«Я совмещаю архаику и современное искусство»: рассматриваем новые матры (матрешки будущего!) художницы, дизайнера и лауреата «ТОП50» «НН.Собака.ru» Евгении Гольцевой

Одно из значений слова «матра» (в интерпретации автора) – отрезок времени, равный морганию глаза либо выдоха-вдоха, что перекликается с концепцией матры, «которая в своей росписи никогда не повторяется». А еще в отличие от матрешек матры – монолитны, хотя, как и матрешки, всегда вытачиваются из массива липы. Художница создает матры в 8 геометрических формах, в планах – разработать до тысячи (!!) новых, а также делать больше монументальных скульптур:

Я совмещаю архаику и современное искусство. Мне не хочется уходить от наших корней, напротив, интересно дать возможность нашему прошлому идти вперед. Любая форма, которую я разрабатываю, является монументальной, даже если ее высота 40-70 см, но и при увеличении, например, до 3-4 метров, она не потеряет своей значимости. И я планирую выходить на крупную скульптуру. Опыт такой у меня уже есть: я уже создала две матры в размерах 2-2,5 метра.

Кстати, несколько работ Евгении сейчас можно найти на большой выставке (56 авторов!) нижегородского искусства в Музее Фаберже в Санкт-Петербурге. Среди них матра-медведь «Зверь»; матра «Яркий подол» – женский персонаж, заключенный в деревянной высокой форме с графичным рисунком (призывает к интересной и насыщенной жизни!), а, кроме того, знаменитая парная матра:

На выставке представлена композиция «Стрелка». Это два женских образа «Волга + Ока». Две реки, как две сестры, которые встречаются и вместе двигаются дальше. Орнаменты, которые я использовала, и цветовая гамма олицетворяют как раз эти две реки: мутная Ока, потому что более быстрая, и Волга, зелено-синяя, со своими водорослями, со своей жизнью.

Когда: до 23 ноября
Где: Музей Фаберже, Санкт-Петербург, наб. реки Фонтанки, 21

16+

«Зрители были в ярости»: завтра слушаем лекцию культуролога, музейного педагога Риммы Газе о художнике, заложившем «атомную бомбу в искусство»

Марсель Дюшан – создатель «реди-мейда», авангардного течения, суть которого заключается в перемещении предмета массового производства из бытового контекста в художественный. Объект становится ценным произведением лишь потому, что так решил художник.
Без вопроса «Что это значит?» его «Фонтан» (писсуар) – всего лишь сантехнический прибор, с вопросом – сложный философский объект. В 1917 году Дюшан анонимно отправил «Фонтан» на выставку и был отвергнут ее комитетом. Так он продемонстрировал условность арт-системы. Дюшан утверждал, что картина существует как полноценное произведение только тогда, когда ее видит зритель. Он доводил эту мысль до абсолюта: зритель завершает акт творения, привнося свой опыт, мысли и интерпретации.

Римма Газе: До Дюшана в искусстве (особенно в живописи) ценилось мастерство руки: умение рисовать, работать с цветом, композицией. Дюшан назвал это «ретинальным» искусством – то, что приятно глазу. Он же совершил радикальный поворот: главное – не форма, а концепция. Его картина «Обнаженная, спускающаяся по лестнице» (1912) – это уже не красивый обнаженный образ, а анализ движения, почти научная диаграмма. Зрители были в ярости, ожидая одно, а получив идею. Это был первый шаг к тому, что позже назовут концептуализмом. Искусство перестало быть вопросом ремесла и стало вопросом интеллектуального выбора.
В 1913 году Дюшан купил в магазине сушилку для бутылок, а после – писсуар, дал им названия («Велосипедное колесо», «Фонтан») и представил как произведения искусства. «Реди-мейд» стал точкой отсчёта для всего последующего искусства: поп-арт (Уорхол с его банками супа), минимализм, инсталляция и, конечно, концептуализм. Любая инсталляция, любой объект, любая идея, которая ставит вопрос «Что есть искусство?», – дитя Дюшана. Он подарил искусству невиданную доселе свободу, за что его одновременно и боготворят, и проклинают. Но игнорировать – невозможно.

Когда: 28 октября, 18:30
Где: Кинофактура, Варварская, 32

18+

«Моя сверхцель – чтобы на заводе и в городе меня вспоминали хорошим словом»

Водители «фордов», КамАЗов, «мерседесов» и «москвичей» следят за дорогой сквозь борские стекла. Сверкающие фасады стадионов на нижегородской Стрелке и небоскребов Москва-Сити тоже созданы на Борском стекольном. О том, как сохранить качество европейским, а жизнь рабочих – стабильной (а еще о пылающих печах и турбулентных временах) – новый директор завода Николай Чуплыгин.

Первый раз я оказался на заводе еще в начальной школе, и это было грандиозно! Огромный цех, длиной с километр, а в нем полыхает раскаленная печь. Уже потом я узнал, что температура у нее внутри более полутора тысяч градусов, а стекломасса разогревается до 1250. Точно помню, что это был выходной: отец тогда руководил цехом полированного стекла и пришел проверить, как идет работа, – это нормальная практика для нашего руководящего состава. У нас же непрерывное производство – печи работают по 15–20 лет, не останавливаясь ни на секунду. А моя бабушка работала «вратарем» – вручную открывала и закрывала ворота склада, сейчас они, конечно же, уже автоматические.

https://www.sobaka.ru/nn/city/portrety/206714

«У нас есть гости, готовые перебираться через реку и идти до Подвязья 10 километров»: зачем (и за чем) ехать в богородский «Сельмаг»

Семья Лаврентьевых (лауреаты «ТОП50» «НН.Собака.ru» – 2024!) третий год угощает «Сониными пирогами» (местный рецепт из 1960-х), выращивает коз, варит по сто литров «Ухи на пруду», продвигает локальные фермерские проекты, а теперь еще и настольную игру об истории села запускает. «Для нас сезон (крайне продуктивный и успешный) еще не закончился – мы продолжаем активно принимать гостей», – делится новостями своего «живого сельского организма» шеф семейного бистро Никита. Он – амбассадор «знаменитой пиццы из дровяной печи» (за год расширил меню в 2,5 раза!), а его бабушка Вера – солянки и карвинг-засолов (к ней также за пирогами с творогом и моцареллой, морковью и солеными огурцами!).

Никита Лаврентьев: Каждый год «Сельмаг» становится лучшей версией себя – и этот год не исключение. В этом сезоне мы достроили беседку «Сельмаг. Склад» – теперь здесь открытое пространство для мероприятий и размещения гостей. Появилась стабильность в работе сыроварни, начали обставлять «Сельмаг» мебелью. Только что получили наш долгожданный прилавок из винтажной доски – его делали в Петербурге из старых амбарных досок.

Планы у Лаврентьевых серьезные: например, запустить интерактивные исторические экскурсии по Подвязью, заработать на благоустройство пруда и других территорий, заняться восстановлением архпамятника:

Помимо «Сельмага», у нас в Подвязье есть дом, который является объектом культурного наследия – Мануфактура Приклонских-Рукавишниковых. Это большой и дорогостоящий проект. Мы хотели бы, чтобы это был не только наш дом, но и место, в котором мы будем встречать дорогих гостей (самоваром, пряниками и семейным рестораном с русской печью), и где они смогут остановиться.

Нам импонирует такое понятие, как «избинг», внедренное в Плесе – это когда в населенном пункте, селе сохраняется аутентичная атмосфера. Русская изба, например, становится гостиничным номером со всеми современными удобствами внутри. Как по мне, это один из самых интересных форматов. «Избинг», ягодная заимка в лесу, пасека – у нас в планах целое хозяйство, чтобы все было как в настоящей деревне.