Часто слышу по телевизору рекламу одной марки риса:
– Рис “Националь”! Узбекский плов, японские суши – теперь это не кухня других народов, а ваша!
Есть другая вариация:
– Теперь это не чья-то национальная гордость, а ваша!
Диктор произносит империалистическую максиму обескураживающе бодрым голосом. Очень красиво.
И очень симптоматично. Лет десять-двадцать назад в рекламных материалах такого типа говорили “теперь у вас дома”, представляя “экзотические” блюда как мультикультурных гостей в вашем белом доме. Но сейчас такого уже не будет. Эстетика глобальной деревни, бывшая в фаворе на рубеже тысячелетий, померла с распространением мобильного интернета, а постколониальная дайвёрсити превратилась из буржуазной любви к этническим интерьерам в корпоративные прайды, транс-ЦРУшников и прочий хтоничный воукслоп. Негостеприимная сложилась атмосфера.
А плов с суши уже давно полностью обрусели, уйдя по рецептуре далеко от изначальных задумок и найдя своё местечко в нашей кухне. Ориентальными странниками назвать их язык не повернётся.
Тут бы просто продавать “рис для плова”, как стоит рядами в любой провинциальной Пятёрочке, представленный пятью разными брендами. Но маркетолог ИМПЕРСКОГО РИСА идёт ещё дальше, прямым текстом предлагая отжать чью-то национальную гордость. Тотальная гойда, что тут ещё сказать.
– Рис “Националь”! Узбекский плов, японские суши – теперь это не кухня других народов, а ваша!
Есть другая вариация:
– Теперь это не чья-то национальная гордость, а ваша!
Диктор произносит империалистическую максиму обескураживающе бодрым голосом. Очень красиво.
И очень симптоматично. Лет десять-двадцать назад в рекламных материалах такого типа говорили “теперь у вас дома”, представляя “экзотические” блюда как мультикультурных гостей в вашем белом доме. Но сейчас такого уже не будет. Эстетика глобальной деревни, бывшая в фаворе на рубеже тысячелетий, померла с распространением мобильного интернета, а постколониальная дайвёрсити превратилась из буржуазной любви к этническим интерьерам в корпоративные прайды, транс-ЦРУшников и прочий хтоничный воукслоп. Негостеприимная сложилась атмосфера.
А плов с суши уже давно полностью обрусели, уйдя по рецептуре далеко от изначальных задумок и найдя своё местечко в нашей кухне. Ориентальными странниками назвать их язык не повернётся.
Тут бы просто продавать “рис для плова”, как стоит рядами в любой провинциальной Пятёрочке, представленный пятью разными брендами. Но маркетолог ИМПЕРСКОГО РИСА идёт ещё дальше, прямым текстом предлагая отжать чью-то национальную гордость. Тотальная гойда, что тут ещё сказать.
Астрологи объявили неделю тотального кринжа. Мы продолжаем переводить Экзайл и сегодня предлагаем фрагмент, вызывающий бесконечный испанский стыд.
Здесь авторы рассказывают про свою любимую рубрику с криминальной хроникой России. И пишут уже в стиле “мы ёбнутые, вы сойдёте с ума, стоит вам только заглянуть в тёмный и отвратительный мир наших голов…”. Кринж. Впрочем, чего ещё ожидать от джен-иксеров в конце девяностых.
Однако, не каждый день джокер-грёбанный-циник, пытающийся избежать субурбийной скуки американец эпохи Матрицы и "Бойцовского клуба", сталкивается с реальностью России эпохи дефолта. Этот эстетический мэтч, в принципе, описывает весь издательский проект “Экзайла”. Просто представьте себе, как такой архетип тёмного трикстера публикует фотки трупов с кринжовыми подписями в духе “ой, а куда делась моя голова?”. Россия для них стала дискурсивным диснейлендом распространённого ультранасилия и анархии.
В нижеприведённом фрагменте этот молодой цинизм демонстрируется просто великолепно. Помимо этого на страницах появляется Макфол (которого авторы травят по емейлу за грамматические ошибки), распятый Багз Банни и истории про побег от негров-вышибал.
Россия была огромной индустриальной страной, которая пережила абсолютный экономический и идеологический коллапс. За пределами Москвы были сотни, может, тысячи сообществ, где больше не было ни индустрии, ни правительства, ни закона. Только массы людей, ищущих копеечку то там, то там, и пережидающих всё в мрачных бетонных многоэтажках. Незачем жить. Нечего делать. В таких обстоятельствах люди сходили с ума. Они убивали и насиловали и пожирали друг друга тревожными темпами. Это был дурдом. Абсолютный нигилизм. Это было “состояние дикой природы” – может быть, даже первые знаки конца цивилизации.
Каким бы ни был правильный способ освещать эту тему, большинство людей были уверены, что рубрика “Порносмерть” им не являлась. Оказавшихся на этой странице читателей обычно встречало беспричинно-отвратительное фото изуродованного трупа, под которым часто присутствовала чокнутая подпись в стиле ведущего игрового шоу, в духе “Эй, друг, можешь протянуть руку помощи? И ногу? И голову?”. Каждую историю из рубрики “Порносмерть” сопровождали маленькие мультяшные картинки, которые показывали читателю, какие элементы сюжета стоит ожидать в повествовании: кричащая бабка в стиле комикса Far Side означала “Крики о помощи проигнорированы”, кусок швейцарского сыра – “Набит пулями”, индейка – “Нарезали, как индейку”. Что ещё хуже, истории рассказывали с бесстыдной вуайеристской радостью, которую не могли поддержать публично даже самые прогрессивные из наших читателей. Кто бы ни писал эти заметки, очевидно дрочил на свою работу.
Читать здесь.
Здесь авторы рассказывают про свою любимую рубрику с криминальной хроникой России. И пишут уже в стиле “мы ёбнутые, вы сойдёте с ума, стоит вам только заглянуть в тёмный и отвратительный мир наших голов…”. Кринж. Впрочем, чего ещё ожидать от джен-иксеров в конце девяностых.
Однако, не каждый день джокер-грёбанный-циник, пытающийся избежать субурбийной скуки американец эпохи Матрицы и "Бойцовского клуба", сталкивается с реальностью России эпохи дефолта. Этот эстетический мэтч, в принципе, описывает весь издательский проект “Экзайла”. Просто представьте себе, как такой архетип тёмного трикстера публикует фотки трупов с кринжовыми подписями в духе “ой, а куда делась моя голова?”. Россия для них стала дискурсивным диснейлендом распространённого ультранасилия и анархии.
В нижеприведённом фрагменте этот молодой цинизм демонстрируется просто великолепно. Помимо этого на страницах появляется Макфол (которого авторы травят по емейлу за грамматические ошибки), распятый Багз Банни и истории про побег от негров-вышибал.
Россия была огромной индустриальной страной, которая пережила абсолютный экономический и идеологический коллапс. За пределами Москвы были сотни, может, тысячи сообществ, где больше не было ни индустрии, ни правительства, ни закона. Только массы людей, ищущих копеечку то там, то там, и пережидающих всё в мрачных бетонных многоэтажках. Незачем жить. Нечего делать. В таких обстоятельствах люди сходили с ума. Они убивали и насиловали и пожирали друг друга тревожными темпами. Это был дурдом. Абсолютный нигилизм. Это было “состояние дикой природы” – может быть, даже первые знаки конца цивилизации.
Каким бы ни был правильный способ освещать эту тему, большинство людей были уверены, что рубрика “Порносмерть” им не являлась. Оказавшихся на этой странице читателей обычно встречало беспричинно-отвратительное фото изуродованного трупа, под которым часто присутствовала чокнутая подпись в стиле ведущего игрового шоу, в духе “Эй, друг, можешь протянуть руку помощи? И ногу? И голову?”. Каждую историю из рубрики “Порносмерть” сопровождали маленькие мультяшные картинки, которые показывали читателю, какие элементы сюжета стоит ожидать в повествовании: кричащая бабка в стиле комикса Far Side означала “Крики о помощи проигнорированы”, кусок швейцарского сыра – “Набит пулями”, индейка – “Нарезали, как индейку”. Что ещё хуже, истории рассказывали с бесстыдной вуайеристской радостью, которую не могли поддержать публично даже самые прогрессивные из наших читателей. Кто бы ни писал эти заметки, очевидно дрочил на свою работу.
Читать здесь.
зацвели дикие ягодки
В центре Петербурга появились рекламы "РВБ", бывш. Вайлдберрис. Корпорация сделала кампанию под запуск нового сервиса по доставке собственных товаров из ПВЗ до клиента; соответственно, ищут авто- и пеших/велокурьеров.
Реклама бросается в глаза. На ней целенаправленно отсутствуют люди. Изображена среда работы авто/вело-курьера с атрибутами курьерской деятельности, буквально подвешенными в воздухе в отсутствие водителя. Так, на баннере, посвящённом поиску самозанятых водителей, изображена кабина машины изнутри. Так как брендировать автокурьера сложно (на улице они узнаются по конкретным моделям машины, в духе великого матизика, и помятому силуэту сумки на заднем сиденье — такая замена пассажира), на рекламе его присутствие подразумевается вайлдберизно-фиолетовыми перчатками и аналогичной шапочкой. Креатив на рекламе безмашинных курьеров выглядит полнее. По смазанной городской улице несётся велосипед, над которым в воздухе парит вайлдберизная сумка и куртка. Узнаваемый силуэт, которому и не нужен находящийся между сигнифаерами человек. Процесс уже запущен, товары двигаются из точки А в точку Б. Отсутствует только тело.
продолжение:
https://telegra.ph/Zacveli-dikie-yagodki-03-28
В центре Петербурга появились рекламы "РВБ", бывш. Вайлдберрис. Корпорация сделала кампанию под запуск нового сервиса по доставке собственных товаров из ПВЗ до клиента; соответственно, ищут авто- и пеших/велокурьеров.
Реклама бросается в глаза. На ней целенаправленно отсутствуют люди. Изображена среда работы авто/вело-курьера с атрибутами курьерской деятельности, буквально подвешенными в воздухе в отсутствие водителя. Так, на баннере, посвящённом поиску самозанятых водителей, изображена кабина машины изнутри. Так как брендировать автокурьера сложно (на улице они узнаются по конкретным моделям машины, в духе великого матизика, и помятому силуэту сумки на заднем сиденье — такая замена пассажира), на рекламе его присутствие подразумевается вайлдберизно-фиолетовыми перчатками и аналогичной шапочкой. Креатив на рекламе безмашинных курьеров выглядит полнее. По смазанной городской улице несётся велосипед, над которым в воздухе парит вайлдберизная сумка и куртка. Узнаваемый силуэт, которому и не нужен находящийся между сигнифаерами человек. Процесс уже запущен, товары двигаются из точки А в точку Б. Отсутствует только тело.
продолжение:
https://telegra.ph/Zacveli-dikie-yagodki-03-28
Telegraph
Зацвели дикие ягодки
В центре Петербурга появились рекламы "РВБ", бывш. Вайлдберрис. Корпорация сделала кампанию под запуск нового сервиса по доставке собственных товаров из ПВЗ до клиента; соответственно, ищут авто- и пеших/велокурьеров. Реклама бросается в глаза. На ней целенаправленно…
Вы не поверите, но Федя-новиоп опять сменил имя. Тюркский псевдоним "Тодар Бактемир" смылся в унитаз вместе с деньгами Юсэйда, и теперь наш Федя Алексеев представляется Дором Шабашевитцем. Под этим никнеймом он нынче учит в Израиле русню быть евреями. Нет, неиронично. Параллельно он пытается доказать (воображаемой) англоязычной аудитории, что он-то не такой, как эта понаехавшая русня ебаная. Они-то все рашн-пэссинг, а он солидаризировался с какими попало меньшинствами, потому что всегда чувствовал себя лохом угнетённым.
Но ладно его клиническое новиопство. Самое лучшее — это попытки автора объяснить, что анти-арабский сионистский национализм свежих репатриантов — это нечто импортированное и чуждое еврейству. "Россия больна из-за того, как она относится к дагестанцам, и я не хочу, чтобы в Израиле так относились к арабам". Правильно, не надо делать, как в России, надо делать, как в Израиле. Вместо того, чтобы давать национальную автономию малым народам, надо просто отутюжить их, как Сектор Газа, и дело с концом. Поразительная незамутнённость сознания. Или, простите, свойственная Rusim, прошедшим через aliyah, chutzpah.
Короче, Федя, рада, что ты нашёл свой дом! Хорошо, что держишь марку отборной шизы. Всей околополитической песочницей с нетерпением ждём её следующей итерации, когда ты начнёшь пояснять, что ксенофобия — это не по-еврейски, людям, придерживающимся Талмуда.
Но ладно его клиническое новиопство. Самое лучшее — это попытки автора объяснить, что анти-арабский сионистский национализм свежих репатриантов — это нечто импортированное и чуждое еврейству. "Россия больна из-за того, как она относится к дагестанцам, и я не хочу, чтобы в Израиле так относились к арабам". Правильно, не надо делать, как в России, надо делать, как в Израиле. Вместо того, чтобы давать национальную автономию малым народам, надо просто отутюжить их, как Сектор Газа, и дело с концом. Поразительная незамутнённость сознания. Или, простите, свойственная Rusim, прошедшим через aliyah, chutzpah.
Короче, Федя, рада, что ты нашёл свой дом! Хорошо, что держишь марку отборной шизы. Всей околополитической песочницей с нетерпением ждём её следующей итерации, когда ты начнёшь пояснять, что ксенофобия — это не по-еврейски, людям, придерживающимся Талмуда.
Timesofisrael
The Blogs: Minority solidarity and the un-Jewishness of xenophobia
From the blog of Dor Shabashewitz at The Times of Israel
снятся ли андроидам телеграмные посевы
Сэм Крисс, эссе которого я порой перевожу на своём бусти (огромное спасибо всем подписчикам), как-то закончил свой установочный материал про эсхатологию интернета, выразив желание построить на Сабстэке что-то на интернет непохожее, что-то, что не могло быть написано и произведено в этих сетях. Одной из таких вещей, по его утверждению, были сны.
Спустя полтора года эта концептуализация кажется мне критический ошибкой. Интернет как раз-таки похож на сон. Он эфемерен и не проактивен; в этом эфире коллективный сон разума сталкивает друг с другом категориально разные явления, совмещая их в неясный пастиш и тут же разрывая эти связи; и мы скользим по этим потокам, как электричество по нейронам в фазе быстрого сна, и смотрим, как мимо нас пролетают непонятные галлюцинации.
И в итоге интернет-контент, произведённый людьми, чьё эстетическое понимание насыщено именно этими эскапистскими интернет-снами, сам похож на лихорадочную полудрёму. (В этом, кстати, и суть слопа, нейросетевого визуального контента — это скреплённые вместе друг с другом оторванные от контекста техники, концепты, явления, где вся темпоральность и порядок производства теряют какое-либо значение).
Идеальная иллюстрация — вот этот неясный посев. Пост о том, что где-то в Санкт-Петербурге продают дивиди-диск за 119 рублей с модом на Симс-2 (2005 год), где можно играть собранными на движке Симс-4 (2015 год) персонажами Шамана и Мизулиной (2025 год), а также их сугубо фантазийными блондинистыми детьми (условный 2035 год), и называется это всё "The Россияне". Это буквально звучит, как будто кто-то кому-то свой сон рассказал; схлопнутая темпоральность, прошлое, настоящее и будущее, против всех законов мироздания происходящее одновременно, завёрнутое в ностальгическую рамку миллениального детства.
Интересно, с какой безрефлексивной радостью этот мем постится по разным пабликам. Этот контент даже не сопровождается комментариями о какой-то "шизе". Ведь люди (их эфемерные интернет-репрезентации) находятся в одном с этим "новостным посевом" сне, где такие вещи полностью закономерны и соответствуют общей логике вещей. И вместе с ними растворятся в воздухе без следа, как вайфай-волны или роман Мизулиной с Шаманом.
Сэм Крисс, эссе которого я порой перевожу на своём бусти (огромное спасибо всем подписчикам), как-то закончил свой установочный материал про эсхатологию интернета, выразив желание построить на Сабстэке что-то на интернет непохожее, что-то, что не могло быть написано и произведено в этих сетях. Одной из таких вещей, по его утверждению, были сны.
Спустя полтора года эта концептуализация кажется мне критический ошибкой. Интернет как раз-таки похож на сон. Он эфемерен и не проактивен; в этом эфире коллективный сон разума сталкивает друг с другом категориально разные явления, совмещая их в неясный пастиш и тут же разрывая эти связи; и мы скользим по этим потокам, как электричество по нейронам в фазе быстрого сна, и смотрим, как мимо нас пролетают непонятные галлюцинации.
И в итоге интернет-контент, произведённый людьми, чьё эстетическое понимание насыщено именно этими эскапистскими интернет-снами, сам похож на лихорадочную полудрёму. (В этом, кстати, и суть слопа, нейросетевого визуального контента — это скреплённые вместе друг с другом оторванные от контекста техники, концепты, явления, где вся темпоральность и порядок производства теряют какое-либо значение).
Идеальная иллюстрация — вот этот неясный посев. Пост о том, что где-то в Санкт-Петербурге продают дивиди-диск за 119 рублей с модом на Симс-2 (2005 год), где можно играть собранными на движке Симс-4 (2015 год) персонажами Шамана и Мизулиной (2025 год), а также их сугубо фантазийными блондинистыми детьми (условный 2035 год), и называется это всё "The Россияне". Это буквально звучит, как будто кто-то кому-то свой сон рассказал; схлопнутая темпоральность, прошлое, настоящее и будущее, против всех законов мироздания происходящее одновременно, завёрнутое в ностальгическую рамку миллениального детства.
Интересно, с какой безрефлексивной радостью этот мем постится по разным пабликам. Этот контент даже не сопровождается комментариями о какой-то "шизе". Ведь люди (их эфемерные интернет-репрезентации) находятся в одном с этим "новостным посевом" сне, где такие вещи полностью закономерны и соответствуют общей логике вещей. И вместе с ними растворятся в воздухе без следа, как вайфай-волны или роман Мизулиной с Шаманом.
Русские сделали это ещё в 2014, отказавшись обслуживать Обамку-обезьянку.
https://www.tg-me.com/Petya_perviy/101493
https://www.tg-me.com/Petya_perviy/101493
Telegram
Петя Первый
С сегодняшнего дня наш магазин вводит 104% сервисный сбор для клиентов из США. Если у вас есть вопросы, обращайтесь в американское посольство.
— в Китае появились таблички для американских туристов.
Дипломатия. Итоги
Петя Первый. Подписаться
— в Китае появились таблички для американских туристов.
Дипломатия. Итоги
Петя Первый. Подписаться
После военного Донецка, припечатавшего пандемию, я очень долго чувствовала полную потерю агентности. Мир статичен, казалось мне, в нём ничего не меняется, а я не способна повлиять ни на что, включая жизнь свою собственную. Трудно объяснить словами детали этого ощущения, но оно было практически физическим. Как будто мой мозг не мог даже представить, что хоть что-либо может быть иначе — в настоящем ли, прошлом ли, будущем. Что уж там говорить про моё личное влияние на события. Существование человеческой воли для моего организма тогда было просто непостижимо. Я не могла ничего вообразить в принципе, и картины, автономно рождавшиеся в моей голове в тот период, поражают вышедшей за рамки цинизма шизой. (Помню, на работе в тот период я попыталась продвинуть к публикации креатив, предлагающий выложить любимой сердечко из осколков от боеприпасов на асфальте под окном, и даже самостоятельно его сфотошопила; эта идея казалась мне вершиной творческой мысли.) Потеряв эту искру жизни, я чувствовала себя ненормальной, сломанной, списанной в утиль.
Доказательством существования этого ощущения стало постепенное его исчезновение. Некоторое ментальное эхо я чувствую до сих пор, но оно не так страшно, когда ко мне вернулась возможность хотеть, мечтать и по-настоящему знать, что есть вещи, которые я могу изменить. На первый взгляд это — излечение какой-то части психики от следов произошедшего. Но это на первый взгляд.
"Травму" — определим под этим словом просто события и обстоятельства, негативно влияющие на психику человека — можно определить как ощущение "полной потери личной агентности". Есть обстоятельства, в которых ты настолько сильно чувствуешь, что ничего не можешь с этим сделать, что изменения происходят уже в твоей психике.
В своё время определёнными людьми считалось, что сама личная агентность, как и ощущение возможности автономного действия и рефлексия над социальным строем — это концепт нового времени. Потеряв ощущение критичности к социальному строю, возможность над ним рефлексировать, а также какое-либо чувство собственной свободы воли, я перестала быть человеком нового времени. Возможно, личная агентность и была кратким визгом модернизма, уничтоженная после социальными теориями пришедшим на смену пост-. Надуманное ощущение, не свойственное нам биологически.
(Но ведь такой взгляд порождён самоуверенностью западных исследователей уже новейшего времени. Личную агентность люди испытывали, в общем-то, всегда. Считать, что только при появлении печатного станка или колонизации люди стали по-настоящему Участвовать в Историческом процессе или окружающем мире кажется мне теперь блажью революционера, непростительной наивностью мысли. Когда мы говорим о критическом отношении к эпохе Просвещения, мы говорим прежде всего об отказе сбрасывать традицию со счетов.)
Доказательством существования этого ощущения стало постепенное его исчезновение. Некоторое ментальное эхо я чувствую до сих пор, но оно не так страшно, когда ко мне вернулась возможность хотеть, мечтать и по-настоящему знать, что есть вещи, которые я могу изменить. На первый взгляд это — излечение какой-то части психики от следов произошедшего. Но это на первый взгляд.
"Травму" — определим под этим словом просто события и обстоятельства, негативно влияющие на психику человека — можно определить как ощущение "полной потери личной агентности". Есть обстоятельства, в которых ты настолько сильно чувствуешь, что ничего не можешь с этим сделать, что изменения происходят уже в твоей психике.
В своё время определёнными людьми считалось, что сама личная агентность, как и ощущение возможности автономного действия и рефлексия над социальным строем — это концепт нового времени. Потеряв ощущение критичности к социальному строю, возможность над ним рефлексировать, а также какое-либо чувство собственной свободы воли, я перестала быть человеком нового времени. Возможно, личная агентность и была кратким визгом модернизма, уничтоженная после социальными теориями пришедшим на смену пост-. Надуманное ощущение, не свойственное нам биологически.
(Но ведь такой взгляд порождён самоуверенностью западных исследователей уже новейшего времени. Личную агентность люди испытывали, в общем-то, всегда. Считать, что только при появлении печатного станка или колонизации люди стали по-настоящему Участвовать в Историческом процессе или окружающем мире кажется мне теперь блажью революционера, непростительной наивностью мысли. Когда мы говорим о критическом отношении к эпохе Просвещения, мы говорим прежде всего об отказе сбрасывать традицию со счетов.)
Поддержать развитие этого канала и выход новых материалов можно донатом админу на Сбер. Спасибо!
2202205046305931крайне вольное обращение с источниками или забытая книга Светланы Алексиевич (1/2)
Прочитала забытую книгу Светланы Алексиевич "Зачарованные смертью". Буклетик начала девяностых, наскоро склеенный из семнадцати историй. Не так удивительно, что эта повесть получила меньшую славу, чем её опусы про Афган или Чернобыль. Напудренные более конкретной фактурой, чем "З.С.", они гордо были изданы в новой обложке и даже стали некоторым каноном русских страданий. "Зачарованные смертью" же своим размытым выбором темы обнажают весь кошмарный, кривой аппарат писательницы Алексиевич. Голосящее причитание, эксплуатация страданий, уничтожение опыта Другого под гнилой маской "дать голос чьей-то боли", расчленение его на детали декораций оперетт, демонстрирующих кошмарный внутренний мир Алексиевич. Читать это буквально самоубийственно.
Изначально книга замахивалась на описание самоубийц -- людей, которые не смогли выжить после развала советской системы, предпочев свести счеты с жизнью. Уже на первом рассказе невольно ловишь себя на мысли -- а как С.А. при своём "творческом методе", вроде бы основывающемся на обработке монологов от первого лица, умудрилась написать книгу о суицидниках? Вещали ли её интерлокуторы из загробного мира? Налаживала ли Алексиевич мистический контакт с застрявшими в чистилище заблудщими душами? Право слово, это было бы интереснее; были бы интереснее монологи, записанные со слов родной для Алексиевич панночки-помэрлы. Но всё, увы, куда скучнее и лишено мистики.
Алексиевич интервьюирует выживших после попытки самоубиства или друзей и родственников самоубийц удавшихся. Это крайне эклетичный выбор собеседников, и именно на таком кусковом материале отлично виден мрачный внутренний мир склонной кроваво аппроприировать чужую боль Алексиевич.
И мир этот весьма бедный. Так, в тексте небольшой книги минимум два раза материализуются фаталистичные гадающие цыганки, гадающие различным персонажам на смерть, трижды кто-то травится уксусной эссенцией (смакование пускания дыма изо рта, будто из картонных плакальщиц Алексиевич выходят бесы, прилагается). Повторяются достойне твиттера афоризмы, про Феллини какого-то, про Бергмана, вложенные в уста совсем разных персонажей, чья боль вся эксплуатируется и забирается Алексиевич для устройства её хтоничного... кухонно-диссидентского... политического проекта...
Но был бы тут какой-то проект. Вся эта книга больше всего напоминает хронику "Криминальной России". Такой death porn, что выдумавшие такую рубрику в "Экзайле" американцы бы лучше поостереглись называть себя такими опасными жокирами. Русские (гусары... молчать...) сделали весь этот беспредел куда ярче и куда бессовестнее. Поэтому и неудивительно, что Алексиевич как писательница куда-то делась после нулевых и после последнего яркого размышления о Советском Союзе, крайне удобно переписанное из "Зачарованных смертью" вплоть до использования предисловия двадцатилетней давности почти дословно, перестала что-то издавать, и даже книгу про белорусские протесты уже пять лет как не может родить, несмотря на заведомую институциональную поддержку. Мы потеряли интерес к тому, чтобы узнавать, как у нас всё страшно и какой беспредел у нас происходит.
Но самое страшное в Светлане Алексиевич -- её метод. Прикрываясь порывами "дать голос боли", она полностью уничтожает опыт Другого, который с ней этой болью поделился. Отвратительно: она берёт прямую речь и расчленяет её на детали, собирая это в один "коллективный хор". Буквально ездила с диктофоном во времена, когда информаторы чувствовали неироничный страх перед собственными эмоциями, когда в принципе не существовало способа легко выразиться публично. Какая романтичная картина "свидетеля", положившего свою Жизнь на то, чтобы Озвучить невысказанную Боль! Тьфу. (Здесь важно смотреть под ноги, чтобы случайно не раздавить Солженицына, но я отвлеклась.)
Прочитала забытую книгу Светланы Алексиевич "Зачарованные смертью". Буклетик начала девяностых, наскоро склеенный из семнадцати историй. Не так удивительно, что эта повесть получила меньшую славу, чем её опусы про Афган или Чернобыль. Напудренные более конкретной фактурой, чем "З.С.", они гордо были изданы в новой обложке и даже стали некоторым каноном русских страданий. "Зачарованные смертью" же своим размытым выбором темы обнажают весь кошмарный, кривой аппарат писательницы Алексиевич. Голосящее причитание, эксплуатация страданий, уничтожение опыта Другого под гнилой маской "дать голос чьей-то боли", расчленение его на детали декораций оперетт, демонстрирующих кошмарный внутренний мир Алексиевич. Читать это буквально самоубийственно.
Изначально книга замахивалась на описание самоубийц -- людей, которые не смогли выжить после развала советской системы, предпочев свести счеты с жизнью. Уже на первом рассказе невольно ловишь себя на мысли -- а как С.А. при своём "творческом методе", вроде бы основывающемся на обработке монологов от первого лица, умудрилась написать книгу о суицидниках? Вещали ли её интерлокуторы из загробного мира? Налаживала ли Алексиевич мистический контакт с застрявшими в чистилище заблудщими душами? Право слово, это было бы интереснее; были бы интереснее монологи, записанные со слов родной для Алексиевич панночки-помэрлы. Но всё, увы, куда скучнее и лишено мистики.
Алексиевич интервьюирует выживших после попытки самоубиства или друзей и родственников самоубийц удавшихся. Это крайне эклетичный выбор собеседников, и именно на таком кусковом материале отлично виден мрачный внутренний мир склонной кроваво аппроприировать чужую боль Алексиевич.
И мир этот весьма бедный. Так, в тексте небольшой книги минимум два раза материализуются фаталистичные гадающие цыганки, гадающие различным персонажам на смерть, трижды кто-то травится уксусной эссенцией (смакование пускания дыма изо рта, будто из картонных плакальщиц Алексиевич выходят бесы, прилагается). Повторяются достойне твиттера афоризмы, про Феллини какого-то, про Бергмана, вложенные в уста совсем разных персонажей, чья боль вся эксплуатируется и забирается Алексиевич для устройства её хтоничного... кухонно-диссидентского... политического проекта...
Но был бы тут какой-то проект. Вся эта книга больше всего напоминает хронику "Криминальной России". Такой death porn, что выдумавшие такую рубрику в "Экзайле" американцы бы лучше поостереглись называть себя такими опасными жокирами. Русские (гусары... молчать...) сделали весь этот беспредел куда ярче и куда бессовестнее. Поэтому и неудивительно, что Алексиевич как писательница куда-то делась после нулевых и после последнего яркого размышления о Советском Союзе, крайне удобно переписанное из "Зачарованных смертью" вплоть до использования предисловия двадцатилетней давности почти дословно, перестала что-то издавать, и даже книгу про белорусские протесты уже пять лет как не может родить, несмотря на заведомую институциональную поддержку. Мы потеряли интерес к тому, чтобы узнавать, как у нас всё страшно и какой беспредел у нас происходит.
Но самое страшное в Светлане Алексиевич -- её метод. Прикрываясь порывами "дать голос боли", она полностью уничтожает опыт Другого, который с ней этой болью поделился. Отвратительно: она берёт прямую речь и расчленяет её на детали, собирая это в один "коллективный хор". Буквально ездила с диктофоном во времена, когда информаторы чувствовали неироничный страх перед собственными эмоциями, когда в принципе не существовало способа легко выразиться публично. Какая романтичная картина "свидетеля", положившего свою Жизнь на то, чтобы Озвучить невысказанную Боль! Тьфу. (Здесь важно смотреть под ноги, чтобы случайно не раздавить Солженицына, но я отвлеклась.)
крайне вольное обращение с источниками или забытая книга Светланы Алексиевич (2/2)
Невозможно даже *говорить* о какой-либо документальности, когда все монологи абсолютно разных людей -- и даже из разных источников -- одинаковы стилистически. Это уже не документалистика хотя бы по этому параметру. "Я -- советский человек", утверждает Алексиевич, ergo её внутренний опереточный мирок, населённый "голосами", становится релевантен для всех других советских граждан, и репрезентативен для всей этой общности из трёхста миллионов людей. Именно свой каркас, населённый цыганками, Феллини и Бергманом, бесконечными... придыхающими... троеточиями... она нашпиговывает, как фаршированного поросёнка, теми кусками живых историй, которые ей доверили. Пытаясь продемонстрировать собственную "документальность", она убирает собственный голос отовсюду, кроме предисловия, и таким образом совершает ужасную, кошмарную подмену. Теперь все переписанные ей монологи претендуют на то, чтобы стать источниками. Алексиевич же здесь "нет".
Интересно, что вопрос, считать ли прозу Алексиевич художественной или документальной, уже тридцать лет остаётся крайне размытым, несмотря на удивительно большое количество академических расследований вокруг её книженций. В продолжение своего странного фрейминга иногда Алексиевич приводит цитаты из своих просуживаний и разговоров с источниками, которым не понравилось, как автор использовала их боль и тексты. И здесь она пытается молчаливым фреймингом поставить себя, как в рубрике "Без комментариев" телеканала "Евроньюс". Но и этот её фрейминг лишь больше говорит о ней, как о авторе.
"Вы молчите о зле, потому что хотите его извинить... Забыть... Но забыть это ложь..." говорит не прошедшая через травму Алексиевич в одном из таких приведённых транскпритов. Ставя себя таким образом, как святого арбитра Памяти и Боли. Но, как и любой самоназванный мессия, под видом пророка она гадит повсюду и отбирает у жертв власть над собственным опытом. В итоге делает худшее, что можно сделать: вываливает грязное бельё травмированного человека на публику, отрисовав его и доработав по своему желанию, превращая всё в античеловеческий, мёртвый, лишённый какой-либо жизни театр чёрной комедии. Почитав её тексты, хочется помыться. Это просто вредно читать, вредно держать в руках, это неиронично зло во плоти.
Невозможно даже *говорить* о какой-либо документальности, когда все монологи абсолютно разных людей -- и даже из разных источников -- одинаковы стилистически. Это уже не документалистика хотя бы по этому параметру. "Я -- советский человек", утверждает Алексиевич, ergo её внутренний опереточный мирок, населённый "голосами", становится релевантен для всех других советских граждан, и репрезентативен для всей этой общности из трёхста миллионов людей. Именно свой каркас, населённый цыганками, Феллини и Бергманом, бесконечными... придыхающими... троеточиями... она нашпиговывает, как фаршированного поросёнка, теми кусками живых историй, которые ей доверили. Пытаясь продемонстрировать собственную "документальность", она убирает собственный голос отовсюду, кроме предисловия, и таким образом совершает ужасную, кошмарную подмену. Теперь все переписанные ей монологи претендуют на то, чтобы стать источниками. Алексиевич же здесь "нет".
Интересно, что вопрос, считать ли прозу Алексиевич художественной или документальной, уже тридцать лет остаётся крайне размытым, несмотря на удивительно большое количество академических расследований вокруг её книженций. В продолжение своего странного фрейминга иногда Алексиевич приводит цитаты из своих просуживаний и разговоров с источниками, которым не понравилось, как автор использовала их боль и тексты. И здесь она пытается молчаливым фреймингом поставить себя, как в рубрике "Без комментариев" телеканала "Евроньюс". Но и этот её фрейминг лишь больше говорит о ней, как о авторе.
"Вы молчите о зле, потому что хотите его извинить... Забыть... Но забыть это ложь..." говорит не прошедшая через травму Алексиевич в одном из таких приведённых транскпритов. Ставя себя таким образом, как святого арбитра Памяти и Боли. Но, как и любой самоназванный мессия, под видом пророка она гадит повсюду и отбирает у жертв власть над собственным опытом. В итоге делает худшее, что можно сделать: вываливает грязное бельё травмированного человека на публику, отрисовав его и доработав по своему желанию, превращая всё в античеловеческий, мёртвый, лишённый какой-либо жизни театр чёрной комедии. Почитав её тексты, хочется помыться. Это просто вредно читать, вредно держать в руках, это неиронично зло во плоти.
Сегодня я великолепно пофланировала по Петербургу. Хотела выпить кофе, зашла в стильную кофейню в подворотне и мне предложили прекрасный вишневый фильтр — почти компотный, с яркой ягодкой. Когда пошёл снег, я сворачивала на Владимирский проспект, и меня завлекла пианинная мелодия из магазина развесного чая — забежала, и улыбчивая девушка с короткой стрижкой предложила мне взять бергамотового чая с курасао; я решила, почему бы и нет, и мой пакетик с чаем подписали буквально пером и чернилами. Радостно я брела под снегом дальше, улыбаясь во весь рот, пока все встречные прохожие морщились под осадками, и думала — как прекрасна жизнь в Петербурге; как прекрасна жизнь в принципе.
В 2022 году, когда я жила в СВОшном Донецке, весила на десять килограмм больше и пила в десять раз чаще, я написала пост, где писала, что маленькое, милое мещанство полностью теряется в военных условиях. Ну правда, какое уютное мещанство, когда твою квартиру в любом случае всегда могут разбомбить. В Донецке в принципе придерживаться привычных нам мещанских привычкек было сложно. Я помню, как обсессивно ездила в огромный Молоко на проспекте Ильича, чтобы просто походить там среди рядов кетчупа "Макеев", пытаясь среди канонады артиллерии дотронуться до каких-то своих детских воспоминаний московского среднего класса про семейные поездки в Ашан на Красносельской. Или как слушала Коммерсант ФМ в процессе готовки пасты а-ля бульвар Шевченко. С жареными сосисками и кетчупом. Всё оформлено на сковороде, которая в отсутствие текущей из-под крана воды чистилась путём кипячения в ней трёх ложек воды питьевой и последующим протиранием бумажным полотенцем. Как спасал тогда след домашнего счастья мещанского потребления.
Год назад, когда военное мышление меня ещё не отпускало, я написала в этот канал пост, где прославляла мем про "Гооооолллл". Сейчас я с этим совершенно не согласна. Я действительно правильно препарировала ту смешную картинку и правильно уловила её месседж. Пикча со смешным пускающим слюни медведем действительно предлагала мышление в стиле "свой-чужой", "мы-хохлы", отрицала интриги и любой нюанс в пользу освобождающего когнитивного искажения "есть чёрное, и есть белое". Пока я ещё не отошла от ебашащих оглоблей пост-эффектов войны, это чёрно-белое мышление казалось чем-то хорошим. Более того, оно казалось мне содержанием русскости. Я буквально предлагала тебе, мой любимый читатель, отбросить все нюансы и угореть по такой дуалистичной картине мира. В этой примитивности и есть суть бытия русским, писала я в период, когда всё ещё еженедельно ходила в общественную баню, просто чтобы намыться после обезвоженного донецкого двадцать второго.
И за этот пост мне нынешней хочется извиниться. Это вредная позиция. Во время своего моветонного суджанского перформанса Аким Апачев на видео объяснял свою картину русскости. Русский, говорил Аким, это человек, который либо уничтожает других, либо уничтожает себя. Как уникальный дескриптив идентичности это просто не выдерживает критики, ибо это всего лишь фрейдовское мортидо. Фрейда мы на этом канале не уважаем, однако стремление к агрессии и аутоагрессии ещё век назад было рассмотрено еврейским психиатром, работавшим максимально далеко от матери нашей России. Это всего лишь последствие травмы, это всего лишь последствие насилия, это всего лишь защитная реакция, и она наблюдается у всех, переживших условия насилия, вне зависимости от национальности.
Я всё же верю в цельность человека. И отказываюсь считать, что "русскость" — это последствия невылеченной, незажившей брутальной психической травмы от военных действий. Русскость именно в вишнёвости взятого с собой фильтр-кофе, в подписанном пером развесном чае, в этом снеге на Владимирской, в вечернем фланировании по столице старой империи, в любви нашего народа к стимулирующим напиткам с фруктовыми вкусами, в конце концов. В тех маленьких вещах, которые наполняют нашу жизнь вдали от территории боевых действий. Ведь даже военные хотят вернуться именно в эту мирную жизнь — вдалеке от необходимости убивать и быть убитыми.
В 2022 году, когда я жила в СВОшном Донецке, весила на десять килограмм больше и пила в десять раз чаще, я написала пост, где писала, что маленькое, милое мещанство полностью теряется в военных условиях. Ну правда, какое уютное мещанство, когда твою квартиру в любом случае всегда могут разбомбить. В Донецке в принципе придерживаться привычных нам мещанских привычкек было сложно. Я помню, как обсессивно ездила в огромный Молоко на проспекте Ильича, чтобы просто походить там среди рядов кетчупа "Макеев", пытаясь среди канонады артиллерии дотронуться до каких-то своих детских воспоминаний московского среднего класса про семейные поездки в Ашан на Красносельской. Или как слушала Коммерсант ФМ в процессе готовки пасты а-ля бульвар Шевченко. С жареными сосисками и кетчупом. Всё оформлено на сковороде, которая в отсутствие текущей из-под крана воды чистилась путём кипячения в ней трёх ложек воды питьевой и последующим протиранием бумажным полотенцем. Как спасал тогда след домашнего счастья мещанского потребления.
Год назад, когда военное мышление меня ещё не отпускало, я написала в этот канал пост, где прославляла мем про "Гооооолллл". Сейчас я с этим совершенно не согласна. Я действительно правильно препарировала ту смешную картинку и правильно уловила её месседж. Пикча со смешным пускающим слюни медведем действительно предлагала мышление в стиле "свой-чужой", "мы-хохлы", отрицала интриги и любой нюанс в пользу освобождающего когнитивного искажения "есть чёрное, и есть белое". Пока я ещё не отошла от ебашащих оглоблей пост-эффектов войны, это чёрно-белое мышление казалось чем-то хорошим. Более того, оно казалось мне содержанием русскости. Я буквально предлагала тебе, мой любимый читатель, отбросить все нюансы и угореть по такой дуалистичной картине мира. В этой примитивности и есть суть бытия русским, писала я в период, когда всё ещё еженедельно ходила в общественную баню, просто чтобы намыться после обезвоженного донецкого двадцать второго.
И за этот пост мне нынешней хочется извиниться. Это вредная позиция. Во время своего моветонного суджанского перформанса Аким Апачев на видео объяснял свою картину русскости. Русский, говорил Аким, это человек, который либо уничтожает других, либо уничтожает себя. Как уникальный дескриптив идентичности это просто не выдерживает критики, ибо это всего лишь фрейдовское мортидо. Фрейда мы на этом канале не уважаем, однако стремление к агрессии и аутоагрессии ещё век назад было рассмотрено еврейским психиатром, работавшим максимально далеко от матери нашей России. Это всего лишь последствие травмы, это всего лишь последствие насилия, это всего лишь защитная реакция, и она наблюдается у всех, переживших условия насилия, вне зависимости от национальности.
Я всё же верю в цельность человека. И отказываюсь считать, что "русскость" — это последствия невылеченной, незажившей брутальной психической травмы от военных действий. Русскость именно в вишнёвости взятого с собой фильтр-кофе, в подписанном пером развесном чае, в этом снеге на Владимирской, в вечернем фланировании по столице старой империи, в любви нашего народа к стимулирующим напиткам с фруктовыми вкусами, в конце концов. В тех маленьких вещах, которые наполняют нашу жизнь вдали от территории боевых действий. Ведь даже военные хотят вернуться именно в эту мирную жизнь — вдалеке от необходимости убивать и быть убитыми.
В конце десятых, во времена бесячки по поводу Рашагейта, в западных медиа сформировался определённый образ постсоветской России. "Постмодернистская диктатура", "Путинз-Распутин Vladislav Surkov", быстрые деньги и симулякры. Концептуализация этого образа стоит на наследии определённх (поп-)гуманитарных имён, особенно ярко засиявших во времена высокого спроса на дегуманизирующую русских идеологию "импортированной пост-правды". Некоторую медвежью услугу здесь нам оказал Юрчак со своей гипернормализацией. Но если хотите понять устройство этого образа Кривой России, то куда важнее, как эту гипернормализацию совершенно извращённо растолковал Адам Кёртис. Ну и, конечно же, Питер Померанцев, куда уж без Питера Померанцева, буквально отца-основателя Кривороссии, рисовавшего нашу страну как сборище сверкающих проституток, управляемых телевизором (не то что великий народный би-би-си).
Эти постмодернистские нарративы физически больно читать. В своём стремлении "объяснить Россию" они настойчиво игнорируют саму историю страны до 1945 года, да и саму жизнь народа в отрыве от своего медийного представления. Поэтому в этих текстах нет ничего человеческого; это как изучать осколки сделанного из фольги кривого зеркала. Ничего, кроме поверхности. Вот такая вот пост-правда.
Документация событий от Таибби и Эймса всё же по тону отличается разительно. По крайней мере в третьей главе книги они меньше заинтересованы Москвой как таковой, чем жившими там когда-то своими соплеменниками. От этого текст выглядит сильно честнее. Поэтому вот, предпоследняя часть истории "Экзайла": про то, как замечательно кидали друг друга экспаты в Москве, и как радостно двадцатичетырехлетняя бариста из Сиэтла начинала угрожать своим же соплеменникам братками, стоило ей год пожить в Москве.
"Несмотря на всю жизнь, проведённую в этой системе, у людей на Западе всё ещё часто было более слабое инстинктивное понимание капитализма, чем у русских. Большая часть наших русских клиентов – большинство из них были мелкими предпринимателями, которым приходилось заключать фаустовские контракты с бандитами и платить заоблачные взятки бюрократам, лишь бы только остаться на плаву – понимали, что даже если никто не может запретить тебе это делать, кидать партнёров – это просто плохой бизнес. У них было достаточно жизненного опыта, чтобы знать: как аукнется, так и откликнется. В конце концов, когда в России что-то откликается, оно реально откликается.
С другой стороны, классический экспат-мошенник был потрёпанным маленьким задротиком, который переехал за океан, чтобы сбежать от самих законов физики, которые его и сделали неудачником в родной стране. Он не понимал причино-следственных связей, потому что изначально находился в отрицалове, после того, как провёл всю жизнь, выстраивая сильные психические защитные механизмы против признания своей вины."
Читать здесь: https://boosty.to/kozeko/posts/39ab74bb-f336-4d73-91bd-f42bf776da19
Эти постмодернистские нарративы физически больно читать. В своём стремлении "объяснить Россию" они настойчиво игнорируют саму историю страны до 1945 года, да и саму жизнь народа в отрыве от своего медийного представления. Поэтому в этих текстах нет ничего человеческого; это как изучать осколки сделанного из фольги кривого зеркала. Ничего, кроме поверхности. Вот такая вот пост-правда.
Документация событий от Таибби и Эймса всё же по тону отличается разительно. По крайней мере в третьей главе книги они меньше заинтересованы Москвой как таковой, чем жившими там когда-то своими соплеменниками. От этого текст выглядит сильно честнее. Поэтому вот, предпоследняя часть истории "Экзайла": про то, как замечательно кидали друг друга экспаты в Москве, и как радостно двадцатичетырехлетняя бариста из Сиэтла начинала угрожать своим же соплеменникам братками, стоило ей год пожить в Москве.
"Несмотря на всю жизнь, проведённую в этой системе, у людей на Западе всё ещё часто было более слабое инстинктивное понимание капитализма, чем у русских. Большая часть наших русских клиентов – большинство из них были мелкими предпринимателями, которым приходилось заключать фаустовские контракты с бандитами и платить заоблачные взятки бюрократам, лишь бы только остаться на плаву – понимали, что даже если никто не может запретить тебе это делать, кидать партнёров – это просто плохой бизнес. У них было достаточно жизненного опыта, чтобы знать: как аукнется, так и откликнется. В конце концов, когда в России что-то откликается, оно реально откликается.
С другой стороны, классический экспат-мошенник был потрёпанным маленьким задротиком, который переехал за океан, чтобы сбежать от самих законов физики, которые его и сделали неудачником в родной стране. Он не понимал причино-следственных связей, потому что изначально находился в отрицалове, после того, как провёл всю жизнь, выстраивая сильные психические защитные механизмы против признания своей вины."
Читать здесь: https://boosty.to/kozeko/posts/39ab74bb-f336-4d73-91bd-f42bf776da19
Короче, пишу большой текст, пока заметки на полях. На днях прочитала с начала до конца "Nothing is Real and everything is Possible" Питера Померанцева.
1/2
Померанцев -- еврейско-новиопский уроженец Киева, сын людей, покинувших советы аж в семидесятых; сотрудников BBC и Голоса Свободной Бритахоевропы и чего только не. Праздничность его биографии пусть обсудят более тематические телеграм-каналы, чем моя уютная днявка. Ограничусь быстрыми мазками. В начале нулевых Померанцев закончил в Бритахе уник и немедленно уехал за нефтяным рублём в Россию, где и протрудился несколько лет в российских медиа. Как водится в нашей стране, то ли продюсером, то ли журналистом. Судьба занесла его сначала на ТНТ, а потом в журнал "Сноб". Ух, аж дрожь пробирает от такой ностальгии.
Из России он вернулся в уютный Пакистанонасильнический Файвоклокостан году в 2010. Сейчас-то он пишет в Гардиане совсем кондовые "укропропагандистские" колонки, в прям таком турбохохловом стиле "Юкрейн не нужны Ваши Соболезнования, Биг Зеленски нужны ваши Большие Пушки". Но в середине десятых, несколько лет назад у него была хороший такой задел на карьеру.
В разгар рашагейта и прочей истерии времён первого срока Трампа, когда у околоСобора и прочей гуманитарной англосаксонской интеллигенции был большой спрос на postpravda и прочую продажу имиджа Путинской России как Страшного Двигателя Суперстрашной Пропаганды, он крайне удачно опубликовал пару сомнительных книжек на этот счёт. Вторая была совсем мутным пропагандистким кукареком про волшебство авторитарной пропаганды. А первая, о какой и идёт речь в этом тексте, была посвящена как раз его (весьма несчастной) молодости в нефтяной Москве нулевых.
Прочитав её, хочется помыться. Померанцеву во время его российских похождений было 21-31. Я не понимаю, как можно провести лучшие года своей молодости в какой угодно стране, и в итоге написать о ней в таких расчеловечивающих, негативных тонах. Да даже по заказу. (Я хорошо знаю, как сложно писать про такие лиминальные опыты, тем более по неоформленному в слова политическому заказу, но даже так -- всё равно, как можно описать в позитивных словах лишь только самое загнивающее, и не сказать про принимающую сторону вообще НИЧЕГО ХОРОШЕГО?)
Так вот, Померанцев уехал обратно в Бриташку после того, как откровенно сел в профессиональную лужу. Посреди своих пьяных похождений по московским моделям и прочим персонажам, в нынешние времена политкорректно называющимися "эскортницами", он наткнулся на след Русланы Коршуновой. И, вот блять дебил, попытался продать ТНТ нулевых репортаж про самоубийства попавших в секту моделей. И потом еще, как гений, даже в тексте своей книги жаловался, что продюсеры ТНТ от него мягко требовали больше "позитивных историй".
И всё бы хорошо, и всё бы осталось просто в анналах истории, но именно концептуализация Померанцева легла в основу дегуманизации нынешней России. Мне вон её задавали читать в Йельском универе.
Сам концепт "постправды", какого-то магического владения Путиным пропагандсткими орудиями, оказался эмпирически разбит вдребезги с началом СВО. Как и весь этот концепт о том, что Россия восхитительно оседлала оружие пропаганды. Если бы мы так хорошо владели навыком перепрошивания кукух, то символизирующие режим лица, сиявшие в "Вечернем Урганте" или в Олимпийском или на фестивалях Нашествие, бы не обосрались так жёстко в феврале 2022, и не уехали, как дегенераты, в какие-то западные страны. В конце концов, российско-украинский конфликт элементарно, двумя движениями имиджмейкинга, переводится в российскую сторону. Но наши не смогли. Не могли во время Примаковского разворота, не могли в нулевых, катастрофически не смогли в 2014 и не смогли в 2022. И не умеют до сих пор.
Это они, все эти бритосы, все эти пиндосы, так хорошо владели пропагандой.
1/2
Померанцев -- еврейско-новиопский уроженец Киева, сын людей, покинувших советы аж в семидесятых; сотрудников BBC и Голоса Свободной Бритахоевропы и чего только не. Праздничность его биографии пусть обсудят более тематические телеграм-каналы, чем моя уютная днявка. Ограничусь быстрыми мазками. В начале нулевых Померанцев закончил в Бритахе уник и немедленно уехал за нефтяным рублём в Россию, где и протрудился несколько лет в российских медиа. Как водится в нашей стране, то ли продюсером, то ли журналистом. Судьба занесла его сначала на ТНТ, а потом в журнал "Сноб". Ух, аж дрожь пробирает от такой ностальгии.
Из России он вернулся в уютный Пакистанонасильнический Файвоклокостан году в 2010. Сейчас-то он пишет в Гардиане совсем кондовые "укропропагандистские" колонки, в прям таком турбохохловом стиле "Юкрейн не нужны Ваши Соболезнования, Биг Зеленски нужны ваши Большие Пушки". Но в середине десятых, несколько лет назад у него была хороший такой задел на карьеру.
В разгар рашагейта и прочей истерии времён первого срока Трампа, когда у околоСобора и прочей гуманитарной англосаксонской интеллигенции был большой спрос на postpravda и прочую продажу имиджа Путинской России как Страшного Двигателя Суперстрашной Пропаганды, он крайне удачно опубликовал пару сомнительных книжек на этот счёт. Вторая была совсем мутным пропагандистким кукареком про волшебство авторитарной пропаганды. А первая, о какой и идёт речь в этом тексте, была посвящена как раз его (весьма несчастной) молодости в нефтяной Москве нулевых.
Прочитав её, хочется помыться. Померанцеву во время его российских похождений было 21-31. Я не понимаю, как можно провести лучшие года своей молодости в какой угодно стране, и в итоге написать о ней в таких расчеловечивающих, негативных тонах. Да даже по заказу. (Я хорошо знаю, как сложно писать про такие лиминальные опыты, тем более по неоформленному в слова политическому заказу, но даже так -- всё равно, как можно описать в позитивных словах лишь только самое загнивающее, и не сказать про принимающую сторону вообще НИЧЕГО ХОРОШЕГО?)
Так вот, Померанцев уехал обратно в Бриташку после того, как откровенно сел в профессиональную лужу. Посреди своих пьяных похождений по московским моделям и прочим персонажам, в нынешние времена политкорректно называющимися "эскортницами", он наткнулся на след Русланы Коршуновой. И, вот блять дебил, попытался продать ТНТ нулевых репортаж про самоубийства попавших в секту моделей. И потом еще, как гений, даже в тексте своей книги жаловался, что продюсеры ТНТ от него мягко требовали больше "позитивных историй".
И всё бы хорошо, и всё бы осталось просто в анналах истории, но именно концептуализация Померанцева легла в основу дегуманизации нынешней России. Мне вон её задавали читать в Йельском универе.
Сам концепт "постправды", какого-то магического владения Путиным пропагандсткими орудиями, оказался эмпирически разбит вдребезги с началом СВО. Как и весь этот концепт о том, что Россия восхитительно оседлала оружие пропаганды. Если бы мы так хорошо владели навыком перепрошивания кукух, то символизирующие режим лица, сиявшие в "Вечернем Урганте" или в Олимпийском или на фестивалях Нашествие, бы не обосрались так жёстко в феврале 2022, и не уехали, как дегенераты, в какие-то западные страны. В конце концов, российско-украинский конфликт элементарно, двумя движениями имиджмейкинга, переводится в российскую сторону. Но наши не смогли. Не могли во время Примаковского разворота, не могли в нулевых, катастрофически не смогли в 2014 и не смогли в 2022. И не умеют до сих пор.
Это они, все эти бритосы, все эти пиндосы, так хорошо владели пропагандой.
2/2
И именно поэтому они углядели какой-то Глубинный Замысел, какую-то страшную и тревожную вещь, в колхозных поползновениях Суркова, глубоко провинциального и настолько же глубоко аутичного шиза, (в своём нахождении на аутическом спектре Сурков буквально расписывается в "Околоноля"), бывшим при том просто кровью от крови и плоть от плоти советского новиопства, и в его искреннем и наивном понимании пиар-технологий.
(Одна из ключевых сцен в книге Померанцева -- когда он, накушавшись в клубе "Рай", видит, что в пять утра публика, состоящая из папиков и провинциальных шлюшек, начинает обмениваться искренними, прямыми взглядами -- "неужели это всё происходит с нами?". Для представителя западной кондовой шизы (только эмигрант в первом поколении может настолько Веровать в эту хуйню) это показалось для него признаком дикарства. Но ведь это буквально признак максимально равного общества; где самые богатые и самые бедные могут за одну ночь обменяться прямыми взглядами и понять: мы из одного и тогоо же, мы на одной волне.)
Так вот, на деле страшной и тревожной вещью для западных наблюдателей оказалась именно эта русская Близость к Земле, которую невозможно было откочерыжить никакой социалистической идеологией. Ведь суть новиопов проста: марксисткая идеология здесь лишь тупо легкая надстройка над потерявшими этническую когерентность потерянными людьми, у которых остаются лишь туманные сгоревшие пеньки идентичности вместо реальных корней традиции. И в девяностые эти люди, как получечены-полуюристы, так и полурусские-полурусские, после распада хлипкой надстройки в девяностые максимально сильно сильнее познакомились с тем, что западные люди, никогда в жизни не сталкивавшиеся с таким uprooting, с такой потерей корней и внутренней когерентности, как постсоветский субъект, пытались обозвать bare life.
Именно этого осознания, живущего даже в последнем уебавшем за рубеж пост-СВОшном предателе, они боятся. Потому что именно этого они не имеют сами: соприкосновения с корнями, соприкосновения с самым базисом человеческой жизни.
Короче, Померанцева не читайте, если не хотите искупаться по уши в говне. Да и чтобы понять экспертизу Померанцева, достаточно лишь знать, что в одной из глав он максимально нагнетает сурковский Фантастический Царьград, Skolkovo (лолшто), и в максимально льстящих терминах описывает какого-то супер-модного, супер-умного хипстера, новейшего политтехнолога, который вот-вот воцарится над умами несчастных объектов кровавого путинского режима. Этот политтехнолог -- ШЛЯХТИЧ. Парабара-пам.
И именно поэтому они углядели какой-то Глубинный Замысел, какую-то страшную и тревожную вещь, в колхозных поползновениях Суркова, глубоко провинциального и настолько же глубоко аутичного шиза, (в своём нахождении на аутическом спектре Сурков буквально расписывается в "Околоноля"), бывшим при том просто кровью от крови и плоть от плоти советского новиопства, и в его искреннем и наивном понимании пиар-технологий.
(Одна из ключевых сцен в книге Померанцева -- когда он, накушавшись в клубе "Рай", видит, что в пять утра публика, состоящая из папиков и провинциальных шлюшек, начинает обмениваться искренними, прямыми взглядами -- "неужели это всё происходит с нами?". Для представителя западной кондовой шизы (только эмигрант в первом поколении может настолько Веровать в эту хуйню) это показалось для него признаком дикарства. Но ведь это буквально признак максимально равного общества; где самые богатые и самые бедные могут за одну ночь обменяться прямыми взглядами и понять: мы из одного и тогоо же, мы на одной волне.)
Так вот, на деле страшной и тревожной вещью для западных наблюдателей оказалась именно эта русская Близость к Земле, которую невозможно было откочерыжить никакой социалистической идеологией. Ведь суть новиопов проста: марксисткая идеология здесь лишь тупо легкая надстройка над потерявшими этническую когерентность потерянными людьми, у которых остаются лишь туманные сгоревшие пеньки идентичности вместо реальных корней традиции. И в девяностые эти люди, как получечены-полуюристы, так и полурусские-полурусские, после распада хлипкой надстройки в девяностые максимально сильно сильнее познакомились с тем, что западные люди, никогда в жизни не сталкивавшиеся с таким uprooting, с такой потерей корней и внутренней когерентности, как постсоветский субъект, пытались обозвать bare life.
Именно этого осознания, живущего даже в последнем уебавшем за рубеж пост-СВОшном предателе, они боятся. Потому что именно этого они не имеют сами: соприкосновения с корнями, соприкосновения с самым базисом человеческой жизни.
Короче, Померанцева не читайте, если не хотите искупаться по уши в говне. Да и чтобы понять экспертизу Померанцева, достаточно лишь знать, что в одной из глав он максимально нагнетает сурковский Фантастический Царьград, Skolkovo (лолшто), и в максимально льстящих терминах описывает какого-то супер-модного, супер-умного хипстера, новейшего политтехнолога, который вот-вот воцарится над умами несчастных объектов кровавого путинского режима. Этот политтехнолог -- ШЛЯХТИЧ. Парабара-пам.
Forwarded from Листва: Петербург
Пальма из «Каргача» — у нас!
геноцид, брейнрот, нейрослоп, идеологии, месомеф, СССР, 1917, 1991, 2014, 2022.
Лингвистические вирусы живут в голове каждого современного человека. И чтобы бороться, нужно знать врага в лицо.
Давайте продерёмся через дебри словесных конструкций и красивых, но туманных определений, и поговорим, что же на фундаментальном уровне определяет нашу пост-/мета-эпоху.
Сергей Армейсков расскажет:
— какие глубинные пласты человеческой культуры нашли отражение в нейрослоп-мемах?
— есть ли выход из бесконечного постироничного повторения и рефлексии исторических нарративов прошлого?
25 мая | 19:00 | бар «Заря»
Билет 500₽, для студентов 250₽. Для патронов «Чёрной сотни» — бесплатно.
Купить билет и зарегистрироваться.
геноцид, брейнрот, нейрослоп, идеологии, месомеф, СССР, 1917, 1991, 2014, 2022.
Лингвистические вирусы живут в голове каждого современного человека. И чтобы бороться, нужно знать врага в лицо.
Давайте продерёмся через дебри словесных конструкций и красивых, но туманных определений, и поговорим, что же на фундаментальном уровне определяет нашу пост-/мета-эпоху.
Сергей Армейсков расскажет:
— какие глубинные пласты человеческой культуры нашли отражение в нейрослоп-мемах?
— есть ли выход из бесконечного постироничного повторения и рефлексии исторических нарративов прошлого?
25 мая | 19:00 | бар «Заря»
Билет 500₽, для студентов 250₽. Для патронов «Чёрной сотни» — бесплатно.
Купить билет и зарегистрироваться.
^ Кто сегодня в СПб и не определился с интеллектуальными планами на воскресенье, приходите на Сергея!
Эпоха до 11 сентября поражает некоторой медийной наивностью. В 1998 году в рамках своей газетной войны с “Москоу Таймз” Таибби с Эймсом полностью подделали их выпуск на 1 апреля. Там в одной из их шутливых статей, например, писали про Нетаньяху, который предлагает радикально решить палестинский вопрос путём переселения всех палестинцев в многоэтажку. Какая радикальная и острая шутка (долгий зевок). Но ещё радикальнее и острее была первоапрельская заметка настоящей газеты “Москоу Таймз” – где впроброс пытались пошутить про сепаратиста “Дуракилова”, объявившего войну Ватикану. Ни разу не моветон.
В общем, мы закончили третью главу книги про “Экзайл”. По ссылке – последняя, десятая часть. (Напомню, что наркотики – это плохо, ЛГБТ-движение признано экстремистским, а всё прочее – просто большой розыгрыш)
Спасибо, что были со мной эту главу! Для удобства чтения полную версию перевода (136 тысячи символов, 50 страниц А4) прикрепила в посте с десятой частью. А мы двигаемся дальше в мир странных ПДФок.
https://boosty.to/kozeko/posts/886c9cae-41d4-4096-a4f9-fecbf5afe704
В общем, мы закончили третью главу книги про “Экзайл”. По ссылке – последняя, десятая часть. (Напомню, что наркотики – это плохо, ЛГБТ-движение признано экстремистским, а всё прочее – просто большой розыгрыш)
Спасибо, что были со мной эту главу! Для удобства чтения полную версию перевода (136 тысячи символов, 50 страниц А4) прикрепила в посте с десятой частью. А мы двигаемся дальше в мир странных ПДФок.
https://boosty.to/kozeko/posts/886c9cae-41d4-4096-a4f9-fecbf5afe704
boosty.to
Экзайл Встречает Экспатов, часть 10 + ПОЛНАЯ ВЕРСИЯ - Дарья Козеко
Фальшивая Москоу Таймз, тёмно-синие спортивные костюмы и к чему приводит злоупотребление веществами.
Открыла программу этого форума Юлии Навальной (мхех) и изучила т.н. предложения т.н. экспертов. С первых же строчек ПДФок на меня посмотрел Ичкерийский Федерализм, который предлагал:
- разрешать регионам самим определять свою систему правления, конечно же, надеясь, что они выберут парламентарную демократию;
- дать регионам больше свободы в "альтернативных способах решения споров".
Ну т.е. халифат + шариат. От этого вспомнилась бывшая открытой несколько лет назад адовая тусовочная либеральная пивнуха на Таганке. Заведение было крошечное, размером чуть больше кухни хрущёвки. Там на маленькой стойке всегда лежала внушительной толщины самопальная книга со списком "политзаключённых". Открыв её как-то со скуки, я с удивлением обнаружила в числе "политзаключённых" натуральных террористов, организаторов взрыва в петербургском метро 2017 года.
Это почти завораживает, как через либеральный фасад прорывается, не слишком стесняясь, кроваво-красная Ичкерия. Вот такая вот прекрасная Россия будущего. Кому надо -- "любимая форма правления" и "альтернативный способ решения споров", а кому надо -- "зед-трибуналы" и выдуманные Смирновым уроки ФЭКТС энд ЛОДЖИК ("Русня это плохо, пнятненько"). И вот это когда-то считалось серьёзной оппозицией, а не подрывной шизой...
- разрешать регионам самим определять свою систему правления, конечно же, надеясь, что они выберут парламентарную демократию;
- дать регионам больше свободы в "альтернативных способах решения споров".
Ну т.е. халифат + шариат. От этого вспомнилась бывшая открытой несколько лет назад адовая тусовочная либеральная пивнуха на Таганке. Заведение было крошечное, размером чуть больше кухни хрущёвки. Там на маленькой стойке всегда лежала внушительной толщины самопальная книга со списком "политзаключённых". Открыв её как-то со скуки, я с удивлением обнаружила в числе "политзаключённых" натуральных террористов, организаторов взрыва в петербургском метро 2017 года.
Это почти завораживает, как через либеральный фасад прорывается, не слишком стесняясь, кроваво-красная Ичкерия. Вот такая вот прекрасная Россия будущего. Кому надо -- "любимая форма правления" и "альтернативный способ решения споров", а кому надо -- "зед-трибуналы" и выдуманные Смирновым уроки ФЭКТС энд ЛОДЖИК ("Русня это плохо, пнятненько"). И вот это когда-то считалось серьёзной оппозицией, а не подрывной шизой...
добро пожаловать в ад. снова
Сэм Альтман изобрёл Всевидящее око, а у нас никто и не заметил. И я сейчас даже не про чат-жипити.
Так вот, его говнопроект Зе Орб, — это попытка поставить на поток выдачу галочек в твиттере, свидетельствующих о том, что ты настоящий мальчик, а не нейросетевой пиноккио. По факту проект — установка вебкамер на каждой обоссаной заправке, сканирующих сетчатку желающего и выдающих им в обмен код, гарантирующей блючек на каждом твоем посте на реддите. Как мотивацию для присоединения к сети, значительно названной WORLD ID, жертве биометрического сканирования предлагают эквивалент 42 долларов в опенэйайшном шиткоине, также безыскусно называющимся World Coin.
(После этого ожидаю, что тот загадочный девайс, ради которого Альтман объединился с Айвом, будет цепляться на правую руку. Всё должно двигаться по откровению Иоанна Богослова.)
Тут прикол. Согласно концепции альтмана же, сообразительно которой двигается сатанинская корпорация OpenAI и прочие бесики нейросетевых корпораций, человек может нанимать на свою службу ИИ-агентов, которые будут за него покупать продукты, бронировать отели, выбирать новую технику (читай: потреблять, потреблять и потреблять). Мякотка в следующем: в этом потрясающем новом мире, выдуманным еврейским инцестуальным педофилом из силиконовой долины, под галочкой настоящего человека могут функционировать его же ИИ-агенты. То есть галочка на деле не служит никакому пруф-оф-хьюманити, кроме как добавлению дополнительного слоя субверсивной иллюзии "Этот текст ТОЧНО написан человеком" — когда по факту там высран такой же ИИ-слоп.
В школе верования Альтмана и, кстати, Илона Маска в ближайшие пять лет человечество достигнет невиданного уровня благосостояния, потому что буквально все трудовые позиции будут заняты либо гениальными ИИ-агентами, либо хитрожопыми высокотехнологическими роботами. Короче, полный fully automated luxury communism — был когда-то такой мем на тумблере.
Чем же заниматься человеку в этом наступившем новом рае? Творчеством? Творчество — производная от жизни; если ты сидишь в поде и безостановочно жрёшь слоп — какая это жизнь? Но ведь и этой реальности не будет. Как будто нам позволят просто проперживать жопы в уютненьких слопподах. Хайпороботы условной Теслы умеют классно танцевать в вирусных видео, а собирать заказы для Озона или Амазона — не очень.
Человек станет просто биосилой. Пикать продукты в дарксторе Пятёрочки, отвозить заказы из ПВЗ вайлдберриз, чтобы вечером, заёбанный в кал, смотреть сгенерированные чатом джипити слоп-рилзы в слоп-инстаграме и читать там написанные нейросетями комментарии в стиле "моё лицо когда капитан америка попал в остров сокровищ". На десерт можно насладиться метиской-Гермионой в новом сериале от HBO.
Это не какой-то алармизм. Для наших посконных корпоративных маркетплейсов человек уже эксплицитно биосила; справились без всяких искусственных интеллектов, UBI и кошельков с криптошитком. Придя со смены, курьеры Яндекс-Еды и сборщики дарксторов настолько устают, что проще всего впериться в короткие дофаминоводрочильные рилзы — ведь это теперь называется отдыхом. Про студентов, массово сдающих экзамены с помощью чатажипити или грока (образование: последнее что может отличать человека от биосилы), вообще молчу.
Поклоняйся машине, кожаный мешок, обслуживай её интересы, перевозя заказанные ей продукты, ремонтируя её электрику — она сама посчитает все свои цифры, как ей надо, сама нагаллюцинирует тебе рилзы, которые ты будешь смотреть, и ещё и будет выступать в интернете от твоего лица и от твоей биометрии. Привет, я нейросеть, твой прекрасный помощник по дороге в АД НА ЗЕМЛЕ. (И если ты пользуешься генеративным ИИ, ты лично — да-да, ты — его лишь приближаешь. С вероятностью в 99% ничего из того, что может предложить тебе наряженный в милый диалог слуга дьявола, тебе буквально не нужно.)
Сэм Альтман изобрёл Всевидящее око, а у нас никто и не заметил. И я сейчас даже не про чат-жипити.
Так вот, его говнопроект Зе Орб, — это попытка поставить на поток выдачу галочек в твиттере, свидетельствующих о том, что ты настоящий мальчик, а не нейросетевой пиноккио. По факту проект — установка вебкамер на каждой обоссаной заправке, сканирующих сетчатку желающего и выдающих им в обмен код, гарантирующей блючек на каждом твоем посте на реддите. Как мотивацию для присоединения к сети, значительно названной WORLD ID, жертве биометрического сканирования предлагают эквивалент 42 долларов в опенэйайшном шиткоине, также безыскусно называющимся World Coin.
(После этого ожидаю, что тот загадочный девайс, ради которого Альтман объединился с Айвом, будет цепляться на правую руку. Всё должно двигаться по откровению Иоанна Богослова.)
Тут прикол. Согласно концепции альтмана же, сообразительно которой двигается сатанинская корпорация OpenAI и прочие бесики нейросетевых корпораций, человек может нанимать на свою службу ИИ-агентов, которые будут за него покупать продукты, бронировать отели, выбирать новую технику (читай: потреблять, потреблять и потреблять). Мякотка в следующем: в этом потрясающем новом мире, выдуманным еврейским инцестуальным педофилом из силиконовой долины, под галочкой настоящего человека могут функционировать его же ИИ-агенты. То есть галочка на деле не служит никакому пруф-оф-хьюманити, кроме как добавлению дополнительного слоя субверсивной иллюзии "Этот текст ТОЧНО написан человеком" — когда по факту там высран такой же ИИ-слоп.
В школе верования Альтмана и, кстати, Илона Маска в ближайшие пять лет человечество достигнет невиданного уровня благосостояния, потому что буквально все трудовые позиции будут заняты либо гениальными ИИ-агентами, либо хитрожопыми высокотехнологическими роботами. Короче, полный fully automated luxury communism — был когда-то такой мем на тумблере.
Чем же заниматься человеку в этом наступившем новом рае? Творчеством? Творчество — производная от жизни; если ты сидишь в поде и безостановочно жрёшь слоп — какая это жизнь? Но ведь и этой реальности не будет. Как будто нам позволят просто проперживать жопы в уютненьких слопподах. Хайпороботы условной Теслы умеют классно танцевать в вирусных видео, а собирать заказы для Озона или Амазона — не очень.
Человек станет просто биосилой. Пикать продукты в дарксторе Пятёрочки, отвозить заказы из ПВЗ вайлдберриз, чтобы вечером, заёбанный в кал, смотреть сгенерированные чатом джипити слоп-рилзы в слоп-инстаграме и читать там написанные нейросетями комментарии в стиле "моё лицо когда капитан америка попал в остров сокровищ". На десерт можно насладиться метиской-Гермионой в новом сериале от HBO.
Это не какой-то алармизм. Для наших посконных корпоративных маркетплейсов человек уже эксплицитно биосила; справились без всяких искусственных интеллектов, UBI и кошельков с криптошитком. Придя со смены, курьеры Яндекс-Еды и сборщики дарксторов настолько устают, что проще всего впериться в короткие дофаминоводрочильные рилзы — ведь это теперь называется отдыхом. Про студентов, массово сдающих экзамены с помощью чатажипити или грока (образование: последнее что может отличать человека от биосилы), вообще молчу.
Поклоняйся машине, кожаный мешок, обслуживай её интересы, перевозя заказанные ей продукты, ремонтируя её электрику — она сама посчитает все свои цифры, как ей надо, сама нагаллюцинирует тебе рилзы, которые ты будешь смотреть, и ещё и будет выступать в интернете от твоего лица и от твоей биометрии. Привет, я нейросеть, твой прекрасный помощник по дороге в АД НА ЗЕМЛЕ. (И если ты пользуешься генеративным ИИ, ты лично — да-да, ты — его лишь приближаешь. С вероятностью в 99% ничего из того, что может предложить тебе наряженный в милый диалог слуга дьявола, тебе буквально не нужно.)
Банальность названий импортозамещённых магазинов одежды или журналов — это не баг, а фича.
Суть изначальных "Зар" с "Космополитанами" — совершенно не продавать одежду как таковую, а продвигать определённую структуру жизни; фаст фэшн, международные корпорации, глобальный консьюмеризм на рекламных контрактах и копеечном труде из стран Третьего мира. Магазины и журналы тут скорее порталы для покупателя, подключающие его к глобалистской сетке МакМира.
В 2022 Россию вывело из этой системы — и прежде всего с её потребительской стороны. Порталы в сверкающий мир технокапитализма закрылись. На её остовах возникло что-то иное. Стала действовать другая модель.
Торговля одеждой класса эконом+ (тут и "Зара", и Эйчик, и Юникло) почти полностью перетекла на маркетплейсы. Одежду и Лиме, и Ре:ре, и как там ещё называется, делают слишком весьма уродливую; к тому же, лишённую в белоснежных интерьерах глобалистского лоска и демонстрирующую внушительные ценники. Её не хочется покупать. Но люди, к которым перешёл контроль над их местным активами, и не занимаются этим бизнесом.
Они просто держат поляну. Затыкают собой бывшие лакуны глобалистской культуры, чтобы через пустые полки в торговых центрах из нашей страны не вытекла консьюмеристская энергия, всё ещё транслирующаяся через витрины торговых центров. Или чтобы в стране было с парочку глянцевых журналов, пусть их вряд ли читают даже собственные пиарщики. Порталы должны быть закрыты, а проверенные люди — при кормушках. Но придёт время, и привратникам придётся сдать ключи — тому или другому дежурному.
Суть изначальных "Зар" с "Космополитанами" — совершенно не продавать одежду как таковую, а продвигать определённую структуру жизни; фаст фэшн, международные корпорации, глобальный консьюмеризм на рекламных контрактах и копеечном труде из стран Третьего мира. Магазины и журналы тут скорее порталы для покупателя, подключающие его к глобалистской сетке МакМира.
В 2022 Россию вывело из этой системы — и прежде всего с её потребительской стороны. Порталы в сверкающий мир технокапитализма закрылись. На её остовах возникло что-то иное. Стала действовать другая модель.
Торговля одеждой класса эконом+ (тут и "Зара", и Эйчик, и Юникло) почти полностью перетекла на маркетплейсы. Одежду и Лиме, и Ре:ре, и как там ещё называется, делают слишком весьма уродливую; к тому же, лишённую в белоснежных интерьерах глобалистского лоска и демонстрирующую внушительные ценники. Её не хочется покупать. Но люди, к которым перешёл контроль над их местным активами, и не занимаются этим бизнесом.
Они просто держат поляну. Затыкают собой бывшие лакуны глобалистской культуры, чтобы через пустые полки в торговых центрах из нашей страны не вытекла консьюмеристская энергия, всё ещё транслирующаяся через витрины торговых центров. Или чтобы в стране было с парочку глянцевых журналов, пусть их вряд ли читают даже собственные пиарщики. Порталы должны быть закрыты, а проверенные люди — при кормушках. Но придёт время, и привратникам придётся сдать ключи — тому или другому дежурному.