планы на момент перехода между летом и осенью

[кромешный кремль]

Слово «кремль» происходит от «кром» («край», «кромка», «граница»), или же «кроме». Изначально кремль – это просто огороженное место, город. Пресловутая «опричнина» имеет сходную этимологию, происходя от «опричь» («кроме» – отсюда другое старинное название опричников: «кромешники»). Все эти слова означают политическую структуру исключения – исключающую структуру исключительности. Кремль – это что-то особое, особенное, специальное. «Специальная военная операция» – опричная или же кромешная. Вся эта исключительность, особенно в постсоветской россии, носит также характер приватности, частности. Отсюда «частичная мобилизация» – т.е. приватная, но также и кромешная, кремлёвская.

Структура исключения и границы запускает запутанную диалектику внутреннего и внешнего. Кромешное – это разом и внешний хаос («кромешная тьма»), и внутренняя «сущность», «сердце», пресловутая «суверенность» или же «субъективность» – которая, вместе с тем, от тебя (кто ты?) фатальным образом отчуждена, и смотрит на тебя снаружи в виде довлеющей над тобой архитектурно-политической конструкции – которую ты созерцаешь в сиянии кремлёвской славы.

Кремль разделяет (и властвует, само собой), огораживая и выгораживая себя, прочерчивая внутреннюю границу, производя трещины дискриминации и раскола на окружающей его территории – кромешной но вместе с тем кремлёвской – которую он полагает своей и удерживает, как «катехон». Однако это имперское сдерживание практически совпадает с разложением: имперская инфраструктура – это окружающий кремль распад. Поэтому «русский мир» – это война и опустошение.

И это риторический вопрос, возможно ли преодолеть путинский фашизм или российский империализм, если не сломать, деконструировать или покинуть этот архитектурно-политический ансамбль кремлёвского исключения.

[1/9/2024]

дружба народов

мёртвые посетили советский монумент «арка дружбы народов» на военно-грузинской дороге. он появился там в 1983, в честь 200-летия георгиевского трактата (договора о покровительстве и верховной власти российской империи с объединённым восточно-грузинским царством картли-кахети). по одну сторону панно – сцены из грузинской истории, по другую – сцены из российской или советской (красноармейцы пинают корону царя, безумный иван танцует на свастике), по центру – материнская фигура единения. военно-грузинская дорога давно уже утратила прежнее военное значение, но её название по-прежнему намекает на то, что война возможна.

тем временем, российско-грузинская дружба продолжается: в частности, в форме российской оккупации, в том числе ползучей – это когда оккупанты мало-помалу отодвигают границу, захватывая всё новые участки дружеской земли («другу верный друг поможет»), – и вообще, в тени большого друга, который ни с того ни с сего может начать убивать («не страшит его беда»), – когда, например, закон об иностранных агентах («о прозрачности иностранного влияния»), – против которого выходили тысячи, и который всё-таки принял парламент («сердце он отдаст за сердце»), – называют не иначе как «русским законом» («а любовь – в пути звезда»).

о дружбе народов любят разглагольствовать государства-монстры, тем самым дискредитируя всякий интернационал (так, путинский фашизм окончательно добивает советский проект в своём стремлении восстановить советскую империю). но дружба народов не равняется дружбе государств (между которыми она вряд ли вообще возможна). в самом деле, может ли дружба иметь характер протектората, контроля, политического влияния и экономического использования? не исключает ли дружбу насилие – является ли дружба формой власти?

(обратите внимание на топчущего свастику рыжего ивана)

мёртвые у «арки дружбы народов» (ხალხთა მეგობრობის თაღი) на военно-грузинской дороге (видео)
++++
dead at the russia-georgia friendship monument (ხალხთა მეგობრობის თაღი) on the georgian military highway (video)
++++
23/6/2024