4 января в Новокузнецке умер мой старый друг Витя Атом. Потерял сознание дома, упал, умер в больнице, так и не выйдя из комы. Панк, футурист, возмутитель спокойствия, безумный центр разных странных компаний. Возможно, это случилось из-за недавно перенесённой им пневмонии, возможно, из-за диабета. У Вити была опухоль мозга, его лечили препаратами от шизофрении.

Я много общался с Атомом в начале нулевых, во время первой жизни Секты Феникса. В 2000-м в Новокузнецке мы снимали с ним видео про конец света, получилась какая-то жуткая чепуха, но было весело, и я до сих пор очень ценю этот опыт. Потом мы жили вместе в разных странных коммунах в Томске, одна другой страннее. Первая из них была на переулке Западном 23а, в нашем распоряжении находилась половина двухэтажного деревянного дома, жильцы которого незадолго перед этим убили хозяина. Витёк повесил на стену листок с напечатанными на машинке названиями месяцев из календаря французской революции. У нас самих в итоге всё также закончилось разбирательством с бандитами, и из этой истории мы выпутались во многом благодаря инициативе Вити. Вместе с Сектой Атом сделал несколько причудливых, местами провокативных перформансов – когда, например, в изрядно фашистском байк-клубе «Диктатура» во время концерта рожали на сцене кабачковую икру, кормили и обмазывали ей друг друга (возможно, когда-нибудь я ещё расскажу об этом подробнее).

Но в целом исповедуемый нами тогда апокалиптизм оставался Вите чуждым, и после распада Секты он сделался провозвестником футуризма, чем сильно повлиял на нашу компанию, особенно на проект PSVSV («Плохо связанные враждой семена вещей»), к которому некоторые из нас на какое-то время тогда примкнули. Причём это был техно-футуризм: дизайн, инфо-поп, культ запада и либеральных реформ. Помню, как в 2011 Атом фанател по Грузии и Саакашвили.

Но вся эта футуристическая мечта как-то жёстко контрастировала с жизненными реалиями. Витя любил старьё, жил среди старья. У меня долгое время не укладывалось в голове, как любовь к советской культуре эпохи застоя сочетается с культом капиталистического будущего – но Витя просто знал, что в это будущее его не возьмут (об этом у него ещё в бытность ритм-гитаристом группы «Лишние» была песня «Я так хочу в рекламе жить» – на видео она в поздней версии 2017 года). Российскую действительность он совершенно не переваривал – но очень хорошо понимал её изнутри, всю эту тягу назад и вниз.

Витя считал себя неспособным работать. Когда-то в 10-х он стал посещать психиатрическую больницу, играл там в ансамбле, и так до конца и оставался на таблетках и инвалидности. Бывали времена, когда он подолгу не выходил из дома. Среди этого затворничества периодически случались выезды в Томск, к друзьям. Там Витя чудил и сюрреалистически пророчествовал по нескольку дней, и потом возвращался обратно в комнату на Покрышкина.

В начале 00-х Витя сделал что-то вроде текстовой работы-завещания. Произведение, кажется, было создано в пэйнте – Витя делал тогда жутко примитивные и угарные работы в пэйнте. Не ручаюсь за точность, но там значилось что-то вроде: «прошу считать мою смерть перформансом». Как бы то ни было, смерть у Вити получилась вполне сюрреалистическая – без сознания. Сейчас такое время, что лучше умереть во сне.

Благодаря Вите я многого перестал бояться. Например, Новокузнецка, который представлялся мне в юности адом на земле, а потом с каждым моим приездом туда всё мельчал и сдувался. А теперь всё так разорвано и порушено, прошлое словно отсечено, и я даже не представляю, когда смогу вернуться в Сибирь к своим мёртвым. В Новокузнецке – могила моей матери, до которой я самостоятельно добрался первый и единственный раз в 2016, через 20 лет после её смерти, и тоже вместе с Витей. Ей было 52, Витя умер в 53.

Витя часто изъяснялся довольно путано, но при этом у него был потрясающий подход к языку, он легко придумывал новые вычурные слова. Одной из последних его записей на стене «вконтакте», куда он изредка заходил, было это:

«Сегодня во сне видел игрушку для детей: целлофановый пакет наполненный древесным пеплом. На этикетке изображен по грудь Достоевский в светло-серых тонах и написано, что это порошок для оживления. Но это только игрушка».
(2/9/2024)

"любить и нежить нежить"
(была у нас такая кричалка на первомайском шествии)

[нежность, нежить]

Что мы понимаем под нежностью? Открытость, предельную уязвимость, наготу, мягкость, близость, слабость – особый, мерцающий и трепещущий способ присутствия, которое как бы до конца не здесь, которое не обваливается на себя собственным весом – тяжесть которого искуплена. По словам Эмманюэля Левинаса, нежность граничит с небытием. Нежное не просто концептуально неуловимо – оно настолько хрупко, что может с лёгкостью раствориться. Нежное призрачно.

Но разве не то же самое мы можем сказать и о мёртвых? Шелест их движений практически неуловим, их нежное дыхание едва-едва шевелит нам волосы. А в их прикосновениях и вовсе нет тяжести – как будто ничто нас и не касается. Они где-то на самых дальних рубежах существования, едва проступают на небытии, едва трепещут, никогда полностью не заступая в присутствие. Они мягки и уступчивы, они не станут упорствовать в бытии – их призраки может развеять всё что угодно реальное, тяжеловесное. Их бесконечно слабые руки не отвалят могильные камни. Мы не можем разглядывать их в упор, но они ближе нам, чем мы сами – их захоронения всегда уже в нас, любой живой подобен сказочному персонажу, за неимением земли устраивающему кладбище у себя в голове. И никакая человечески-животная нагота не сравнится в бесстыдстве и уязвимости с наготой трупа.

Мёртвые нежные, мёртвые нежнее.
И призраки нежны, и нежен прах, несущий свои призраки с собой
и остаётся – любить и нежить
любить и нежить нежить
любить и нежить
нежить

[серия фотографий и текст для квартирной выставки «нежность», петербург, 25/11/2017]

20 января играю в берлине в составе sic!

20 January, 20:00

duo:
Anais Tuerlinckx - prepared piano
Peter Cusack - guitar, electronics

SIC!
Alexander Markvart - feedback guitar, objects
Max Evstropov - voice, synth

duo:
Roman Stolyar - piano, records
Julia Bilat - cello

Entrance in the courtyard, Aufgang II, 1OG
Doors 20:00, music a bit later

скоро новый акт-продукт

Акт-Продукт анонсирует скорый выход нового «вещественного» релиза импровизационной формации SIC!: “Dom / Colonia” [akt-produkt 54]. Релизы «вещественной» серии SIC! представляют собой разные материальные предметы, ассоциированные с местом и временем записи (булыжники из берлинских мостовых, баночки с грязным снегом из Кемерово, и т.д.). Настоящая запись была сделана летом 2024 в Кёльне, где в лагере беженцев оказался один из участников SIC! и основателей Акт-Продукта.

На видео запечатлён процесс записи на таких локациях и событиях, как Кёльнский собор, подземная трамвайная остановка и гей-парад.

Александр Маркварт: гитара, объекты
Макс Евстропов: голос, мегафон, синтезатор
видео: D.K.

и это будет уличный sic!, который мы записывали в том числе оказавшись в мой день рожденья на кёльнском прайде - вернее, уже в финале прайда, под перезвон сгребаемых коммунальщиками бутылок

Akt-Produkt announces the upcoming “material” release by improv formation SIC!: “Dom / Colonia” [akt-produkt 54]. The releases of the “material” SIC! series are different objects associated with the place and time of recording (cobblestones from Berlin pavements, jars with dirty snow from Kemerovo, etc.). This recording was made in the summer of 2024 in Cologne, where one of the participants of SIC! and founders of Akt-Produkt found himself in a refugee camp.

The video captures the recording process at such events and locations as Cologne pride and Rhine embankment.

Alexander Markvart: guitar, objects
Max Evstropov: voice, megaphone
video: D.K.

21-22/7/2024

- да у нас фашисты!
- упс, и у них тоже фашисты...
- но фашисты бывают разные
- ха, их фашисты побьют наших! (потому что фашисты понимают только язык силы)
- (вы находитесь здесь)
- вообще-то, фашистов не стоит демонизировать
- что, если не фашизм?

[24/1/25]

вчера в брюсселе мне довелось провести некромедитацию перед публикой, частично состоявшей из чиновников еврокомиссии (с удалённой помощью животного, частично находящегося в англии и непале).

когда мне предложили поучаствовать, мне показалось, что само по себе это дико смешно: животное выступает перед евробюрократами, прямо-таки «отчёт для академии» кафки. это был своеобразный опыт: некромедитацию поставили первым номером конференции (в 9:30 утра!), и на всё про всё было отведено 15 минут (обычно некромедитации занимают у нас 30-40 минут). в качестве основы я взял текст адженды конференции с общими фразами о демократии и т.д. прилагаемый снимок из зала вполне передаёт атмосферу