Несмотря на то, что этот канал о научных статьях, гуглю я только то, что волнует меня лично – и в октябре это не нобелевская премия, а «october 7th». Год назад большинство работ по тегу было либо замерами очевидно усилившегося ПТСР, либо беспомощными попытками ретроспективно предсказать историю. Вот, например, мой пост про сны. Ко второй годовщине появились стартапы и технологии: секьюрити, аграрные, терапевтические, полевая медицина (ещё), you name it. А сразу за ней последовала сделка.

Если говорить об исцелении шрамов, учёные давно придумали умные пластыри. Биопластыри, питающие рану факторами роста, необходимыми для восстановления. Генные, с иголочками, впрыскивающими в кожу РНК для подавления шрамообразующего белка. Электронные, с микрочипами, которые сканируют состояние раны и подают импульсы, стимулирующие кровообращение и заживление тканей. Но больше всего в этой истории меня впечатляет не форма, а содержание.

Выпускница факультета индустриального дизайна академии искусств Бецалель Михаль Харкаби переосмысляет само присутствие шрамов, их видимость. Её «патчи» проектируются индивидуально и печатаются из яркого силикона на основе биоактивных материалов, призывая носителей не скрывать, а гордиться своей историей, а нас видеть в них не увечье, а силу, так же, как мы часто воспринимаем тейпы у спортсменов.

Хочется верить, что окончание войны позволит нам всем перейти на следующий этап принятия, сколько бы их там ни было. Есть чему поучиться у искусства и науки.