Недавно завершился ремонт здания главной проходной завода «Ростсельмаш», а также благоустройство прилегающей территории.
Изменение среды пошло этому месту на пользу. Парковка теперь позади здания и на площади перед проходной стало кардинально лучше: появились газоны и деревья, мощение плиткой, минималистичные лавки, фонари и остановочный комплекс.
Здание, построенное в 1930-е, оказалось в уместном окружении.
На своем веку облик проходной «Сельмашстроя» неоднократно менялся.
Изначально, это была конструктивистская постройка с открытой кирпичной кладкой и витражами с мелкой расстекловкой.
При послевоенном ремонте от былой индустриальной брутальности здания не осталось и следа — оно было оштукатурено, а главный фасад, при этом, декорирован новыми рельефными элементами.
Заводская вывеска тоже эволюционировала: от железных плоских букв до войны к объемным металлическим литерам нескольких видов в позднесоветский период. Менялось и количество башенных часов, а также дизайн их циферблатов.
Примерно в 1960-е башня надстраивается ротондой со смотровой площадкой.
Как видим, именно послевоенный вид здания был взят за основу при его нынешнем ремонте.
Было выбрано удачное цветовое решение — оттенки серого и акцентный красный логотип, согласно новому фирменному стилю предприятия, эффектно выделили здание в окружающем ландшафте.
Однако, не обошлось без «ложки дёгтя».
Подходим ближе и видим, что фасады замазали «короедом»!
О том, что эта фактура штукатурки, как исторически необоснованная, «не дружит» со зданиями дореволюционной и советской постройки, сказано уже немало.
Та же мелкозернистая фактура (не говоря уже о гладкой) была бы куда более уместнее и уважительнее по отношению к возрасту объекта.
Но ведомы ли проектировщикам такие нюансы?
Удивительно, но здание проходной не внесено в реестр объектов культурного наследия, хотя, по многим признакам, этого заслуживает.
Изменение среды пошло этому месту на пользу. Парковка теперь позади здания и на площади перед проходной стало кардинально лучше: появились газоны и деревья, мощение плиткой, минималистичные лавки, фонари и остановочный комплекс.
Здание, построенное в 1930-е, оказалось в уместном окружении.
На своем веку облик проходной «Сельмашстроя» неоднократно менялся.
Изначально, это была конструктивистская постройка с открытой кирпичной кладкой и витражами с мелкой расстекловкой.
При послевоенном ремонте от былой индустриальной брутальности здания не осталось и следа — оно было оштукатурено, а главный фасад, при этом, декорирован новыми рельефными элементами.
Заводская вывеска тоже эволюционировала: от железных плоских букв до войны к объемным металлическим литерам нескольких видов в позднесоветский период. Менялось и количество башенных часов, а также дизайн их циферблатов.
Примерно в 1960-е башня надстраивается ротондой со смотровой площадкой.
Как видим, именно послевоенный вид здания был взят за основу при его нынешнем ремонте.
Было выбрано удачное цветовое решение — оттенки серого и акцентный красный логотип, согласно новому фирменному стилю предприятия, эффектно выделили здание в окружающем ландшафте.
Однако, не обошлось без «ложки дёгтя».
Подходим ближе и видим, что фасады замазали «короедом»!
О том, что эта фактура штукатурки, как исторически необоснованная, «не дружит» со зданиями дореволюционной и советской постройки, сказано уже немало.
Та же мелкозернистая фактура (не говоря уже о гладкой) была бы куда более уместнее и уважительнее по отношению к возрасту объекта.
Но ведомы ли проектировщикам такие нюансы?
Удивительно, но здание проходной не внесено в реестр объектов культурного наследия, хотя, по многим признакам, этого заслуживает.
👍26❤5
Кого «подселили» к Исааку Абрамовичу.
Угол 18 линии и Мурлычева.
Весть о том, что нахичеванский особняк на этом месте хотят признать аварийным, разлетелась по местным СМИ пару месяцев назад.
Как бы там ни было, это объект культурного наследия (ОКН) и по закону он неприкосновенен (хоть в эксплуатируемом, хоть в аварийном состоянии).
При этом, в новостях он фигурировал как дом некоей Сармакешевой — именно так обозначен объект в региональном реестре ОКН, откуда название перекочевало и на Яндекс-карты.
И это первая нестыковка, связанная с историей дома, которая вводит нас в заблуждение.
В 1910-х особняк имел адрес: 18 линия, 23 / 1-я Вознесенская, 31.
В книгах оценок нахичеванской недвижимости фамилии вышеупомянутой дамы по этому адресу не обнаружено, а хозяином дома значится Исаак Абрамович Або-Рубанчик.
На пару с братом они владели торговым домом по продаже аптекарской посуды.
Возведение здания датируется периодом с 1912 по 1917 год.
Комплекс построек включает в себя, собственно, угловой особняк и углубленный внутрь двора объединенный с ним корпус. Рельефная надпись римскими цифрами MCMXVII на его фасаде, свидетельствует о том, что, как минимум, этот корпус был построен в 1917 году.
С наступлением диктатуры пролетариата, дом у владельца, ожидаемо, отобрали.
В газете «Молот» за 1925-й год встретилась информация о том, что в бывшем особняке Рубанчика размещалось на тот момент общежитие для безработных при бирже труда.
В статье про быт новых жильцов журналист, побывавший в особняке, восхищается интерьерами: «Скользил там по чистому паркетному полу. Любовался дорогими обоями (и даже пощупал их). А как красиво разрисованы потолки!».
Вторая нестыковка.
На некоторых ресурсах можно встретить утверждение о том, что в этом доме, якобы находилось ателье известного до революции фотографа Елисея Черепахина.
На самом деле, в сохранившейся рекламе мастера прямо указано, что его ателье располагалось в собственном доме на 18 линии, №19 — это буквально через два дома от особняка Або-Рубанчика.
Подытожим:
если в первом случае вовсе непонятно, откуда в реестре рядом с этим домом оказалась фамилия г-жи Сармакешевой, то во втором случае, с Черепахиным, видимо, кто-то просто немного ошибся номером.
Выселяем их из особняка Исаака Абрамовича.
Угол 18 линии и Мурлычева.
Весть о том, что нахичеванский особняк на этом месте хотят признать аварийным, разлетелась по местным СМИ пару месяцев назад.
Как бы там ни было, это объект культурного наследия (ОКН) и по закону он неприкосновенен (хоть в эксплуатируемом, хоть в аварийном состоянии).
При этом, в новостях он фигурировал как дом некоей Сармакешевой — именно так обозначен объект в региональном реестре ОКН, откуда название перекочевало и на Яндекс-карты.
И это первая нестыковка, связанная с историей дома, которая вводит нас в заблуждение.
В 1910-х особняк имел адрес: 18 линия, 23 / 1-я Вознесенская, 31.
В книгах оценок нахичеванской недвижимости фамилии вышеупомянутой дамы по этому адресу не обнаружено, а хозяином дома значится Исаак Абрамович Або-Рубанчик.
На пару с братом они владели торговым домом по продаже аптекарской посуды.
Возведение здания датируется периодом с 1912 по 1917 год.
Комплекс построек включает в себя, собственно, угловой особняк и углубленный внутрь двора объединенный с ним корпус. Рельефная надпись римскими цифрами MCMXVII на его фасаде, свидетельствует о том, что, как минимум, этот корпус был построен в 1917 году.
С наступлением диктатуры пролетариата, дом у владельца, ожидаемо, отобрали.
В газете «Молот» за 1925-й год встретилась информация о том, что в бывшем особняке Рубанчика размещалось на тот момент общежитие для безработных при бирже труда.
В статье про быт новых жильцов журналист, побывавший в особняке, восхищается интерьерами: «Скользил там по чистому паркетному полу. Любовался дорогими обоями (и даже пощупал их). А как красиво разрисованы потолки!».
Вторая нестыковка.
На некоторых ресурсах можно встретить утверждение о том, что в этом доме, якобы находилось ателье известного до революции фотографа Елисея Черепахина.
На самом деле, в сохранившейся рекламе мастера прямо указано, что его ателье располагалось в собственном доме на 18 линии, №19 — это буквально через два дома от особняка Або-Рубанчика.
Подытожим:
если в первом случае вовсе непонятно, откуда в реестре рядом с этим домом оказалась фамилия г-жи Сармакешевой, то во втором случае, с Черепахиным, видимо, кто-то просто немного ошибся номером.
Выселяем их из особняка Исаака Абрамовича.
❤17👍7🔥5