84. В чем была идея нумерации отзывов – чтобы я примерно 30 декабря выложила последний и сама понимала, сколько книг прочитала за год. Но, я так понимаю, такая система (прочитал-быстро написал-выложил) ни у кого не работает. Книг 10-12, если не больше, лежат прочитанные без отзывов, и ничего я, конечно, не успею к 30-му. Но хоть буду понимать, что за год могу прочитать книг 95.

Но о чем я точно хочу успеть рассказать, это - «Улан Далай» Натальи Илишкиной. Для меня она стала второй книгой года после «В ожидании козы». Это реально очень интересно! Помните эффект «Зулейхи», когда нам внезапно открыли целый пласт неизвестной истории, весь этот тяжелый быт до и после ссылки татар в Сибирь? Так вот «Улан Далай» в плане фактуры в несколько раз сильнее!

И я сейчас не сравниваю две книги, они обе хорошие (а где, кстати, Яхина?). Но труд, который лежит в основе написания «Улай Далая», - просто титанический. И я сравниваю именно эффект от новой масштабной истории.

Книга рассказывает о трех поколениях большой калмыцкой семьи с 1890-х до послевоенных лет. Они успели примерно всё: послужить в белой и красной армиях, побывать на двух войнах, один брат стал партийным, второй – монахом. Воевали, раскулачивали, сами попали в ссылку, вернулись. И помимо интереснейших исторических фактов, там море совершенно залипательных бытовых вещей. В середине книги, когда один из героев попадает в дацан в Питере, это уже просто чистый восторг, в книгу погружаешься по уши, и все домашние дела побоку. Очень рекомендую!

Замечу как журналистка, которая в свое время репортажей написала на книжку, - и дядя этот - воришка, и все, кто его поддерживает. Так и вижу: "О, сочная деталь, пойдет!" - контрол С-контрол В.

Мне вообще не хочется работать и писать анонс конференции, давайте лучше я расскажу, где мы были.

Тот год праздники мы решили провести на юге – в Волгограде. До него мы доехали на автобусе с пьяными дальнобойщиками. А 1 января – мой день рождения - встретили в мортуарии закрытого кладбища города Волжский. Маша гоняла там по могилам фазана… Круто было! И в этом году мы решили отправиться в места еще более теплые – в Пятигорск. Маша с солидным видом сказала, что хочет посмотреть пару интересных советских панно, а я рвалась проверить, «не провалился ли еще дальше Провал» (с)

Но никакие билеты на 30 декабря взять не получилось, и выходило, что 31-е мы проведем в поезде. Я начала ныть, что мне наплевать на куранты, но снова ехать с пьяными соотечественниками - это перебор. Ныла неделю, отрицала, потом пришло принятие: штош, это будет грустный социологический эксперимент. А вдруг нас поздравит начальник поезда? А вдруг проводница разнесет шампанское? Но всё оказалось не так, вообще всё.

31-е декабря мы тишайше провели в купе вдвоем, соседи подсели только где-то под Воронежем и сразу ушли праздновать в другой вагон. И всё было бы совсем лирично, если бы каждые полчаса не приходили смс о ракетной опасности. Такой теперь Ростов. Но приближалась полночь, и соседи начали периодически возвращаться – красивая, серьезная Даша и высокий, плечистый Миша. Даша доставала из сумок сок, Миша – закуски, и она снова уходили. Миша улыбался все шире и в последний заход сказал, что они – в первом купе, и мы можем к ним зайти, он уже почти договорился с проводницей пускать в коридоре салюты.

И полночь обещала быть интересной, но нет! Жадное РЖД: не было ни шампанского, ни поздравления по радио, и никто не орал «Тагил!», никого не выкинули из купе. Всё было пресно и прилично, и новогодняя ночь прошла бы вообще незамеченной, если бы не Миша. Миша всё украсил.

Супруги вернулись около двух ночи, когда мы уже разобрались по кроваткам. Пока Даша молча что-то хлопотала по сумкам, он сел на койку и доброжелательно спросил: «А вы тоже в Кисловодск? И мы тоже. Прикинь, даже не знаем, куда там сходить, не посмотрели…». Я сказала, что завтра можно прям от вокзала взять машину и поехать на Эльбрус, если тошнить не будет. Миша радостно хихикнул: «Тошнить только Дашу будет, она на четвертом месяце!», - но тут же посерьезнел: «Нас шестеро, и только Даша не пьет. А бухла на три дня взяли – еле сумку донесли. Я-то из Воронежа, а Воронеж – город куража», - он с сомнением покачал головой. Мол, у него-то гены, а вот выдержит ли родня этот забег… Но тут же встрепенулся: «А ты как думаешь, если тошнит, это же мальчик будет? Я думаю, мальчик. И имя уже придумал – Лев! Будет Лев Михайлович Волков! Я даже татуху придумал на всю спину с этими животными», - и он показал в воздухе небольшую дугу. «Чью спину?», - заинтересовалась я. «Его, конечно!». Я представила себе костлявую спинку годовалого мальчика, с позвонками и лопаточками, посередине Волк из «Ну погоди», а сверху надпись – ну допустим! – «Все, что мертво, умереть не может». Идея мне понравилась.

Тем временем Миша бодро забрался на верхнюю полку, подпер щеку кулаком и спросил: «А тебе что Дед Мороз под елочку положил?». Я сказала, что пижаму Гарри Поттера. «О! – восхитился он. – с гербом Гриффиндора?! Надо было метлу попросить, - забубнил он и свесил голову вниз: «Даш! Можно я пойду погуляю? Я не хочу спать, мне движ нужен! Меня ждут в десятом вагоне. Мы посидим до четырех, и потом я вернусь тихонечко, как мышка, никто даже не заметит!»

Я представила себе, как эта мышка, пьяная на два часа сильнее, чем сейчас, тяжело пробирается через два вагона, тихонечко распахивает дверь купе, запинается в темноте о нашу обувь и развивает зубы об столик. Но Даша знала свою мышку хорошо и поэтому просто сказала: «Закрой рот и иди спать». Миша укутался в простыню большим уютным комочком и довольно сказал: «Вы не обращайте внимания, что она так говорит, Даша еще маленькая, ей 24, а мне 28». Я подумала, что она, может, и маленькая, а ты-то лежишь смирно. И быстро погасила лампочку, чтобы Мишина мысль не летела мотыльком на ее свет. А он уже уснул...

А потом был Кисловодск. Средняя полоса, зачем вы сидите зимой по колено в… теперь уже даже непонятно в чем? В Кисловодске было плюс 9, солнечно, последняя роза отцвела буквально вчера, первую муху и муравья мы встретили овациями! А еще оказалось, что в Кисловодске и Пятигорске минеральную воду можно пить в специальных павильонах неограниченно и бесплатно, как в Баден-Бадене каком. Наливаешь стаканчик, задерживаешь дыхание, пьешь, пьешь, прям чувствуешь, как в тебя проваливаются все эти катионы, а потом делаешь вдох, и во рту разрывается сероводородная бомба. И ты чихаешь и думаешь: тяжело же ты даешься, здоровье…

А 2-го января мы уже были в Пятигорске. У Маши была своя программа, и первым пунктом почему–то стоял Пятигорский некрополь. Походив минут пять между камней, я сказала:
- Слушай, а ведь год назад мы также начали с заброшенного кладбища. Это прям паттерн. Но в тот раз ты носилась за фазаном...
В этом момент среди сосен мелькнуло что-то изумрудное. И с тихим криком ааа Маша рванула в ту сторону. Следующие полчаса я ее не видела, слышался только гномий топоток и шорох опавшей листвы под ногами. Встретились мы у места первого захоронения Лермонтова (да, их два) с видом на Эльбрус.
- Это был редкий зеленый дятел, - удовлетворенно сказала она. – Он меня близко подпустил, устал уже…

В этот момент с дорожки метрах в десяти от нас взлетела стая голубей. Ну как взлетела – птицы были жирные, как куры, и тяжело свистели крыльями. Так что, они, скорее, вскарабкались по воздуху на ближайшее дерево и тяжело там осели.
- Вяхири, кайф, - сказала Маша.
- Все-таки паттерн, - сказала я. – А давай в следующий раз без кладбища с птицами в начале января? – Мы немного попререкались, и Маша победила, погосту в следующем году быть.

Потом мы пошли к Провалу. Пятигорск просто ослепителен. Плюс 14, немыслимая архитектура дореволюционного курорта. Провал жив-здоров, возле него поставили статую Бендера, но у туристов появилась мерзкая привычка фотографироваться, держа скульптуру за нос, из-за чего Остап выглядит сильно насморочно.

Провал оказался не ущельем, как я считала, а страшным темным проходом вглубь горы, который закончился озерцом тускло-голубого цвета, присыпанным сверху голубиным пухом. Освещалось озеро как раз через провал в потолке пещеры. Но озеро было тоже сероводородным. И пока взрослые как бы невозмутимо созерцали воду через сетку, маленькая девочка, зажав нос, пищала где-то в районе моих коленей: «Папа, пойдем! Тут узасно!».

Билетов уже в октябре ни из Кисловодска, ни из Пятигорска не было, и уезжали мы из Нальчика. На фото – местный ресторан, выстроенный в виде головы богатыря Сосруко (ранний брутализм! – подсказывает Маша). Стена слева – это его вытянутая рука, которая заканчивается кулаком, а в нем – кафе. То есть, проект был – с ума сойти.