О роли политики «мягкой силы», возможностях и вызовах для «средних держав» и других изменениях в международной политике - в моем интервью газете «Бакинский рабочий» (от 18 марта).
-Корр-На днях прошел XII Глобальный Бакинский форум на тему «Переосмысление миропорядка: превращение вызовов в возможности». Насколько эта тема актуальна в наше время?
МН-По сути, превращение вызовов в возможности — цель руководства государств на любых этапах, даже не связанных с настолько усилившейся неопределенностью на международной арене, как это имеет место сейчас. Учитывая влияние и ресурсы США, задачи по осмыслению новых международных реалий многие сейчас связывают с прогнозами о дальнейшей внешнеполитической стратегии Белого дома. Стоит учесть, однако, что, решая такую задачу, многие исходят из заявлений Дональда Трампа, либо даже слухов о возможных будущих шагах нового президента США. Между тем, к таким заявлениям и, тем более, прогнозам стоит относиться с осторожностью. Например, пока большой вопрос, в какой мере новая администрация США действительно готова сокращать военное присутствие в Европе.
При этом тот элемент хаоса, который уже вносит в международную политику стиль работы Трампа, будет заставлять различных игроков проявлять больший интерес к площадкам, которые позволят вести диалог (в том числе, в непубличном формате). В этом смысле, государства, стремящиеся проводить крупные экспертные международные мероприятия, как в случае с тем же Глобальным Бакинским форумом, могут получить определенные потенциальные преимущества в новых условиях.
-Корр-Есть мнение, что сегодня наблюдается закат «мягкой силы» и рост «жесткой силы» на фоне того, что международные институты, созданные после Второй мировой войны, больше не выполняют свои функции. Насколько данное утверждение соответствует действительности?
МН-Как известно, само определение «мягкой силы» вызывает дискуссии. Не все эксперты, например, относят к этой сфере пропаганду. В медиа-пространтстве, как правило, «мягкую силу» понимают в расширительном смысле — то есть, как набор культурных, гуманитарных, образовательных, информационных инструментов, позволяющих влиять на политику других стран без военного и жесткого экономического давления.
Новую волну обсуждения «заката мягкой силы» вызвала жесткая критика со стороны Дональда Трампа и ряда членов его команды (например, Илона Маска) в адрес Агентства США по международному развитию (USAID). Но стоит учесть, что для достижения целей, заданных действующим хозяином Белого дома, без вышеназванных инструментов будет трудно обойтись. На это указывали и критики урезания международных программ в этой сфере среди американских политиков. Скажем, сенатор-демократ Крис Кунс уже обращал внимание, что деятельность того же USAID может иметь важное значение для сдерживания влияния Китая в других странах. То же самое можно сказать и о целях США по ослаблению влияния и возможностей Ирана — только угроз применения военной силы и ужесточения экономических санкций здесь Вашингтону будет явно недостаточно.
Наконец, в новой американской администрации есть фигуры, до прихода в команду Трампа отмечавшие значение «мягкой силы». Как, например, госсекретарь Марко Рубио, который, еще будучи сенатором, заявлял, что развитие программ международной помощи имеет решающее значение для американской национальной безопасности.
Скепсис, как минимум, в отношении системы управления инструментами «мягкой силы» в США высказывался республиканцами еще до прихода Трампа в публичную политику. Скажем, еще в 1995 году сенатор-республиканец Джесси Хелмс вносил законопроект об упразднении того же USAID, причем, эта мера была поддержана Палатой представителей Конгресса (где на тот момент как раз доминировали республиканцы). И, тем не менее, вполне возможно, что еще при Трампе вложения США в программы, связанные с инструментами «мягкой силы», вновь начнут расширяться. ⬇️
-Корр-На днях прошел XII Глобальный Бакинский форум на тему «Переосмысление миропорядка: превращение вызовов в возможности». Насколько эта тема актуальна в наше время?
МН-По сути, превращение вызовов в возможности — цель руководства государств на любых этапах, даже не связанных с настолько усилившейся неопределенностью на международной арене, как это имеет место сейчас. Учитывая влияние и ресурсы США, задачи по осмыслению новых международных реалий многие сейчас связывают с прогнозами о дальнейшей внешнеполитической стратегии Белого дома. Стоит учесть, однако, что, решая такую задачу, многие исходят из заявлений Дональда Трампа, либо даже слухов о возможных будущих шагах нового президента США. Между тем, к таким заявлениям и, тем более, прогнозам стоит относиться с осторожностью. Например, пока большой вопрос, в какой мере новая администрация США действительно готова сокращать военное присутствие в Европе.
При этом тот элемент хаоса, который уже вносит в международную политику стиль работы Трампа, будет заставлять различных игроков проявлять больший интерес к площадкам, которые позволят вести диалог (в том числе, в непубличном формате). В этом смысле, государства, стремящиеся проводить крупные экспертные международные мероприятия, как в случае с тем же Глобальным Бакинским форумом, могут получить определенные потенциальные преимущества в новых условиях.
-Корр-Есть мнение, что сегодня наблюдается закат «мягкой силы» и рост «жесткой силы» на фоне того, что международные институты, созданные после Второй мировой войны, больше не выполняют свои функции. Насколько данное утверждение соответствует действительности?
МН-Как известно, само определение «мягкой силы» вызывает дискуссии. Не все эксперты, например, относят к этой сфере пропаганду. В медиа-пространтстве, как правило, «мягкую силу» понимают в расширительном смысле — то есть, как набор культурных, гуманитарных, образовательных, информационных инструментов, позволяющих влиять на политику других стран без военного и жесткого экономического давления.
Новую волну обсуждения «заката мягкой силы» вызвала жесткая критика со стороны Дональда Трампа и ряда членов его команды (например, Илона Маска) в адрес Агентства США по международному развитию (USAID). Но стоит учесть, что для достижения целей, заданных действующим хозяином Белого дома, без вышеназванных инструментов будет трудно обойтись. На это указывали и критики урезания международных программ в этой сфере среди американских политиков. Скажем, сенатор-демократ Крис Кунс уже обращал внимание, что деятельность того же USAID может иметь важное значение для сдерживания влияния Китая в других странах. То же самое можно сказать и о целях США по ослаблению влияния и возможностей Ирана — только угроз применения военной силы и ужесточения экономических санкций здесь Вашингтону будет явно недостаточно.
Наконец, в новой американской администрации есть фигуры, до прихода в команду Трампа отмечавшие значение «мягкой силы». Как, например, госсекретарь Марко Рубио, который, еще будучи сенатором, заявлял, что развитие программ международной помощи имеет решающее значение для американской национальной безопасности.
Скепсис, как минимум, в отношении системы управления инструментами «мягкой силы» в США высказывался республиканцами еще до прихода Трампа в публичную политику. Скажем, еще в 1995 году сенатор-республиканец Джесси Хелмс вносил законопроект об упразднении того же USAID, причем, эта мера была поддержана Палатой представителей Конгресса (где на тот момент как раз доминировали республиканцы). И, тем не менее, вполне возможно, что еще при Трампе вложения США в программы, связанные с инструментами «мягкой силы», вновь начнут расширяться. ⬇️
⬆️ -Корр-Некоторые эксперты и политики полагают, что многовекторность в международных отношениях, распространенная в последнее время, привела к поляризации, политической борьбе и подрывает систему коллективной безопасности. Что Вы думаете по этому поводу?
МН-Скорее, к новым всплескам международной напряженности привела, в большей степени, не многовекторная политика тех или иных государств, а просто изменение баланса сил по сравнению с периодом окончания Холодной войны. Стоит учитывать, что жесткая ориентация на одного внешнеполитического игрока характерна для государств, очень серьезно от такого партнера зависящих. Во многих случаях, такая жесткая внешнеполитическая связка сочетается с военным присутствием сил более влиятельного игрока на территории страны-партнера. Как правило, чем больше у государства собственных экономических и военно-политических возможностей, тем больше будет в его стратегии элементов многовекторности. При этом, конечно, многовекторность не означает, что каждое из направлений внешней политики такого государства абсолютно для него равноценно.
Тактика администрации Трампа, связанная с игрой на тревожности даже большинства традиционных партнеров США, запускает «эффект домино», делая взаимные обязательства между государствами менее устойчивыми, а значит, также может дополнительно подталкивать игроков, у которых есть для этого возможности, к многовекторной политике.
-Корр-Каким будет новый мировой порядок? Есть мнение, что в будущем будет важно для многих стран сосредоточиться в основном на двусторонних отношениях, а не на деятельности в рамках международных институтов, потому что некоторые международные институты демонстрируют свою слабость, если не полный паралич. Каково ваше мнение на этот счет?
-МН-Что касается международных институтов, проблема не в них самих, а в том, что они могут более-менее эффективно функционировать при условии пусть и сложного, но все же продолжающегося диалога между крупными игроками. Когда интенсивность такого диалога минимизируется, возможности таких институтов тоже снижаются.
Прогнозы о переходе к доминированию двусторонних форматов в ущерб многосторонним отталкиваются, во многом, от явного скепсиса той же команды Трампа в отношении последних. Тем не менее, мы также можем видеть, что линия Белого дома уже подталкивает других игроков к поиску как раз собственных многосторонних форматов взаимодействия. Вспомним тот же саммит европейских лидеров, прошедший 17 февраля в Париже, где были собирались представители не только ЕС, но также, например, Великобритании. Другое дело, что линия Трампа с игрой на тревожности будет заставлять и многие многосторонние форматы, существующие без участия или даже в противовес США, проходить испытания на прочность. ⬇️
МН-Скорее, к новым всплескам международной напряженности привела, в большей степени, не многовекторная политика тех или иных государств, а просто изменение баланса сил по сравнению с периодом окончания Холодной войны. Стоит учитывать, что жесткая ориентация на одного внешнеполитического игрока характерна для государств, очень серьезно от такого партнера зависящих. Во многих случаях, такая жесткая внешнеполитическая связка сочетается с военным присутствием сил более влиятельного игрока на территории страны-партнера. Как правило, чем больше у государства собственных экономических и военно-политических возможностей, тем больше будет в его стратегии элементов многовекторности. При этом, конечно, многовекторность не означает, что каждое из направлений внешней политики такого государства абсолютно для него равноценно.
Тактика администрации Трампа, связанная с игрой на тревожности даже большинства традиционных партнеров США, запускает «эффект домино», делая взаимные обязательства между государствами менее устойчивыми, а значит, также может дополнительно подталкивать игроков, у которых есть для этого возможности, к многовекторной политике.
-Корр-Каким будет новый мировой порядок? Есть мнение, что в будущем будет важно для многих стран сосредоточиться в основном на двусторонних отношениях, а не на деятельности в рамках международных институтов, потому что некоторые международные институты демонстрируют свою слабость, если не полный паралич. Каково ваше мнение на этот счет?
-МН-Что касается международных институтов, проблема не в них самих, а в том, что они могут более-менее эффективно функционировать при условии пусть и сложного, но все же продолжающегося диалога между крупными игроками. Когда интенсивность такого диалога минимизируется, возможности таких институтов тоже снижаются.
Прогнозы о переходе к доминированию двусторонних форматов в ущерб многосторонним отталкиваются, во многом, от явного скепсиса той же команды Трампа в отношении последних. Тем не менее, мы также можем видеть, что линия Белого дома уже подталкивает других игроков к поиску как раз собственных многосторонних форматов взаимодействия. Вспомним тот же саммит европейских лидеров, прошедший 17 февраля в Париже, где были собирались представители не только ЕС, но также, например, Великобритании. Другое дело, что линия Трампа с игрой на тревожности будет заставлять и многие многосторонние форматы, существующие без участия или даже в противовес США, проходить испытания на прочность. ⬇️
⬆️ -Корр-Эксперты отмечают тот факт, что роль средних держав, таких, к примеру, как Азербайджан, в новом мировом порядке усиливается. Средние державы, обладая способностью создавать меняющиеся коалиции, будут играть значительную роль в новом мировом порядке. Это то, чего не могут позволить себе так называемые великие державы. Что выдумаете по этому поводу?
-МН-Здесь тоже можно уйти в спор о терминах, поскольку даже в списки средних держав по версии одного автора или аналитического центра часто включаются игроки, серьезно различающиеся по своим финансово-экономическим и военно-политическим возможностям. По факту, чаще всего к средним державам относят амбициозных игроков регионального уровня, обладающих для реализации таких амбиций адекватным уровнем материальных ресурсов.
Конечно, в условиях, когда крупные игроки, по тем или иным причинам экономя ресурсы, вынуждены сокращать свою активность в некоторых регионах, у средних держав появляются дополнительные возможности для расширения своего влияния. Ценность средних держав в качестве партнеров в рамках международных коалиций тоже может вырасти. В то же время, средние державы не застрахованы от грубого давления со стороны крупных игроков, в том числе, воспринимавшихся, как их традиционные партнеры. Опять же, в этих условиях возрастает риск конфликтов (не обязательно военных) между самими средними державами.
Такие тренды, как минимум, будут подталкивать такие державы к шагам по расширению потенциала своих силовых ведомств (не только армии, но и спецслужб), а также развитию собственного ВПК, хотя бы по некоторым направлениям. В этих условиях как раз приобретают значение многосторонние форматы для сотрудничества таких государств, учитывая, что для реализации подобных задач у средних держав в одиночку, подчас, может не хватать даже не финансовых, а кадровых ресурсов.
При этом новые вызовы могут активнее подталкивать средние державы активнее действовать за пределами регионов, где они расположены, в том числе, осторожно прощупывая способы давления на более крупных игроков.
https://br.az/politics/78766/zapuskaya-laquoeffekt-dominoraquo/
-МН-Здесь тоже можно уйти в спор о терминах, поскольку даже в списки средних держав по версии одного автора или аналитического центра часто включаются игроки, серьезно различающиеся по своим финансово-экономическим и военно-политическим возможностям. По факту, чаще всего к средним державам относят амбициозных игроков регионального уровня, обладающих для реализации таких амбиций адекватным уровнем материальных ресурсов.
Конечно, в условиях, когда крупные игроки, по тем или иным причинам экономя ресурсы, вынуждены сокращать свою активность в некоторых регионах, у средних держав появляются дополнительные возможности для расширения своего влияния. Ценность средних держав в качестве партнеров в рамках международных коалиций тоже может вырасти. В то же время, средние державы не застрахованы от грубого давления со стороны крупных игроков, в том числе, воспринимавшихся, как их традиционные партнеры. Опять же, в этих условиях возрастает риск конфликтов (не обязательно военных) между самими средними державами.
Такие тренды, как минимум, будут подталкивать такие державы к шагам по расширению потенциала своих силовых ведомств (не только армии, но и спецслужб), а также развитию собственного ВПК, хотя бы по некоторым направлениям. В этих условиях как раз приобретают значение многосторонние форматы для сотрудничества таких государств, учитывая, что для реализации подобных задач у средних держав в одиночку, подчас, может не хватать даже не финансовых, а кадровых ресурсов.
При этом новые вызовы могут активнее подталкивать средние державы активнее действовать за пределами регионов, где они расположены, в том числе, осторожно прощупывая способы давления на более крупных игроков.
https://br.az/politics/78766/zapuskaya-laquoeffekt-dominoraquo/
br.az
Запуская «эффект домино»
США своими действиями побуждают партнеров переходить к многовекторной политикеВ связи с изменениями в международной архитектуре безопасности, когда старый мировой порядок постепенно рушится и на его обломках строится новый миропорядок, эксперты и пол
О слухах по поводу возможности одобрения Вашингтоном продажи Турции истребителей F-16 для нужд Турции — развернутые экспертные комментарии, в том числе мой (от 24 марта):
- Переговоры Вашингтон-Анкара сейчас и правда развиваются, - говорит директор по аналитическим проектам Агентства политических и экономических коммуникаций Михаил Нейжмаков. - Скажем, в марте состоялся телефонный разговор между Дональдом Трампом и Реджепом Эрдоганом. Циркулировали слухи и о подготовке их встречи в Белом доме, которая, например, по версии Bloomberg, могла бы пройти в конце апреля 2025 года. Тема F-16 и перспектив продажи Анкаре F-35 на таких переговорах, как минимум, может быть затронута. Опять же, администрации Трампа выгодно дать надежду американскому ВПК на новые контракты. Другое дело, что сами переговоры по этому поводу могут не увенчаться быстрым результатом.
«СП»: Говорят, что Трамп требует от Эрдогана перевезти свои комплексы С-400 на американскую базу. Может это быть правдой?
- МН-Стоит отметить, что слухи о предложении США к Турции переместить комплексы С-400 на базу Инджирлик циркулировали еще при администрации Джозефа Байдена, например, в сентябре 2024 года. Нельзя сказать, что этот сценарий совсем не реалистичен. Но все же, велика вероятность, что пока СМИ скорее вновь напоминают о старых слухах на фоне новой активизации переговоров Вашингтон-Анкара, чем опираются на сведения о действительно согласованном компромиссе.
«СП»: Перевод С-400 на американскую базу (в Турции) это компромисс? Именно так Трамп это видит?
- МН-Дональд Трамп в принципе большое внимание уделяет публичным жестам и информационным поводам, которые он может представить, как свою победу. В этом смысле, конечно, подобный компромисс с перемещением С-400 на базу Инджирлик он вполне мог бы обыграть в медиа-пространтстве в выигрышном для себя ключе. К тому же, это подарило бы ему аргумент в спорах с теми, кто обвиняет его в уступках России. Он вполне мог бы сказать в таком случае, что добился успехов в сокращении влияния Москвы на Анкару и напомнил бы, что это не удалось сделать Байдену. Но опять же, пока не факт, что Анкара и Вашингтон в реальности подошли к такому компромиссу. ⬇️
- Переговоры Вашингтон-Анкара сейчас и правда развиваются, - говорит директор по аналитическим проектам Агентства политических и экономических коммуникаций Михаил Нейжмаков. - Скажем, в марте состоялся телефонный разговор между Дональдом Трампом и Реджепом Эрдоганом. Циркулировали слухи и о подготовке их встречи в Белом доме, которая, например, по версии Bloomberg, могла бы пройти в конце апреля 2025 года. Тема F-16 и перспектив продажи Анкаре F-35 на таких переговорах, как минимум, может быть затронута. Опять же, администрации Трампа выгодно дать надежду американскому ВПК на новые контракты. Другое дело, что сами переговоры по этому поводу могут не увенчаться быстрым результатом.
«СП»: Говорят, что Трамп требует от Эрдогана перевезти свои комплексы С-400 на американскую базу. Может это быть правдой?
- МН-Стоит отметить, что слухи о предложении США к Турции переместить комплексы С-400 на базу Инджирлик циркулировали еще при администрации Джозефа Байдена, например, в сентябре 2024 года. Нельзя сказать, что этот сценарий совсем не реалистичен. Но все же, велика вероятность, что пока СМИ скорее вновь напоминают о старых слухах на фоне новой активизации переговоров Вашингтон-Анкара, чем опираются на сведения о действительно согласованном компромиссе.
«СП»: Перевод С-400 на американскую базу (в Турции) это компромисс? Именно так Трамп это видит?
- МН-Дональд Трамп в принципе большое внимание уделяет публичным жестам и информационным поводам, которые он может представить, как свою победу. В этом смысле, конечно, подобный компромисс с перемещением С-400 на базу Инджирлик он вполне мог бы обыграть в медиа-пространтстве в выигрышном для себя ключе. К тому же, это подарило бы ему аргумент в спорах с теми, кто обвиняет его в уступках России. Он вполне мог бы сказать в таком случае, что добился успехов в сокращении влияния Москвы на Анкару и напомнил бы, что это не удалось сделать Байдену. Но опять же, пока не факт, что Анкара и Вашингтон в реальности подошли к такому компромиссу. ⬇️
⬆️ «СП»: Эрдоган в свое время ведь российские комплексы приобретал в пику Западу? Почему бы не отдать?
- МН-Международная ситуация сейчас быстро меняется, а Трамп известен резкими внешнеполитическими маневрами. Поэтому пока велика вероятность, что Эрдоган может не спешить с некоторыми уступками в пользу США, ожидая с какой стороны еще могут поступить интересные для него предложения, позволяющие дополнительно усилить его переговорные позиции с тем же Вашингтоном. Например, европейские державы, которые сейчас заявляют о готовности расширять собственные программы в оборонной сфере, получают дополнительные стимулы для сближения с Турцией, обладающей значительной армией и собственным ВПК.
«СП»: В настоящий момент ситуация у Эрдогана в стране не особо. Могут американцы этим воспользоваться? Еще и деньжат подкинут…
- МН-Протестная кампания в Турции, даже несмотря на серьезный масштаб, все же, пока прямой угрозы потери власти для Реджепа Эрдогана не создает. Впрочем, на фоне этих протестов официальная Анкара сталкивается и с финансово-экономическими вызовами — например, в связи с падением курса турецкой лиры. В ситуации внутриполитической напряженности внешнеполитические позиции руководства практически любого государства, как правило, и правда становятся более уязвимыми. Тем не менее, если пик протестной кампании в Турции пройдет без реальных последствий для Эрдогана, вряд ли это всерьез повлияет на ход турецко-американских переговоров. Если внутриполитические проблемы в Турции будут нарастать, скорее, это замедлит ход диалога Вашингтон-Анкара, то есть, администрация Трампа сохранит выжидательную позицию, наблюдая, чем этот кризис закончится.
«СП»: Если Эрдоган прогнется, как нам реагировать? Требовать вернуть комплексы?
МН-Когда в сентябре 2024 года в американских СМИ обсуждалась новая волна слухов о готовности Турции продать комплексы С-400 другой стране, глава МИД РФ Сергей Лавров отмечал, что для подобной сделки понадобится согласие России. Понятно, что сценарий с перемещением С-400 на базу Инджирлик формально под такие ограничения не подпадал бы. Но, вероятно, некие официальные комментарии Москвы по этому поводу могли бы последовать. При этом, стоит повториться, что пока вероятность такого компромисса между США и Турцией по С-400 не очевидна.
https://svpressa.ru/politic/article/456783/?ec=1
- МН-Международная ситуация сейчас быстро меняется, а Трамп известен резкими внешнеполитическими маневрами. Поэтому пока велика вероятность, что Эрдоган может не спешить с некоторыми уступками в пользу США, ожидая с какой стороны еще могут поступить интересные для него предложения, позволяющие дополнительно усилить его переговорные позиции с тем же Вашингтоном. Например, европейские державы, которые сейчас заявляют о готовности расширять собственные программы в оборонной сфере, получают дополнительные стимулы для сближения с Турцией, обладающей значительной армией и собственным ВПК.
«СП»: В настоящий момент ситуация у Эрдогана в стране не особо. Могут американцы этим воспользоваться? Еще и деньжат подкинут…
- МН-Протестная кампания в Турции, даже несмотря на серьезный масштаб, все же, пока прямой угрозы потери власти для Реджепа Эрдогана не создает. Впрочем, на фоне этих протестов официальная Анкара сталкивается и с финансово-экономическими вызовами — например, в связи с падением курса турецкой лиры. В ситуации внутриполитической напряженности внешнеполитические позиции руководства практически любого государства, как правило, и правда становятся более уязвимыми. Тем не менее, если пик протестной кампании в Турции пройдет без реальных последствий для Эрдогана, вряд ли это всерьез повлияет на ход турецко-американских переговоров. Если внутриполитические проблемы в Турции будут нарастать, скорее, это замедлит ход диалога Вашингтон-Анкара, то есть, администрация Трампа сохранит выжидательную позицию, наблюдая, чем этот кризис закончится.
«СП»: Если Эрдоган прогнется, как нам реагировать? Требовать вернуть комплексы?
МН-Когда в сентябре 2024 года в американских СМИ обсуждалась новая волна слухов о готовности Турции продать комплексы С-400 другой стране, глава МИД РФ Сергей Лавров отмечал, что для подобной сделки понадобится согласие России. Понятно, что сценарий с перемещением С-400 на базу Инджирлик формально под такие ограничения не подпадал бы. Но, вероятно, некие официальные комментарии Москвы по этому поводу могли бы последовать. При этом, стоит повториться, что пока вероятность такого компромисса между США и Турцией по С-400 не очевидна.
https://svpressa.ru/politic/article/456783/?ec=1
Свободная Пресса
Эрдоган разменяет С-400 на F-35: Трампу очень хочется изучить начинку русских ЗРК
Американский президент предлагает Турции сделку. Анкара просчитывает «бакшиш»
Новостной выпуск в эфире телеканала "Россия 24" с моим кратким комментарием по поводу возвращения к обсуждению Черноморской зерновой инициативы (с 57.21 по 57.53 минуты, от 24 марта). https://smotrim.ru/video/2950361
smotrim.ru
Факты. Переговоры в Эр-Рияде, премия президента, мартовский снег
Многочасовые переговоры России и США в Эр-Рияде: первые заявления. Прямые включения из Саудовской Аравии и Америки. Они развивают искусство: в Москве огласили лауреатов премий президента для молодых деятелей культуры. Камчатку занесло снегом и на время парализовало…
О подготовке парламентских слушаний в Бельгии, где будет рассматриваться резолюция по Карабаху — экспертные комментарии, в том числе мой (от 25 марта):
«Такие парламентские резолюции, как правило, прямым руководством к действию для исполнительной власти не являются, но позволяют поддерживать интерес к определенной теме в информационном пространстве. Кроме того, такие дискуссии в парламенте, все же, могут быть и немаловажной частью давления их инициаторов на собственное правительство, напоминанием, что определенную тему нельзя игнорировать. Стоит отметить, что и Мишель де Маегд, и Эльс Ван Хоф, представившие проект резолюции, принадлежат к партиям, входящим в правительственную коалицию в Бельгии («Реформистскому движению» и «Христианско-демократической и фламандской партии» соответственно). Также не будем забывать, что в программу действующего бельгийского правительства входит требование к Баку обеспечить безопасное возвращение армянского населения в Карабах.
Для Еревана такие дискуссии в Бельгии создают как дополнительные возможности для давления на Баку, так и вполне благоприятный информационный фон, чтобы добиваться поддержки от бельгийского правительства по другим вопросам. Не будем забывать, например, что в Бельгии есть собственный ВПК — скажем, глава Минобороны Армении Сурен Папикян в мае 2024 года в ходе визита в эту страну посещал центральный офис одной из таких компаний, «Джон Кокерилл». Наконец, это еще один повод для Еревана сохранять контакт с благожелательно настроенными к Армении бельгийскими политиками. Та же Эльс Ван Хоф в качестве руководителя группы дружбы Бельгия-Армения посещала Ереван, в том числе, еще в период президентства Сержа Саргсяна.
Опять же, такие инфоповоды важны для посла Армении в Бельгии и представителя Еревана в ЕС Тиграна Балаяна — карьерного дипломата, наверняка имеющего серьезные амбиции. Можно отметить, что сам Балаян является выходцем из влиятельной семьи, причем его отец, бывший судья Конституционного суда Армении Ким Балаян является как раз достаточно активным критиком Никола Пашиняна.
Стоит повториться, что само по себе обсуждение такой резолюции в Бельгии, скорее, часть информационного фона. Но дипломатия и продвижение интересов любой страны как раз очень часто и строятся по принципу «капля камень точит», именно информационному фону уделяя немалое внимание».
https://zerkalo.az/kak-otvetit-belgijskim-deputatam/
«Такие парламентские резолюции, как правило, прямым руководством к действию для исполнительной власти не являются, но позволяют поддерживать интерес к определенной теме в информационном пространстве. Кроме того, такие дискуссии в парламенте, все же, могут быть и немаловажной частью давления их инициаторов на собственное правительство, напоминанием, что определенную тему нельзя игнорировать. Стоит отметить, что и Мишель де Маегд, и Эльс Ван Хоф, представившие проект резолюции, принадлежат к партиям, входящим в правительственную коалицию в Бельгии («Реформистскому движению» и «Христианско-демократической и фламандской партии» соответственно). Также не будем забывать, что в программу действующего бельгийского правительства входит требование к Баку обеспечить безопасное возвращение армянского населения в Карабах.
Для Еревана такие дискуссии в Бельгии создают как дополнительные возможности для давления на Баку, так и вполне благоприятный информационный фон, чтобы добиваться поддержки от бельгийского правительства по другим вопросам. Не будем забывать, например, что в Бельгии есть собственный ВПК — скажем, глава Минобороны Армении Сурен Папикян в мае 2024 года в ходе визита в эту страну посещал центральный офис одной из таких компаний, «Джон Кокерилл». Наконец, это еще один повод для Еревана сохранять контакт с благожелательно настроенными к Армении бельгийскими политиками. Та же Эльс Ван Хоф в качестве руководителя группы дружбы Бельгия-Армения посещала Ереван, в том числе, еще в период президентства Сержа Саргсяна.
Опять же, такие инфоповоды важны для посла Армении в Бельгии и представителя Еревана в ЕС Тиграна Балаяна — карьерного дипломата, наверняка имеющего серьезные амбиции. Можно отметить, что сам Балаян является выходцем из влиятельной семьи, причем его отец, бывший судья Конституционного суда Армении Ким Балаян является как раз достаточно активным критиком Никола Пашиняна.
Стоит повториться, что само по себе обсуждение такой резолюции в Бельгии, скорее, часть информационного фона. Но дипломатия и продвижение интересов любой страны как раз очень часто и строятся по принципу «капля камень точит», именно информационному фону уделяя немалое внимание».
https://zerkalo.az/kak-otvetit-belgijskim-deputatam/
Зеркало.az
Как ответить бельгийским депутатам? - Зеркало.az
Как ответить бельгийским депутатам?. Политологи предлагают конкретные инструменты. Выбор редактора, Главная в рубрику, Политика. армянская диаспора, Бельгия, Проект резолюции.
О принятии законопроекта «О начале процесса вступления Республики Армения в ЕС» - развернутые экспертные комментарии, в том числе мой (от 26 марта, полный вариант, заголовок редакционный):
-Одна из тактических целей такой линии Никола Пашиняна — стремление задать свою повестку на пути к парламентским выборам-2026., - считает политический аналитик Михаил Нейжмаков. -К настоящему моменту действующий глава Правительства Армении находится у власти чуть менее 7 лет. Даже если бы не было 44-дневной войны и всех последующих внешнеполитических событий, команде Никола Пашиняна понадобился бы в рамках предвыборной кампании большой проект, который означал бы не просто инерцию, а некий новый горизонт для развития страны, чтобы мобилизовать избирателей. Причем, это должен быть проект, который будет выделять правящую партию на фоне ее основных соперников.
В рамках более долгосрочных целей такой политики Пашиняна — заявленный курс на евроинтеграцию может быть аргументом для получения Арменией различных преференций и мер поддержки от ЕС и ключевых европейских держав.
«СП»: в Армении есть те, кто всерьез может поверить в присоединение к ЕС?
-МН-Конечно, процесс принятия любой страны в ЕС, даже при благоприятных стартовых позициях, обычно долгий, связанный с реализацией целого ряда требований. Вспомним о тех же «Копенгагенских критериях», содержащих ключевые требования для кандидатов на вступления в Евросоюз. Также вспомним пример Сербии, которая подала заявку на вступление в ЕС в 2009 году, официальный статус кандидата получила в 2012 году, но конкретные перспективы принятия страны в Евросоюз пока достаточно туманны. Скажем, экс-премьер, а ныне спикер Народной скупщины (парламента) страны Ана Брнабич в свое время заявляла, что не уверена во вступлении республики в ЕС и в 2030 году.
Наконец, пока ЕС также не давал конкретных гарантий Армении по поводу таких перспектив. Тем не менее, нельзя сказать, что вероятность вступления Армении в ЕС в более отдаленном будущем совсем уж фантастична. Поскольку население страны небольшое (по данным Правительства Армении, чуть менее 3 млн. человек), на политический баланс внутри ЕС гипотетическое принятие официального Еревана в состав этого объединения повлияло бы не так сильно. Тот факт, что у Армении и ЕС нет сухопутной границы, не является здесь таким уж непреодолимым препятствием. Тот же Кипр, например, тоже находится на значительном отдалении от основной территории Евросоюза, но в его состав входит.
Другое дело, что для вступления Армении в ЕС должно совпасть несколько благоприятных факторов. Например, если в будущем будет наблюдаться активное лоббирование такого решения внутри самого Евросоюза. В случае же, если бы в будущем наступила серьезная «оттепель» в отношениях Грузия-ЕС и активизировался курс на евроинтеграцию официального Тбилиси, для Еревана это тоже могло бы ускорить путь к евроинтеграции.
«СП»: Пример Украины ничему не учит? Ну, или Грузии хотя бы?
- МН-Украина и Грузия, все же, так и не стали членами ЕС, а сторонники евроинтеграции в Армении, скорее, будут ориентироваться на примеры государств, уже в Евросоюз вступивших. Ереван, вероятно, рассчитывает на встречные шаги от ЕС еще до активной фазы евроинтеграции. Никол Пашинян неоднократно заявлял, что ожидает от ЕС либерализации визового режима и возможностей доступа товаров из Армении на европейский рынок. Кроме того, вероятно, Ереван ожидает, что сближение с ЕС позволит привлечь дополнительные инвестиции в инфраструктуру страны. Наконец, хотя ЕС не является военным блоком, в гипотетическом вступлении в Евросоюз сторонники такого пути в Армении могут видеть определенную гарантию безопасности.⬇️
-Одна из тактических целей такой линии Никола Пашиняна — стремление задать свою повестку на пути к парламентским выборам-2026., - считает политический аналитик Михаил Нейжмаков. -К настоящему моменту действующий глава Правительства Армении находится у власти чуть менее 7 лет. Даже если бы не было 44-дневной войны и всех последующих внешнеполитических событий, команде Никола Пашиняна понадобился бы в рамках предвыборной кампании большой проект, который означал бы не просто инерцию, а некий новый горизонт для развития страны, чтобы мобилизовать избирателей. Причем, это должен быть проект, который будет выделять правящую партию на фоне ее основных соперников.
В рамках более долгосрочных целей такой политики Пашиняна — заявленный курс на евроинтеграцию может быть аргументом для получения Арменией различных преференций и мер поддержки от ЕС и ключевых европейских держав.
«СП»: в Армении есть те, кто всерьез может поверить в присоединение к ЕС?
-МН-Конечно, процесс принятия любой страны в ЕС, даже при благоприятных стартовых позициях, обычно долгий, связанный с реализацией целого ряда требований. Вспомним о тех же «Копенгагенских критериях», содержащих ключевые требования для кандидатов на вступления в Евросоюз. Также вспомним пример Сербии, которая подала заявку на вступление в ЕС в 2009 году, официальный статус кандидата получила в 2012 году, но конкретные перспективы принятия страны в Евросоюз пока достаточно туманны. Скажем, экс-премьер, а ныне спикер Народной скупщины (парламента) страны Ана Брнабич в свое время заявляла, что не уверена во вступлении республики в ЕС и в 2030 году.
Наконец, пока ЕС также не давал конкретных гарантий Армении по поводу таких перспектив. Тем не менее, нельзя сказать, что вероятность вступления Армении в ЕС в более отдаленном будущем совсем уж фантастична. Поскольку население страны небольшое (по данным Правительства Армении, чуть менее 3 млн. человек), на политический баланс внутри ЕС гипотетическое принятие официального Еревана в состав этого объединения повлияло бы не так сильно. Тот факт, что у Армении и ЕС нет сухопутной границы, не является здесь таким уж непреодолимым препятствием. Тот же Кипр, например, тоже находится на значительном отдалении от основной территории Евросоюза, но в его состав входит.
Другое дело, что для вступления Армении в ЕС должно совпасть несколько благоприятных факторов. Например, если в будущем будет наблюдаться активное лоббирование такого решения внутри самого Евросоюза. В случае же, если бы в будущем наступила серьезная «оттепель» в отношениях Грузия-ЕС и активизировался курс на евроинтеграцию официального Тбилиси, для Еревана это тоже могло бы ускорить путь к евроинтеграции.
«СП»: Пример Украины ничему не учит? Ну, или Грузии хотя бы?
- МН-Украина и Грузия, все же, так и не стали членами ЕС, а сторонники евроинтеграции в Армении, скорее, будут ориентироваться на примеры государств, уже в Евросоюз вступивших. Ереван, вероятно, рассчитывает на встречные шаги от ЕС еще до активной фазы евроинтеграции. Никол Пашинян неоднократно заявлял, что ожидает от ЕС либерализации визового режима и возможностей доступа товаров из Армении на европейский рынок. Кроме того, вероятно, Ереван ожидает, что сближение с ЕС позволит привлечь дополнительные инвестиции в инфраструктуру страны. Наконец, хотя ЕС не является военным блоком, в гипотетическом вступлении в Евросоюз сторонники такого пути в Армении могут видеть определенную гарантию безопасности.⬇️
⬆️ Кроме того, можно отметить, что, например, опубликованный весной 2024 года доклад «Сети друзей Армении» (ключевым публичным лицом, продвигавшем доклад, стал экс-генсек НАТО Андерс Фог Расмуссен) содержал рекомендации по поводу возможных мер поддержки Еревана в сфере безопасности еще до гипотетического вступления страны в ЕС — от выделения средств Европейского фонда мира для оказания военно-технической помощи Армении до участия сотрудников Европейского агентства пограничной и береговой охраны (Frontex) в совместной работе с армянскими пограничниками на ключевых пунктах пересечения границы.
«СП»: Вот если пофантазировать, Армения хоть какой-то интерес для ЕС представляет? Политический – потроллить Россию? Экономический?
- МН-Можно отметить, что значительную часть объема экспорта из Армении составляет продукция горнорудной промышленности. По данным Министерства энергетических инфраструктур и природных ресурсов этого государства, в стране имеется 7 медно-молибденовых месторождений, 4 месторождения меди, 14 месторождений золота и золото-полиметаллических месторождений, 2 железорудных и 1 — алюминиевых руд. Также власти и представители Национальной академии наук Армении неоднократно подчеркивали намерение расширять возможности страны по добыче металлов, используемых, например, для производства солнечных панелей и аккумуляторных батарей. Понятно, что все это не является стимулами к быстрой активизации процесса евроинтеграции Армении со стороны ЕС, но, при желании, такие потенциальные экономические факторы для интереса Брюсселя к Еревану тоже могут иметь определенное значение.
«СП»: А какие страны ЕС в теории поддержали бы присоединение Армении и почему?
МН-Прежде всего, конечно, Франция, поддерживающая наиболее тесные и давние контакты с Арменией. Есть и другие государства ЕС, с которыми Ереван активно работает. Показательно, например, что в программу действующего Бельгии входит требование к Баку обеспечить безопасное возвращение армянского населения в Карабах. С другой стороны, пока отношения между Ереваном и Баку остаются сложными, против курса на вступление Армении в ЕС могли бы выступить страны, тесно сотрудничающие с Азербайджаном, например, Венгрия. В целом же, позиция государств ЕС в этой сфере будет зависеть от многих факторов - включая отношения Евросоюза с Россией.
«СП»: Если представить себе, что Армении предложили бы евроинтеграцию по примеру Украины. Чем бы это грозило стране? Выход из ЕАЭС? Экономические проблемы?
- МН-Западные сторонники евроинтеграции Армении также уже напоминали о том, что такой путь рано или поздно предполагает выход страны из ЕАЭС — такой тезис содержится в том же докладе «Сети друзей Армении». Понятно, что такая ситуация будет сопровождаться серьезными экономическими рисками для Армении. Вероятно, Никол Пашинян в данном случае исходит из того, что, поскольку евроинтеграция — процесс, как минимум, не быстрый, ситуация позволит не идти на экономический разрыв с ЕАЭС и Россией, пока Армения к этому не готова и нет конкретных гарантий от ЕС.
«СП»: Чем ответим на все эти дерганья Еревана? Или плевать, чем бы дите ни тешилось?
МН-Учитывая, что вступление Армении в ЕС в любом случае не является вопросом ближайшего времени, Москва скорее продолжит занимать выжидательную позицию. Тем не менее, такие тренды могут стать дополнительным мотивом для России по поддержке оппозиции в Армении и, возможно, поиску новых перспективных оппозиционных лидеров, которые были бы готовы работать с Москвой. При этом Никол Пашинян уже демонстрировал, что может удерживать власть даже в опасных для себя кризисных ситуациях, а направленные против него протестные кампании пока не добивались принципиального успеха. Однако это не отменяет, что парламентские выборы-2026 в Армении могут стать для Пашиняна и его партии «Гражданский договор» серьезным вызовом.
(ЗАГОЛОВОК РЕДАКЦИОННЫЙ)
https://svpressa.ru/politic/article/457229/?ec=1
«СП»: Вот если пофантазировать, Армения хоть какой-то интерес для ЕС представляет? Политический – потроллить Россию? Экономический?
- МН-Можно отметить, что значительную часть объема экспорта из Армении составляет продукция горнорудной промышленности. По данным Министерства энергетических инфраструктур и природных ресурсов этого государства, в стране имеется 7 медно-молибденовых месторождений, 4 месторождения меди, 14 месторождений золота и золото-полиметаллических месторождений, 2 железорудных и 1 — алюминиевых руд. Также власти и представители Национальной академии наук Армении неоднократно подчеркивали намерение расширять возможности страны по добыче металлов, используемых, например, для производства солнечных панелей и аккумуляторных батарей. Понятно, что все это не является стимулами к быстрой активизации процесса евроинтеграции Армении со стороны ЕС, но, при желании, такие потенциальные экономические факторы для интереса Брюсселя к Еревану тоже могут иметь определенное значение.
«СП»: А какие страны ЕС в теории поддержали бы присоединение Армении и почему?
МН-Прежде всего, конечно, Франция, поддерживающая наиболее тесные и давние контакты с Арменией. Есть и другие государства ЕС, с которыми Ереван активно работает. Показательно, например, что в программу действующего Бельгии входит требование к Баку обеспечить безопасное возвращение армянского населения в Карабах. С другой стороны, пока отношения между Ереваном и Баку остаются сложными, против курса на вступление Армении в ЕС могли бы выступить страны, тесно сотрудничающие с Азербайджаном, например, Венгрия. В целом же, позиция государств ЕС в этой сфере будет зависеть от многих факторов - включая отношения Евросоюза с Россией.
«СП»: Если представить себе, что Армении предложили бы евроинтеграцию по примеру Украины. Чем бы это грозило стране? Выход из ЕАЭС? Экономические проблемы?
- МН-Западные сторонники евроинтеграции Армении также уже напоминали о том, что такой путь рано или поздно предполагает выход страны из ЕАЭС — такой тезис содержится в том же докладе «Сети друзей Армении». Понятно, что такая ситуация будет сопровождаться серьезными экономическими рисками для Армении. Вероятно, Никол Пашинян в данном случае исходит из того, что, поскольку евроинтеграция — процесс, как минимум, не быстрый, ситуация позволит не идти на экономический разрыв с ЕАЭС и Россией, пока Армения к этому не готова и нет конкретных гарантий от ЕС.
«СП»: Чем ответим на все эти дерганья Еревана? Или плевать, чем бы дите ни тешилось?
МН-Учитывая, что вступление Армении в ЕС в любом случае не является вопросом ближайшего времени, Москва скорее продолжит занимать выжидательную позицию. Тем не менее, такие тренды могут стать дополнительным мотивом для России по поддержке оппозиции в Армении и, возможно, поиску новых перспективных оппозиционных лидеров, которые были бы готовы работать с Москвой. При этом Никол Пашинян уже демонстрировал, что может удерживать власть даже в опасных для себя кризисных ситуациях, а направленные против него протестные кампании пока не добивались принципиального успеха. Однако это не отменяет, что парламентские выборы-2026 в Армении могут стать для Пашиняна и его партии «Гражданский договор» серьезным вызовом.
(ЗАГОЛОВОК РЕДАКЦИОННЫЙ)
https://svpressa.ru/politic/article/457229/?ec=1
Свободная Пресса
Армения годик попримеряет кружевные трусы, а там, глядишь, и Пашиняна задвинут
Зачем союзник России решил пойти по тупиковому пути Грузии и Украины
Об отношениях в треугольнике Израиль-Турция-Россия в связи с ситуацией вокруг Сирии и возможной тактике США в этих условиях — мое интервью изданию «Зеркало» (от 27 марта, полный вариант):
-Корр-Как вам известно, власти Сирии передали Турции военную базу в Пальмире. Это событие вызвало обеспокоенность Израиля. Власти Израиля считают, что Анкара может в любой момент перебросить свои силы с севера в Пальмиру и это является угрозой для еврейского государства. Можно ли ожидать нового витка напряженности между Израилем и Турцией?
МН-Риски для Израиля в ситуации расширения военного присутствия Турции в Сирии, все же, не стоит переоценивать. Конечно, если баланс сил в соседнем регионе меняется и позиции какого-то игрока там резко усиливаются, у других игроков это будет вызывать тревожность. Кроме того, в турецком обществе проявляются антиизраильские настроения. Скажем, по данным опубликованного несколько недель назад исследования MetroPOLL Research, 19,2% турецких респондентов назвали Израиль наибольшей внешней угрозой для своей страны. Такие настроения могут в будущем играть на руку турецким политическим силам, которые могут занимать более резкую позицию в отношении Тель-Авива даже на фоне сложных турецко-израильских отношений в настоящий момент. Вспомним, как в марте 2024 года третье место на муниципальных выборах в Турции (около 6,19% голосов по стране в целом) получили сторонники Фатиха Эрбакана, критикующего действующее руководство страны как раз за недостаточно жесткую, по его мнению, линию в отношении Израиля. Наконец, израильская сторона явно учитывает сотрудничество Анкары с «ХАМАС». Вспомним высказывание Реджепа Эрдогана, что это движение «защищает не только Газу, но и Турцию».
Тем не менее, Анкару и Тель-Авив могут сближать противоречия между Турцией и Ираном, усилившиеся после свержения Башара Асада. Эта тенденция продолжается и сейчас —проявляясь и на публичном уровне. Такие противоречия стали поводом, например, для вызова временного поверенного посольства Ирана в МИД Турции в начале марта 2025 года. Турция — далеко не самый проблемный для Израиля игрок, имеющий интересы в регионе. Обратим внимание, например, что практические шаги Реджепа Эрдогана в рамках отношений с Израилем более осторожны и сдержаны, чем публичная риторика.
Стратегический вызов для Израиля на сирийском направлении — не столько возможность открытия новых турецких военных баз, сколько необходимость поддержания баланса внутри и вокруг Сирии, чтобы там сохранялись противовесы влиянию Анкары.
Конечно, когда баланс сил в регионе резко меняется и при этом остается неустойчивым, это усиливает противоречия между вовлеченными игроками. Однако у Турции и Израиля есть поводы для продолжения прагматичных контактов, в том числе, на непубличном уровне, даже на фоне прохладной публичной риторики. Прямое столкновение между ними сейчас маловероятно. Хотя есть риск инцидентов, когда турецкие граждане могут пострадать от ударов, наносимых израильскими ВВС по объектам в Сирии. ⬇️
-Корр-Как вам известно, власти Сирии передали Турции военную базу в Пальмире. Это событие вызвало обеспокоенность Израиля. Власти Израиля считают, что Анкара может в любой момент перебросить свои силы с севера в Пальмиру и это является угрозой для еврейского государства. Можно ли ожидать нового витка напряженности между Израилем и Турцией?
МН-Риски для Израиля в ситуации расширения военного присутствия Турции в Сирии, все же, не стоит переоценивать. Конечно, если баланс сил в соседнем регионе меняется и позиции какого-то игрока там резко усиливаются, у других игроков это будет вызывать тревожность. Кроме того, в турецком обществе проявляются антиизраильские настроения. Скажем, по данным опубликованного несколько недель назад исследования MetroPOLL Research, 19,2% турецких респондентов назвали Израиль наибольшей внешней угрозой для своей страны. Такие настроения могут в будущем играть на руку турецким политическим силам, которые могут занимать более резкую позицию в отношении Тель-Авива даже на фоне сложных турецко-израильских отношений в настоящий момент. Вспомним, как в марте 2024 года третье место на муниципальных выборах в Турции (около 6,19% голосов по стране в целом) получили сторонники Фатиха Эрбакана, критикующего действующее руководство страны как раз за недостаточно жесткую, по его мнению, линию в отношении Израиля. Наконец, израильская сторона явно учитывает сотрудничество Анкары с «ХАМАС». Вспомним высказывание Реджепа Эрдогана, что это движение «защищает не только Газу, но и Турцию».
Тем не менее, Анкару и Тель-Авив могут сближать противоречия между Турцией и Ираном, усилившиеся после свержения Башара Асада. Эта тенденция продолжается и сейчас —проявляясь и на публичном уровне. Такие противоречия стали поводом, например, для вызова временного поверенного посольства Ирана в МИД Турции в начале марта 2025 года. Турция — далеко не самый проблемный для Израиля игрок, имеющий интересы в регионе. Обратим внимание, например, что практические шаги Реджепа Эрдогана в рамках отношений с Израилем более осторожны и сдержаны, чем публичная риторика.
Стратегический вызов для Израиля на сирийском направлении — не столько возможность открытия новых турецких военных баз, сколько необходимость поддержания баланса внутри и вокруг Сирии, чтобы там сохранялись противовесы влиянию Анкары.
Конечно, когда баланс сил в регионе резко меняется и при этом остается неустойчивым, это усиливает противоречия между вовлеченными игроками. Однако у Турции и Израиля есть поводы для продолжения прагматичных контактов, в том числе, на непубличном уровне, даже на фоне прохладной публичной риторики. Прямое столкновение между ними сейчас маловероятно. Хотя есть риск инцидентов, когда турецкие граждане могут пострадать от ударов, наносимых израильскими ВВС по объектам в Сирии. ⬇️
⬆️ Корр-Некоторые эксперты полагают, что необходимы переговоры между Израилем и США для прекращения этого процесса, а также возможность использования России в качестве противовеса Турции. Насколько возможно создание данного «тактического треугольника»?
МН-Слухи о том, что Израиль в рамках закрытых переговоров с США поддерживал сохранение российских военных баз в Сирии действительно циркулировали, в том числе, в американских СМИ. Это может быть правдоподобно. Для Израиля такая тактика может быть логичной с точки зрения поддержания системы сдержек и противовесов на сирийском направлении. Насколько США поддержат такой сценарий — другой вопрос, поскольку для Вашингтона, даже в случае дальнейшей «разрядки» в отношениях с Москвой, скорее всего, будет важно сдерживание российского влияния.
Здесь многое будет зависеть, в том числе, от дальнейшего хода российско-украинского конфликта. Если он будет на относительно длительное время, по крайней мере, «заморожен», на этом фоне может произойти и более явное сближение между Израилем и Россией. Если переговоры вокруг украинского кризиса надолго зайдут в тупик, это может привести как к усилению противоречий между Москвой и Вашингтоном, так и к сохранению более проблемного фона для отношений между Россией и Израилем (что, впрочем, не исключает непубличных контактов между ними).
Говоря о дальнейшей судьбе российских баз в Сирии — не стоит забывать также о факторе Турции. Ей сохранение российского военного присутствия в Сирии в нынешних условиях, в целом, не выгодно. И совсем не очевидно, что США, даже формально согласившись поддержать сохранение российских баз в Сирии, будут ради оказывать жесткое давление на Анкару.
-Корр-В этом контексте, следует отметить, что после охлаждения отношений между Анкарой и Вашингтоном во время каденции Байдена, при президенте Трампе стороны стремятся к потеплению. Трамп даже не исключил отмену санкций в отношении Турции, в частности, в вопросе продажи истребителей F-35. В этих условиях, встанут ли США на сторону Израиля?
МН-Действительно, вопреки известному стереотипу, между США и Израилем за годы их взаимоотношений неоднократно проявлялись и серьезные противоречия. История свидетельствует, что даже президенты США и премьеры Израиля со схожим взглядами не были застрахованы от разногласий. Вспомним, например, как в начале 1980-х годов у правого израильского премьера Менахема Бегина были противоречия даже с, во многом, близкой ему по взглядам республиканской администрацией Рональда Рейгана.
Опять же, определенная «оттепель» между новой администрацией США и Анкарой действительно происходит, а Реджепу Эрдогану проще взаимодействовать с американской республиканской администрацией, чем с демократической. Хотя это не значит, что работа Анкары с Дональдом Трампом будет беспроблемной. Нынешний президент США вполне может переходить к резкой риторике в отношении Анкары, как это уже было в его первый срок. Вспомним, как в октябре 2019 года Трамп заявлял о готовности «уничтожить» экономику Турции в том случае, если та «перейдет черту». Впрочем, уже в ноябре того же года проведя вполне прагматичные переговоры с Реджепом Эрдоганом в Вашингтоне.
Но, тем не менее, у администрации Трампа больше побудительных мотивов, чтобы теснее сотрудничать именно с Израилем, чем с Турцией. Стоит учесть и внутриполитические причины, включая сильное произраильское лобби внутри Республиканской партии США, и роль еврейского государства с точки зрения внешеполитических интересов команды Трампа. Например, в рамках давления на Иран — Израиль готов идти на весьма жесткие шаги (включая удары по иранским объектам, если в этом будет необходимость). В то время как Анкара, даже при дальнейшем усилении противоречий с Тегераном, постарается такой жесткой конфронтации с восточным соседом максимально избежать.
То есть, для администрации Трампа Израиль, конечно, останется гораздо более близким партнером, чем Турция.
https://zerkalo.az/rossijskij-ekspert-riski-dlya-izrailya-v-situatsii-rasshireniya-voennogo-prisutstviya-turtsii-v-sirii-ne-stoit-pereotsenivat/
МН-Слухи о том, что Израиль в рамках закрытых переговоров с США поддерживал сохранение российских военных баз в Сирии действительно циркулировали, в том числе, в американских СМИ. Это может быть правдоподобно. Для Израиля такая тактика может быть логичной с точки зрения поддержания системы сдержек и противовесов на сирийском направлении. Насколько США поддержат такой сценарий — другой вопрос, поскольку для Вашингтона, даже в случае дальнейшей «разрядки» в отношениях с Москвой, скорее всего, будет важно сдерживание российского влияния.
Здесь многое будет зависеть, в том числе, от дальнейшего хода российско-украинского конфликта. Если он будет на относительно длительное время, по крайней мере, «заморожен», на этом фоне может произойти и более явное сближение между Израилем и Россией. Если переговоры вокруг украинского кризиса надолго зайдут в тупик, это может привести как к усилению противоречий между Москвой и Вашингтоном, так и к сохранению более проблемного фона для отношений между Россией и Израилем (что, впрочем, не исключает непубличных контактов между ними).
Говоря о дальнейшей судьбе российских баз в Сирии — не стоит забывать также о факторе Турции. Ей сохранение российского военного присутствия в Сирии в нынешних условиях, в целом, не выгодно. И совсем не очевидно, что США, даже формально согласившись поддержать сохранение российских баз в Сирии, будут ради оказывать жесткое давление на Анкару.
-Корр-В этом контексте, следует отметить, что после охлаждения отношений между Анкарой и Вашингтоном во время каденции Байдена, при президенте Трампе стороны стремятся к потеплению. Трамп даже не исключил отмену санкций в отношении Турции, в частности, в вопросе продажи истребителей F-35. В этих условиях, встанут ли США на сторону Израиля?
МН-Действительно, вопреки известному стереотипу, между США и Израилем за годы их взаимоотношений неоднократно проявлялись и серьезные противоречия. История свидетельствует, что даже президенты США и премьеры Израиля со схожим взглядами не были застрахованы от разногласий. Вспомним, например, как в начале 1980-х годов у правого израильского премьера Менахема Бегина были противоречия даже с, во многом, близкой ему по взглядам республиканской администрацией Рональда Рейгана.
Опять же, определенная «оттепель» между новой администрацией США и Анкарой действительно происходит, а Реджепу Эрдогану проще взаимодействовать с американской республиканской администрацией, чем с демократической. Хотя это не значит, что работа Анкары с Дональдом Трампом будет беспроблемной. Нынешний президент США вполне может переходить к резкой риторике в отношении Анкары, как это уже было в его первый срок. Вспомним, как в октябре 2019 года Трамп заявлял о готовности «уничтожить» экономику Турции в том случае, если та «перейдет черту». Впрочем, уже в ноябре того же года проведя вполне прагматичные переговоры с Реджепом Эрдоганом в Вашингтоне.
Но, тем не менее, у администрации Трампа больше побудительных мотивов, чтобы теснее сотрудничать именно с Израилем, чем с Турцией. Стоит учесть и внутриполитические причины, включая сильное произраильское лобби внутри Республиканской партии США, и роль еврейского государства с точки зрения внешеполитических интересов команды Трампа. Например, в рамках давления на Иран — Израиль готов идти на весьма жесткие шаги (включая удары по иранским объектам, если в этом будет необходимость). В то время как Анкара, даже при дальнейшем усилении противоречий с Тегераном, постарается такой жесткой конфронтации с восточным соседом максимально избежать.
То есть, для администрации Трампа Израиль, конечно, останется гораздо более близким партнером, чем Турция.
https://zerkalo.az/rossijskij-ekspert-riski-dlya-izrailya-v-situatsii-rasshireniya-voennogo-prisutstviya-turtsii-v-sirii-ne-stoit-pereotsenivat/
Зеркало.az
Российский эксперт: Риски для Израиля в ситуации расширения военного присутствия Турции в Сирии не стоит переоценивать - Зеркало.az
Российский эксперт: Риски для Израиля в ситуации расширения военного присутствия Турции в Сирии не стоит переоценивать. Для администрации Трампа Израиль, конечно, останется гораздо более близким партнером, чем Турция. Мир. США-Израиль, Турция в Сирии.
В этой статье на платформе "КОНТ" (https://cont.ws/@fruct/3014367) мне приписывается реплика, которую я не произносил. Судя по всему, этот материал, по крайней мере, частично, опирается на публикацию "Свободной прессы" о курсе Еревана на евроинтеграцию, где есть и мой комментарий. Однако фразы "когда стулья разъезжаются, падение неизбежно" я НЕ говорил, в чем легко убедиться (https://svpressa.ru/politic/article/457229/?ec=1). P.S. На сайте "КОНТ" ошибку исправили, но некоторые СМИ (например, издание «Мировое Политическое Шоу») перепечатали материал с этой фразой, которая, повторюсь, к моим настоящим комментариям не имеет отношения.
О перспективах переговоров Россия-США и визита Дональда Трампа в Эр-Рияд — мой развернутый комментарий (от 3 апреля, полный русскоязычный вариант):
«В апреле-мае, скорее всего, будет наблюдаться затягивание переговоров между Москвой и Вашингтоном, с очень медленными подвижками по большинству принципиальных вопросов (в том числе, по урегулированию российско-украинского конфликта), что не противоречит вероятному продолжению достаточно активных контактов между ними в этот период. В рамках российско-украинского конфликта также рано говорить о перспективе заморозки боевых действий. При этом и Москва, и Киев, вероятно, будут надеяться, что время может сыграть в их пользу и разногласия противоположной стороны с США усилятся. По этой причине вероятность прекращения боевых действий в рамках российско-украинского конфликта в ближайшие месяцы остается весьма туманной. Хотя вполне возможны новые символические шаги обеих сторон, чтобы продемонстрировать (в том числе, Вашингтону) готовность к компромиссам — от временного снижения интенсивности боевых действий до новых шагов по обмену пленными.
Как известно, в начале апреля 2025 года пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков отмечал, что у Владимира Путина пока нет планов проведения встречи с Дональдом Трампом в период, когда последний планирует посетить Саудовскую Аравию. Обычно принято считать, что личные встречи лидеров государств происходят на завершающих этапах переговорного процесса, когда велика вероятность достичь конкретных договоренностей. На практике это не всегда так, поэтому совсем небольшой шанс на проведение переговоров Дональда Трампа и Владимира Путина в Саудовской Аравии все-таки есть — недаром Дмитрий Песков сделал оговорку, что таких планов нет «пока».
Однако по ситуации к настоящему моменту — вероятность проведения такой встречи в мае продолжает сокращаться. И дело не только в ходе российско-американских переговоров, но и во внутриполитической ситуации в США. Чем больше сигналов Дональд Трамп будет получать о том, что его внутриполитические позиции под угрозой, тем больше он может склоняться к более жесткой публичной риторике в отношении Москвы, а это, хотя и не препятствует продолжению российско-американских переговоров в других форматах, личную встречу лидеров России и США будет отдалять. Между тем, как известно, недавно команда Трампа получила один из таких проблемных внутриполитических сигналов — поражение поддерживаемого ею кандидата Брэда Шимела на выборах члена Верховного суда штата Висконсин. Следует подчеркнуть — такие проблемные сигналы не обязательно будут реакцией американской аудитории на внешнеполитическую линию Трампа. Но это распространенный в мировой практике подход — реагировать на внутриполитические проблемы, демонстрируя внешнеполитическую жесткость (хотя бы на публично-риторическом уровне).
При этом не будет забывать, что визит в Эр-Рияд может быть важен для Трампа и по целому ряду других поводов, не связанных с ролью Саудовской Аравии как хозяйки одной из площадок для российско-американских переговоров. Например, Эр-Рияд — удобная для Трампа площадка и для заявлений по поводу политики США в отношении Ирана, и для возможных новых предложений по урегулированию ситуации вокруг Газы».https://news.az/news/-comment-us-russia-talks-to-stall-this-spring-trump-putin-meeting-unlikely
«В апреле-мае, скорее всего, будет наблюдаться затягивание переговоров между Москвой и Вашингтоном, с очень медленными подвижками по большинству принципиальных вопросов (в том числе, по урегулированию российско-украинского конфликта), что не противоречит вероятному продолжению достаточно активных контактов между ними в этот период. В рамках российско-украинского конфликта также рано говорить о перспективе заморозки боевых действий. При этом и Москва, и Киев, вероятно, будут надеяться, что время может сыграть в их пользу и разногласия противоположной стороны с США усилятся. По этой причине вероятность прекращения боевых действий в рамках российско-украинского конфликта в ближайшие месяцы остается весьма туманной. Хотя вполне возможны новые символические шаги обеих сторон, чтобы продемонстрировать (в том числе, Вашингтону) готовность к компромиссам — от временного снижения интенсивности боевых действий до новых шагов по обмену пленными.
Как известно, в начале апреля 2025 года пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков отмечал, что у Владимира Путина пока нет планов проведения встречи с Дональдом Трампом в период, когда последний планирует посетить Саудовскую Аравию. Обычно принято считать, что личные встречи лидеров государств происходят на завершающих этапах переговорного процесса, когда велика вероятность достичь конкретных договоренностей. На практике это не всегда так, поэтому совсем небольшой шанс на проведение переговоров Дональда Трампа и Владимира Путина в Саудовской Аравии все-таки есть — недаром Дмитрий Песков сделал оговорку, что таких планов нет «пока».
Однако по ситуации к настоящему моменту — вероятность проведения такой встречи в мае продолжает сокращаться. И дело не только в ходе российско-американских переговоров, но и во внутриполитической ситуации в США. Чем больше сигналов Дональд Трамп будет получать о том, что его внутриполитические позиции под угрозой, тем больше он может склоняться к более жесткой публичной риторике в отношении Москвы, а это, хотя и не препятствует продолжению российско-американских переговоров в других форматах, личную встречу лидеров России и США будет отдалять. Между тем, как известно, недавно команда Трампа получила один из таких проблемных внутриполитических сигналов — поражение поддерживаемого ею кандидата Брэда Шимела на выборах члена Верховного суда штата Висконсин. Следует подчеркнуть — такие проблемные сигналы не обязательно будут реакцией американской аудитории на внешнеполитическую линию Трампа. Но это распространенный в мировой практике подход — реагировать на внутриполитические проблемы, демонстрируя внешнеполитическую жесткость (хотя бы на публично-риторическом уровне).
При этом не будет забывать, что визит в Эр-Рияд может быть важен для Трампа и по целому ряду других поводов, не связанных с ролью Саудовской Аравии как хозяйки одной из площадок для российско-американских переговоров. Например, Эр-Рияд — удобная для Трампа площадка и для заявлений по поводу политики США в отношении Ирана, и для возможных новых предложений по урегулированию ситуации вокруг Газы».https://news.az/news/-comment-us-russia-talks-to-stall-this-spring-trump-putin-meeting-unlikely
News.az
COMMENT: U.S.-Russia talks to stall this spring, Trump-Putin meeting unlikely
Russian political analyst Mikhail Neyzhmakov As reported by News.Az, Russian political analyst Mikhail Neyzhmakov believes it is still ...
О реплике Дмитрия Пескова, что Иран является союзником России на фоне напряженности Вашингтон-Тегеран — экспертные комментарии, в том числе мой ( от 4 апреля, полный вариант):
- В принципе, можно рассматривать этот комментарий Дмитрия Пескова в комплексе с недавним интервью замглавы МИД РФ Сергея Рябкова, который заявил, что для переговоров между США и Ираном «поезд еще не ушел» и в этом деле «Россия готова здесь предложить свои добрые услуги и Вашингтону, и Тегерану», - считает директор по аналитическим проектам Агентства политических и экономических коммуникаций Михаил Нейжмаков.
«СП»: Означает ли это, что мы должны как-то попытаться помочь Тегерану в случае агрессии? Как?
- МН-У России не так много возможностей сейчас повлиять на эту ситуацию, разве что, действительно, предложив выступить в роли посредника. Однако те же США, чьи отношения с Москвой еще далеки от урегулирования, могут отложить возможность такого посредничества Кремля на крайний случай. При этом и Вашингтон, и Тегеран могут, в первую очередь, прибегнуть к помощи игроков регионального уровня для организации такого диалога. Недаром, например, ответ верховного лидера Ирана Али Хаменеи на письмо Дональда Трампа был передан в Вашингтон в марте 2025 года при посредничестве Омана.
-«СП»: Как вы оцениваете перспективы войны? Решатся ли Трамп и Нетаньяху?
МН-Стоит обратить внимание, что принципиальные решения США по иранскому вопросу пока постоянно откладываются. Например, в свое время советник президента США по национальной безопасности Майк Уолтц анонсировал некие крупные решения по Ирану, еще на февраль 2025 года. Тот факт, что в Вашингтоне до сих пор не форсировали переход к силовому сценарию может говорить о том, что в администрации Трампа, все же, осознают издержки, связанные с военным решением.
Для аналогии — вспомним, как в первый президентский срок Трампа, в январе 2020 года, после иранского ракетного удара по американским объектам в Ираке в ответ на устранение генерала Касема Сулеймани многие ждали в качестве следующего хода масштабное военной операции США, но она так и не последовала. Конечно, можно возразить, что сейчас Трамп может действовать гораздо свободнее, примером чего являются его резкие решения по другим вопросам. Но, все же, в плане принятия военных решений нынешний хозяин Белого дома до сих пор был достаточно осторожен.
Поэтому, скорее, США будут, как минимум, откладывать возможность собственной масштабной военной операции против Ирана, хотя могут согласиться на демонстрацию силы со стороны Израиля (например, удары ЦАХАЛ по отдельным иранским объектам).
«СП»: Насколько для них важен фактор России? Может ли мнение Москвы тут на что-то повлиять?
- МН-Вряд ли Россия в одиночку может всерьез повлиять на ситуацию. И, даже если бы не было того максимального охлаждения между США и Россией, что наблюдалось в 2022-2024 годах, Вашингтону было бы выгоднее не прибегать для посредничества к помощи крупных игроков, по крайней мере, пока ситуация окончательно не зашла в тупик. Скорее, США будут ставить на посредничество держав регионального уровня, а также переговоры с Ираном по закрытым или неформальным каналам. ⬇️
- В принципе, можно рассматривать этот комментарий Дмитрия Пескова в комплексе с недавним интервью замглавы МИД РФ Сергея Рябкова, который заявил, что для переговоров между США и Ираном «поезд еще не ушел» и в этом деле «Россия готова здесь предложить свои добрые услуги и Вашингтону, и Тегерану», - считает директор по аналитическим проектам Агентства политических и экономических коммуникаций Михаил Нейжмаков.
«СП»: Означает ли это, что мы должны как-то попытаться помочь Тегерану в случае агрессии? Как?
- МН-У России не так много возможностей сейчас повлиять на эту ситуацию, разве что, действительно, предложив выступить в роли посредника. Однако те же США, чьи отношения с Москвой еще далеки от урегулирования, могут отложить возможность такого посредничества Кремля на крайний случай. При этом и Вашингтон, и Тегеран могут, в первую очередь, прибегнуть к помощи игроков регионального уровня для организации такого диалога. Недаром, например, ответ верховного лидера Ирана Али Хаменеи на письмо Дональда Трампа был передан в Вашингтон в марте 2025 года при посредничестве Омана.
-«СП»: Как вы оцениваете перспективы войны? Решатся ли Трамп и Нетаньяху?
МН-Стоит обратить внимание, что принципиальные решения США по иранскому вопросу пока постоянно откладываются. Например, в свое время советник президента США по национальной безопасности Майк Уолтц анонсировал некие крупные решения по Ирану, еще на февраль 2025 года. Тот факт, что в Вашингтоне до сих пор не форсировали переход к силовому сценарию может говорить о том, что в администрации Трампа, все же, осознают издержки, связанные с военным решением.
Для аналогии — вспомним, как в первый президентский срок Трампа, в январе 2020 года, после иранского ракетного удара по американским объектам в Ираке в ответ на устранение генерала Касема Сулеймани многие ждали в качестве следующего хода масштабное военной операции США, но она так и не последовала. Конечно, можно возразить, что сейчас Трамп может действовать гораздо свободнее, примером чего являются его резкие решения по другим вопросам. Но, все же, в плане принятия военных решений нынешний хозяин Белого дома до сих пор был достаточно осторожен.
Поэтому, скорее, США будут, как минимум, откладывать возможность собственной масштабной военной операции против Ирана, хотя могут согласиться на демонстрацию силы со стороны Израиля (например, удары ЦАХАЛ по отдельным иранским объектам).
«СП»: Насколько для них важен фактор России? Может ли мнение Москвы тут на что-то повлиять?
- МН-Вряд ли Россия в одиночку может всерьез повлиять на ситуацию. И, даже если бы не было того максимального охлаждения между США и Россией, что наблюдалось в 2022-2024 годах, Вашингтону было бы выгоднее не прибегать для посредничества к помощи крупных игроков, по крайней мере, пока ситуация окончательно не зашла в тупик. Скорее, США будут ставить на посредничество держав регионального уровня, а также переговоры с Ираном по закрытым или неформальным каналам. ⬇️
⬆️ «СП»: А кто-то еще может? Кто пользуется таким авторитетом, что мог бы помочь снизить напряженность?
- МН-Понятно, что в военной эскалации не заинтересован, например, Китай. Но его США также вряд ли будут спешить привлекать в качестве посредника. Скорее, дополнительные шансы на снижение напряженности могло бы дать противодействие военному сценарию со стороны нескольких заметных игроков одновременно — от России и КНР до Турции и ЕС. Возможно, в Тегеране тоже рассчитывают на нечто подобное. Отсюда, например, реплика главы МИД Ирана Аббаса Арагчи в ходе телефонных переговоров с его коллегой из Нидерландов Каспаром Вельдкампом в начале апреля 2025 года, что в Евросоюзе недостаточно реагируют на жесткие заявления из Вашингтона. Другое дело, что у администрации Трампа и с другими крупными международными игроками (включая ЕС) отношения, как известно, непростые, что осложняет их возможность влиять на Вашингтон сейчас по иранскому вопросу.
«СП»: Может, базу там разместить? Что тогда? Кубу это спасло от американского вторжения. Ядерный ракеты ставить необязательно. Можно хотя бы С-400 развернуть?
МН-Вряд ли сам Тегеран согласился бы на открытие на своей территории российского военного объекта. К тому же, судя по достаточно резкой риторике Ирана сейчас, там могут считать, что США пока воздержатся от реального участия в масштабной операции против Тегерана. То есть, в Тегеране, вероятно, исходят из того, что для предотвращения подобной масштабной операции с участием США еще есть время.
«СП»: Еще в феврале многие эксперты говорили о том, что Трамп может попытаться на переговорах с Россией увязать украинский и иранский вопросы – типа мы вам компромисс по России, а вы повлияете на Иран. По-вашему, обсуждается ли иранский вопрос со Штатами по ходу переговоров?
МН-Помощник президента РФ Юрий Ушаков в начале марта 2025 года прямо подтверждал, что еще на российско-американских переговорах в Эр-Рияде в феврале ситуация вокруг Ирана обсуждалась и была достигнута договоренность провести на этот счет отдельные переговоры. Другое дело, что скорее от прямого «обмена» помощи Москвы в диалоге с Ираном на уступки со стороны США по украинскому кризису здесь далеко. Скорее, это может быть прощупывание почвы с обеих сторон. Опять же, США вряд ли чувствуют себя сейчас зашедшими в тупик по иранскому вопросу настолько, чтобы именно в обмен на российскую поддержку здесь идти на серьезные уступки. Стоит повториться, что скорее США сейчас в иранском вопросе могут полагаться на посредничество игроков регионального уровня, которое в плане политических уступок, с точки зрения Вашингтона, может «обойтись дешевле».
https://svpressa.ru/politic/article/458709/?ec=1
- МН-Понятно, что в военной эскалации не заинтересован, например, Китай. Но его США также вряд ли будут спешить привлекать в качестве посредника. Скорее, дополнительные шансы на снижение напряженности могло бы дать противодействие военному сценарию со стороны нескольких заметных игроков одновременно — от России и КНР до Турции и ЕС. Возможно, в Тегеране тоже рассчитывают на нечто подобное. Отсюда, например, реплика главы МИД Ирана Аббаса Арагчи в ходе телефонных переговоров с его коллегой из Нидерландов Каспаром Вельдкампом в начале апреля 2025 года, что в Евросоюзе недостаточно реагируют на жесткие заявления из Вашингтона. Другое дело, что у администрации Трампа и с другими крупными международными игроками (включая ЕС) отношения, как известно, непростые, что осложняет их возможность влиять на Вашингтон сейчас по иранскому вопросу.
«СП»: Может, базу там разместить? Что тогда? Кубу это спасло от американского вторжения. Ядерный ракеты ставить необязательно. Можно хотя бы С-400 развернуть?
МН-Вряд ли сам Тегеран согласился бы на открытие на своей территории российского военного объекта. К тому же, судя по достаточно резкой риторике Ирана сейчас, там могут считать, что США пока воздержатся от реального участия в масштабной операции против Тегерана. То есть, в Тегеране, вероятно, исходят из того, что для предотвращения подобной масштабной операции с участием США еще есть время.
«СП»: Еще в феврале многие эксперты говорили о том, что Трамп может попытаться на переговорах с Россией увязать украинский и иранский вопросы – типа мы вам компромисс по России, а вы повлияете на Иран. По-вашему, обсуждается ли иранский вопрос со Штатами по ходу переговоров?
МН-Помощник президента РФ Юрий Ушаков в начале марта 2025 года прямо подтверждал, что еще на российско-американских переговорах в Эр-Рияде в феврале ситуация вокруг Ирана обсуждалась и была достигнута договоренность провести на этот счет отдельные переговоры. Другое дело, что скорее от прямого «обмена» помощи Москвы в диалоге с Ираном на уступки со стороны США по украинскому кризису здесь далеко. Скорее, это может быть прощупывание почвы с обеих сторон. Опять же, США вряд ли чувствуют себя сейчас зашедшими в тупик по иранскому вопросу настолько, чтобы именно в обмен на российскую поддержку здесь идти на серьезные уступки. Стоит повториться, что скорее США сейчас в иранском вопросе могут полагаться на посредничество игроков регионального уровня, которое в плане политических уступок, с точки зрения Вашингтона, может «обойтись дешевле».
https://svpressa.ru/politic/article/458709/?ec=1
Свободная Пресса
Что будет делать Россия, когда США начнут бомбить Иран
В Тегеране нет уверенности, что Трамп прямо сейчас развяжет войну — значит, и нам суетиться пока незачем
О проблемах и возможностях в рамках переговорного процесса между Баку и Ереваном - мое выступление на видеоконференции, проведенной порталом "Москва-Баку" (от 8 апреля).https://www.youtube.com/watch?v=S3dnxNAFTT0
YouTube
Михаил Нейжмаков: И у Баку, и у Еревана есть мотивы для подписания мирного договора
Политический аналитик Михаил Нейжмаков - на видеоконференции портала "Москва-Баку" "Мирный договор между Азербайджаном и Арменией: перспективы, вызовы, подводные камни"
Об утверждении еврокомиссара Андрюса Кубилюса по поводу вероятности вооруженного конфликта между Россией и ЕС в будущем — материал с моим комментарием (от 7 апреля, полный русскоязычный вариант комментария):
«Прямой вооруженный конфликт между Россией и странами ЕС в ближайшей будущем остается крайне маловероятным. Тем не менее, как показывает опыт, военные конфликты, как правило, становятся поводом для гонки вооружений, как минимум, в регионах, находящихся в географической близости от зон таких конфликтов. Не секрет, что на фоне российско-украинского конфликта призывы к увеличению военных расходов стали активнее звучать не только в Европе, но и в ряде других регионов мира, где есть противоречия между ключевыми местными игроками - например, в Восточной Азии.
С другой стороны, тот же Андрюс Кубилюс, выступая в марте 2025 года на сессии Европарламента и не говорил, что вооруженный конфликт Россия-ЕС произойдет на 100%, он лишь призвал «подготовиться к худшему, чтобы предотвратить худшее». То есть, по сути, выступил с тезисом, что наращивание военных расходов странами ЕС, по его оценке, поможет такой конфликт предотвратить.
Опять же, сторонники наращивания оборонных расходов в странах ЕС стремятся использовать ситуацию, когда общественная тревожность по поводу внешнеполитических вызовов в таких государствах на фоне как российско-украинского конфликта, так и заявлений из США о готовности пересмотреть свои обязательства перед партнерами по НАТО в военной сфере остается максимальной. Можно вспомнить, например, проведенный 4-5 марта 2025 года компанией Infratest dimap для телеканала ARD опрос среди жителей ФРГ, в рамках которого 65% немецких респондентов согласились с необходимость увеличения таких расходов. Другое дело, что любой процесс требует времени, чтобы преодолеть инерцию, поэтому темпы наращивания военных расходов и, тем более, модернизации вооруженных сил в странах ЕС, скорее всего, будут менее быстрыми, чем те, на которых настаивают сторонники такой стратегии.
Во внешнеполитической сфере — такой курс стран ЕС может сработать на усиление их контактов с государствами, находящимися за пределами Евросоюза, обладающими собственным ВПК — от находящихся в Европе, но не входящих в ЕС Великобритании и Норвегии до Южной Кореи и Турции. При этом, практически наверняка, параллельно с ростом военных расходов в странах ЕС будет расти финансирование спецслужб и расширяться их полномочия. Во внутриполитической сфере — такой тренд может вести к увеличению числа выходцев из ВПК и силового блока среди публичных политиков стран ЕС».
https://gdh.digital/haber/silahlanma-ihtiyaci-hisseden-ab-turkiyeye-yonelecek-k0ojjr2kiig
«Прямой вооруженный конфликт между Россией и странами ЕС в ближайшей будущем остается крайне маловероятным. Тем не менее, как показывает опыт, военные конфликты, как правило, становятся поводом для гонки вооружений, как минимум, в регионах, находящихся в географической близости от зон таких конфликтов. Не секрет, что на фоне российско-украинского конфликта призывы к увеличению военных расходов стали активнее звучать не только в Европе, но и в ряде других регионов мира, где есть противоречия между ключевыми местными игроками - например, в Восточной Азии.
С другой стороны, тот же Андрюс Кубилюс, выступая в марте 2025 года на сессии Европарламента и не говорил, что вооруженный конфликт Россия-ЕС произойдет на 100%, он лишь призвал «подготовиться к худшему, чтобы предотвратить худшее». То есть, по сути, выступил с тезисом, что наращивание военных расходов странами ЕС, по его оценке, поможет такой конфликт предотвратить.
Опять же, сторонники наращивания оборонных расходов в странах ЕС стремятся использовать ситуацию, когда общественная тревожность по поводу внешнеполитических вызовов в таких государствах на фоне как российско-украинского конфликта, так и заявлений из США о готовности пересмотреть свои обязательства перед партнерами по НАТО в военной сфере остается максимальной. Можно вспомнить, например, проведенный 4-5 марта 2025 года компанией Infratest dimap для телеканала ARD опрос среди жителей ФРГ, в рамках которого 65% немецких респондентов согласились с необходимость увеличения таких расходов. Другое дело, что любой процесс требует времени, чтобы преодолеть инерцию, поэтому темпы наращивания военных расходов и, тем более, модернизации вооруженных сил в странах ЕС, скорее всего, будут менее быстрыми, чем те, на которых настаивают сторонники такой стратегии.
Во внешнеполитической сфере — такой курс стран ЕС может сработать на усиление их контактов с государствами, находящимися за пределами Евросоюза, обладающими собственным ВПК — от находящихся в Европе, но не входящих в ЕС Великобритании и Норвегии до Южной Кореи и Турции. При этом, практически наверняка, параллельно с ростом военных расходов в странах ЕС будет расти финансирование спецслужб и расширяться их полномочия. Во внутриполитической сфере — такой тренд может вести к увеличению числа выходцев из ВПК и силового блока среди публичных политиков стран ЕС».
https://gdh.digital/haber/silahlanma-ihtiyaci-hisseden-ab-turkiyeye-yonelecek-k0ojjr2kiig
gdh.digital
Silahlanma ihtiyacı hisseden AB Türkiye'ye yönelecek
Rus analist Mikhail Neyjmakov, Rusya'nın Avrupa ülkelerine saldıracağı yönündeki iddiaları ve Avrupa'nın silahlanma stratejisini gdh'a yorumladı.
О некоторых возможных внутри- и внешнеполитических последствиях «тарифных войн» Трампа — мой комментарий азербайджанскому изданию (от 9 апреля):
«Не секрет, что «торговые войны», ведущиеся администрацией Дональда Трампа, создают риск роста цен на внутреннем рынке в США и, тем самым, роста протестных настроений внутри страны. От того, в какой мере Белому дому удастся нейтрализовать такие экономические риски, зависят не только итоги промежуточных выборов в Конгресс США в ноябре 2026 года (не будем забывать, что, как правило, позиции правящей партии на них ослабляются), но и расклад сил внутри самой Республиканской партии в более краткосрочной перспективе.
До сих пор сенаторы и конгрессмены-республиканцы, в массе своей, опасались серьезных расхождений с администрацией Трампа, считая, что тому под силу не дать им победить на внутрипартийных праймериз, добившись выдвижения по их округам более лояльных себе деятелей. В опросах об отношении к потенциальным кандидатам от правящей партии на пути к президентским выборам 2028 года, сторонники республиканцев также чаще называли действующего вице-президента Джей Ди Вэнса, чем, например, не вошедшего в нынешнюю администрацию губернатора Флориды Рона Десантиса. Скажем, по данным опроса под эгидой The Economist / YouGov от 30 марта-1 апреля 2025 года среди республиканцев, при возможности выбрать несколько кандидатур, о готовности голосовать за Вэнса говорили 69% респондентов, за Десантиса — только 44%. При опросе об идеальном кандидате разрыв между ними был еще более явным — 44% на 9% соответственно. Однако уже сейчас мы наблюдаем тревожность в связи с «торговой войной» со стороны сенаторов, которым предстоит переизбираться в 2026 году. Например, среди деятелей республиканского лагеря, высказавших вопросы к тарифной политике команды Трампа - сенатор Том Тиллис, которому как раз предстоит переизбрание в ходе промежуточных выборов следующего года.
Чем меньше команда Трампа сможет контролировать внутренние экономические риски из-за «тарифных войн», тем более явно у политиков самого республиканского лагеря будут проявляться не опасения перед ссорой с Белым домом, а желание дистанцироваться от действующего президента США. При этом среди фигур внутри республиканского лагеря при таком сценарии преимущества также получат те, кто более дистанцирован от действующей администрации.
Такой сценарий, в свою очередь, может порождать «эффект домино», создавая и внешнеполитические последствия — чем менее устойчивую опору администрация Трампа будет иметь внутри собственной партии, тем больше она будет вынуждена уступать давлению со стороны различных лоббистских групп, влияющих на Конгресс. Это сделало бы внешнеполитическую стратегию администрации Трампа еще менее устойчивой и менее предсказуемой. Если говорить о влиянии такой ситуации на Южный Кавказ — в ряде случаев, такие тенденции могли бы нести политические риски и для Баку, учитывая, что сторонники более жесткой линии в отношении Азербайджана внутри Конгресса США достаточно активны, причем, будучи представлены в лагере обеих ключевых американских партий. Вспомним, например, подготовленное в конце марта 2025 года письмо 60 конгрессменов к госсекретарю США Марко Рубио.
Стоит повториться, что пока о политических последствиях «тарифных войн» говорить рано, так как долгосрочная линия Белого дома в этом вопросе не до конца ясна. Но сценарий с усилением внутриполитических рисков для Трампа является вполне вероятным».
https://vesti.az/v-mire/rossiiskii-analitik-davlenie-na-trampa-mozet-udarit-po-interesam-baku-kommentarii-542332
«Не секрет, что «торговые войны», ведущиеся администрацией Дональда Трампа, создают риск роста цен на внутреннем рынке в США и, тем самым, роста протестных настроений внутри страны. От того, в какой мере Белому дому удастся нейтрализовать такие экономические риски, зависят не только итоги промежуточных выборов в Конгресс США в ноябре 2026 года (не будем забывать, что, как правило, позиции правящей партии на них ослабляются), но и расклад сил внутри самой Республиканской партии в более краткосрочной перспективе.
До сих пор сенаторы и конгрессмены-республиканцы, в массе своей, опасались серьезных расхождений с администрацией Трампа, считая, что тому под силу не дать им победить на внутрипартийных праймериз, добившись выдвижения по их округам более лояльных себе деятелей. В опросах об отношении к потенциальным кандидатам от правящей партии на пути к президентским выборам 2028 года, сторонники республиканцев также чаще называли действующего вице-президента Джей Ди Вэнса, чем, например, не вошедшего в нынешнюю администрацию губернатора Флориды Рона Десантиса. Скажем, по данным опроса под эгидой The Economist / YouGov от 30 марта-1 апреля 2025 года среди республиканцев, при возможности выбрать несколько кандидатур, о готовности голосовать за Вэнса говорили 69% респондентов, за Десантиса — только 44%. При опросе об идеальном кандидате разрыв между ними был еще более явным — 44% на 9% соответственно. Однако уже сейчас мы наблюдаем тревожность в связи с «торговой войной» со стороны сенаторов, которым предстоит переизбираться в 2026 году. Например, среди деятелей республиканского лагеря, высказавших вопросы к тарифной политике команды Трампа - сенатор Том Тиллис, которому как раз предстоит переизбрание в ходе промежуточных выборов следующего года.
Чем меньше команда Трампа сможет контролировать внутренние экономические риски из-за «тарифных войн», тем более явно у политиков самого республиканского лагеря будут проявляться не опасения перед ссорой с Белым домом, а желание дистанцироваться от действующего президента США. При этом среди фигур внутри республиканского лагеря при таком сценарии преимущества также получат те, кто более дистанцирован от действующей администрации.
Такой сценарий, в свою очередь, может порождать «эффект домино», создавая и внешнеполитические последствия — чем менее устойчивую опору администрация Трампа будет иметь внутри собственной партии, тем больше она будет вынуждена уступать давлению со стороны различных лоббистских групп, влияющих на Конгресс. Это сделало бы внешнеполитическую стратегию администрации Трампа еще менее устойчивой и менее предсказуемой. Если говорить о влиянии такой ситуации на Южный Кавказ — в ряде случаев, такие тенденции могли бы нести политические риски и для Баку, учитывая, что сторонники более жесткой линии в отношении Азербайджана внутри Конгресса США достаточно активны, причем, будучи представлены в лагере обеих ключевых американских партий. Вспомним, например, подготовленное в конце марта 2025 года письмо 60 конгрессменов к госсекретарю США Марко Рубио.
Стоит повториться, что пока о политических последствиях «тарифных войн» говорить рано, так как долгосрочная линия Белого дома в этом вопросе не до конца ясна. Но сценарий с усилением внутриполитических рисков для Трампа является вполне вероятным».
https://vesti.az/v-mire/rossiiskii-analitik-davlenie-na-trampa-mozet-udarit-po-interesam-baku-kommentarii-542332
Vesti.az
Российский аналитик: Давление на Трампа может ударить по интересам Баку - КОММЕНТАРИЙ
Жесткие торговые меры, введенные президентом США Дональдом Трампом в отношении чуть ли не всех стран мира нанесли серьезный удар по существующей экономической архитектуре государств.
О публикации The Telegraph о возможных планах Великобритании по размещению своего военного контингента на Украине - мой видео-комментарий в эфире программы «Мнение» агентства «News Front» (от 11 апреля, постоянный ведущий – Алексей Давыдов ). Основные тезисы моего комментария:
«Из слухов, на которые ссылается The Telegraph, ближе всего к реальности могут быть планы Лондона продолжать оказывать помощь Украине «в подготовке и восстановлении вооруженных сил». Тем более, это является продолжением долгосрочной политики Великобритании. Вспомним, что еще в феврале 2015 года тогдашний британский премьер Дэвид Кэмерон заявил о планах направить на Украину британских военных инструкторов. Продолжение поставок британских вооружений для нужд официального Киева также вполне вероятно, а напоминание о таких планах может быть апелляцией правительства Кира Стармера к игрокам британского ВПК. Хотя не стоит забывать, что Соединенному Королевству придется находить средства и на программы модернизации собственных вооруженных сил.
А вот вероятность размещения контингентов из Великобритании или стран ЕС на Украине даже в случае «заморозки» конфликта пока остается под вопросом. Все же, в случае, если эти подразделения окажутся втянуты в вооруженные инциденты, это будет означать угрозу прямого втягивания таких европейских государств в конфликт, чего они до сих пор стремились избежать, а также риски для самих военнослужащих из этих стран. Для аналогии - вспомним, что даже для миротворческих миссий ООН сейчас более активными поставщиками контингентов являются вовсе не европейские страны, а такие государства, как Индия или Пакистан.
Пока слухи о возможности открытого направления контингентов из Великобритании и стран ЕС на Украину может быть скорее апелляцией европейских правительств к той аудитории своих стран, которая ориентируется на более активное сдерживание России».
https://news-front.su/2025/04/11/mnenie-dazhe-v-sluchae-zamorozki-konflikta-razmeshhenie-evropejskih-kontingentov-na-ukraine-pod-voprosom-mihail-nejzhmakov/
«Из слухов, на которые ссылается The Telegraph, ближе всего к реальности могут быть планы Лондона продолжать оказывать помощь Украине «в подготовке и восстановлении вооруженных сил». Тем более, это является продолжением долгосрочной политики Великобритании. Вспомним, что еще в феврале 2015 года тогдашний британский премьер Дэвид Кэмерон заявил о планах направить на Украину британских военных инструкторов. Продолжение поставок британских вооружений для нужд официального Киева также вполне вероятно, а напоминание о таких планах может быть апелляцией правительства Кира Стармера к игрокам британского ВПК. Хотя не стоит забывать, что Соединенному Королевству придется находить средства и на программы модернизации собственных вооруженных сил.
А вот вероятность размещения контингентов из Великобритании или стран ЕС на Украине даже в случае «заморозки» конфликта пока остается под вопросом. Все же, в случае, если эти подразделения окажутся втянуты в вооруженные инциденты, это будет означать угрозу прямого втягивания таких европейских государств в конфликт, чего они до сих пор стремились избежать, а также риски для самих военнослужащих из этих стран. Для аналогии - вспомним, что даже для миротворческих миссий ООН сейчас более активными поставщиками контингентов являются вовсе не европейские страны, а такие государства, как Индия или Пакистан.
Пока слухи о возможности открытого направления контингентов из Великобритании и стран ЕС на Украину может быть скорее апелляцией европейских правительств к той аудитории своих стран, которая ориентируется на более активное сдерживание России».
https://news-front.su/2025/04/11/mnenie-dazhe-v-sluchae-zamorozki-konflikta-razmeshhenie-evropejskih-kontingentov-na-ukraine-pod-voprosom-mihail-nejzhmakov/
NEWS-FRONT
Мнение: «Даже в случае заморозки конфликта, размещение европейских контингентов на Украине под вопросом», - Михаил Нейжмаков
11.04.2025 | Директор по аналитическим проектам Агентства политических и экономических коммуникаций Михаил Нейжмаков в эфире программы «Мнение» заявил, что в ближайшей
О реплике Маргариты Симоньян, что «если между Россией и Арменией установятся....недружелюбные отношения....Армении, скорее всего, не будет вообще» - экспертные комментарии, в том числе мой (от 11 апреля, заголовок редакционный):
-Как известно, Маргарита Симоньян является достаточно резким критиком Никола Пашиняна и сама является объектом критики со стороны проправительственных медиа в Армении, - отмечает политолог Михаил Нейжмаков. - Учитывая, что именно в последние годы отношения Москвы и Еревана оставались сложными (что не отменяет периодических относительных «оттепелей») такую реплику можно рассматривать, в том числе, в качестве апелляции Маргариты Симоньян к тем представителям оппозиции в Армении, которые также критикуют свое Правительство за отдаление от Москвы.
«СП»: Каким образом ухудшение отношений с Россией может угрожать Армении исчезновением? Или чем еще? Что может случиться с Арменией при худшем сценарии? Ее поделят Турция и Азербайджан?
МН-Вряд ли планы, условно говоря, захватить Ереван вооруженным путем будут в ближайшем будущем всерьез рассматриваться в Баку — хотя бы потому, что такая гипотетическая операция была бы слишком затратной и потому рискованной. В целом, вряд ли Армения как государство перестанет существовать в обозримом будущем. Другое дело, что Армения граничит с государствами со значительным населением, которые (если вести речь, как минимум, об Азербайджане, Турции и Иране) еще и вкладывают серьезные средства в собственные вооруженные силы. Конечно, это создает вызовы для Еревана. Как показывает мировой опыт, как правило, государства в такой ситуации, если они жестко не находятся в орбите какого-то регионального игрока, стараются активизировать контакты с крупными внерегиональными державами.
«СП»: Можно ли сказать, что он делает в регионе ставку на Анкару и Баку и закроет глаза на расчленение Армении?
МН-Вряд ли все-таки Дональд Трамп подробно отслеживает ситуацию на Южном Кавказе — этот регион явно не на первом месте в рамках его интересов. Если бы в ближайшем будущем произошла новая вооруженная эскалация между Баку и Ереваном, по крайней мере, на первом этапе реакция действующей администрации Трампа была бы скорее дежурной.
С другой стороны, сторонники более жесткой линии в отношении Азербайджана внутри Конгресса США достаточно активны, причем, будучи представлены в лагерях и демократов, и республиканцев. Вспомним, например, подготовленное в конце марта 2025 года письмо 60 конгрессменов к госсекретарю США Марко Рубио, требовавших во исполнение норм раздела 907 Закона о поддержке свободы прекратить американскую военную помощь Баку. Сам Рубио, кстати, еще будучи сенатором, летом 2023 года призывал ввести санкции против официальных лиц Азербайджана. Поэтому в случае нового вооруженного конфликта Баку и Еревана давление на администрацию Трампа со стороны американских же политиков с требованием вмешаться стало бы усиливаться. Опять же определенные контакты по вопросу оборонного сотрудничества между Вашингтоном и Ереваном могут продолжаться — скажем, в феврале 2025 года посол Армении в США Лилит Макунц посещала Пентагон.
Поэтому, чем более масштабной была бы вооруженная эскалации между Баку и Ереваном, тем более явной могла бы быть реакция со стороны Вашингтона в плане давления на Азербайджан. ⬇️
-Как известно, Маргарита Симоньян является достаточно резким критиком Никола Пашиняна и сама является объектом критики со стороны проправительственных медиа в Армении, - отмечает политолог Михаил Нейжмаков. - Учитывая, что именно в последние годы отношения Москвы и Еревана оставались сложными (что не отменяет периодических относительных «оттепелей») такую реплику можно рассматривать, в том числе, в качестве апелляции Маргариты Симоньян к тем представителям оппозиции в Армении, которые также критикуют свое Правительство за отдаление от Москвы.
«СП»: Каким образом ухудшение отношений с Россией может угрожать Армении исчезновением? Или чем еще? Что может случиться с Арменией при худшем сценарии? Ее поделят Турция и Азербайджан?
МН-Вряд ли планы, условно говоря, захватить Ереван вооруженным путем будут в ближайшем будущем всерьез рассматриваться в Баку — хотя бы потому, что такая гипотетическая операция была бы слишком затратной и потому рискованной. В целом, вряд ли Армения как государство перестанет существовать в обозримом будущем. Другое дело, что Армения граничит с государствами со значительным населением, которые (если вести речь, как минимум, об Азербайджане, Турции и Иране) еще и вкладывают серьезные средства в собственные вооруженные силы. Конечно, это создает вызовы для Еревана. Как показывает мировой опыт, как правило, государства в такой ситуации, если они жестко не находятся в орбите какого-то регионального игрока, стараются активизировать контакты с крупными внерегиональными державами.
«СП»: Можно ли сказать, что он делает в регионе ставку на Анкару и Баку и закроет глаза на расчленение Армении?
МН-Вряд ли все-таки Дональд Трамп подробно отслеживает ситуацию на Южном Кавказе — этот регион явно не на первом месте в рамках его интересов. Если бы в ближайшем будущем произошла новая вооруженная эскалация между Баку и Ереваном, по крайней мере, на первом этапе реакция действующей администрации Трампа была бы скорее дежурной.
С другой стороны, сторонники более жесткой линии в отношении Азербайджана внутри Конгресса США достаточно активны, причем, будучи представлены в лагерях и демократов, и республиканцев. Вспомним, например, подготовленное в конце марта 2025 года письмо 60 конгрессменов к госсекретарю США Марко Рубио, требовавших во исполнение норм раздела 907 Закона о поддержке свободы прекратить американскую военную помощь Баку. Сам Рубио, кстати, еще будучи сенатором, летом 2023 года призывал ввести санкции против официальных лиц Азербайджана. Поэтому в случае нового вооруженного конфликта Баку и Еревана давление на администрацию Трампа со стороны американских же политиков с требованием вмешаться стало бы усиливаться. Опять же определенные контакты по вопросу оборонного сотрудничества между Вашингтоном и Ереваном могут продолжаться — скажем, в феврале 2025 года посол Армении в США Лилит Макунц посещала Пентагон.
Поэтому, чем более масштабной была бы вооруженная эскалации между Баку и Ереваном, тем более явной могла бы быть реакция со стороны Вашингтона в плане давления на Азербайджан. ⬇️