не то чтоб влип, чтоб весь о ней,
пересечений чтоб искал с ней.
но ворох тайн на самом дне
весь тает, словно лёд в бокале.
не то чтоб ток прошиб насквозь –
без сантиментов,
не пятнадцать.
но кожи, губ, души, волос
чертовски хочется касаться.
смотри в глаза, бесись, ревнуй,
накрой, как дождь накрыл осенний бы.

ведь твой внезапный поцелуй
отныне больше, чем спасение.

Я теряю мечты, забываю лица,
Растворяюсь в прохожих, теряюсь в днях.
Мне бы только на миг снова очутиться
В твоих руках.

Я теряю слова, но молчать не легче,
Письма рвутся, сгорают в пустых огнях.
И душа, как осенний растрепанный вечер,
Осталась в потерянных мною снах.

пластинка до боли заезжена:
ты — самая милая женщина.
ты бьёшься под рёбрами бешено
в моей зачерствелой груди.

ты — ангел.
ты — дьявол.
ты — вечное.

стигматами я изувеченный.
останься со мной этим вечером.
останься и не уходи.

ты — часть этих строчек. ты — литеры.
тебе быть актрисой и зрителем.
стихи — это словопролитие —
из ран вытекают на плюр.

под небом, истерзанным гро́зами,
мы оба — дурные и бо́сые.
ты — нежная, сладкоголосая,
которой я вверил «люблю».

ты богом была мне ниспослана.
когда я лежал под колосьями,
прощался с далёкими звёздами,
себя за былое ругал,

ты стала судьбой и отдушиной.
когда я взмолился «разрушь меня!»,
ты стала холодным оружием
в моих огрубевших руках.

я не руководствуюсь принципом.
иные хотели бы быть со мной,
и сердце могло б ещё биться, но
в нас столько напрасных обид…

иные хотели бы сжечь меня,
но ты, мной любимая женщина,
останься на вечер, навечно и
люби меня, просто люби!

быть твоим сейчас и неважно, что с нами потом случится.
утонуть в океане глаз, различая в них неба синь.
прикасаться к тебе, чтобы гладить твои ключицы,
и ничего сверх этого не требовать и не просить.

в полной темноте

-возьми мою руку и знай, что я рядом.

твои руки на плечах,
словно крылья за спиной.

никто не сможет заменить тебя

никогда.

необъяснимая ты, танцуешь в легком платье у воды.

я спрячу тебя навсегда в своих руках.