В прошлом выпуске мы неслучайно упомянули об интересе датского дизайнера Дана Сварта к древнеегипетской мебели. Помимо нескольких книг, написанных им об истории мебелестроения в древнем Египте, Сварт создал копии более ста предметов мебели, найденных в гробницах фараонов (в масштабе 1:5). Для этого он объездил весь мир, тщательно изучая экспонаты исторических музеев, а теперь его копии и сами демонстрируются в музеях. В этом контексте интересны размышления Сварта о преемственности в культуре:
«Возьмем к примеру египтян. Они придумали наклонную спинку стула – выдающееся изобретение, подарившее нам шезлонг! … А когда они начали обрабатывать задние ножки таким образом, чтобы в местах соединения со спинкой они были тоньше, это делалось исключительно ради внешней привлекательности. В противном случае такие стулья выглядели бы неуклюже. То есть они руководствовались лишь эстетическими соображениями».
«Нет (ответ на вопрос о том, нужны ли человечеству еще более новые стулья – MCMT)… Но ведь в этом и заключается прелесть культуры: она меняется. Если культура не обновляется, она бессмысленна… Говоря о стульях, мы удивительным образом редко вспоминаем об обновлении. Но возьмем к примеру театральные постановки. Они обновляются постоянно: каждая новая постановка осмысляет классическое произведение по-новому. Именно это я и имею в виду, когда говорю о необходимости постоянно совершенствовать предметы мебели».
Проиллюстрируем эти два тезиса снимком «Египетского стула» Финна Юля, спиной к спине стоящего к макету его древнеегипетского предшественника, созданному Свартом, и серией фотографий, на которых изображены стулья, спроектированные Алваром Аалто в 1929 г., и стулья конца 1990-х гг., созданные самим Свартом. Полагаем, что вы сами без труда разберетесь, где какие. Кроме того, нелишним будет упомянуть, что первыми гнуть древесину стали как раз-таки древнеегипетские мебельщики…
———
In our last post on Dan Svarth, we intentionally mentioned his lifelong interest in Ancient Egypt’s furniture-making. In addition to several books he has written on the subject, Svarth has produced 1:5 scale models of over a hundred pieces of furniture found in pharaohs' tombs. To do this, he traveled all over the world and meticulously studied ancient exhibits kept by museums of history and the models he created as a result of this research are now also featured in museums. In this context, we find Svarth’s reflections on the continuity of culture especially interesting:
“Consider the Egyptians. They invented the reclining backrest. The lounge chair, an extraordinary invention! And perhaps you’re thinking, “settle down, you old fool”, but wasn’t that radical? And when they began to carve the back leg so it was narrower where it connects with the backrest, that was exclusively for the sake of appearance. Otherwise it would look clumsy. It is a purely aesthetic experience.”
“No (responding to a question on whether we even need more chairs – MCMT)… but that’s what’s so great about culture. It changes. If culture is not renewed, it has no meaning… Oddly, when we speak about chairs, we rarely speak of renewal. But look at stage plays, for example. Those are renewed continually, every time a classic is performed anew. That’s what I mean by striving to refine a piece of furniture.”
As illustrations for these two points, take a look at the opening photograph that shows Finn Juhl's Egyptian Chair pictured back-to-back with Svarth’s scale model of its ancient predecessor, as well as a series of images showing chairs designed by Alvar Aalto in 1929 and chairs created by Svarth in the late 1990s. We believe that you will easily figure out which ones are which. Also, it wouldn’t hurt to mention that wood bending was actually pioneered by ancient Egyptians…
(photos: House of Finn Juhl, Moesgaard Museum via moesgaardmuseum.dk, se-design.dk, bukowskis.com, chickadee.jp, quittenbaum.de, artek.fi)
«Возьмем к примеру египтян. Они придумали наклонную спинку стула – выдающееся изобретение, подарившее нам шезлонг! … А когда они начали обрабатывать задние ножки таким образом, чтобы в местах соединения со спинкой они были тоньше, это делалось исключительно ради внешней привлекательности. В противном случае такие стулья выглядели бы неуклюже. То есть они руководствовались лишь эстетическими соображениями».
«Нет (ответ на вопрос о том, нужны ли человечеству еще более новые стулья – MCMT)… Но ведь в этом и заключается прелесть культуры: она меняется. Если культура не обновляется, она бессмысленна… Говоря о стульях, мы удивительным образом редко вспоминаем об обновлении. Но возьмем к примеру театральные постановки. Они обновляются постоянно: каждая новая постановка осмысляет классическое произведение по-новому. Именно это я и имею в виду, когда говорю о необходимости постоянно совершенствовать предметы мебели».
Проиллюстрируем эти два тезиса снимком «Египетского стула» Финна Юля, спиной к спине стоящего к макету его древнеегипетского предшественника, созданному Свартом, и серией фотографий, на которых изображены стулья, спроектированные Алваром Аалто в 1929 г., и стулья конца 1990-х гг., созданные самим Свартом. Полагаем, что вы сами без труда разберетесь, где какие. Кроме того, нелишним будет упомянуть, что первыми гнуть древесину стали как раз-таки древнеегипетские мебельщики…
———
In our last post on Dan Svarth, we intentionally mentioned his lifelong interest in Ancient Egypt’s furniture-making. In addition to several books he has written on the subject, Svarth has produced 1:5 scale models of over a hundred pieces of furniture found in pharaohs' tombs. To do this, he traveled all over the world and meticulously studied ancient exhibits kept by museums of history and the models he created as a result of this research are now also featured in museums. In this context, we find Svarth’s reflections on the continuity of culture especially interesting:
“Consider the Egyptians. They invented the reclining backrest. The lounge chair, an extraordinary invention! And perhaps you’re thinking, “settle down, you old fool”, but wasn’t that radical? And when they began to carve the back leg so it was narrower where it connects with the backrest, that was exclusively for the sake of appearance. Otherwise it would look clumsy. It is a purely aesthetic experience.”
“No (responding to a question on whether we even need more chairs – MCMT)… but that’s what’s so great about culture. It changes. If culture is not renewed, it has no meaning… Oddly, when we speak about chairs, we rarely speak of renewal. But look at stage plays, for example. Those are renewed continually, every time a classic is performed anew. That’s what I mean by striving to refine a piece of furniture.”
As illustrations for these two points, take a look at the opening photograph that shows Finn Juhl's Egyptian Chair pictured back-to-back with Svarth’s scale model of its ancient predecessor, as well as a series of images showing chairs designed by Alvar Aalto in 1929 and chairs created by Svarth in the late 1990s. We believe that you will easily figure out which ones are which. Also, it wouldn’t hurt to mention that wood bending was actually pioneered by ancient Egyptians…
(photos: House of Finn Juhl, Moesgaard Museum via moesgaardmuseum.dk, se-design.dk, bukowskis.com, chickadee.jp, quittenbaum.de, artek.fi)
3❤25👍9🔥4
Итак, в 1919 г., отслужив в пехоте на фронтах Первой мировой и вернувшись из итальянского плена, спасать предприятие отца пришел сын, Карл Хагенауэр (1898-1956). В одиннадцать лет Карл поступил в Венскую школу прикладного искусства, где учился у Франца Чижека, Йозефа Хоффманна и Оскара Штрнада и проектировал разные изделия для Венских мастерских. Хоффманн говорил о своем ученике: «Он очень талантлив как художник и проектировщик и получил прекрасную техническую подготовку». Воспитанный в духе венского модерна, Карл принялся обновлять и расширять ассортимент фабрики: помимо сюрреалистичного декора Хагенауэра-младшего, мастерская стала выпускать множество бытовых изделий, в том числе светильники, подсвечники, автомобильные маскоты, пепельницы и пр. В 1925 г. работы Карла экспонировались на выставке в Париже и принесли ему две медали, а впоследствии были удостоены и множества других наград.
В 1928 г. Карла-старшего не стало, и фабрику возглавил Карл-младший. Примечательно, что с конца 1920-х гг. к венской бронзе добавилось дерево – сам Хагенаэур создал множество миниатюрных скульптур из древесины и древесины и металла. Художник стоял у руля фабрики до 1956 г., плавно и уверенно ведя ее от модерна к ар-деко, а от ар-деко к модернизму. В 1956 г. Карл скончался от сердечного приступа, вызванного переутомлением на работе: он слишком много работал на фабрике, а все свободное время посвящал проектированию новых изделий, оставив после себя сотни (если не тысячи) реализованных проектов…
Продолжение следует…
Дополнительные изображения см. в комментариях к посту.
———
The year was 1919, when Carl Hagenauer’s son, Karl (1898-1956), came to his father’s rescue after serving in the infantry and returning from Italian captivity. At the age of eleven, Karl was admitted to Vienna School of Applied Arts, where he studied under Franz Čižek, Josef Hoffmann, and Oskar Strnad, also designing various products for the Wiener Werkstätte. Hoffmann described as “very gifted at drawing" and "very talented at design, and perfectly prepared technically”. Raised in the spirit of Viennese Secession, Karl set about revamping and expanding the factory’s product range, designing both purely decorative pieces and numerous household items such as lamps, candlesticks, hood ornaments, ashtrays, and more. In 1925, Karl’s works were exhibited in Paris, earning him two medals, and would later garner a lot of attention in Austria and elsewhere and many other awards.
In 1928, Carl Sr. passed away, and the factory was taken over by Karl Jr. Notably, the latter introduced wood into the factory’s Viennese bronzeware repertoire in the late 1920s. In subsequent years, he would create many miniature wood-only or wood-and-bronze sculptures himself. Karl Hagenauer remained at the helm of the factory until 1956, steering it from Secession to Art Deco, and from Art Deco to Modernism in a confident yet delicate manner. In 1956, Karl died of a heart attack, which was likely caused by too much work: he was reportedly always at the factory and would spend all of his free time designing new pieces. As a result, his legacy comprises hundreds, if not thousands, of products…
To be continued…
For additional images, check out the comments down below.
(photos: sammlung.mak.at, mallams.go-auction.com, hamel20.com, bidsquare.com, rubylane.com, retroinferno.com, auctionet.com, wright20.com, patrick-kovacs.at, cottoneauctions.com, dorotheum.com, ragoarts.com, sworder.co.uk, kollerauktionen.ch, quittenbaum.de, carters.com.au, bonhams.com, kolhammer.com, adeenidesigngroup.com, 1930.fr, artsy.net)
В 1928 г. Карла-старшего не стало, и фабрику возглавил Карл-младший. Примечательно, что с конца 1920-х гг. к венской бронзе добавилось дерево – сам Хагенаэур создал множество миниатюрных скульптур из древесины и древесины и металла. Художник стоял у руля фабрики до 1956 г., плавно и уверенно ведя ее от модерна к ар-деко, а от ар-деко к модернизму. В 1956 г. Карл скончался от сердечного приступа, вызванного переутомлением на работе: он слишком много работал на фабрике, а все свободное время посвящал проектированию новых изделий, оставив после себя сотни (если не тысячи) реализованных проектов…
Продолжение следует…
Дополнительные изображения см. в комментариях к посту.
———
The year was 1919, when Carl Hagenauer’s son, Karl (1898-1956), came to his father’s rescue after serving in the infantry and returning from Italian captivity. At the age of eleven, Karl was admitted to Vienna School of Applied Arts, where he studied under Franz Čižek, Josef Hoffmann, and Oskar Strnad, also designing various products for the Wiener Werkstätte. Hoffmann described as “very gifted at drawing" and "very talented at design, and perfectly prepared technically”. Raised in the spirit of Viennese Secession, Karl set about revamping and expanding the factory’s product range, designing both purely decorative pieces and numerous household items such as lamps, candlesticks, hood ornaments, ashtrays, and more. In 1925, Karl’s works were exhibited in Paris, earning him two medals, and would later garner a lot of attention in Austria and elsewhere and many other awards.
In 1928, Carl Sr. passed away, and the factory was taken over by Karl Jr. Notably, the latter introduced wood into the factory’s Viennese bronzeware repertoire in the late 1920s. In subsequent years, he would create many miniature wood-only or wood-and-bronze sculptures himself. Karl Hagenauer remained at the helm of the factory until 1956, steering it from Secession to Art Deco, and from Art Deco to Modernism in a confident yet delicate manner. In 1956, Karl died of a heart attack, which was likely caused by too much work: he was reportedly always at the factory and would spend all of his free time designing new pieces. As a result, his legacy comprises hundreds, if not thousands, of products…
To be continued…
For additional images, check out the comments down below.
(photos: sammlung.mak.at, mallams.go-auction.com, hamel20.com, bidsquare.com, rubylane.com, retroinferno.com, auctionet.com, wright20.com, patrick-kovacs.at, cottoneauctions.com, dorotheum.com, ragoarts.com, sworder.co.uk, kollerauktionen.ch, quittenbaum.de, carters.com.au, bonhams.com, kolhammer.com, adeenidesigngroup.com, 1930.fr, artsy.net)
3❤41🔥22👍10