например, удары ЦАХАЛ по отдельным иранским объектам).
«СП»: Насколько для них важен фактор России? Может ли мнение Москвы тут на что-то повлиять?
- МН-Вряд ли Россия в одиночку может всерьез повлиять на ситуацию. И, даже если бы не было того максимального охлаждения между США и Россией, что наблюдалось в 2022-2024 годах, Вашингтону было бы выгоднее не прибегать для посредничества к помощи крупных игроков, по крайней мере, пока ситуация окончательно не зашла в тупик. Скорее, США будут ставить на посредничество держав регионального уровня, а также переговоры с Ираном по закрытым или неформальным каналам. ⬇️
- В принципе, можно рассматривать этот комментарий Дмитрия Пескова в комплексе с недавним интервью замглавы МИД РФ Сергея Рябкова, который заявил, что для переговоров между США и Ираном «поезд еще не ушел» и в этом деле «Россия готова здесь предложить свои добрые услуги и Вашингтону, и Тегерану», - считает директор по аналитическим проектам Агентства политических и экономических коммуникаций Михаил Нейжмаков.
«СП»: Означает ли это, что мы должны как-то попытаться помочь Тегерану в случае агрессии? Как?
- МН-У России не так много возможностей сейчас повлиять на эту ситуацию, разве что, действительно, предложив выступить в роли посредника. Однако те же США, чьи отношения с Москвой еще далеки от урегулирования, могут отложить возможность такого посредничества Кремля на крайний случай. При этом и Вашингтон, и Тегеран могут, в первую очередь, прибегнуть к помощи игроков регионального уровня для организации такого диалога. Недаром, например, ответ верховного лидера Ирана Али Хаменеи на письмо Дональда Трампа был передан в Вашингтон в марте 2025 года при посредничестве Омана.
-«СП»: Как вы оцениваете перспективы войны? Решатся ли Трамп и Нетаньяху?
МН-Стоит обратить внимание, что принципиальные решения США по иранскому вопросу пока постоянно откладываются. Например, в свое время советник президента США по национальной безопасности Майк Уолтц анонсировал некие крупные решения по Ирану, еще на февраль 2025 года. Тот факт, что в Вашингтоне до сих пор не форсировали переход к силовому сценарию может говорить о том, что в администрации Трампа, все же, осознают издержки, связанные с военным решением.
Для аналогии — вспомним, как в первый президентский срок Трампа, в январе 2020 года, после иранского ракетного удара по американским объектам в Ираке в ответ на устранение генерала Касема Сулеймани многие ждали в качестве следующего хода масштабное военной операции США, но она так и не последовала. Конечно, можно возразить, что сейчас Трамп может действовать гораздо свободнее, примером чего являются его резкие решения по другим вопросам. Но, все же, в плане принятия военных решений нынешний хозяин Белого дома до сих пор был достаточно осторожен.
Поэтому, скорее, США будут, как минимум, откладывать возможность собственной масштабной военной операции против Ирана, хотя могут согласиться на демонстрацию силы со стороны Израиля (например, удары ЦАХАЛ по отдельным иранским объектам).
«СП»: Насколько для них важен фактор России? Может ли мнение Москвы тут на что-то повлиять?
- МН-Вряд ли Россия в одиночку может всерьез повлиять на ситуацию. И, даже если бы не было того максимального охлаждения между США и Россией, что наблюдалось в 2022-2024 годах, Вашингтону было бы выгоднее не прибегать для посредничества к помощи крупных игроков, по крайней мере, пока ситуация окончательно не зашла в тупик. Скорее, США будут ставить на посредничество держав регионального уровня, а также переговоры с Ираном по закрытым или неформальным каналам. ⬇️
⬆️ «СП»: А кто-то еще может? Кто пользуется таким авторитетом, что мог бы помочь снизить напряженность?
- МН-Понятно, что в военной эскалации не заинтересован, например, Китай. Но его США также вряд ли будут спешить привлекать в качестве посредника. Скорее, дополнительные шансы на снижение напряженности могло бы дать противодействие военному сценарию со стороны нескольких заметных игроков одновременно — от России и КНР до Турции и ЕС. Возможно, в Тегеране тоже рассчитывают на нечто подобное. Отсюда, например, реплика главы МИД Ирана Аббаса Арагчи в ходе телефонных переговоров с его коллегой из Нидерландов Каспаром Вельдкампом в начале апреля 2025 года, что в Евросоюзе недостаточно реагируют на жесткие заявления из Вашингтона. Другое дело, что у администрации Трампа и с другими крупными международными игроками (включая ЕС) отношения, как известно, непростые, что осложняет их возможность влиять на Вашингтон сейчас по иранскому вопросу.
«СП»: Может, базу там разместить? Что тогда? Кубу это спасло от американского вторжения. Ядерный ракеты ставить необязательно. Можно хотя бы С-400 развернуть?
МН-Вряд ли сам Тегеран согласился бы на открытие на своей территории российского военного объекта. К тому же, судя по достаточно резкой риторике Ирана сейчас, там могут считать, что США пока воздержатся от реального участия в масштабной операции против Тегерана. То есть, в Тегеране, вероятно, исходят из того, что для предотвращения подобной масштабной операции с участием США еще есть время.
«СП»: Еще в феврале многие эксперты говорили о том, что Трамп может попытаться на переговорах с Россией увязать украинский и иранский вопросы – типа мы вам компромисс по России, а вы повлияете на Иран. По-вашему, обсуждается ли иранский вопрос со Штатами по ходу переговоров?
МН-Помощник президента РФ Юрий Ушаков в начале марта 2025 года прямо подтверждал, что еще на российско-американских переговорах в Эр-Рияде в феврале ситуация вокруг Ирана обсуждалась и была достигнута договоренность провести на этот счет отдельные переговоры. Другое дело, что скорее от прямого «обмена» помощи Москвы в диалоге с Ираном на уступки со стороны США по украинскому кризису здесь далеко. Скорее, это может быть прощупывание почвы с обеих сторон. Опять же, США вряд ли чувствуют себя сейчас зашедшими в тупик по иранскому вопросу настолько, чтобы именно в обмен на российскую поддержку здесь идти на серьезные уступки. Стоит повториться, что скорее США сейчас в иранском вопросе могут полагаться на посредничество игроков регионального уровня, которое в плане политических уступок, с точки зрения Вашингтона, может «обойтись дешевле».
https://svpressa.ru/politic/article/458709/?ec=1
- МН-Понятно, что в военной эскалации не заинтересован, например, Китай. Но его США также вряд ли будут спешить привлекать в качестве посредника. Скорее, дополнительные шансы на снижение напряженности могло бы дать противодействие военному сценарию со стороны нескольких заметных игроков одновременно — от России и КНР до Турции и ЕС. Возможно, в Тегеране тоже рассчитывают на нечто подобное. Отсюда, например, реплика главы МИД Ирана Аббаса Арагчи в ходе телефонных переговоров с его коллегой из Нидерландов Каспаром Вельдкампом в начале апреля 2025 года, что в Евросоюзе недостаточно реагируют на жесткие заявления из Вашингтона. Другое дело, что у администрации Трампа и с другими крупными международными игроками (включая ЕС) отношения, как известно, непростые, что осложняет их возможность влиять на Вашингтон сейчас по иранскому вопросу.
«СП»: Может, базу там разместить? Что тогда? Кубу это спасло от американского вторжения. Ядерный ракеты ставить необязательно. Можно хотя бы С-400 развернуть?
МН-Вряд ли сам Тегеран согласился бы на открытие на своей территории российского военного объекта. К тому же, судя по достаточно резкой риторике Ирана сейчас, там могут считать, что США пока воздержатся от реального участия в масштабной операции против Тегерана. То есть, в Тегеране, вероятно, исходят из того, что для предотвращения подобной масштабной операции с участием США еще есть время.
«СП»: Еще в феврале многие эксперты говорили о том, что Трамп может попытаться на переговорах с Россией увязать украинский и иранский вопросы – типа мы вам компромисс по России, а вы повлияете на Иран. По-вашему, обсуждается ли иранский вопрос со Штатами по ходу переговоров?
МН-Помощник президента РФ Юрий Ушаков в начале марта 2025 года прямо подтверждал, что еще на российско-американских переговорах в Эр-Рияде в феврале ситуация вокруг Ирана обсуждалась и была достигнута договоренность провести на этот счет отдельные переговоры. Другое дело, что скорее от прямого «обмена» помощи Москвы в диалоге с Ираном на уступки со стороны США по украинскому кризису здесь далеко. Скорее, это может быть прощупывание почвы с обеих сторон. Опять же, США вряд ли чувствуют себя сейчас зашедшими в тупик по иранскому вопросу настолько, чтобы именно в обмен на российскую поддержку здесь идти на серьезные уступки. Стоит повториться, что скорее США сейчас в иранском вопросе могут полагаться на посредничество игроков регионального уровня, которое в плане политических уступок, с точки зрения Вашингтона, может «обойтись дешевле».
https://svpressa.ru/politic/article/458709/?ec=1
Свободная Пресса
Что будет делать Россия, когда США начнут бомбить Иран
В Тегеране нет уверенности, что Трамп прямо сейчас развяжет войну — значит, и нам суетиться пока незачем
О проблемах и возможностях в рамках переговорного процесса между Баку и Ереваном - мое выступление на видеоконференции, проведенной порталом "Москва-Баку" (от 8 апреля).https://www.youtube.com/watch?v=S3dnxNAFTT0
YouTube
Михаил Нейжмаков: И у Баку, и у Еревана есть мотивы для подписания мирного договора
Политический аналитик Михаил Нейжмаков - на видеоконференции портала "Москва-Баку" "Мирный договор между Азербайджаном и Арменией: перспективы, вызовы, подводные камни"
Об утверждении еврокомиссара Андрюса Кубилюса по поводу вероятности вооруженного конфликта между Россией и ЕС в будущем — материал с моим комментарием (от 7 апреля, полный русскоязычный вариант комментария):
«Прямой вооруженный конфликт между Россией и странами ЕС в ближайшей будущем остается крайне маловероятным. Тем не менее, как показывает опыт, военные конфликты, как правило, становятся поводом для гонки вооружений, как минимум, в регионах, находящихся в географической близости от зон таких конфликтов. Не секрет, что на фоне российско-украинского конфликта призывы к увеличению военных расходов стали активнее звучать не только в Европе, но и в ряде других регионов мира, где есть противоречия между ключевыми местными игроками - например, в Восточной Азии.
С другой стороны, тот же Андрюс Кубилюс, выступая в марте 2025 года на сессии Европарламента и не говорил, что вооруженный конфликт Россия-ЕС произойдет на 100%, он лишь призвал «подготовиться к худшему, чтобы предотвратить худшее». То есть, по сути, выступил с тезисом, что наращивание военных расходов странами ЕС, по его оценке, поможет такой конфликт предотвратить.
Опять же, сторонники наращивания оборонных расходов в странах ЕС стремятся использовать ситуацию, когда общественная тревожность по поводу внешнеполитических вызовов в таких государствах на фоне как российско-украинского конфликта, так и заявлений из США о готовности пересмотреть свои обязательства перед партнерами по НАТО в военной сфере остается максимальной. Можно вспомнить, например, проведенный 4-5 марта 2025 года компанией Infratest dimap для телеканала ARD опрос среди жителей ФРГ, в рамках которого 65% немецких респондентов согласились с необходимость увеличения таких расходов. Другое дело, что любой процесс требует времени, чтобы преодолеть инерцию, поэтому темпы наращивания военных расходов и, тем более, модернизации вооруженных сил в странах ЕС, скорее всего, будут менее быстрыми, чем те, на которых настаивают сторонники такой стратегии.
Во внешнеполитической сфере — такой курс стран ЕС может сработать на усиление их контактов с государствами, находящимися за пределами Евросоюза, обладающими собственным ВПК — от находящихся в Европе, но не входящих в ЕС Великобритании и Норвегии до Южной Кореи и Турции. При этом, практически наверняка, параллельно с ростом военных расходов в странах ЕС будет расти финансирование спецслужб и расширяться их полномочия. Во внутриполитической сфере — такой тренд может вести к увеличению числа выходцев из ВПК и силового блока среди публичных политиков стран ЕС».
https://gdh.digital/haber/silahlanma-ihtiyaci-hisseden-ab-turkiyeye-yonelecek-k0ojjr2kiig
«Прямой вооруженный конфликт между Россией и странами ЕС в ближайшей будущем остается крайне маловероятным. Тем не менее, как показывает опыт, военные конфликты, как правило, становятся поводом для гонки вооружений, как минимум, в регионах, находящихся в географической близости от зон таких конфликтов. Не секрет, что на фоне российско-украинского конфликта призывы к увеличению военных расходов стали активнее звучать не только в Европе, но и в ряде других регионов мира, где есть противоречия между ключевыми местными игроками - например, в Восточной Азии.
С другой стороны, тот же Андрюс Кубилюс, выступая в марте 2025 года на сессии Европарламента и не говорил, что вооруженный конфликт Россия-ЕС произойдет на 100%, он лишь призвал «подготовиться к худшему, чтобы предотвратить худшее». То есть, по сути, выступил с тезисом, что наращивание военных расходов странами ЕС, по его оценке, поможет такой конфликт предотвратить.
Опять же, сторонники наращивания оборонных расходов в странах ЕС стремятся использовать ситуацию, когда общественная тревожность по поводу внешнеполитических вызовов в таких государствах на фоне как российско-украинского конфликта, так и заявлений из США о готовности пересмотреть свои обязательства перед партнерами по НАТО в военной сфере остается максимальной. Можно вспомнить, например, проведенный 4-5 марта 2025 года компанией Infratest dimap для телеканала ARD опрос среди жителей ФРГ, в рамках которого 65% немецких респондентов согласились с необходимость увеличения таких расходов. Другое дело, что любой процесс требует времени, чтобы преодолеть инерцию, поэтому темпы наращивания военных расходов и, тем более, модернизации вооруженных сил в странах ЕС, скорее всего, будут менее быстрыми, чем те, на которых настаивают сторонники такой стратегии.
Во внешнеполитической сфере — такой курс стран ЕС может сработать на усиление их контактов с государствами, находящимися за пределами Евросоюза, обладающими собственным ВПК — от находящихся в Европе, но не входящих в ЕС Великобритании и Норвегии до Южной Кореи и Турции. При этом, практически наверняка, параллельно с ростом военных расходов в странах ЕС будет расти финансирование спецслужб и расширяться их полномочия. Во внутриполитической сфере — такой тренд может вести к увеличению числа выходцев из ВПК и силового блока среди публичных политиков стран ЕС».
https://gdh.digital/haber/silahlanma-ihtiyaci-hisseden-ab-turkiyeye-yonelecek-k0ojjr2kiig
gdh.digital
Silahlanma ihtiyacı hisseden AB Türkiye'ye yönelecek
Rus analist Mikhail Neyjmakov, Rusya'nın Avrupa ülkelerine saldıracağı yönündeki iddiaları ve Avrupa'nın silahlanma stratejisini gdh'a yorumladı.