🗳 Сирия голосует после Асада. Но голосует ли?

Сегодня в Сирии проходят выборы в первый парламент после падения режима Башара Асада. Формально — исторический момент. Фактически — эксперимент с управляемой демократией, где всё решается не народом, а «коллегиями выборщиков» и президентом Ахмадом аш-Шараа("бывшим джихадистом"...ну Вы понимаете), который лично назначает треть депутатов.
Власти объясняют это «невозможностью провести прямые выборы»: нет переписи, миллионы людей разбросаны по лагерям и эмиграциям, целые провинции вне контроля. Но суть не в технических трудностях — а в том, что новая Сирия родилась без нации. У неё есть территории, есть элиты, есть покровители, но нет единого сирийского народа, который бы выбрал себе парламент.
Парадокс: Асад ушёл, но система осталась. Просто вместо авторитаризма военного типа пришёл авторитаризм бюрократический исламского суннитского толка — тот, что создаёт видимость процедур, советов, квот и комиссий. Внешне — порядок, внутри — пустота.
И всё же этот момент важен. Потому что впервые за годы войны в Сирии что-то происходит не на поле боя, а на избирательных участках. Пусть это не демократия — но и не пепел войны, хотя все помнят что ещё недавно вытворяли с друзами и алавитами. Это попытка выстроить новую форму контроля под видом «народного участия».
Сирия не возвращается к жизни. Она пробует придумать, как жить дальше... без демократии. И в этом — её новый, постасадовский, ближневосточный эксперимент.

💥 Катар под ударом — и на подъёме: как Доха превращает газ в политическое оружие.

Государственная компания Катар Энерджи приобрела 27 % долю в морском газовом блоке «Северная Клеопатра» у берегов Египта, где оператором остаётся Шелл, а среди партнёров — Шеврон и египетская Тарва Петролеум.
На первый взгляд — рядовая сделка по расширению портфеля.
Но на деле — это шаг в большой геополитической партии, где энергетика, политика и безопасность Восточного Средиземноморья всё плотнее сплетаются в один узел.

📍 Контекст:
Речь идёт о районе Геродотов бассейн, соседствующем с зонами израильских и кипрских месторождений.
Египет стремится утвердиться как региональный газовый хаб, а Катар — как мировой энергетический арбитр, у которого уже есть доли в проектах Африки, Леванта и Ливана.

🧩 Момент сделки символичен.

На фоне израильских ударов по катарскому штабу ХАМАС в Газе, Доха фактически отвечает не словами, а стратегией( об этом уже был пост на нашем канале в день израильских ударов по штабу Хамас в Катаре): усиливает своё присутствие в Египте — стране, которая балансирует между всеми сторонами — между США и Россией, Израилем и ХАМАС, Персидским заливом и Восточным Средиземноморьем.

💡 Это не просто газ. Это инфраструктура влияния.
Катар превращает энергоресурсы в инструмент политического присутствия — от Южной Америки до Средиземноморья.
Сделка с Шелл — не только про добычу, но и про встраивание Дохи в систему западных корпораций, где она становится не противником, а незаменимым партнёром.
Так что даже если Запад и Израиль раздражены катарской ролью в Газе, — экономически они завязаны на Катар крепче, чем когда-либо( к нашему большому сожалению).

Пока регион обсуждает удары, дроны и линии фронта, Доха спокойно укрепляет свои позиции в подводных блоках, терминалах и трубопроводах.
Каждый новый шельф — это не просто газ, это новый рычаг влияния.

🌅 Утро Ближнего Востока
Аддис-Абеба, 1972: как Эфиопия случайно разделила Красное море.

В феврале 1972 года в Аддис-Абебе император Хайле Селассие подписал соглашение, положившее конец долгой эритрейской войне. На первый взгляд — акт мира. На деле — начало раскола, последствия которого до сих пор формируют стратегическую карту Ближнего Востока.
Соглашение даровало Эритрее автономию в составе Эфиопии. Казалось, конфликт исчерпан. Но уже через десять лет режим Менгисту, поддержанный СССР, отменил автономию, началась новая фаза войны — и Эритрея окончательно отделилась, лишив Эфиопию выхода к морю.
С этого момента Красное море перестало быть «эфиопским заливом» и превратилось в арену борьбы Египта, Судана, Йемена и Саудовской Аравии — а позже и хуситов, Турции, Ирана и Израиля.
Сегодня, когда хуситы перекрывают Баб-эль-Мандеб, а Судан рушится на глазах, мы живём в мире, сформированном одним решением Аддис-Абебы.
Тогда император уступил, чтобы сохранить мир.
Сегодня Эфиопия ищет базу в Сомали, чтобы вернуть выход к морю.
А Израиль, США, Иран и ОАЭ играют вокруг Красного моря, будто это шахматная доска, на которой каждая клетка — следствие той самой сделки 1972 года.

Ирония истории в том, что именно потеря морского выхода Эфиопией открыла путь внешним силам в регион.
Красное море стало открытым — слишком открытым — для всех, кто умеет проецировать силу.

Рубрика: «Страны Ближнего Востока и Северной Африки».
🇱🇾 Ливия: страна, где прошлое не уходит, а возвращается с оружием в руках.

Ливия — одна из древнейших земель Северной Африки, перекрёсток цивилизаций, где Средиземноморье встречается с Сахарой. Уже за тысячу лет до новой эры здесь жили берберские племена, которых позже покорили финикийцы, основав Карфаген и торговые колонии вдоль побережья. Затем пришли греки и римляне, построившие Кирену и Лептис Магну — города, где философия соседствовала с торговлей, а храмы богов стояли рядом с оливковыми прессами.
После арабских завоеваний VII века ислам стал не просто религией, а основой культурной и политической идентичности. Ливия приняла суннизм маликитского мазхаба, который и сегодня определяет духовный облик страны. Позже сюда пришли суфийские братства — сенуситы, которые сыграли ключевую роль в борьбе против итальянской колонизации и вдохновили будущих национальных лидеров. Сенусизм — это не просто суфийское течение, а целая идеология умеренного, воинственного ислама, соединяющего веру с идеей независимости.
Османская империя владела Ливией несколько веков, пока в 1911 году её не захватила Италия, превратив в «четвёртую сторону» своей империи. Итальянцы строили дороги и порты, но жестоко подавляли сопротивление. Символом этой борьбы стал Омар Мухтар — «старик из Киренаики», повстанец-сенусит, повешенный в 1931 году, ставший для ливийцев национальным святым.

После Второй мировой войны Ливия обрела независимость в 1951 году под королём Идрисом Сенуси, потомком того самого ордена. Но королевство оказалось слабым, зависимым от Запада и нефтяных корпораций. В 1969 году молодой офицер Муаммар Каддафи сверг монархию, провозгласив «революцию аль-Фатх». Он построил эклектичную систему — смесь арабского национализма, ислама, антиимпериализма и личного культа. Каддафи мечтал о панарабском и панафриканском единстве, поддерживал революционные движения по всему миру, от Ирландии до Чада, и был то героем, то изгоем международной политики.
После его падения в 2011 году Ливия распалась. То, что строилось на страхе и нефти, обрушилось за считаные недели. Государство исчезло, а на его месте возникла шахматная доска из племён, наёмников, идеологий и иностранных интересов.
Сегодня Ливия — живой пример того, что бывает, когда государство уничтожают, но не создают ничего взамен. Разрушенные институты, отсутствие армии, дублированная власть, и главное — миллионы бочек нефти, за которые дерутся внутренние фракции и внешние игроки.

На востоке — генерал Халифа Хафтар, бывший соратник и враг Каддафи, поддерживаемый Египтом, Россией и Францией. На западе — Триполи, с его Правительством национального согласия, опирающимся на Турцию и Катар. Между ними — племена, города-государства, наёмники и беспилотники.

Турция превратила Мисурату и Триполи в свой стратегический плацдарм, фактически восстановив часть османского влияния — через контракты, базы, дроны Байрактар и политический ислам. Россия, в лице ЧВК «Вагнер» (теперь «Африканского корпуса»), закрепилась в Сирте и Джуфре, пытаясь контролировать центральную ось страны и выход к Сахаре.
Их присутствие — это не просто военный вопрос. Это борьба за контроль над нефтью, маршрутами миграции, логистикой, а главное — за «ворота Африки».
В этом смысле Ливия — зеркало всей новой ближневосточной архитектуры: где нет ни колониализма, ни свободы, но есть конкуренция империй. США и Европа теряют влияние, Китай осторожно входит через нефтяные концессии и инфраструктуру, не вмешиваясь в политику, а Турция и Россия ведут там свою «шахматную партию», как когда-то в Сирии.

Культурно и религиозно Ливия остаётся страной суннитского ислама маликитского мазхаба, но с сильной племенной идентичностью. Здесь не столько верят в идеологию, сколько в свой клан, город и память. Исламская традиция вплетена в ткань повседневности, но не как догма, а как кодекс чести. Суфийские братства, до сих пор живые в Киренаике, были ядром духовности, пока их не вытеснили салафитские течения, пришедшие после 2011 года из залива.

Это противостояние — не просто религиозное, а цивилизационное: между старой, земной Ливией и новой, сетевой, экспортированной извне.

Для Израиля Ливия — это пока не фронт, а фон. Но фон, который может внезапно зазвучать громко. Анкара уже использует Триполи как элемент своего южного влияния, а Москва через Хафтара укрепляет связи с Египтом и Суданом — странами, напрямую затрагивающими израильскую безопасность. После 7 октября 2023 года вопрос Средиземноморья снова стал стратегическим, и Ливия — часть этого контекста: нестабильная, но ключевая точка на карте между Востоком, Африкой и Европой.
Парадокс Ливии в том, что она так и не выбрала, кем быть: частью арабского Востока, африканского Юга или средиземноморского Севера. Но именно в этой неопределённости — её сила. Потому что Ливия — это мост, за который продолжают воевать все.
И, возможно, именно отсюда, с берегов Триполи и Сирта, начнётся новый раунд ближневосточной игры — где прошлое и будущее снова встретятся лицом к лицу.

Суккот: праздник доверия, радости и внутренней свободы.

Суккот — это последний из осенних праздников, и, возможно, один из самых глубоко символичных. В отличие от Песаха, который отмечает выход из Египта, Суккот учит нас радости и доверию в повседневной жизни, даже в самых непростых условиях.
Название праздника происходит от слова сукка — шалаш, временное жилище. Но смысл этого простого образа глубже, чем кажется. Сукка символизирует доверие к Всевышнему: крыша из веток кажется неустойчивой, но она защищает и напоминает о том, что настоящая опора — не в камне или стенах, а в вере, почтении и благодарности. Даже когда всё вокруг зыбко и неопределенно, можно радоваться, благодарить, чувствовать близость с семьей, общиной и с Богом.
Этот праздник — не просто религиозный ритуал. Он напоминает нам о внутренней свободе: о том, что можно освободиться от страхов, тревог и привязанностей, мешающих настоящей встрече с Творцом. В этом смысле Суккот — как духовная терапия: день за днем, праздник учит нас отпускать лишнее и радоваться жизни.
Четыре вида растений — лулав, этрог, хадас и аравa — также несут глубокий символизм. Каждый из них отражает разные качества человека: разум, эмоции, действия и стремление к гармонии. Совместное использование этих растений в ритуале показывает, что радость и доверие проявляются через целостность человека.
Суккот также связан с жертвоприношениями. В храмовые времена в течение праздника ежедневно приносились тельцы, начиная с 13 в первый день, и постепенно уменьшаясь до одного на последний день. Этот процесс напоминает о внутреннем очищении: от множества забот, страхов и отвлекающих факторов мы приходим к сути — к прямому, личному контакту с Высшим. Интересно, что телец, как символ греха золотого тельца в пустыне, бы превращается в средство духовного очищения.
Для нас, живущих на Ближнем Востоке, в регионе, где устойчивость и безопасность часто кажутся недостижимыми, Суккот имеет особое значение. Он учит доверять и радоваться, даже когда внешние обстоятельства нестабильны. Радость праздника — это не наивность, а сила: сила благодарить и видеть свет даже в самых сложных ситуациях.
Особенно символично в этом году: завтра, 7 октября, исполнится ровно два года с момента, когда заложники находятся в плену у ХАМАС. Сторожение и агрессия ХАМАС произошли именно в последние дни Суккота, на 7 октября, и теперь эта дата напоминает нам о необходимости стойкости, веры и молитвы. Мы желаем, чтобы заложники вернулись домой, а народ Израиля продолжал подниматься, несмотря на трудности.
Суккот — это праздник встречи, внутреннего освобождения и доверия. Он напоминает, что вера и радость возможны здесь и сейчас, что даже в шатком шалаше можно ощущать защиту и тепло, и что духовная свобода всегда ближе, чем кажется.
И в завершение, как сказал пророк Исайя:

"Не будет больше насилия в стенах твоих" (Исайя 60:18)
На иврите конкретно в этом месте Писания, как и в некоторых других, стоит слово, переведённое как «насилие» и это слово ...חמס ( "хамас"- насилие, зло, грабеж). Этот источник насилия будет устранён, и настанет время мира, доверия и радости для Израиля.

7 октября. День, который должен быть признан Холокостом.

Сегодня — два года с того утра, когда на землю Израиля пришёл ад. Когда за несколько часов были уничтожены целые кибуцы, семьи, дети, младенцы. Когда евреев убивали только потому, что они — евреи. Это не было просто «терактом», не было «военным столкновением». Это был Холокост — современный, воплощённый руками ХАМАС.
Да, именно Холокост. И именно это слово боятся произносить.
Боятся в мире — потому что тогда рушится привычная пропагандистская конструкция, где Израиль «оккупант», а ХАМАС «сопротивление».
Боятся и у нас — потому что дипломатически «неудобно». Потому что признание этого потребует новой моральной и политической позиции.
Но борьба за слово — это борьба за истину.
Если 7 октября не будет назван Холокостом, то нарратив перепишут снова: евреи станут «колониалистами», а палачи — «борцами за свободу». И тогда проиграем не только в дипломатии — проиграем в памяти.
Мир когда-то поклялся: «Никогда больше».
7 октября 2023 года показал, что эта клятва оказалась условной.
И если мы сами не назовём то, что произошло, своим именем — за нас это сделают другие. И скажут, что «всё не так однозначно».
Сегодня — день памяти и день осознания.
Настало время сказать ясно: 7 октября — это день современного Холокоста против еврейского народа.
И Израиль должен добиваться, чтобы эта дата была признана таковой — на уровне ООН, международных институтов, учебников, дипломатии, совести.
Это не просто вопрос терминологии.
Это — вопрос правды.
Или мы её формулируем — или нас перепишут.

🇦🇿 Саммит тюркских государств в Габале: новая ось силы.

📍 Габала, Азербайджан.
7 октября 2025 года — проходит 12-й саммит Организации тюркских государств (OTS).
На фото — улыбки и рукопожатия: Эрдоган, Алиев, Мирзияев, Токаев, Жапаров, Орбан.
Но за кулисами — разговор идёт о новом центре силы, который уже сегодня формирует собственную геополитику.
Пока мировые медиа спорят о Ближнем Востоке и Украине,
в Габале происходит тихое событие, последствия которого могут изменить карту Евразии.

🧭 Не просто культурный союз.
Организация тюркских государств — это уже не про фольклор и единство языка.
Это альтернатива арабскому и персидскому пространству,
а в перспективе — альтернатива самой исламской политической модели.
В повестке —
единый тюркский университет,
инвестиционный фонд,
транспортный коридор Китай–Каспий–Турция–Европа,
и даже разговоры о будущей валютной координации.
⚡️ Всё это — кирпичи в проекте, где Турция и Азербайджан становятся ядром,
Центральная Азия — стратегической глубиной,
а Каспийское море — связующим энергетическим и транзитным узлом.

🌍 Геополитика: рождение новой дуги.
С географической точки зрения тюркская дуга протянулась от Адриатики до Алтая.
Это фактически пояс между Россией, Ираном, Китаем и арабским миром.
И чем глубже кризис старых систем — тем громче звучит новая тюркская ось.
Эта ось выстраивается как третья сила:
вне арабской зависимости,
вне персидского мира,
и всё чаще — вне российской опеки.
Турция использует OTS как площадку для реализации своей доктрины “Тюркского века” —
геополитического проекта, где тюркская идентичность становится цементом новой зоны влияния.

🪖 Военное измерение: мягкая сила с твёрдым основанием.
Пока официально OTS не позиционирует себя как военный союз,
но взаимная оборонная инфраструктура уже фактически выстраивается:
Турецкие беспилотники и системы связи стоят на вооружении Азербайджана, Киргизии и Казахстана.
Азербайджанские офицеры
проходят обучение в Турции.
Обсуждается создание координационного центра по оборонным технологиям — без громких анонсов, но с понятной целью.
Эта «тень военного альянса» напоминает зарождение НАТО в 1940-е:
сперва — общий рынок и обмен технологиями,
потом — совместные стандарты,
а за ними уже приходит политическая и оборонная солидарность.

💰 Экономика: коридор, ресурсы и валюта.
Тюркский союз формирует собственную экономическую ось.
Ключевой проект — «Средний коридор», соединяющий Китай, Центральную Азию, Каспий, Кавказ и Турцию, выходя к Средиземному морю и Европе.
Это не просто логистика. Это альтернатива маршрутам, контролируемым Россией и Ираном.
Создаётся Тюркский инвестиционный фонд (базируется в Астане).
Его цель — поддержка инфраструктурных и энергетических проектов внутри союза.
Обсуждается идея будущей валютной координации — возможно, через цифровые расчётные механизмы,
чтобы снизить зависимость от доллара и рубля.
А Азербайджан уже сейчас превращается в энергетическое «сердце» блока —
поставки нефти, газа, электроэнергии, а также цифровых систем связи идут по линиям, которые обходят традиционные маршруты.

🕋 Идеологическая рамка: ислам без арабской монополии.
Тюркский союз несёт идею постарабского ислама —
ислама рационального, национального, политически самостоятельного.
Турция и Азербайджан показывают, что можно быть мусульманским государством,
не находясь под идеологическим диктатом Саудовской Аравии или Катара.
Но парадокс: Катар всё же активно участвует в тюркском проекте —
финансируя университетские и медийные инициативы, поддерживая диалог через Анкару.
Это не противоречие, а стратегия — Катар страхует себя на обоих фронтах:
в арабском мире и в тюркском, где Анкара становится ключевым союзником.

🧩 География и стратегия.
Тюркская география — не случайность, а целенаправленное выстраивание артерий:
через Каспий проходят энергетические потоки;

через Закавказье — транзитные;
через Центральную Азию — сырьевые;
а через Турцию — выход в Средиземное море и НАТО.
И если этот контур стабилизируется,
мир впервые получит неконтролируемую Западом и Россией континентальную дугу.
Это — стратегический кошмар для Москвы, Тегерана и Брюсселя одновременно.

🧱 Рамки и перспективы союза
Политическая рамка:
— Союз не претендует на формальную интеграцию вроде ЕС,
но движется к координации позиций на международной арене.
В ООН, ОИС и других структурах всё чаще звучит “тюркский голос”.
Экономическая рамка:
— Создание общего рынка, инвестфонда, транспортных хабов.
Параллельно — постепенная унификация цифровых и образовательных стандартов.
Безопасностная рамка:
— Координация военных закупок, разведданных, технологий и доктрин.
Пока это не оборонный союз, но уже де-факто альянс взаимных гарантий.
Культурно-идеологическая рамка:
— Единое пространство идентичности, где “тюркское” становится не этносом, а цивилизационным кодом.

⚖️ Главные вызовы
Различие интересов: Казахстан и Узбекистан не хотят попасть под турецкую гегемонию.
Россия и Иран воспринимают это как угрозу своему «заднему двору».
Китай опасается, что тюркская идентичность затронет уйгурский фактор.
Внутренние противоречия между светским и исламским направлениями (Турция vs. Центральная Азия).

Тюркский союз — это новая геополитическая ось,
создающая собственный континентальный порядок.
Это не замена НАТО или ЕС, но их азиатское отражение,
где интеграция строится не по бюрократическим, а по культурным и цивилизационным линиям.

📌 Саммит в Габале — не просто дипломатия. Это момент, когда “тюркский мир” перестаёт быть поэтической метафорой и становится политической реальностью.

🔥 Европейские двойные стандарты: от Косово до Газы. Кто платит мафии за “мораль”? 💶
Когда Запад говорит о “борьбе за свободу”, стоит задаться вопросом: кто на самом деле платит за эту свободу — и кому?
💥 Косовский кейс.
После распада Югославии западные столицы закрыли глаза на то, как на руинах сербских анклавов выросла целая албанская мафиозная система.
🚬 Торговля наркотиками, 💀 торговля органами и людьми, 💃 проституция — всё это стало фундаментом “молодой демократии” Косово.
Журнал Der Spiegel ещё в 2010 году писал о связях тогдашнего премьера Хашима Тачи с группировкой Drenica и криминальными структурами, контролировавшими героиновый транзит через Балканы.

🇩🇪 Европейские политики делали вид, что не замечают — ведь Косово нужно было как “пример успеха гуманитарных интервенций”.
💼 Более того, расследования Balkan Insight и Euractiv указывали на неформальные контакты косовских бизнес-групп с европейскими чиновниками, финансирование лоббистских кампаний в Брюсселе и Вашингтоне.

💣 Палестинский кейс.
Сегодня те же самые западные элиты с апломбом защищают “палестинское сопротивление”, умалчивая о том, что экономика ХАМАСа держится на схожих механизмах:
— контрабанда через Египет,
— “налог” с гуманитарных поставок,
— вымогательство у предпринимателей,
— и, по сути, мафиозный контроль над сектором.
При этом лидеры движения живут в отелях Дохи и инвестируют миллионы в зарубежные активы.
🇶🇦 Всё это происходит при молчаливом участии западных посредников, ведь политическая выгода и “мирные переговоры” приносят куда больший дивиденд, чем честность.

⚖️ Параллель очевидна.
Там — мафия под флагом “независимости”, здесь — террористы под вывеской “борьбы за освобождение”.
В обоих случаях Европа не просто закрывает глаза — она вкладывает деньги в грязные схемы, потому что они подпитывают её собственные геополитические игры.

💬 Когда преступление становится инструментом внешней политики, мораль — лишь реквизит для телевизионных эфиров.

📚 Источники:
Der Spiegel: “Kosovo’s Mafia: How the West Ignored Organized Crime” (2010)
Balkan Insight: “Kosovo’s Shadow Economy and Political Connections” (2022)
Euractiv: “EU’s Blind Eye to Kosovo’s Corruption Problem” (2021)
BBC / DW: отчёты о расследованиях Тачи и Drenica Group
Reuters: материалы о финансах ХАМАС и контрабанде через Рафах (2023–2024)

🔥 Сделка Трампа по Газе: спасение или капитуляция?

72 часа.
Такое время даётся на первую фазу «плана Трампа» — того самого, что согласовывали в Шарм-эль-Шейхе с участием Египта, Турции, Израиля и ХАМАС.
Живые заложники — освобождаются. Затем тела погибших.
А потом — десятки, если не сотни заключённых террористов выходят на свободу.
Звучит гуманно.
Но ведь почти дословно то же самое мы слышали при сделке по Гиладу Шалиту.
Чтобы было предельно ясно: я всегда последовательно выступал за освобождение заложников, не взирая на условия сделки. Аналитика уже здесь ни при чем...в сторону её...пусть и родную и любимую. Но необходимо понимать следующее...

Тогда тоже говорили: «жизнь важнее всего».
Прошло несколько лет — и эти «выпущенные» снова оказались в руководстве ХАМАС.
🤔 А теперь вопрос, который никто не задаёт
Куда исчез Филадельфийский коридор?
Помните заявление Нетаньяху весной 2024-го?:

«Без контроля над Филадельфийским коридором мы не сможем победить ХАМАС и вернуть заложников».

Сегодня — тишина.
Ни слова о коридоре, ни о зонах безопасности.
Словно за ночь кто-то переписал стратегию.

💣 Если бы это сделали Лапид или Беннет…
Представьте, если бы точно такой же план, точь-в-точь, подписало демократическое правительство Байдена,
а в Иерусалиме сидел Лапид или Беннет.
Да их бы уже растерзали — «предатели, уступки, капитуляция».
А сейчас? — молчание.
Потому что «свой».
Потому что под брендом «Трамп» можно продать всё — даже то, против чего вчера клялись стоять до конца.

⚖️ Суть проста
Да, мы за освобождение заложников. Без всяких «но».
Но кто ответит за цену?
Где гарантии, что эти 72 часа не станут началом новой передышки для врага?
Где прозрачность переговоров?
Кто контролирует, что именно Турция и Египет получат в качестве «административных партнёров» Газы?

🧩 Внизу айсберга
Турция давно добивается статуса посредника в Газе — ради доступа к Красному морю и инфраструктурных контрактов.
Египет — ради контроля над Синаем и «спокойных» американских дотаций.

А Израиль?
Израиль снова играет в короткий тактический обмен, не имея долгосрочной стратегии.
⚠️ Итог
Спасём людей — да.
Но если вместе с ними отпустим память, безопасность и принципы — то кто спасёт нас?
Трамп, являющийся королём уступок?...не думаю...

Ну а теперь разбираемся о чем речь согласно "великому плану" дядюшки Дональда ( кстати, его составляли Виткофф с Джаредом Кушниром...совместно с Египтом, Катаром, но и без участия...Турции (между строк) не обошлось

🟦 1. Синяя линия — текущий контроль ЦАХАЛ
Это глубокое проникновение вдоль всего восточного и южного пояса Газы.
Израильские силы удерживают восточные окраины Газы-Сити, всю приграничную полосу вдоль Израиля, районы восточнее Хан-Юниса и восток Рафаха.
Фактически ЦАХАЛ контролирует всю пограничную «ось» — от Эреза до Рафаха.
🟨 2. Жёлтая линия — первая фаза отвода (для обмена заложников)
Проходит западнее нынешнего фронта, примерно по линии:
восточные кварталы Газы-Сити остаются под израильским надзором,
отходит часть войск восточнее Дейр-эль-Балыха,
на юге — часть районов восточнее Хан-Юниса и Рафаха остаются под контролем, остальное передаётся под «переходный режим».
Израиль сохраняет плотный коридор наблюдения вдоль восточной границы (т. н. “buffer corridor”).
На этом этапе под контролем ЦАХАЛ остаются основные транспортные артерии и сельские зоны — без захода в густонаселённые центры.
🟥 3. Красная линия — вторая фаза отвода
Начинается после проверки «демобилизации» ХАМАС по стандартам «плана Трампа».
Израиль отходит ещё дальше — к линии, проходящей:
восточнее Газы-Сити — примерно вдоль старой разделительной зоны времён «Стены безопасности»,
через восток Хан-Юниса и район Кисуфим,
до Рафаха, где контроль остаётся совместным с Египтом.
После этого в районах центра сектора (Дейр-эль-Балах, Нусейрат, Магази) должен появиться международный надзорный контингент.
Израиль удерживает только стратегические участки восточной границы и подступы к буферной зоне.
⬛️ 4. Штрихованная зона — третья фаза, буфер безопасности
Это узкая пограничная полоса вдоль Израиля (примерно 1–3 км вглубь сектора).
Она остаётся под израильским или совместным контролем как зона раннего реагирования и предотвращения контрабанды.
На юге — сектор Рафаха вдоль границы с Египтом также превращается в совместную «зону наблюдения».
Внутри сектора — вся остальная территория должна перейти под временное международное управление с задачей разоружения ХАМАС и формирования новых местных структур безопасности.

📍Итог:
Карта описывает постепенное сжатие израильского военного присутствия — от полного контроля (синяя зона) к частичному буферу и международному надзору.

По сути, к каждому этапу добавляется слой неопределённости: чем дальше отвод, тем больше рисков и внешнего влияния (Турция, Египет, США, Катар).

Друзья! В 17:00 по-израильскому времени буду одним из гостей прямого эфира 9 канала. Будем говорить на самые актуальные темы сегодняшнего дня

⚡️ХАМАС и Израиль договорились вернуть заложников и прекратить огонь.
 
🕊Продержится ли прекращение огня?
🤞Не обманет ли ХАМАС?
🎗И главное, что будет после обмена?
 
Новости поступают ежеминутно; чтобы не пропустить ничего в исторические для страны дни, следить за освобождением заложников и развитием ситуации подписывайтесь на подборку лучших израильских новостных каналов. Просто нажмите на ссылку 👉🏻 https://www.tg-me.com/addlist/WwzVSDPhAAlkYmNk
и добавьте папку к себе

🌅 Утро Ближнего Востока
🛢️ Как нефть Мосаддыка превратила Иран в революцию.

Весна 1951 года.
В Тегеране премьер-министр Мохаммед Мосаддык подписывает закон, который станет переломом для всего Ближнего Востока: национализация Anglo-Iranian Oil Company — будущей British Petroleum.
Впервые страна региона заявила:

«Нефть — наша. И ни Лондон, ни Вашингтон не будут больше диктовать условия».

Для Британии это был шок. Для США — вызов.
Через два года ЦРУ и MI6 проводят операцию “Аякс”: Мосаддыка свергают, шах возвращается на трон, а Иран снова становится “надёжным союзником Запада”.
Но память о предательстве осталась.
📍Каждый плакат революции 1979 года был не только против шаха — он был против унижения 1953-го.
📍Каждое слово Хомейни о «нефтяной независимости» — это отголосок Мосаддыка.
📍Каждое подозрение Ирана к США и Британии — это рефлекс, выросший из того переворота.
Национализация нефти Мосаддыком изменила не только Иран —
она показала всему региону, что экономический суверенитет = политическая независимость.
С этого момента Ближний Восток перестал быть «сырьевым придатком».
Он стал ареной борьбы за право самим распоряжаться своими ресурсами.
И до сих пор, когда Иран, Саудовская Аравия или Катар спорят с Западом,
всё это — эхо весны 1951 года.

🕰️Рубрика: Ислам и доктрина национальной безопасности: Время как стратегия.

Есть вещи, которые мы в Израиле и на Западе до сих пор не до конца понимаем в исламском мышлении.
Мы привыкли мыслить категориями «сроков» — выборы через два года, санкции на полгода, операция на месяц.
Мир ислама же мыслит в категориях времени как миссии, а не как календаря.
Время в исламе — не линейная последовательность, а вневременной цикл возвращения.
Это не просто философия — это доктрина национальной безопасности, выстроенная на теологическом основании.
Когда в Коране говорится:

«Аллах обращает день и ночь. Воистину, в этом — урок для обладающих зрением» (24:44),

то речь не о смене суток, а о ритме истории, который Аллах обращает, как пожелает.
В этом — фундаментальное различие с западной картиной мира:
Запад верит в прогресс, ислам — в возврат.
Прогресс — это попытка построить лучше, чем было.
Возврат — это стремление вернуть то, что было совершенным.
Отсюда — идея золотого времени: эпохи Пророка и «праведных халифов» (аль-хулафа ар-рашидун), когда порядок Аллаха был на земле в чистоте.
И вся исламская история после — это дорога назад, а не вперёд.
Не модернизация, а реставрация — в религиозном смысле слова.
(Традиция «возврата к истокам» — один из корней позднейшей салафитской и ревизионистской мысли; см. обсуждение роли Ибн Таймийи в формировании этой логики).

Это объясняет многое:
почему исламские движения, даже те, кто позиционирует себя как «модернисты», всегда апеллируют к «истокам»;
почему каждое поражение не воспринимается как конец, а как эпизод цикла;
почему терпение (сабр) — не психологическая категория, а стратегическая.
Запад мыслит «дедлайнами» — ислам мыслит предопределением (кадар).
Если Бог обещал победу верным, она неизбежна, независимо от того, сколько лет, десятилетий или веков пройдёт.
Отсюда — то самое стратегическое терпение, которое мы видим у Ирана, «Братьев-мусульман», ХАМАС, хуситов и других:
они не проигрывают даже тогда, когда проиграли.
Потому что в их понимании время работает на них, а не против них.
(В современном региональном контексте понятие «стратегического терпения» применимо и к государствам, и к нетривиальным акторам; пример — многолетняя стратегия Тегерана по созданию «оси» влияния через прокси и институциональную работу).

Для нас, кто живёт в Израиле, это не просто теоретический вопрос.
Это вопрос понимания противника и самой логики региона.
Мы часто оцениваем ситуацию по календарю: «Год прошёл, ХАМАС ослаблен, санкции действуют».
Но исламская доктрина времени говорит обратное: «История не закончена, она лишь сделала виток».
Поэтому даже разрушенная Газа не воспринимается как конец — это как пересоздание из праха.
Средневековые мусульманские мыслители писали:

«Когда Аллах задерживает исполнение обещанного, это не отказ, а испытание веры» (в линиях традиции, близкой к Ибн Таймийе).
И сегодня эту формулу можно услышать в проповедях в Газе, в Кумме, в Сане, в Дохе.
Всё строится на вере, что будущее принадлежит прошлому — в том смысле, что оно обязано его восстановить.

Именно поэтому исламская цивилизация не воспринимает время как угрозу.
Старение государств, упадок империй, поражения — это не кризис, а часть пути.
В отличие от Запада, для которого поражение — финал,
для ислама поражение — эпизод пророческой линии, которую нельзя оборвать.
И здесь главный урок для нас.
Мы можем выигрывать войны, но если не понимаем временной код противника,
мы не понимаем его силы.
В то время как мы думаем, что живём в 2025 году,
он живёт в 15-м веке хиджры — и одновременно в 7-м веке после Пророка.
Это не анахронизм. Это — параллельная ось времени,
в которой прошлое — не ушло, а ждёт восстановления.

📘 И потому, когда мы говорим о «сдерживании», «усталости», «перемирии», — для исламского мира это просто очередной виток цикла.
Они верят, что история — как молитва: даже если ты прервался, ты обязан завершить её.
А мы всё ещё думаем, что время лечит.
А они говорят:" время — возвращает".