Зачем-то узнал, что есть премия под названием «Имперская культура». Слово «имперская», разумеется, «подразумевает всё многообразие российской культуры».
Вручается с 1999-го года и по сей день.
Среди победителей есть известные имена: Алексей Пушков, Константин Малофеев, Никита Михалков, Константин Кинчев («за создание песенного образа борца за Россию»), Сергей Лавров и Башар Асад (2011 год, номинация «События. Подвиги. Люди», с мотивировкой «за сопротивление западной экспансии»).
Но большинство всё-таки малоизвестные (мне) деятели культуры: орский поэт Николай Пашков, автор книги «Шофер в законе»; критик Сергей Семанов, отмеченный за «нелицеприятную критику современного литературного процесса»; Борис Белоголовый, автор жизнеописания «Участковый» (номинация «Душеполезное чтение»); и прозаик Вячеслав Немышев, автор романа о Чеченской войне под названием «Буча» (2010 год).
Иногда логика отнесения того или иного произведения к конкретной номинации остаётся непонятной: почему, например, серия «книг, посвященных 1600-летию памяти святителя Иоанна Златоуста», была отмечена в номинации «Геополитика»? А иногда прям понятна: как не отметить в номинации «Социальная литература» книгу под названием «Рожать под звон колоколов» (там на самом деле грустная история)?
Но я тут недавно был в музее Сребреницы в Сараево и до сих пор под впечатлением, поэтому больше всего меня поразил один из победителей 2008 года: Радован Караджич, номинация — «Славянское братство», мотивировка — «за мужество, верность и стойкость в служении единству православных славянских народов».
Вручается с 1999-го года и по сей день.
Среди победителей есть известные имена: Алексей Пушков, Константин Малофеев, Никита Михалков, Константин Кинчев («за создание песенного образа борца за Россию»), Сергей Лавров и Башар Асад (2011 год, номинация «События. Подвиги. Люди», с мотивировкой «за сопротивление западной экспансии»).
Но большинство всё-таки малоизвестные (мне) деятели культуры: орский поэт Николай Пашков, автор книги «Шофер в законе»; критик Сергей Семанов, отмеченный за «нелицеприятную критику современного литературного процесса»; Борис Белоголовый, автор жизнеописания «Участковый» (номинация «Душеполезное чтение»); и прозаик Вячеслав Немышев, автор романа о Чеченской войне под названием «Буча» (2010 год).
Иногда логика отнесения того или иного произведения к конкретной номинации остаётся непонятной: почему, например, серия «книг, посвященных 1600-летию памяти святителя Иоанна Златоуста», была отмечена в номинации «Геополитика»? А иногда прям понятна: как не отметить в номинации «Социальная литература» книгу под названием «Рожать под звон колоколов» (там на самом деле грустная история)?
Но я тут недавно был в музее Сребреницы в Сараево и до сих пор под впечатлением, поэтому больше всего меня поразил один из победителей 2008 года: Радован Караджич, номинация — «Славянское братство», мотивировка — «за мужество, верность и стойкость в служении единству православных славянских народов».
Forwarded from Stray observations
Кстати, раз уж речь зашла о джойсоведах, расскажу отличную историю об эксцентричном учёном, о которой два года назад прочитал в NYT.
Эта статья заслуживает того, чтобы из неё сделали остросюжетный фильм или как минимум подкаст.
Причём здесь целых два захватывающих сюжета.
Во-первых, академическая карьера самого литературоведа — Джона Кидда. Блестящий студент, заслуживший уважение преподавателей и выигрывавший научные конкурсы, он поступил в аспирантуру и стал одержим амбициозным проектом — подготовить самое текстологически выверенное и лишенное неточностей издание «Улисса» (хотя непосредственно диссертацию писал и о другом): скупал все издания «Улисса», до которых мог дотянуться, и с маниакальной скрупулёзностью сверял каждую строчку каждой страницы разных версий. Дело в том, что, как говорит автор статьи, судьба самого известного романа — это «одиссея ошибок», которая началась с 1922 года, когда полный текст произведения был впервые опубликован.
И на какой-то момент Кидд стал суперзвездой — и не только в узком мирке джойсоведения.
В 1988 году группа немецких учёных под руководством Ханса-Вальтера Габлера подготовила исправленное издание, которое должно было стать самой авторитетной версией джойсовского текста: ‘Ulysses’ as Joyce wrote it. Казалось бы, «одиссея ошибок» подошла к концу.
Но не тут-то было: в New York Review of Books вышла язвительнейшая статья Кидда, в которой тот, — чередуя сухой академический стиль и почти уличные панчи, — разнёс в пух и прах работу Габлера. Начиналась она с разбора такой неточности, которую допустил немецкий текстолог: у Джойса упоминается велосипедист H. Thrift, но Габлер исправил это имя на H. Shrift. Фрагмент, в которой цитируется это начало киддовского разбора, — наверное, мой любимый момент во всей статье:
Эта статья заслуживает того, чтобы из неё сделали остросюжетный фильм или как минимум подкаст.
Причём здесь целых два захватывающих сюжета.
Во-первых, академическая карьера самого литературоведа — Джона Кидда. Блестящий студент, заслуживший уважение преподавателей и выигрывавший научные конкурсы, он поступил в аспирантуру и стал одержим амбициозным проектом — подготовить самое текстологически выверенное и лишенное неточностей издание «Улисса» (хотя непосредственно диссертацию писал и о другом): скупал все издания «Улисса», до которых мог дотянуться, и с маниакальной скрупулёзностью сверял каждую строчку каждой страницы разных версий. Дело в том, что, как говорит автор статьи, судьба самого известного романа — это «одиссея ошибок», которая началась с 1922 года, когда полный текст произведения был впервые опубликован.
И на какой-то момент Кидд стал суперзвездой — и не только в узком мирке джойсоведения.
В 1988 году группа немецких учёных под руководством Ханса-Вальтера Габлера подготовила исправленное издание, которое должно было стать самой авторитетной версией джойсовского текста: ‘Ulysses’ as Joyce wrote it. Казалось бы, «одиссея ошибок» подошла к концу.
Но не тут-то было: в New York Review of Books вышла язвительнейшая статья Кидда, в которой тот, — чередуя сухой академический стиль и почти уличные панчи, — разнёс в пух и прах работу Габлера. Начиналась она с разбора такой неточности, которую допустил немецкий текстолог: у Джойса упоминается велосипедист H. Thrift, но Габлер исправил это имя на H. Shrift. Фрагмент, в которой цитируется это начало киддовского разбора, — наверное, мой любимый момент во всей статье:
(В честь дня рождения Джойса предлагаю перечитать отличную историю о войнах джойсоведов. Продолжение в следующих за репостнутой записях.)
«Когда кончалась одна пластинка, мой собеседник тут же ставил другую. По его словам, это помогает ему сосредоточиться. Представьте, что должно происходить в неокрепших молодых душах после целенаправленного, постоянного и массированного натиска той, с позволения сказать, культуры, которую проповедуют группы такого же толка, как одиозная "Кисс"! Тут музыка — обыкновенная ширма, за которой работают кукловоды — идеологи Запада, а наши советские парни позволяют испытывать на себе ухищрённые средства их пропагандистского воздействия».
Очень смешно, конечно, что KISS — это орудие пропаганды. И хотя эта статья «Вечернего Омска» про «Гражданскую оборону» вышла в 1986 году, но если бы мне сказали, что это текст 2023 года, я бы поверил (даже несмотря на слово «советских»). Но потом бы, конечно, фактчекнул.
Очень смешно, конечно, что KISS — это орудие пропаганды. И хотя эта статья «Вечернего Омска» про «Гражданскую оборону» вышла в 1986 году, но если бы мне сказали, что это текст 2023 года, я бы поверил (даже несмотря на слово «советских»). Но потом бы, конечно, фактчекнул.
Наташа сходила в Москве на офигенный спектакль театра Маяковского по «Человеку, который принял свою жену за шляпу» и круто сформулировала, чем этот спектакль (и сам Сакс) офигенен.
«С небывалой легкостью Алексей Алексеевич мог пожертвовать своей жизнью за Веру, Царя и Отечество, что и доказал в 14-м году, в начале германской войны, с криком "За Родину!" выбросившись на улицу из окна третьего этажа. Каким-то чудом Алексей Алексеевич остался жив, отделавшись только несерьезными ушибами, и вскоре, как столь редкостно-ревностный патриот, был отослан на фронт. На фронте Алексей Алексеевич отличался небывало возвышенными чувствами и всякий раз, когда произносил слова "стяг", "фанфара" или даже просто "эполеты", по лицу его бежала слеза умиления».
Хармс, «Рыцарь»
Хармс, «Рыцарь»
Удачно после «Меню» посмотрел спешл Нейтана Макинтоша, который не только почти весь целиком посвящён классовым и денежным неврозам современного американца, но ещё там есть такая шутка:
Even a small complaint from a rich person at an expensive restaurant, like, 'Hey, my chicken's a little cold?' The manager: 'Look, we'll have the waiter murdered in front of his family.'
Even a small complaint from a rich person at an expensive restaurant, like, 'Hey, my chicken's a little cold?' The manager: 'Look, we'll have the waiter murdered in front of his family.'
Forwarded from Капитан Фалькас: заметки китайского преподавателя
Злые клоуны
Пару-тройку недель назад все пели панегирики режиссеру Гайдаю в связи с его столетием. А я никак не мог вспомнить, почему в детстве я ненавидел его фильмы. И вот увидел в магазине игрушек знакомую вещицу и вспомнил. Дело в том, что в фильмах Гайдая снимался Юрий Никулин. А Никулина я ненавидел еще больше. Когда мне было года три, он приехал из Японии, куда ездил с моим дедушкой и всем цирком. И привез в подарок нам, малышам, подушку-пердушку. Подкладывал ее нам под попы, подушка издавала очень громкий неприятный звук, я пугался, куксился и плакал. Шутке своей радовался один Никулин, громко хохотал и так и орал: «Шутка!»
Потом я повзрослел, а дедушка умер. На похороны его я не пошел. Напился дома один. А позже навестил его последнюю, седьмую по счету, жену, бывшую балерину Ашхабадского театра оперы и балета. «Когда я приходил к дедушке в гости, он всегда много выпивал, – сказал я. – Он что, был алкоголиком? И от этого умер?» - «Нет. Твой дедушка не любил пить. Это они его заставляли, – она метнула злобный взгляд в сторону висевшего на стене эскиза циркового костюма Никулина, придуманного дедушкой. – Клоуны его споили».
Так я запомнил, что дедушку убила мафия клоунов во главе с Никулиным.
На фото: нарисованный дедушкой эскиз костюма Ю. Никулина, в котором тот и выступал всю жизнь.
Пару-тройку недель назад все пели панегирики режиссеру Гайдаю в связи с его столетием. А я никак не мог вспомнить, почему в детстве я ненавидел его фильмы. И вот увидел в магазине игрушек знакомую вещицу и вспомнил. Дело в том, что в фильмах Гайдая снимался Юрий Никулин. А Никулина я ненавидел еще больше. Когда мне было года три, он приехал из Японии, куда ездил с моим дедушкой и всем цирком. И привез в подарок нам, малышам, подушку-пердушку. Подкладывал ее нам под попы, подушка издавала очень громкий неприятный звук, я пугался, куксился и плакал. Шутке своей радовался один Никулин, громко хохотал и так и орал: «Шутка!»
Потом я повзрослел, а дедушка умер. На похороны его я не пошел. Напился дома один. А позже навестил его последнюю, седьмую по счету, жену, бывшую балерину Ашхабадского театра оперы и балета. «Когда я приходил к дедушке в гости, он всегда много выпивал, – сказал я. – Он что, был алкоголиком? И от этого умер?» - «Нет. Твой дедушка не любил пить. Это они его заставляли, – она метнула злобный взгляд в сторону висевшего на стене эскиза циркового костюма Никулина, придуманного дедушкой. – Клоуны его споили».
Так я запомнил, что дедушку убила мафия клоунов во главе с Никулиным.
На фото: нарисованный дедушкой эскиз костюма Ю. Никулина, в котором тот и выступал всю жизнь.
Через несколько месяцев начал замечать некоторую культурную разницу между Сербией и Черногорией.
(Что, разумеется, говорит лишь о том, что я всё ещё очень плохо ориентируюсь в культуре балканских стран, а не о том, что этой разницы не существует.)
(Что, разумеется, говорит лишь о том, что я всё ещё очень плохо ориентируюсь в культуре балканских стран, а не о том, что этой разницы не существует.)
Узнал, что существует премия имени Ширли Джексон, написавшей один из самых известных рассказов на английском языке, — «Лотерею». Премия вручается за выдающиеся литературные хорроры, психологические триллеры и мрачную фантастику. Её получали Стивен Кинг, Питер Уоттс, Саманта Швебин, Кармен Мария Мачадо (но вообще по большей части не очень известные мне имена).
Примечательно, как выглядит награда, которую получают победители, — камень с выгравированным именем. Если вы читали рассказ «Лотерея», то понимаете, почему это примечательно. А если нет — то прочитайте! (Это в любом случае стоит того.)
Примечательно, как выглядит награда, которую получают победители, — камень с выгравированным именем. Если вы читали рассказ «Лотерея», то понимаете, почему это примечательно. А если нет — то прочитайте! (Это в любом случае стоит того.)
В выпуске подкаста «Полки» о цензуре хорошая оговорка — буквально по Фрейду: «Эдипов язык».
Пацанские цитаты про волков? Ну а, может, лучше пацанские цитаты про барсуков?
«Каждый новый барсук, который проявляет себя как барсук — это не принципиально новый барсук».
«Каждый новый барсук, который проявляет себя как барсук — это не принципиально новый барсук».
Случайно наткнулся в мультитране на слово gorbachev, которое якобы в американском сленге произносят в ответ на чихание вместо gesundheit. Сначала подумал, что не может такого быть, но потом оказалось, что нет! Аж в одном источнике такое значение действительно приводится: в словаре молодёжного сленга, который написала в 1996 году преподавательница Университета Северной Каролины по итогам 15-летних наблюдений за своими студентами.
Также обратите внимание (см. скриншот) на то, какую музыку, согласно этому словарю, слушают готы.
Также обратите внимание (см. скриншот) на то, какую музыку, согласно этому словарю, слушают готы.
Автор шпионских романов Мик Херрон вслед за Ле Карре выдумывает собственный шпионский язык. Например, агенты наружного наблюдения у него называются горностаями (stoat). И после вот этого диалога про горностаев я задумался: а, может быть, цитата про суслика из «ДМБ» не такая уж и абсурдная?
В честь дня рождения Беккета вспомним материал McSweeney's под заголовком Samuel Beckett Responds To Messages I Received On Tinder.
Интересное наблюдение от переводчика и редактора The Los Angeles Review of Books Бориса Дралюка. С днём рождения Набокова, как известно, есть путаница: где-то написано 22 апреля, а где-то — например, в одном из паспортов писателя, — 23-го, что давало ему повод праздновать именины в один день с Шекспиром.
Но, оказывается, в предисловии к своему же переводу «Слова о полку Игореве» Набоков отдельно отметил, что и Игорь отправился в свой поход не в какой-нибудь день, а именно 23-го апреля.
Но, оказывается, в предисловии к своему же переводу «Слова о полку Игореве» Набоков отдельно отметил, что и Игорь отправился в свой поход не в какой-нибудь день, а именно 23-го апреля.