Сегодня 8 марта, день борьбы за эмансипацию и равноправие. И сегодня то 8 марта, когда я могла бы сказать: все, за что мы с вами боролись последние годы, разрушено.

Горько думать о том, что будет с нами, женщинами, в ближайшее время. Последние события отбросили женщин и наши права на десятилетия назад. Кто-то потерял любимых людей. Кто-то лишился дома, здоровья, физического или ментального. Кто-то потерял работу, финансовую независимость, накопления. Кто-то потерял свободу и безопасность. Кому-то придётся стать зависимой от людей, от которых зависимой быть не хочется. Кого-то пытают в полиции (издеваются и избивают вместо того, чтобы защищать).

И всем нам пытаются продемонстрировать, что наши ценности и принципы ничего не стоят.

Я могла бы сказать: все, за что мы боролись, разрушено. Но я знаю, что это не так. Потому что наши ценности и принципы — с нами. Потому что мы есть друг у друга (подумайте о ваших восхитительных подругах). Потому что мы умеем решать конфликты разговором, а не насилием. Потому что у нас отняли все, но не отняли главное: достоинство.

С 8 марта! Спасибо, что вы есть. Спасибо, что сопротивляетесь, не соглашаетесь, делаете своё дело, следуете своим идеалам, поддерживаете окружающих. Женщины — великие люди.

Важная информация для тех, кто в последние недели понял, что осмыслить происходящее в мире без посторонней помощи сложно. Иными словами, для тех, кто решился на психотерапию.

Вера Якупова, психотерапевтка и создательница психологического центра Good Point, запустила стажерскую программу. Что это значит? Начинающие специалисты, отобранные Верой и ее опытными коллегами, будут работать по цене ниже рынка: 2000 рублей за сеанс.

У всех стажёров есть высшее психологическое образование и квалификация по одному из направлений психотерапии, и каждый из них будет работать под супервизией более опытных коллег.

Супервизии Веры Якуповой можно доверять: она кандидат психологических наук, консультирует уже 11 лет и отбирает в свой центр Good Point специалистов со схожими представлениями об этике, с хорошим образованием и умением формировать доверительные и тёплые отношения с клиентами.

Возможно, для кого-то возможность обратиться к психотерапевту за небольшие деньги окажется спасительной. Расскажите об этом тем, кому такая опция может быть полезной. Если вдруг вам не подходит начинающий специалист, в центре Good Point вам всегда помогут подобрать опытного. Промокод Good даёт скидку 500 рублей на любое количество встреч.

И ещё одно важное нововведение в Good Point: бесплатные группы поддержки, которые проводятся онлайн каждую неделю. Группы поддержки — это возможность поделиться сложными чувствами и мыслями без риска нарваться на осуждение или обесценивание.

#реклама

То, как с нами (и со всем миром) общаются российские власти, называется «газлайтинг»

Я не политолог и не исследовательница, но я пристально наблюдаю за происходящим — и хочу высказать одну (вероятно, очевидную) мысль.

Вот как 28 февраля пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков ответил на вопрос корреспондента ТАСС.

ТАСС: А планируется принятие каких-то решений по поддержке граждан и экономики, как это было, например, в период пандемии?

Дмитрий Песков: Подождите, но пока у нас ничего не произошло с вами! То есть пока у нас что произошло-то, ну? Еще раз повторяю, по мере поступления проблем. Пока у нас с вами ничего не произошло.

«Ничего не произошло», — говорит представитель власти согражданам, которые видят, что экономика страны разваливается из-за санкций.

Это газлайтинг: вас пытаются убедить, что вам померещилось. «Ничего не произошло», когда очевидно, что произошло необратимое — это попытка даже не соврать, а убедить всех в том, что их представление о реальности ложное.

Газлайтинг — это вид психологического насилия, при котором манипулятор отрицает произошедшие факты, пытаясь заставить жертву сомневаться и изменяя ее восприятие реальности. Вот ещё один пример.

Сегодня министр иностранных дел РФ Сергей Лавров сказал, что Россия не нападала на Украину:

«Планируем ли мы нападать на другие страны? На другие страны мы нападать не планируем. Мы и на Украину не нападали. На Украине мы просто… объяснили многократно: наступила ситуация, которая создает прямые угрозы безопасности Российской Федерации».

Это снова газлайтинг: очевидно, что Россия напала на Украину. Но представитель власти прямым текстом это отрицает. Жертвой газлайтинга становится буквально весь мир: нам с вами снова якобы померещилось.

Газлайтинг — излюбленная техника домашних тиранов и абьюзеров: заставить жертву сомневаться в себе, в своей устойчивости и адекватности — это способ обрести над ней контроль. Именно поэтому так страшно оказаться в информационной изоляции: пока мы имеем доступ к разным ресурсам и СМИ, мы можем формировать собственную картину реальности. Если нас отрежут от внешнего мира, контролировать нас и наши представления о реальности станет гораздо проще.

Женщины Украины. Продолжение рубрики

Буду по мере сил продолжать публиковать монологи девушек и женщин, которые прямо сейчас находятся в Украине или недавно покинули ее. Все вместе сохранила здесь, по этой же ссылке будут появляться и новые истории.

Настя, Энергодар:

«Меня зовут Настя. Я учитель. Я живу в городе Энергодар, Запорожская область. В нашей семье трое: я, муж и кошка.

Мне «повезло». Я узнала о войне не потому, что услышала взрывы. Мне в 7 утра написала подруга. Зашла на официальные источники. Оказалось, что это так.

Мне снова «повезло». У нас есть, что кушать, мы здоровы и мы в тепле. Когда звучит сирена, мы бежим в укрытие.

Мои бабушка и дедушка живут в селе. Они скрываются в подвале. Там холодно и сыро. Мне невыносимо думать о том, что если завалится вход в подвал, то они будут в ловушке. Крыша их дома повреждена после обстрелов, вылетели стекла. Но у них хотя бы дом уцелел пока. Моя лучшая подруга сейчас в Мариуполе. Она уже попрощалась. У них после обстрела нет света, тепла.

Меня трясёт. Мне как будто постоянно холодно. Если воет сирена, то у меня немеют руки и ноги. Нужно быстро собираться и бежать в укрытие, а мне тяжело даже кошку нести. Как будто сил нет.

Самое шокирующее то, что пишут родственники и знакомые из России. Нам говорят, что мы «все придумали». Что ничего нет. Что это нас наша же армия бомбит. Некоторые пишут, что это «вам за наш Домбас» (орфография автора сохранена)), что нас зомбируют. И нас спасут от нацистов и бандеровцев. Кто такие эти мифические нацисты и бандеровцы, мы так и не знаем.

Работа остановилась. Я даю частные уроки и веду занятия с небольшими группами учеников. Сейчас занятий нет. Муж – музыкант.

Связь поддерживаем через мессенджеры, в основном. Утром связываемся друг с другом.

Мы мониторили новости с каналов РФ. Сообщают, что тут неонацисты. Это ложь.

Украинская националистическая партия «Правый сектор» не имела поддержки среди населения и не представлена в Верховной Раде. Президент Украины Владимир Зеленский из украино-еврейской семьи.

Следующее утверждение российских СМИ: угнетают русскоговорящих и запрещают русский язык – ложь. Никого тут не удивить русским языком. В советское время многие специалисты (строители, монтажники, инженеры) приезжали на крупные стройки со всего СССР. Когда строилась АЭС в нашем городе, тоже приезжали люди отовсюду. Мой свекр родом из Белгородской области, живут много лет тут. Жена дяди – из Читы. Женщина, у которой я арендую офис, родилась и провела юность в Москве. Бывший начальник мужа — из Омска.

И последняя новость — что мы ждем «русский мир» и «освободителей» – ложь. Никто их тут никогда не ждал. «Русский мир» убивает нас и своих же людей. Как военных, так и мирных».

#женщиныукраины

Марина Овсянникова — героиня. Восхищаюсь.

Спасибо Марине среди прочего за то, что ее перформанс позволил мне (и, надеюсь, многим) узнать, каково это: когда на главном телеканале страны вдруг звучит моя точка зрения.

Мы ждём ваших историй о происходящем в Украине

Привет, дорогие читательницы. Мы продолжаем собирать истории в рубрику #женщиныукраины. Если вы живете в Украине или были вынуждены ее покинуть и готовы поделиться своим опытом и чувствами в связи с войной, расскажите нам об этом. Вы можете записать аудиосообщение (мы его расшифруем) или написать свою историю. Как с нами связаться? Все контакты в профиле.

На всякий случай объясню, зачем я это делаю. Как и всегда, я хочу, чтобы были слышны женские голоса, и считаю, что сейчас время слушать украинок. Мне (и я верю, многим моим читательницам) важно знать, что именно происходит сейчас, мне важно, чтобы люди, которые теряют дом, привычную жизнь, любимых, могли высказаться. Если кто-то из женщин Украины захочет рассказать свою историю на шелестящих страницах телеграм-канала «дочь разбойника», я буду считать это честью.

Спасибо вам.
Настя и Вика

Женщины Украины. Арина, Харьков/Европа:

«У вас есть любимое место в городе? Уютный дворик у квартиры вашей бабушки? Лавочка на берегу реки, где вы любили подумать о жизни? Представьте, что этого места больше нет. Как и магазина, в котором вы покупали телевизор, парка, где вы гуляли с ребенком, офиса с любимой работой, вкусного сырного магазина. Представьте, что вы смотрите на миллион бесконечных фотографий вашего города, узнаете почти каждую улицу, и понимаете, что ее больше нет. И этой тоже нет. И вот той.

Так я себя чувствую, глядя на фотографии Харькова.

А еще представьте, что у вас может умереть один пожилой родственник. Бывают трагедии пострашнее, и вся семья погибает в автокатастрофе. А теперь представьте, что в любой момент могут погибнуть не только ваши родители, но и друзья, коллеги, милая девочка Лена из соседнего подъезда. А если это случится, вы вряд ли сразу узнаете, не попрощаетесь. И даже если они сегодня выходили на связь, то вы все равно думаете, а как это будет, если они окажутся под завалами? А если будет блокада, каково это умирать от голода?

Но город и люди это тоже еще не все! Еще с большой вероятностью у вас больше нет работы. Нет всех денег, которые вы вложили в покупку новой квартиры и ее обстановку. Нет классного веловипеда, который вы купили ребенку на день рождения.

Раньше, когда случалась беда, я могла рассчитывать на родственников из России. Родная сестра моей мамы, моя двоюродная сестра, кума, еще 10-15 человек? Не отвечают. Я пишу, что наша общая бабушка, вероятно, погибла, а они не отвечают. Можете себе это представить?

Но может есть надежда на других россиян? На блогеров, которыми восхищался, на друзей. Но нет, они говорят, что прям очень сочувствуют и это все ужасно, но они ничего не могут поделать, на митинги ходить опасно. Я верю, что опасно, но как можно противопоставлять весь тот экономический ужас, который ждет россиян, все то, через что проходят украинцы, с 15 сутками в тюрьме (это до новых законов было)? Это ужасное чувство разъедающего разочарования, потому что казалось, что именно «вот этот» человек точно что-то будет пытаться сделать. А теперь представьте, что веры в россиян и надежды на революцию у вас тоже больше нет.

И вот, все проебано по всем фронтам. Но мне надо как-то жить. Как-то надо улыбаться детям. Надо придумать, как помочь 7 недееспособным родственникам, которые смогли перейти границу.

Как? Как можно дальше жить?»

#женщиныукраины

Женщины Украины. Наталья, Запорожье:

«Меня зовут Наталья, недавно исполнилось 44 года. До войны я вела курсы «Пользователь ПК. Интернет». Я тот человек, который научит владеть мышкой и отучит бояться техники.

Как и многие, я не верила, что Россия нападет на мою страну, хотя подозревала, что ничем хорошим нагнетание обстановки не закончится. В день Х встала пораньше, собралась ехать в поликлинику со средней дочкой (у меня четверо детей 21, 18, 16 и 14 лет). Первым делом после побудки включила телефон и… «офигела» – это самое приличное слово. Накануне муж сказал снять деньги с карты, т.к. собираются ввести военное положение. В кои-то веки сделала, как он просил, и не прогадала.

Вещи собрала быстро, пригодилось увлечение пост-апокалипсисом. По первой же сирене мы организованно спустились в убежище. Я, вообще, по жизни пугливый человек, рядом со мной пакетик упадет, я уже ору, так что легко представить, что со мной было первые 3-4 дня. Дети тоже перепугались. Средняя дочь, ей 16 лет, отказывалась спать без куртки, только ботинки снимала. Первые две ночи дети дежурили по очереди. А я легла спать — честно говоря, просто свалилась от усталости.

Постепенно все наладилось. Точнее, мы как-то пришли в себя. Уже два раза проспали воздушную тревогу, стало как-то по фигу, что ли. По вечерам сидим в темноте. Недавно я нашла старую карту мира из плотного картона и прицепила на кухонное окно, так что теперь там можно включать свет по вечерам.

Очень радует, что наша армия достойно дает отпор, и нет, кровожадной я себя не считаю. «Чем меньше их, тем больше нас», – как сказал персонаж одного зомби-муви. В самом деле, их сюда не приглашали, никто их тут не ждал.

Дети постоянно требуют уехать. В одиночку меня не отпускают из дома, один только сын ходит. Остальные по двое. Стали чаще обниматься. Отца давно со счетов. Как оказалось, легенда о «сильном мужском плече» в нашем случае так и осталась легендой. Муж то впадает в апатию, то начинает командовать на ровном месте. Он давно бросил работу, нам помогает его мать, и сейчас, когда лично мне приходится, натурально сцепив зубы, взять себя в руки, муж ноет и злится. Мы прожили вместе вот в апреле будет 22 года. И я серьезно думаю разойтись с ним по окончании войны.

Моя мама с 1991 года живет в селе, теперь к ней не доехать без машины. Созваниваемся каждый день, она держится бодрячком, но я слышу слезы в голосе. Помочь ей некому, спасибо, что родственники «на машине» успели привезти продукты.

Уезжать очень не хочется, тем более в чужую страну. Сын с мужем призывного возраста, потому их не выпустят. Я часто злюсь: из родного дома выгоняют. Это неприемлемо и унизительно.

У меня никогда не было тревожности, а теперь появилась, и это невыносимо. Обострилось ОКР, часто возникает ощущение полной разбитости, беспомощности и растерянности. Но я не могу позволить себе это показать.

Огромная поддержка от людей из интернета – я давно веду блоги на diary.ru и на dybr.ru, участвую в Фандомных битвах как фикрайтерка, так вот люди из команд очень поддерживают. Прислали деньги, на них мы сейчас и живем. Знакомые каждый день справляются, в порядке я с семьей или нет. И если кого-то это раздражает, то меня, наоборот, поддерживает. Одному сейчас нельзя оставаться, это прямой путь в личный ад.

Постепенно жизнь вроде как «налаживается». В магазинах есть продукты, люди уже не гребут их ящиками. Установили приложение «Повітряна тривога», теперь получаем оповещения намного быстрее. Отнесли в убежище одеяла и подушки, провели розетки, вот бы еще пробивал интернет. Жаль, что отключили лифты, на 9 этаж тяжеловато подниматься.

Планы на «после войны»? Хочу что-то решить с работой, надеюсь, что мои школьницы сумеют продолжить обучение. Старшей нужно сдать диплом – последний курс университета. Но основные надежды мои связаны именно с тем, чтобы выжить».

#женщиныукраины

Женщины Украины. Валерия, Николаев/Тбилиси:

«Я улетела в Тбилиси 4 февраля. Мое начальство из Канады уж очень переживало из-за войск на границе. Из наших никто не верил, что что-то произойдет. Начальство предложило временный релокейт и для меня это был просто «мини-отпуск, пока войска не отъедут и шум не спадет».

Шум только усилился. Никто из близких больше не уехал и не улетел. Я одна, и я никогда в жизни не чувствовала такого одиночества. Никогда в жизни я настолько не чувствовала, что у меня нет дома. Нет никого рядом. Есть с кем поговорить, есть с кем выпить, но нет никого, кто привносил бы в мои будни хоть каплю смысла.

Иногда я плачу. Иногда стараюсь жить — это лучшее, что я могу сейчас сделать. Отец в самой горячке, мать под бомбами, друзей разбросало повсюду, и я не знаю, смогу ли я увидеть кого-то из них в ближайшее время. Большую часть времени хочется кричать. Иногда хочется петь.

Слушаю песни только на украинском и пью грузинское вино. За месяц в Тбилиси познакомилась с ребятами со всего мира, но не знаю тут ни одного украинца. Благо, грузины меня понимают. Местные знакомые часто вспоминают 2008-й и то, чем он для них обернулся.

Каждый, кого я тут знаю, обнимает при встрече, держит за руки, что-то дарит, даёт. Я больше не могу. Значащего прикосновения не было ни одного за месяц.

Остаётся только ждать и надеяться. Через три недели — в Польшу, компания открывает там временный офис. Что дальше — не знаю. Попаду ли я домой — тоже не знаю.
Статистически, 80% людей, покинувших страну во время войны, не возвращаются уже никогда.

Ехать особо и некуда. Под окнами мамы снаряды, а ее рабочее место взорвано. Теперь остается только работать в полную силу, чтоб отправлять ей деньги на неопределенный срок. Теперь остаётся только молиться, чтоб все это поскорее закончилось и чтобы все остались живы. Каждый, с кем я была хоть на миг знакома.

Я не молилась 15 лет, но теперь каждый день повторяю как мантру: «Милый боже, я знаю, мы уже 15 лет не в ладах, но только пусть они дышат. Полной грудью. А я буду в порядке. Сегодня, завтра или однажды».

#женщиныукраины

Женщины Украины. Даша, Харьков:

«Доброй ночи. Под звуки очередной бомбежки очень захотелось написать вам для рубрики #женщиныукраины.

Меня зовут Даша, мне вот-вот исполнится 29 лет, и я живу в Харькове. Точнее, жила. Сегодня идёт 20-й день, как я не знаю, есть ли у меня дом и смогу ли я вернуться.

Я никогда не была аполитичной, а после 2014 года стала с особенным вниманием следить за всем, что происходит в моей стране и во всем мире. Нет большей глупости, как по мне, чем аполитичность. Живя в демократической стране, а именно такой была и, я надеюсь, останется Украина, нельзя оставаться вне политики. У студентов, предпринимателей, врачей, учителей — у всех нас — есть власть свергать и выбирать президентов. Разве не в этом смысл демократии?

Война не стала для нас неожиданностью, ведь в течение нескольких месяцев мы читали новости и понимали, к чему все идет. Но все же война стала для нас величайшим шоком, шоком, который в 21 веке не ожидаешь пережить.

24 февраля в 4 утра я не была одной из тех, кто проснулся от взрывов. Мы с мужем не спали. С начала пандемии наш график перестроился, и мы вели по большей части ночной образ жизни: работали до позднего вечера, а потом смотрели сериал или играли в видеоигры. В ту ночь мы посмотрели обращение Путина, а когда видео закончилось, мы услышали первые взрывы. Дальше все происходило очень быстро.

Под звуки взрывов мы собрали документы, вещи, лекарства. Сложили в чемодан по паре футболок и по одной толстовке, остальное свободное место оставили под корм для собаки и котов. Собрали двух котов, одного ротвейлера и пару сумок с самым необходимым. Загрузились в машину, забрали моего брата и уехали из дома. Под звуки взрывов мы выезжали из родного города, не зная, когда вернёмся и вернёмся ли вообще.

В Харькове у нас осталось все, вся наша жизнь: наши родные и близкие, которые отказались эвакуироваться, квартира, в которой мы жили последние пять лет, квартира, в которую мы должны были переехать в апреле, два наших совместных бизнеса.

Мы не выезжали из страны и даже не уехали в другой город. Мы живем под Харьковом у моих родителей. Мы засыпаем и просыпаемся под звуки взрывов и выстрелов, которые доносятся со всех сторон. Каждый день мы слышим, как бомбят Харьков, как его методично стирают с лица земли.

20-й день я хожу как в тумане. 20-й день я сижу без работы. 20-й день я молюсь о том, чтобы я и все мои родные пережили этот ад. 20-й день я пытаюсь осознать новую реальность, но все ещё безуспешно».

#женщиныукраины

Женщины Украины. Лана, Киев:

«Мне 26 лет, живу в Киеве со своей возлюбленной, нашими пятью кошками и собакой с 2019 года.

Я родом из Луганской области. В провинции, где я жила, в 2014-м началась война. Ровно через три дня после моего выпускного. Моей семье не удалось уехать, я прожила в зоне боевых действий вплоть до 2019-го. С 2014-го по 2016-й бомбили постоянно и сильно, потом бомбежки могли быть раз в 2-3 месяца. Мы назвали это «обострение» и «затишье перед бурей». Жизнь там напоминала адский День Сурка. По сути это и не жизнь, а выживание.

Когда я переехала к своей девушке в Киев, стала потихоньку отходить от пережитого трешака. Мне казалось, война навсегда останется в прошлом. Увы, я ошиблась.

24 февраля мы проснулись от взрывов. Сначала думали, что салюты, чуть позже решили, что теракт. А потом я зашла в телеграм и узнала, что началась война по всей Украине. В тот момент что-то во мне умерло окончательно и бесповоротно.

Мы сразу решили, что либо уезжаем все вместе с животными, либо все вместе сидим дома. Бросать их или отдавать не вариант от слова совсем.

Три дня назад пытались вдвоем с шестью животными уехать на поезде. Это была очень плохая идея, максимально. На личном опыте поняли, что поезд точно не вариант, прям 100%.

Нас уже ждёт семья из Германии вместе с животными, но проблема именно в том, чтобы добраться с большим количеством питомцев через три границы — украинскую, польскую и немецкую. Пока мы отходим от поезда (там случился лютый кошмар) и надеемся, что в наш дом не кинут ракету. Спим на полу в коридоре, рядом с ванной комнатой».

#женщиныукраины