Старший товарищ писателя Попова, писатель Михаил (фамилию Попов не указывает), жил насыщенной жизнью. В прошлом Михаил, с его слов, был личным помощником китайского маршала; в Японии у него остался взрослый сын-миллионер от известной манекенщицы.
Пропав на неделю и вернувшись, Михаил сообщил, что был занят - улаживал международный конфликт с китайцами.
- Ну и как, все уладил? - спросил Попов.
  − К сожалению, не все, − хмуро ответил старший товарищ по литературе.

Этот джентльмен не раз возникает в рассказах Попова. И я вновь предположу, что знаю, о ком идет речь. Но вам не скажу.

Цой читает записку на концерте-встрече со школьниками. Апрель 1988-го. 344 школа, Невский район (вроде бы).

Нажмите на картинку и послушайте. Кто же он, этот, так сказать, остроумец.

Фото Алексея Щербатых.

Лист падает, летит.
И вот уже в саду
все устлано и птицам
нету крова.
Рыбак в Фонтанку
выставив уду
невозмутимо ждет
улова.
Поплыл во мглу
унылый Ленинград.
Не Петербург.
Об этом нет и слова.
И словно слезы, в
сизый летний сад
с оград стекает олово
былого.

Евгений Вензель, 1974.

Байка не ленинградского разлива, но все равно - хороша.

У Юрия Олеши не было денег на выпивку. Он пошел в Союз писателей, к Арию Ротницкому, отвечавшему за похороны.  
– Арий Давыдович, – спросил Олеша. – Какие у вас расценки? Сколько кого стоит похоронить?
– Если писатель размера Фадеева или Федина, – ответил Ротницкий, – то очень дорого. А если какая-нибудь мелочь, то гораздо дешевле.
– А если меня? – спросил Олеша.
– Вы все-таки где-то посередине, пожалуй, даже ближе к дорогим. Вполне приличные деньги.
– Арий Давыдович! – сказал Олеша. - Нельзя ли меня похоронить в будущем, как мелочь, а разницу получить прямо сейчас?

В 1968 году Бродский сделал литературный перевод стихотворения Кассиуса Клея (Мухаммеда Али). Да, великий боксер писал стихи.

Текст был опубликован в журнале "Костер" (№7, 1968).

Этот рассказ,
ни на что не похожий,
о человеке
с прекрасной кожей,
который не прочь
поболтать о своих
слепящих ударах
и скорости их.

Наш бокс умирал,
и молились дельцы
в слезах, чтоб он вовсе
не отдал концы,
чтоб справился бокс
с многолетним удушьем.
Чтоб страшен был
новый боксер
предыдущим.

Был Паттерсон скучен,
хоть был мускулист он.
Не лучше его
коронованный Листон.
Но «Свергну его
и других королей!» —
промолвил
Марцелиус Кассиус
Клей.

Пред ним устоять
не способен никто.
За боем следящему
кажется, что
с противником он
в кошки-мышки
скучает.
А после вообще
всякий свет выключает.

Все зрители скоро
узнают,
что он
и в весе, и в веке своем
чемпион!