Судьбы кино и рекламы давно переплетены: и то, и другое — история, побуждающая к чувству, мысли и в конечном счете к действию. Этими словами кинокритик Егор Москвитин открыл встречу, которая была посвящена этим двум явлениям — и их взаимному проникновению, примеров которого мы видим всё больше.

В этот вечер, организовать который нам помог наш партнёр Media Instinct Group, мы узнали, что первый в истории случай продакт-плейсмента — почти ровесник кинематографа, потому что зафиксирован он в 1896 году в одном из фильмов тех самых братьев Люмьер. С тех пор, впрочем, и кино, и реклама шагнули далеко вперёд.

Об этом мы и поговорили с нашими гостями — руководителем креативного агентства REDKEDS, участником сообщества Noôdome Виталием Быковым и директором по креативу и контенту MI360 (Media Instinct Group) Рустамом Киреевым. А заодно посмотрели рекламные ролики, снятые такими режиссёрами как Дэвид Линч, Мишель Гондри, Дэвид Финчер и Майкл Бэй.

Все эти примеры лишь доказывают, что реклама вполне может быть искусством. Некоторые режиссёры с неё начинали, некоторые в неё пришли уже знаменитыми. Реклама может быть не только кузницей кадров для кино, но и его скрытым двигателем — например, Вуди Аллен часто снимает фильмы в городах, которые готовы их финансировать.

А иногда она и вовсе становится частью картины случайно — например, благодаря фильму «Идиократия» кроксы обрели всемирную известность, хотя создателям картины никто за это не платил. А некоторые кинорежиссёры снимают настолько успешную рекламу, что она становится трендом — например, в России в последние восемь лет стало модным снимать рекламу в стиле Уэса Андерсона.

И, наверное, нет ничего удивительного в том, что реклама и дальше будет становится всё более кинематографичной, а кино — рекламным. В конце концов, живой классик Виктор Пелевин иронично писал, что мир — это место, где бизнес встречает деньги. А мы на этой встрече в очередной раз убедились, что реклама вполне неиронично может стать местом, где бизнес встречает искусство.

«Я люблю сухость, жёсткость, ясность, беспедальное звучание фортепиано», — говорит Леонид Десятников, один из самых исполняемых современных российских композиторов.

Его музыка звучит в Большом и Мариинском театрах, в фильмах Алексея Учителя и Александра Зельдовича, на лучших сценах Европы. В его сочинениях встречаются академизм и ирония, классика и повседневность, Пьяццолла и Бах. Его даже называют «неклассическим классиком». 

Сегодня Леониду Аркадьевичу — 70. И в его случае это не время подводить итоги, а возраст, в котором звучание становится особенно узнаваемым, а тон — ясным. И уже сегодня мы в очередной раз в этом убедимся на концерте камерного оркестра Новой Оперы, который исполнит в нашем пространстве его произведения. 

А пока присоединяемся к поздравлениям и добавляем несколько штрихов к портрету человека, который умеет говорить со временем на языке музыки.
А если кто-то из ваших знакомых ещё считает, что классика — это скучно, возможно, пришла пора показать ему этот текст. 

Времена меняются — и мы меняемся вместе с ними. А значит, меняется и наше пространство, в которое дизайнеры из бюро Serge Castella решили добавить цвета. И первым шагом стал вот такой семиметровый диван.

И, конечно, это не просто диван. Это достойнейший наследник английского движения Arts & Crafts, ставшего в конце позапрошлого века предвестником целого международного направления. В Англии и Франции оно было известно как ар-нуво, в Германии и Австрии — как югендстиль, а мы его знаем под названием модерн.

Родоначальником Arts & Crafts стал Уильям Моррис, который, как и положено в ноосфере, был человеком многих талантов — и социологом, и поэтом, и дизайнером. В конце позапрошлого века он с друзьями создал мануфактуру, которая стала производить ткани с необычными природными орнаментами. И именно с этого началось совершенно новое направление в дизайне.

И наш диван обит оригинальной английской тканью с рисунком авторства Уильяма Морриса. Называется он Snakeshead. И особенно символично, что появился этот дизайн в 1877 году — то есть менее чем за десять лет до того, как было построено наше здание. Так что рисунок вернулся в эпоху, в которую и ради которой создавался.

И нас это радует, потому что самое главное в вещах — оригинальность. Чтобы предметы были хороши не только практичностью, удобством или красотой, а той идеей, которую они в себе несут и благодаря которой стали тем, что в прямом смысле слова изменило мир, в котором мы живём.