#усадьбы #под_угрозой
Зендиково. Московская область. Каширский район. Усадьба Зендиково, конец XVIII века.

Усадьба Зендиково, расположенная в пригороде Каширы, сложилась в конце XVIII века при князе Н.Ф. Барятинском. Тогда сформировался её архитектурный ансамбль и был разбит парк, без существенных изменений просуществовавшие до революции. Наследникам Барятинского усадьба принадлежала до 1820-х годов, а затем перешла в собственность Ивана Алексеевича Двигубского (1771–1840) – ректора Московского университета, видного учёного, выделявшегося разносторонними интересами и необычайной широтой знаний.

Он был главой Общества любителей российской словесности при Московском университете, крупным физиком, а также ботаником, приславшимся как один из первых исследователей флоры средней полосы России, в том числе Подмосковья. В 1839 году, после смерти Двигубского, усадьбу приобрёл помещик П.М. Горохов – крупный землевладелец, которому, в частности, принадлежала усадьба Долгое недалеко от Ясной Поляны. Именно в Долгое Л.Н. Толстой продал на своз родовой яснополянский дома, где тот сохранялся до конца XIX века. После смерти Горохова вплоть до Октябрьской революции усадьбой владела его сестра Л.М. Рядцева.

В советское время усадьба служила общежитием, а сейчас заброшена и стремительно разрушается.

Стилистически цельный усадебный ансамбль выстроен единовременно в изысканных формах зрелого классицизма с заметным влиянием палладианства. Архитектуру гармонично дополняет прекрасный парк, проникнутый духом сентиментализма. Центральное сооружение усадьбы – главный дом, соединённый крытыми галереями, ныне почти полностью разрушенными, с двумя одинаковыми двухэтажными флигелями по сторонам от него.

Парадный двор перед домом прежде фланкировали две одинаковые хозяйственные постройки (уцелела лишь северная). К западу от дома раскинулся парк. Очевидно, усадьба включала ещё и другие здания – конный двор, различные складские постройки и пр., но они полностью утрачены.

Главный дом – двухэтажная прямоугольная в плане постройка с мезонином. Оба протяжённых фасада – западный, выходящий в парк, и восточный, обращённый на парадный двор – симметричны.

Центральная часть паркового фасада выделена портиком из четырёх сдвоенных колонн колоссального ордера, к которому ведёт широкая лестница. Фасад, выходящий во двор, также украшен портиком, но колонны не спаренные, а поставлены равномерно. В портики врезаны балконы второго этажа. Стены, покрытые ленточным рустом, прорезаны окнами разной формы – полукруглыми, серлианами, термальными, прямоугольными итальянскими.

Парк состоял из регулярной и пейзажной зон. Центром регулярного парка был партер примерно в ширину дома с флигелями, располагавшийся к западу от него. Основой пейзажной части, раскинувшейся дальше к западу, был каскад прудов (некогда на них имелись островки), созданный на запруженном ручье, притоке речки Мутенки. Здесь, на берегу прудов, уцелели куртины старых дубов, вязов и лип. Частично сохранились две липовые аллеи. Одна шла от паркового фасада дома на запад, связывая партер с пейзажным парком, другая вела на юг, к берегу Мутенки.

Фото 1983 архив Свода памятников.
Фото 2025 Алексей Гриц.

Памятники архитектуры Московской области: Иллюстр. науч. каталог / под общ. ред. Е.Н. Подъяпольской. М., 1999. Вып. 2. С. 232–234.

#Московская_область #XVIII #XIX #классицизм #Свод_памятников

СЕРПУХОВ. КРЕМЛЬ.
Ещё одним отличием Серпуховского кремля от современных и предшествующих ему крепостей XVI в. был материал – белый камень, добывавшийся неподалёку, в районе современного с. Ланьшино. Материал доставлялся к месту строительства речным путём, что упрощало логистику.
Обработка наружных фасадов стен была более тщательной, чем обращённых внутрь, что заметно даже по двум частично сохранившимся фрагментам цитадели. В сер. XVII в. крепость сильно пострадала в пожаре – огнём были уничтожены шатры башен и крыши над боевым ходом стен. Переписка с властями о выделении денег на ремонт заняла годы. За это время, под воздействием сезонных циклов морозобоя, белокаменные конструкции стали быстро разрушаться. Несмотря на мелкие локальные ремонты, к началу ХХ в. укрепления пришли в аварийное состояние. Из башен уцелела только Южная полубашня. Стена захаба существовала чуть более чем на половину высоты.
К сожалению, системных исследований памятника в то время почти не проводилось.