Про то, как в нас зарождается тревога, как мы даем ей место. И про значимость внутренней дикой ведьмы.

Вчера у нас было 38 градусов жары. Невозможно находиться ни на улице, ни дома. Во многих кафе кондиционеров тоже нет, как и в домах.

Я совершенно ничего не могла делать. Даже после года в раскаленной Турции в такой температуре (начиная с 28 градусов) я плавлюсь, замираю, ухожу в полусон. Мне ничего не интересно, нет никакого влечения к жизни. Ощущение сенсорного перегруза. Весь организм переходит в состояние "останавливамся и пережидаем".

Вы сейчас поймете, к чему я. Только еще немного деталей.

При всем этом я выложила первый анонс моего осеннего ретрита.

Я постоянно кручу в голове всю эту прекрасную историю, как мы снова встретимся, какое это крышесносное магическое место, как мы снова будем там детьми вечности под бескрайними небесами, как мы расслышим себя, вспомним себя, и увидим — по-настоящему увидим — друг друга.

И тем не менее кроме поста, подготовленного заранее, я ничего больше не выложила. Ни сториз, ни пост здесь. Потому что НЕ МОГУ. Все сигналы моего организма вопят лишь одно: ЗАМЕРЛИ И ПЕРЕЖИДАЕМ.

Здесь вразрез идут две потребности. Следите за руками, как говорится.

Одна потребность — вернуться к нормальному состоянию (а для этого нужно не двигаться, не действовать, не тратить силы, лежать под вентилятором). Другая — продать ретрит (реализовать творческий проект, заработать денег, не подвести арендодателя мельницы, дать людям достаточно времени, чтобы сделать визу во Францию). В этом разрыве между потребностями, в их противоречии начинает разрастаться тревога. Это просто отличное пустое место, которое можно заполнить всеми пугающими голосами внутренних провидцев-экстрасенсов, повернутых на бытовой эсхаталогии; можно напасть на себя, загнобить и застращать, предсказать смерть под мостом, позор, голод и мор; измотать и обесточить еще сильнее.

Самое сложное, что правильного выбора из двух потребностей, который подошел бы для всех, просто нет. Выберу первую — рискну не продать ретрит, потерять деньги, остаться разочарованной и опустошенной. Выберу вторую — предам свою самую дикую, природную часть, которая отвечает за чуйку, за интуицию, здоровье моего тела (как видите по отсутствию постов, я выбрала в пользу именно этой дикой части)

Но сейчас не обо мне на самом деле. Это был лишь наглядный пример.
Дело в том, что любые обстоятельства могут включать в вас сигнал ЗАМРИ И ПЕРЕЖДИ.

Например, неподходящий климат. Сложно заметить и признать это будет, если:

— вы родились в этом климате (вам даже не придет в голову, что климат на вас как-то влияет)
— все люди вокруг рады этому климату или он их не напрягает (странно и сложно будет признать, что с вами «что-то не так»)
— вы переехали в этот климат ценой больших усилий (по желанию или нет — неважно; но мысли о новом переезде будет вызывать ужас или стыд)
— кто-то, кто вам дорог, не хочет уезжать из этого климата
и т.д.

Но ведь помимо климата таким обстоятельством может стать что угодно, например, визуальная замусоренность и отсутствие красоты: вам может быть просто очень некрасиво, и это гнетет, но вы не замечаете, потому что никто никогда не учил вас это замечать и принимать всерьез. Это могут быть установки и убеждения среды, которые идут вразрез с вашим внутренним устройством. Небезопасность, экология, политическая история, запахи, еда, правила этикета, отношение к работе.

Как тогда разворачивается сценарий?

Фоновое напряжение игнорируется, но никуда не исчезает. Оно нарастает, конфликтует с другими нашими потребностями и создает эти бесконечные резервуары для тревоги. Вы злитесь (злость мозг выделяет на то, чтобы менять среду), но вам некуда эту агрессию развернуть, потому что сама проблема постоянно ускользает от взгляда или стоит жесткий запрет на ее решение («где родился, там и пригодился», «что ж ты уехал и жалуешься, значит, не справился!», «так и будешь бесконечно шататься по миру, ни кола, ни двора», «надо быть со своей страной в тяжелые времена!», «как это ты от нас уедешь? да я всю жизнь на тебя положила», «всем нормально, одной тебе вечно все не нравится», «нигде идеально не будет»).

Что тогда происходит с агрессией, которую запрещено разворачивать вовне? Она развернется внутрь!
И вот пошло-поехало бесконечное закидывание в себя еды, алкоголь, вещества, переработки без отпуска, деструктивные, высасывающие силы партнеры. Сил снова нет, большие мечты, глубинное творчество, близость уходят до лучших времен. От них остается только тень, едва заметный тервожный след.

Конечно, может захотеться сразу же возражать: «Ну так и что, теперь от каждого неудобства уезжать?».
Во-первых, нет.
А во-вторых, чьим голосом звучит это возражение?) Кто это говорит?

В любом месте будет что-то, что нас не устраивает и раздражает. Наша задача — задача взрослой, древней, ведьминской части в женщине — почуять, что на самом деле лишь маленькая неприятность, а что — яд. Где я осознанно остаюсь и иронизирую над бесячими нюансами, чтобы не дать им власти над моей жизнью, а где мне тюрьма и «что воля, что неволя»; где вечное безмолвное кладбище моих мечт, моего спокойствия и любви, даже если это самое родное и красивое кладбище. С чем я готова мириться ценой некоторых усилий, а откуда мне надо дать себе обещание бежать при первой возможности.

И это, конечно, не только про страны, города и квартиры.
Это и про работу, про отношения, про дружбы.
Про сценарии.
Про наши внутренние темницы.

Кстати, в том числе поэтому, когда клиент жалуется на тревожность и спрашивает «что мне делать», психотерапевт не ответит на этот вопрос.

Есть много инструментов снизить тревогу в моменте, но если она перерастает в регулярную тревожность и мешает жить, то придется медленно, очень постепенно вместе отыскивать вот такие схемы и добираться до реальных потребностей; вскрывать сценарии, которые совершенно не хотят быть обнаруженными. И когда человек со временем САМ видит, что ему на самом деле нужно сделать (чаще всего это совсем иной выбор), он может пойти в отказ и остаться с тем, что есть. Если процесс не осознаваем, это часто выглядит, как обесценивание терапии и резкий выход из нее.

Так что сегодня, крошки-ведьмы, начинаю рассказывать про

новый ретрит
новую мою лабораторию самости
мастерскую – до сих пор не нашла правильное название –

«ДОМ СМЕРТИ»

Каждый раз когда я плачу социальные отчисления за триместр, я понимаю, что самая дорогая подписка в моей жизни – это подписка на Францию.
Кто платит налоги в Европе, обнимемся!

Сквозь прорехи в летней крыше сверкали мелкие далекие звезды, их было так много, что кое-где небеса казались серебряными. Стрекотали сверчки, мы лежали вдвоем с другой прекрасной женщиной на теплом досчатом полу и ветер укрывал нас волнами самого детского, самого счастливого запаха – запаха скошенной и нагретой солнцем травы. Нам было то ли 30, то ли 13. Мы были в самом начале жизни и одновременно в ее бесконечности.
Только что мы сделали индивидуальную практику, которой я научилась у учителя тантры, и теперь космос нес нас в запределье.

Или вот. Средневековый Нормандский городок в ноябре почти пуст. Накренившимся под массивными балками стенам на вид лет пятьсот, мы метем асфальт полами длинных пальто (черное и серое), греем пальцы о пакет с горячими булочками и стаканчики кофе. И вдруг с другой стороны улицы, в золотом свете буланжери смеется и машет нам пестрая стайка молодых розовощеких женщин. «Мы как будто в Хогсмиде! На улицах только свои и все свои волшебные!»

Мы с Мартой приехали в Жизор на день раньше, украсили наш дом-замок к Самайну и отправились бродить в угасающих сумерках. В почти уже полной темноте, свойственной ноябрьским средневековым городкам, вышли к главному собору. Двери оказались открыты. Мы вошли и долго-долго молча стояли под готическими сводами, затопленными ночью. На весь собор было только несколько дрожащих огоньков – свечей у ног богини, родившей бога, и их отражение в наших глазах. Под нами, на глубине, переходящей от реальности к мифам, покоились сокровища Тамплиеров.

Я вела последнюю медитацию в просторной беседке на Бали. Участницы, одетые в белое, сидели передо мной. И на поле за их спинами начали одна за одной слетаться белые цапли. Девчонки их не видели, так что эта картина была для меня одной.

Зал тонет в густой, чернильной темноте, полыхает камин, и больше нет никакого света. В отблесках огня на полу сидят и лежат женщины. Мой голос произносит слова, но что-то внутри меня видит не просто комнату, а коридор тысячелетий, когда женщины собирались вот так друг с другом, чтобы видеть, признавать и исцелять.

У экзистенциальной психотерапевтки Алены Юдиной, которую я очень люблю, одна лекция закончилась фразой: «Господи, ты знаешь ради чего я на самом деле живу? Я тебе сейчас расскажу!»

Заканчиваю этой же фразой пост, чтобы вы тоже могли рассказать своим внутренним божествами кое-что важное.


А если кажется, что давно таких моментов в вашей жизни не было, то приглашаю на мой теневой ретрит «Дом Смерти» 26 октября – 3 ноября в Нормандии.