Поддерджите «Насилию.нет»!

Привет, дорогие читательницы и читатели. Вы и без меня знаете, что такое «Насилию.нет» — это важнейшная организация, практически единственная, которая системно помогает пострадавшим от домашнего насилия в России. Предоставляет психологическую поддержку, юридическое сопровождение, помогает спрятаться от агрессора — и уйти навсегда. К несчастью, проблема семейного насилия игнорируется государством, а организации, которые помогают пострадавшим, обвешивают ярлыками «иноагентов», затрудняют сборы денег на их работу и в целом вставляют всевозможные палки в колеса. Когда я об этом задумываюсь, я чувствую, что меня мутит: ну чем можно объяснить, что людям, которые вытаскивают женщин из чудовищных ситуаций, опасных для их жизни и жизни их детей, не только не помогают работать, но еще и мешают?

Понятно, что это даже не вопрос, а так, вопль отчаяния. И в очередной раз от нас с вами зависит то, насколько эффективно сможет продолжать работу «Насилию.нет». Понимаю, что может быть трудно поддерживать в себе хоть какой-то уровень гражданской активности спустя два с половиной года войны, но ежемесячные донаты помогающим организациям — это правда классно. Подписка на них занимает пару минут, а каждый месяц видеть, что помогаешь незнакомым людям — бесценно.

Давайте поддержим тех, кто помогает женщинам, которым больше некуда пойти. И спасибо всем, кто подпишется на ежемесячные донаты «Насилию.нет». Я очень ценю ваше неравнодушие — и уверена, что клиентки центра тоже его ценят.

Приходите к нам учиться!

Вы наверняка не знаете, что я теперь еще и преподаю немножко. Студия подкастов «Либо/Либо», где я работаю, уже в третий раз проводит курс «Как делать разговорные подкасты».

Из чего состоит курс:

17 лекций от любимых подкастеров: Лики Кремер, Андрея Аксенова, Насти Красильниковой, Ксении Красильниковой, Лены Чесноковой, Саши Борзенко и еще примерно половины студии Либо/Либо.

На них мы расскажем о полном цикле создания подкаста: от идеи и разработки темы до записи, монтажа и монетизации. Есть разные тарифы — с практической частью и без нее. Вот тут все подробности.

Лекции можно смотреть вживую (и задавать этим умницам и умникам вопросы) или в записи. Я веду лекцию «Как брать интервью», а коллеги рассказывают еще о продюсировании, сторителлинге, редактуре, продвижении и о том, как зарабатывать собственным голосом деньги.

Кому это может быть полезно? Думаю, что всем, кто хочет научиться лучше рассказывать истории или задумывается о том, чтобы запустить свой проект. Студия «Либо/Либо» отличается от большинства других мест, где мне доводилось работать, тем, что все ее сотрудницы и сотрудники очень любят свое дело и горят глазами, когда о нем говорят. Я искренне рекомендую пойти к нам учиться, особенно если вы как раз решаете, какие навыки стоит прокачать.

Моим читательницам и читателям положена скидка, она будет доступна, если вы будете переходить вот по этим ссылкам (про тарифы можно прочитать здесь).

Тариф «Лекторий» (-15%): купить

Тариф «Практикум» (-10%): купить

Тариф «Мастерская» (-10%): купить

До встречи на лекциях!

«12 недель»

Я никогда не делала аборт.

Мне повезло. Моя единственная беременность была запланированной и желанной. И я пишу, что мне «повезло» именно потому, что это во многом везение: любая женщина репродуктивного возраста может оказаться в ситуации, когда у нее наступит беременность, хотя она ее не планировала.

В таких обстоятельствах женщины встают перед выбором: оставить беременность или прервать. И мы с вами живем в настолько мрачные времена, когда право женщин на этот выбор начали оспаривать все, кому не лень — священники и патриархи, политики и чиновники, и даже (даже) некоторые врачи. То есть люди, которых мы с вами, как правило, не знаем лично (а чаще всего еще и не выбирали), решают за нас, как нам распоряжаться нашими телами, свободой и будущим.

Когда в стране, гражданками которой мы являемся, пытаются ограничить право на аборт, это огромный удар по правам человека, по личной свободе и по ощущению базовой безопасности.

Выбор — сохранить или прервать беременность — не может быть простым сам по себе. Он связан с кучей моральных дилемм, сложными чувствами, он чаще всего психологически трудный. И все же — с таким выбором сталкивается огромное количество женщин: наших подруг, родственниц, коллег.

Моя любимая подруга и коллега Аня Карпова сегодня выпустила свой новый подкаст-исследование о том, КАК российские женщины делают такой выбор в ситуации, когда его пытаются сделать ЗА НИХ все, кому не лень. Он называется «12 недель». И это три мощных, увлекательных, важных и глубоких эпизода о том, что касается каждой — и каждого — из нас.

Горжусь тем, что редактировала этот проект, и рада, что имею возможность рассказать о нем вам, дорогие читательницы. Подкаст уже доступен на всех платформах, вы можете послушать его целиком прямо сегодня. Нажимайте сюда.

Подкаст «12 недель» сделан в студии «Либо/Либо».

«Творческий метод». Премьера нового расследования «дочери разбойника»

Привет, дорогие читательницы и читатели! Сегодня вышло наше новое расследование: как и всегда, все эпизоды одновременно, их четыре.

«Творческий метод» — это подкаст, в котором я разоблачаю своего кумира. Героини этой истории — героини моего сердца.

Слушать

Мне страшно, волнительно, радостно от того, что закончилась такая огромная работа, горько от несправедливости, о которой вы скоро тоже узнаете, и от разочарования.

И еще у меня опять откуда-то прорезается надежда.

Каждый раз одно и то же: некоторое время до и после премьеры я надеюсь, что мир вдруг услышит. Мир услышит, что насилие над девочками и женщинами пронизывает его с ног до головы, что эта проблема гораздо масштабнее, чем большинству из нас хочется верить, что пренебрежение правами женщин и равнодушие к ним — это одна из главных причин того уродливого хаоса, в котором мы булькаем последние годы. Ну, кто знает, вдруг, в этот раз действительно услышит?

Послушайте, расскажите подругам, коллегам, подписчикам в соцсетях и прочим значимым для вас людям. Спасибо!
Настя

Вика, героиня нашего расследования, написала пост о своем опыте — и будет рада словам поддержки.

Дело Ларри Нассара. И премьера рубрики

Привет! Перед вами — результат волевого решения возобновить регулярное вещание в канале «дочь разбойника». Я придумала рубрику, в которой я буду рассказывать о том, как журналисты в мире расследуют преступления против женщин. Зачем я это делаю? Хочу показать, какие существуют «стандарты доказывания» в журналистике такого рода — и рассказать о том, как такие материалы влияют на вероятность правосудия и доверие к пострадавшим.

О деле Ларри Нассара — бывшего врача американской женской сборной по гимнастике и серийного растлителя — я узнала из подкаста Believed от NPR Radio. Когда я послушала этот подкаст, я поняла, что это именно то, чем я хочу заниматься — аудиорасследования преступлений против женщин.

При этом подкаст Believed — это не расследование в классическом смысле. Когда он был опубликован (в конце 2018 года), Ларри Нассар уже отбывал срок. То есть пострадавшие уже рассказали свои истории, полиция уже возбудила и расследовала дело, а суд вынес приговор. Журналистки NPR рассказали эту историю еще раз, во всех деталях и подробностях, но принципиально новой информации в их работе не было.

Дело Ларри Нассара началось с крошечной заметки в газете Indianapolis Star, опубликованной в сентябре 2016 года. Из этой заметки читатель узнает, что две бывшие гимнастки вышли на связь с газетой независимо друг от друга обвинили доктора Нассара в том, что он растлевал их в девяностых и двухтысячных годах — под видом медицинских манипуляций. Журналисты Indianapolis Star поговорили с обеими женщинами (только одна из них, Рейчел Денхолландер, согласилась выступать под своим именем), взяли комментарий у адвоката Ларри Нассара (тот все отрицал) — и выпустили заметку. Никаких «пруфов» и «доказательств» в этом материале нет — просто потому, что уважаемой газете оказалось достаточно двух историй изначально незнакомых друг с другом женщин, описывавших похожие паттерны. При том, что одна из героинь, Рейчел, рассказала о растлении спустя 16 лет после того, как оно закончилось.

После публикации в Indianapolis Star к обвинениям в адрес Нассара присоединились еще как минимум 156 пострадавших — он растлевал детей в течение 20 лет. В 2018 году ему был вынесен приговор (до 175 лет тюрьмы), и этот судебный процесс стал невероятно обсуждаемым в США, потому что каждой пострадавшей, которая была к этому готова, дали возможность публично обратиться к Ларри в зале суда. Это одновременно душераздирающее и духоподъемное зрелище.

О чем мне все это говорит? О том, что в стране с работающим правосудием расследовательская журналистика имеет огромное значение — именно благодаря журналистам Indianapolis Star Ларри Нассара удалось остановить и изолировать. И еще — о том, что уважаемым американским изданиям достаточно историй пострадавших женщин, чтобы выступить с обвинениями в адрес влиятельных людей.

И закончу это все цитатой из подкаста Believed:

Women and girls are fighting for themselves because no one else would.

Что почитать, посмотреть и послушать о деле Ларри Нассара:

💡Подкаст Believed

💡Документальный фильм Athele A

💡Заметка Indianapolis Star, с которой все началось

💡Фрагменты выступлений пострадавших в суде над Ларри Нассаром.

The good guys lost. О Вирджинии Джуффре

26 апреля покончила с собой Вирджиния Джуффре. Она была главным голосом пострадавших от насилия со стороны финансиста Джеффри Эпштейна — мужчины, который много лет совершал сексуализированное насилие над девочками-подростками и руководил империей секс-траффикинга.

Вирджинии был 41 год. Она рассталась с жизнью на своей ферме в Австралии, где жила последние несколько лет.

Я хочу, чтобы мы помнили Вирджинию, потому что история ее жизни — это яркая иллюстрация того, с чем сталкиваются девочки и женщины, пережившие сексуализированное насилие и осмелившиеся о нем заявить. Вирджиния родилась в США в неблагополучной семье. Ей было 7 лет, когда ее начал растлевать друг семьи. В подростковом возрасте она была бездомной. В этот период в ее жизни появилась Гилейн Максвелл — подельница Джеффри Эпштейна, которая долгие годы «поставляла» ему девочек для насилия. Вирджиния рассказывала, что Эпштейн использовал ее в течение трех лет, с 1999 по 2002 год. По ее словам, в эти годы он также «одалживал» ее своим влиятельным друзьям, среди которых был принц Эндрю, член британской королевской семьи, сын королевы Елизаветы II.

В 2006 году Вирджиния начала участвовать в многочисленных судебных разбирательствах против Джеффри Эпштейна и Гилейн Максвелл. В 2010 году она начала рассказывать свою историю публично — и делала это до конца своей жизни. Многие женщины, позже рассказавшие о насилии со стороны Джеффри Эпштейна, признавались, что решились на этот шаг благодаря смелости Вирджинии.

В 2015 году Вирджиния Джуффре открыла нон-профит организацию Victims Refuse Silence, которая помогала пострадавшим от сексуализированного насилия и секс-траффикинга.

В 2021 году Вирджиния подала иск против принца Эндрю. Она утверждала, что он совершил в отношении нее сексуализированное насилие, когда ей было 17 лет. Чтобы урегулировать иск, принц Эндрю (который отрицает даже факт знакомства с Вирджинией) согласился выплатить ей деньги — точная сумма не разглашается, но по некоторым данным, она составила около 12 миллионов фунтов стерлингов.

Я хотела бы, чтобы вы вспоминали о Вирджинии Джуффре, когда в следующий раз услышите, что пострадавшие от сексуализированного насилия рассказывают о своем опыте ради «хайпа» или ради денег. Ни хайп, ни деньги, ни использование своих знаний и ресурсов для помощи тем, кто столкнулся с насилием, не лечат чудовищную травму, которую может нанести женщине такой опыт.

В день смерти Вирджинии ее семья выпустила заявление. В нем, в частности, говорилось: «Вирджиния яростно боролась с сексуализированным насилием и секс-торговлей. Она была светом для многих других пострадавших. В конце концов, груз пережитого насилия оказался настолько тяжелым, что Вирджиния перестала его выдерживать».

Что почитать, послушать и посмотреть по теме:

Текст о Вирджинии Джуффре и ее наследии в The Times (под пейволом)

Четырехсерийный документальный фильм о преступлениях Эпштейна Filthy Rich

Подкаст Chasing Gislane о Гилейн Максвелл

Интервью принца Эндрю журналистке Эмили Мейтлис.

С чего началось движение #metoo. О журналистках, разоблачивших преступления Харви Вайнштейна

Сегодня вторник, а значит, я снова погружаю вас (и себя) в то, как в мире расследуют преступления против женщин.

Октябрь 2017 года — месяц, когда началось движение #metoo. В двух важнейших американских изданиях — The New York Times и The New Yorker — вышли расследования о Харви Вайнштейне. Десятки женщин обвинили голливудского продюсера в домогательствах и сексуализированном насилии.

Расследование Ронана Ферроу для The New Yorker, над которым он работал в течение 10 месяцев, прозвучало громче, чем опубликованное за пять дней до него расследование The New York Times. Над ним работали две журналистки — Джоди Кантор и Меган Туи.

Именно Джоди и Меган первыми описали паттерн преступного поведения Вайнштейна по отношению к актрисам, ассистенткам, продюсеркам и другим сотрудницам его компании The Weinstein Company. Они же нашли документы, подтверждающие, что Вайнштейн годами заключал с пострадавшими от его действий соглашения о неразглашении и выплачивал им крупные суммы за молчание об их опыте.

Они же — Джоди и Меган — добились от Харви Вайнштейна письменного комментария в ответ на обвинения, которые им удалось собрать. В этом заявлении Вайнштейн признавал, что вел себя некорректно и причинил многим людям боль, и обещал, что возьмет отпуск, чтобы разобраться в себе и стать «лучшим человеком».

Я знаю, что дело Харви Вайшнтейна известно всем. И еще я знаю, что далеко не все ознакомились с двумя сокрушительно важными журналистскими работами, благодаря которым случилось #metoo. Некоторые из обвинений, прозвучавшие в обоих этих расследованиях, относятся к эпизодам, произошедшим за двадцать лет до публикации — в девяностых! Практически все эпизоды насилия и домогательств, описанные в обоих расследованиях, подтверждаются самими пострадавшими и их друзьями и коллегами, с которыми пострадавшие делились своими историями — но никак иначе. Некоторые из приведенных в расследованиях о Харви Вайнштейне свидетельства не подтверждаются ничем, кроме воспоминаний пострадавших.

И да, этого достаточно. Потому что и журналист The New Yorker, и расследовательницы The Times показывают паттерн поведения агрессора, который подтверждается похожими друг на друга историями, рассказанными многими женщинами. В 2018 году Джоди Кантор, Меган Туи и Ронан Ферроу получили Пулитцеровскую премию в главной номинации — «за служение обществу».

Существует целая вселенная материалов, фильмов и подкастов, которые можно послушать об этом деле. Я приведу свои любимые.

💡Расследование Джоди Кантор и Меган Туи для The New York Times

💡Расследование Ронана Ферроу для The New Yorker

💡Художественный фильм «She said» про то, как Джоди и Меган делали свое расследование

💡Эпизод подкаста The Daily, в котором Джоди и Меган рассказывают про свою работу.

Дорогие жительницы и жители Белграда, я еду к вам. Приходите поговорить и потанцевать 24 мая!

Буду рассказывать о том, как и зачем в мире расследуют преступления против женщин. Поговорим о свободе, правах, стремлении к лучшему, и о том, о чем вы захотите поговорить.

А после «серьезной» части встречи будет дискотека — потому что я очень люблю ставить музыку для танцев и обожаю счастливых пляшущих людей.

Билеты и подробности тут.

Принято считать, что хейт отскакивает от журналисток, активисток и блогерок, как теннисный мяч от корта на US Open. Это вроде как часть какого-то невидимого общественного договора: ты же согласилась быть заметной? Ну, тогда смирись.

За последние два с лишним месяца я получила тысячи (не преувеличиваю) сообщений, аналогичных прикрепленным к этому посту. Вроде, должна была привыкнуть? Но я расплакалась, прочитав это. Ехала в автобусе и пыталась, задрав голову, закатить слезы обратно в глаза — знаете, как бывает, когда тушью ресницы накрасила (у меня синяя, обожаю).

Это, кстати, сравнительно мягкое высказывание. Мне желали умереть, сгинуть вместе с моим подкастом, мне угрожали избиениями, убийством, изнасилованием. Меня называли всеми отвратительными словами, которые вы можете себе представить. Люди «поприличнее», среди которых были и мои коллеги, писали посты с глубоким анализом того, что я сделала не так, или выступали покороче — с едкими комментариями про результат моего труда. Разумеется, как женщина, я получила огромное количество оценок своей внешности (как вы догадываетесь, оценивающие были суровы). И все это продолжается до сих пор (прошло больше двух месяцев с премьеры «Творческого метода»).

То, что я сейчас описываю, знакомо многим женщинам, которые говорят о насилии и борются с ним. Распространено мнение, что хейт — это показатель того, что наша работа имеет масштабный эффект.

Я хочу добавить, что хейт и травля — это еще и причина панических атак, бессонных ночей и навязчивого желания исчезнуть и больше никогда не заниматься своим делом. По крайней мере, у меня это так. От количества и интенсивности подобных комментариев броня истончается.

Никто не заслуживает травли.

Я — журналистка, я расследую преступления против женщин, и я хочу продолжать делать свою работу честно и качественно. Но делать ее трудно и больно.

Закон Ханны. Как психологическое насилие стало уголовным преступлением в Австралии

tw: убийство, насилие

19 февраля 2020 года австралийском городе Брисбейн была убита Ханна Кларк и трое ее детей. Их убил муж Ханны и отец их общих детей, Роуэн Бакстер. Он облил машину, в которой сидела его семья, бензином и поджег ее. Потом он покончил с собой.

Ханна несколько раз обращалась в полицию из-за агрессивного поведения мужа. Он практически не применял к ней физического насилия, но на протяжении многих лет контролировал ее поведение, то, как она одевается, следил за ней, устанавливал подслушивающие устройства в ее машину и в телефон и унижал ее — лично и прилюдно. А еще проявлял агрессию по отношению к их детям. За несколько месяцев до трагедии Ханне даже удалось добиться охранного ордера, но Бакстер нарушал его условия, а полиция не вмешивалась.

Гибель Ханны и троих ее детей повергла всю страну в шок и стала катализатором масштабных законодательных изменений. Родители Ханны, Сью и Ллойд Кларк, нашли в себе силы стать голосом своей погибшей дочери и тысяч австралиек, которые столкнулись с домашним насилием. Они поехали в тур по всей стране, рассказывая историю Ханны, они открыли благотворительную организацию Small Steps 4 Hanna и несколько шелтеров для пострадавших. И самое главное, чего они добились: в австралийском штате Квинсленд признали отдельным уголовным преступлением принудительный контроль (coercive control). Этот закон вступает в силу через несколько дней, 25 мая. Максимальное наказание, которое можно получить за coercive control — 14 лет тюрьмы.

Почему это важно? Потому что Coercive control (кажется, самый внятный аналог по русски — это «психологическое насилие») может не включать в себя физическую агрессию. Он проявляется такими явлениями, как преследование, унижение, обвинение, контроль переписок, круга общения и внешнего вида, угрозы, манипуляции деньгами и газлайтинг.

В Австралии на законодательном уровне признали, что такое поведение может быть опасным для жизни. Так трагическая история Ханны и ее детей стала причиной изменений, которые могут спасти многих женщин.

Меня поразила эта история. Возможно, потому, что в ней есть какая-то форма справедливости. То, что случилось с Ханной и ее малышами — это высшее зло, которое не должно случаться ни с кем. И то, как с этой трагедией обошлась страна Ханны — как будто бы в этом есть достоинство, настоящая работа над ошибками, признание провала системы, которая должна защищать женщин от насилия — и деятельная попытка эту систему изменить.

Чудовищно, что изменения требуют таких жертв, но в том, что изменения происходят, есть много надежды.

Что послушать и посмотреть о Ханне Кларк:

Шестисерийный нарративный подкаст Hanna’s Story

Большое интервью с Ллойдом и Сью Кларк

«Как-то раз в прошлом июле я пошла на свидание с мужчиной, который угрожал меня убить»

Так начинается колонка Веры Паписовой в американском Cosmopolitan. Этот текст — ее рассказ о том, как она целый год изучала маносферу, зарегистрировавшись в дейтинг-приложении для людей крайне правых взглядов. Дело, разумеется, происходило в Нью-Йорке.

За этот период у Веры было 60 мэтчей, с 14 мужчинами она сходила на свидание.

Я процитирую несколько отрывков из Вериного блестящего текста, а заодно скажу, что именно такой, на мой вкус, должна быть современная журналистика для женщин. Она смелая, она экспериментальная, она глубокая, и она прекрасно иллюстрирует бессмертный тезис о том, что личное — это политическое.

💡«Политика в нашей стране все сильнее разобщает людей, а интернет подпитывает социальное напряжение и радикальные идеологии. Возможны ли в таких условиях романтические отношения между людьми противоположных взглядов? Может ли свидание стать способом найти понимание — ценностей, жизненного опыта, убеждений — благодаря которому появились бы способы начать преодолевать разногласия? И смогла бы я сама испытать физическое влечение (или заняться сексом) с мужчиной противоположных взглядов?»

💡«Джаред сказал, что любит составлять списки — в основном списки ресторанов или любимых блюд. Я спросила, какие еще.

«Список лживых утверждений о Дональде Трампе, которые распространяют либеральные белые женщины», — ответил он.

Внезапно у него затряслась нога. Он схватился за край стола и повысил голос: «Белые либеральные женщины — это болезнь нашего общества».

Затем он выпил одиннадцать порций холодного кофе».

💡«Одно из свиданий было с 36-летним Джейком. Он допивал второй негрони, а я потягивала минералку с лаймом, когда мы заговорили о том, как закончились его последние отношения. «Моя девушка убила нашего ребенка», — ответил он. «То есть она сидит в тюрьме за убийство?», — уточнила я. «Нет, хотя должна быть там», — ответил он, опрокидывая в себя стакан. — «Она сделала аборт и убила нашего ребенка, не посоветовавшись со мной». Я сделала глубокий вдох и продолжила внимательно слушать».

💡«Во время нашего последнего свидания мы гуляли в парке. Я сказала ему, что мы больше не будем видеться, потому что мы расходимся в большинстве наших убеждений и хотим разного будущего. Его это удивило, и он сказал, что с его точки зрения мы почти во всем согласны.

Нет, ответила я, это не так. И он знал был об этом, если бы задал мне хотя бы один вопрос обо мне. Несмотря на это, он попытался меня поцеловать. Больше мы не виделись».

Рекомендую прочитать текст целиком.

Микрофеминизм! Что?! Да!

Я совсем недавно узнала про концепцию микрофеминизма — и бесповоротно в нее влюбилась. Это маленькие действия и слова, которые потихоньку поворачивают мир лицом к женщинам. Уверена, что многие из нас уже практикуют микрофеминизм — расскажите мне об этом в комментариях, которые я (с опаской) открыла.

А пока — вот некоторые примеры таких действий, которыми делятся разные женщины:

«Я работаю школьной медсестрой. Когда ребенок заболевает, и его надо забрать домой из школы, я всегда сначала звоню отцу».

«Во время рабочих встреч я всегда сначала обращаюсь к коллегам-женщинам».

«Когда я пишу имейл нескольким людям, я всегда начинаю с обращения к женщинам».

«Я называю женщин женщинами. Я не обращаюсь к женщинам словом «девочки»».

«Когда меня спрашивают, почему я плохо себя чувствую, я прямо говорю о том, что у меня месячные, если причина в них».

«Когда при мне перебивают женщину, я вмешиваюсь».

«Когда кто-то говорит мне, что сходил на прием к доктору, я интересуюсь, что она сказала».

Я сама тоже нашла у себя в поведении следовой микрофеминизм! Когда я вижу в зале девушку, которая поднимает вес или просто самозабвенно тренируется, я улыбаюсь ей и поднимаю большой палец вверх.

Расскажите, чего классного микрофеминистического делаете вы!

Про «прошмандовцев»

С большим вниманием и почтением читаю телеграм-канал «прошмандовцы русской эмиграции». Вы наверняка знаете, что это за канал: он появился в конце мая, и там публикуют анонимные истории про мужчин, которые эмигрировали из России и соседних стран, и в эмиграции применяют насилие к женщинам.

Видела много претензий к создательницам (они не называют своих имен), и претензии эти в основном двух видов: 1) в том, что они не проводят фактчек, прежде чем публиковать обвинения, 2) в том, что они «упрощают» работу российских спецслужб, преследующих эмигрантов.

Канал создавался — и об этом его создательницы уже несколько раз говорили — как место, где эмигрантки делятся сплетнями и предупреждают друг друга о мужчинах, которые могут представлять опасность. Фактчек в жанре «сплетен» не предусмотрен.

Насчет облегчения работы спецслужб: понимаю, что гипотетическое преследование российским государством — это страшно, но не понимаю, почему насилие над женщинами (во многих случаях вполне реальное и уже случившееся) кажется кому-то менее страшным. Мне — нет, не кажется.

И последнее соображение. Годы работы с темой преступлений против женщин четко демонстрируют, что насильники в абсолютном большинстве случаев выходят сухими из воды. Поэтому я не стала бы переживать за будущее мужчин, истории о которых публикуют в «прошмандовцах». Канал великолепно справляется с заявленной функцией: девушки и женщины в эмиграции (то есть в уязвимом положении) предупреждают друг друга о людях, от которых стоит держаться подальше. Так что огромное спасибо создательницам и всем отважившимся прислать свои истории. Вы делаете большое и важное дело!

О том, насколько этот канал был всем нужен, можно судить по цифрам: в нем уже больше 58 тысяч подписчиц и подписчиков. Мне это кажется хорошим примером женской солидарности и взаимовыручки. И отдельное спасибо за слово «прошмандовцы», которым я обогатила свой словарь. Восхитительное.

Быть женщиной — опасно

Вот так я выглядела вчера. В 11 вечера я ждала автобуса, который должен был отвезти меня домой. На остановке было темно и безлюдно. Внезапно ко мне подошел мужчина с бутылкой пива и уставился на меня. Несколько десятков секунд он на меня пристально смотрел, потом уточнил, говорю ли я по-русски, и продолжил вопросом «Ебаться со мной пойдешь? За 50 шекелей?»

Я застыла. Тело стало каменным. Потом я собрала всю волю в кулак и очень громко и четко сказала «Отойдите от меня немедленно, иначе я вызову полицию». Он ушел.

Мне повезло. Мне повезло, что я смогла наорать, и это подействовало так, как я планировала. Мне повезло, что он не стал распускать руки. И я все равно чувствую себя чудовищно.

Зачем я это рассказываю? Потому, что мне стыдно. Мне стыдно за то, что мое любимое летнее платье — такое короткое. Мне стыдно за то, что я возвращалась домой в 11 вечера. Мне стыдно, потому что мой вид дал мужчине повод подумать, что мне можно задавать такие вопросы.

И я хочу вернуть этот стыд тем, кому он принадлежит. Никакое время суток и никакой внешний вид не могут быть оправданием для домогательств и агрессии.

И еще я хочу, чтобы было очевидно, что это такое — быть женщиной. Быть женщиной — это ждать от любого мужчины насильственных действий. Быть женщиной — это застывать в ответ на агрессию. Быть женщиной — подозревать в каждом мужчине человека, который может сделать что-то отвратительное. Быть женщиной — это бесконечно повторять себе: я не виновата.

Быть женщиной — опасно.

Что должно произойти, чтобы наши женщины любили и поддерживали друг друга?

Такой вопрос мне задали в инстаграме (подписывайтесь на него, я обожаю его вести). И я поняла, что продуманный ответ на вопрос не влезет в сторис (а я много думаю о внутренней мизогинии).

В ответе моем будут обобщения, но я предполагаю, что многим он покажется справедливым. Я думаю, что иногда способность женщины посочувствовать другой женщине, принять ее опыт без осуждения и даже поддержать — это привилегия. «Наши» женщины живут в ультрапатриархальной культуре. В обществе, которое постоянно предъявляет к ним невероятное количество требований, большинству из которых невозможно соответствовать, а часть из них противоречат друг другу.

Будь красивой, будь худой, будь образованной, строй карьеру, рожай детей, помалкивай, будь мудрее, не забывай всех обслуживать, не жалуйся, помни, что твоя главная цель — прикрепиться к мужику, а значит, другие женщины — твои соперницы.

И я думаю, что за ежедневным изматывающим репродуктивным трудом, за всепроникающей дискриминацией, за необходимостью работать гораздо интенсивнее мужчин, за попытками угнаться за стандартами красоты, за бесконечным обслуживанием старших и младших родственников можно просто не найти возможности остановиться и посмотреть на других женщин (а главное — на себя) с теплом, принятием и искренним интересом.

Поэтому ответ на вопрос, что должно произойти, чтобы наши женщины любили и поддерживали друг друга, такой: нужно, чтобы у них появилась возможность наладить контакт с собой. Спросить самих себя «чего я хочу?», вместо того, чтобы подстраиваться под бесконечные ожидания. Мне кажется, что путь к собственным желаниям и потребностям у нас завален такими непроходимыми камнями, что у многих из нас просто нет способа подвергнуть сомнению те установки, в которых нас растили.

Конечно, бывает так, что ненавидеть других женщин — это осознанный выбор. Но он, думаю, тоже не от хорошей жизни.

А мы с вами, те, кто уже расчистил часть завалов на пути к себе, можем пробовать быть теплее и добрее к окружающим нас женщинам, даже если нам кажется, что они глубоко неправы. Это бывает трудно, но эта работа вознаграждающая. Пользуясь случаем: спасибо каждой из вас, кто видит в женщинах соратниц и подруг, а не соперниц. Это ценно.

«После завтра»: подкаст и медиа об устойчивом развитии и экологии

Послушала три эпизода нового сезона подкаста «После завтра» — о нефтеразливах, о том, что происходит с погодой и как ее изменения отражаются на нашей жизни и о том, что такое «мультикризис». И хочу посоветовать вам тоже его послушать.

По двум причинам: во-первых, важно понимать, что происходит с экологией. Даже если хочется от этого спрятаться и не замечать эту повестку. Просто потому, что это уже влияет на нашу жизнь, поведение, самочувствие и благосостояние в ежедневном режиме.

А во-вторых, подкаст очень хорошо сделан. Все эксперты классно говорят, ведущая Ангелина Давыдова прекрасно направляет разговор (и еще у нее очень приятный голос), все классно объясняется, нигде ничего не затянуто, а главное — после прослушивания нет ощущения, что мы все умрем в муках завтра, зато есть понимание, что можно изменить в своих ежедневных действиях, чтобы завтра наставало как можно дольше.

Можно ли рассказывать об экологии нескучно? В «После Завтра» это умеют. Помимо подкаста, у них еще есть канал в телеграме — подписывайтесь, чтобы не пропускать новые выпуски.

Хорошие новости для тех, кто хочет поддержать подкаст «дочь разбойника»

Привет! Я еще не рассказывала об этом громко, но время пришло. Полтора месяца назад в подкасте «дочь разбойника» начали выходить бонусные эпизоды, доступные платным подписчикам студии «Либо/Либо», в которой я работаю. Это разговорное шоу я назвала «Шабаш», оно выходит раз в две недели, и в нем мы с коллежанками из подкаста «Никакого правильно» обсуждаем новости, важные для женщин и женской повестки, делимся рекомендациями книг, сериалов и подкастов, а еще говорим обо всяких штуках, которые помогают нам хорошо себя чувствовать в наших бренных телах.

Почему я рассказываю об этом сегодня? Потому что вышло уже три эпизода, и я могу уверенно сказать, что мне нравится то, что у нас получается. Я знаю, что среди моих слушательниц и читательниц (слушателей и читателей) есть люди, которые хотят поддержать мою работу деньгами. Подписаться на бонусный контент студии «Либо/Либо» — лучший способ это сделать.

В свежем эпизоде «Шабаша», который вышел сегодня, я подробно рассказываю о своей жизни в Израиле прямо сейчас.

Подписаться и начать слушать там, где вам удобно:

В Libo/Libo Play и закрытом телеграм-канале Либо/Либо;

В Подкастах от Apple;

На Patreon;

На Boosty.

#реклама

Из всех навыков, которыми я обладаю, я больше других ценю настойчивость и знание английского языка. Английский — это язык массовой культуры. Язык моей любимой музыки, многих любимых книг и мемов. А еще это язык, на котором я общаюсь, беру интервью и пишу сценарии.

Знание английского и возможность на нем общаться открывают кучу дверей — в том числе в мир потрясающе образного, богатого и красивого языка. Преподавателей и школ английского много, а «школа английского)» — одна, и это место для тех, у кого высокий уровень знаний — от B1+ до C2. Создательница школы, Катя, чрезвычайно увлечена своим делом: на занятиях она обсуждает со студент:ками только актуальные темы — от капитализма до мемов и современного дейтинга; материалы, которые используются в школе, Катя выбирает с пристрастием: среди них могут быть и ролики на ютюбе, и академические статьи. А еще занятия прокачивают разговорные навыки — а с этим бывает трудно даже тем, у кого уже высокий уровень языка.

Платить деньги сразу не нужно: сначала Катя устраивает бесплатную консультацию, которая помогает определить ваш уровень и понять, подходит ли вам такое обучение.

Даже если вы не собираетесь сейчас учить английский, я советую подписаться на Катин канал: она занимается исследованиями образовательных методик и глубоко погружена в тему преподавания и изучения английского, у нее есть классные тексты — например, про то, как слушать англоязычные подкасты и ютюб или о том, как оценить свой уровень английского. Обязательно подписывайтесь!

А все, кто при записи скажут, что пришли из «дочери разбойника», получат от Кати скидку в 20% на первый месяц обучения. Подробности о школе — тут!

Ночью в прошлый четверг мы проснулись от оповещения израильской службы тыла — оповещали нас о том, что Израиль атаковал Иран. Операция получила название «Народ как львица». И вот спустя 12 дней достигнуто перемирие — та же самая служба тыла разрешила израильтянам вернуться к обычной жизни. Заработал транспорт, открылись офисы и школы, можно отойти от бомбоубежищ, в которых мы провели значительную часть этих полутора недель.

Только вот обычная жизнь не включается по щелчку. Потому что этот короткий отрезок лета погрузил гражданское население двух стран в режим выживания. Режим, в котором мы были вынуждены думать о том, проснемся ли мы завтра.

Это — примерно то, от чего я уезжала в марте 2022 года. От обстоятельств, в которых мужчины в костюмах, которых я не выбирала, решают за меня, как я буду жить, и буду ли жить вообще.

Последние годы так ясно показывают, что даже если очень стараться быть «вне политики», политика все равно тебя найдет. Российскими дронами, репрессивной системой, иранской баллистикой, закрытыми аэропортами, обрушившимися планами — она влезет в твою жизнь и напомнит, до какой степени ты ничего не контролируешь.

Кажется, мы живем в такое время, когда возможность строить планы и следовать им — самая большая привилегия.

Государства зависят от нас: мы платим налоги, а значит обеспечиваем их функционирование. Мы рожаем детей, а значит производим новых граждан. И при этом государства плюют на нас, подвергают нас опасности, лишают нас прав — тогда, когда им это удобно. Это общественный договор, которого никто из нас не подписывал.

Мир устроен несправедливо, но справедливость, как мы помним — это конструкт. Чья-то утопическая идея, услужливо подсовываемая нам подсознанием — по поводу и без.

Не знаю, что нам остается. Возможно, единственная стратегия — судорожно выкапывать из себя остатки человечности и стараться делать каждый выбор (когда он есть), опираясь на них.

Безнаказанность, увезенная с собой в эмиграцию

О том, что режиссера и бывшего худрука «Школы современной пьесы» Иосифа Райхельгауза обвиняют в домогательствах, я знала давно. Это мужчина, которому скоро 80 лет, и который, судя по новому расследованию Лилии Яппаровой на «Медузе», систематически домогался студенток в России — и продолжил домогательства в Израиле.

Рекомендую прочитать этот текст.

И хочу обратить внимание на знакомые паттерны: на то, что пострадавшие от действий мужчины с властью — это девушки и женщины, которые от него зависят в карьерном и финансовом смысле. На то, как окружение героинь этого текста реагирует на их истории — реакции в спектре от равнодушия до насмешек над пострадавшими. На то, как сам Райхельгауз комментирует обвинения: мол, они просто недостаточно талантливые, поэтому придумывают всякий там «харассмент».

Хочется надеяться, что местная правоохранительная система обратит внимание на этот сюжет и окажется в состоянии остановить Райхельгауза — а то и заставить его ответить по закону. Но, к сожалению, надежда — это единственное, что у нас есть. Потому что практика показывает, что мужчинам за систематические домогательства и злоупотребление властью не полагается ничего, кроме временного дискомфорта.

Тем не менее, как всегда скажу огромное спасибо тем, кто не молчит. Ваша смелость — наша общая опора.