Telegram Web Link
Письмо №52

Привет, дружочек-пирожочек. Чем была занята твоя неделя? Надеюсь, чем-то хорошим.

Моя вот чем важным: я методично понижала себе планку. А еще закатывала губы и вообще всячески возвращала себя в реальность, а реальность в себя.

Знаешь, как у любого человека, кто прочитал слишком много книжек в детстве, у меня была больная мечта написать Великий Русский Роман.

Там обязательно должна была быть безысходность, шрамы от попадания под колеса истории, мудрые проститутки и много водки.

Иногда я собирала какие-то файлики в единую папку, делала заметки и пару раз даже пописала какие-то незначительные сцены. Хотя мы-то с тобой, конечно, понимаем, что в Великом Русском Романе незначительных сцен не бывает и все проникнуто духом архиважности и гениальности. И водки ещё.

Потом я все нафиг удаляла и пыталась смириться с тем, что Великий Русский Роман, возможно, напишет кто-то другой. Меня попускало на пару лет, и я пыталась жить свою жизнь дальше. Без романа.

Но потом кто-то опять мимоходом говорит мне, что у меня ТАЛАНТ, и я тут же снова бегу осмысливать свой Великий Русский Роман, который прославит меня в веках, нагонит скуку на поколения и поколения школьников и, возможно, подарит мне пару лет в психушке, потому что куда ж без этого.

Чем больше я работала с текстами и вообще обреталась разным опытом, тем больше я понимала, что просто так Великие Романы не берутся. Ни русские, ни английские. Чтобы получился Великий Роман, сначала надо написать пару других похуже. Скажем, Хороший Русский Роман и Ну Так Себе, Можно и Почитать Разок Русский Роман. А ещё чаще, сначала появляется вообще не роман, а, например, Неплохая Повесть.

Я долго с собой торговалась, потому что если ты уж задумал писать Роман, то не важно, сколько раз ты отступился и сколько раз безжалостная реальность ворвалась в твои замыслы: текст будет бродить в тебе, набухать и иногда побаливать, что ты с ним, заразой такой, ни делай.

В итоге я плюнула и снизив планку до туда, докуда точно смогу дотянуться, если хорошенько закреплю табуретку, решила-таки написать Несколько Довольно-Таки Паршивых Рассказов.

Вдохнула, выдохнула… И начала писать как не в себя, отвлекаясь, дай боже, на чай в кружку долить. 

Черт его знает, что из этого выйдет, но пока что я просто получаю удовольствие от процесса. Пока не нужно писать Великое и быть парализованной ужасом этого величия, писать что-то просто для себя оказалось очень увлекательным.

Кажется, «делай хорошо или никак» — это максима, придуманная исключительно для того, чтобы всегда выходило «никак» и было приличное оправдание – мол, не хотелось делать плохо. А попробуй захотеть? Делать плохо, нелепо, вторично и скучно, но делать.  Потом сделанное можно будет переправить и дополнить. Скучное развеселить, нелепое залепить. Ну или если уж совсем безнадежное что-то вышло, то хоть знать, что вот теперь точно есть опыт того, как не надо. В следующий раз пригодится.

Желаю тебе не робеть и вместо мечт о великом делать что-то не очень великое, зато существующее в реальности. 

А там, глядишь, и в учебниках литературы встретимся. Главное, чтобы не в учебнике истории.

Давай, обнимаю, до следующей недели!
Главное, что случилось со мной в прошлом году, – это возвращение в мою жизнь книг.

Я одна из тех детей, которые как-то сами и без особых усилий взрослых осваивают грамоту, а получив доступ к библиотекам, и вовсе перестают нуждаться в чем-либо ещё.

Уроки казались мне каким-то досадным недоразумением, мешающим мне читать. Другие дети, впрочем, тоже. Да и вообще мир удачно делился на две неравные части: чтение и всё то, что чтению зачем-то мешает.

Потом выяснилось, что во взрослой жизни нужно ещё и на работу ходить, а там практически невозможно спрятать под парту книжку. 

Я была чемпионом по перетаскиванию увесистых томов из одного конца города в другой, потому что не всегда была уверена, какую именно книгу я захочу почитать в метро. А уж сколько книг со мной летало в отпуск, когда я начала мочь эти отпуска себе позволить, это уж вообще одному боженьке известно.

В моем топе самых важных человеческих изобретений e-ink стоит где-то между антибиотиками и интернетом. Я с подозрением смотрю на всех тех, кто отвергает электронные книги, потому что там «запах не тот» — слишком хорошо я помню, что такое сумка, в которой лежит хотя бы четыре самых-самых важных книжки. 

И вот на несколько лет я перестала читать. Совсем. 

Ну вы всё знаете, я повеселилась там, начиная с 21 года. И нормальное функционирование возвращалось постепенно. Сначала сон, аппетит и возможность вставать с кровати. Потом какие-то желания и стремления, много позже – возможность строить планы. В какой-то момент снова получилось общаться с людьми, в другой появилась возможность слушать музыку.

А книги не возвращались. И я думала, что вот теперь оно так всегда будет. Есть много людей, который любили читать в молодости, а потом как-то отвалилось. Вот, наверное, я одна из них. Ну и ладно. Книжки, это, конечно, хорошо, но все мы в глубине души знаем, что худлит – это скорее развлечение, чем обязательная программа. Особой пользы все эти Ги Де Мопассаны не приносят.

И вот в 24-ом году природа настолько очистилась, а крыша моя зачинилась, что книги вернулись ко мне, как к Федоре возвращается посуда и все остальные предметы быта. Звонкими бокалами прибежали французские романы, слегка поскрипывая ввалился старый комод русских авторов конца девятнадцатого, россыпью полотенец-прихваточек меня засыпало книгами Эллены Ферранте. Банки со специями – нечитанное ещё из Сорокина и Пелевина, огромный противень, на котором тебя же и прожарят со всех сторон, – Донна Тарт. Ну и какие-то тарталеточки и формочки для печенья в огромной коробке с рассказами.

Я сначала немного захлебывалась от интенсивности. На Васякиной я вообще сломалась – такой силы эмоциональное потрясение заставило меня ходить несколько дней оглушенной и переживать ее книгу как личное событие. 

Да любая хорошая книга, это, наверное, событие биографии. Меняет личность примерно так же, как потрясение, пережитое на собственной шкуре. Только с меньшими последствиями для кошелька.

Меня когда спрашивают, чем я занималась в прошлом году, как мои дела и что нового, то я теряюсь, что ответить. Да ничем, если так подумать, особым не занималась. Дела отлично. А нового – примерно всё. Со мной случилось больше трех десятков крутейших книг, и я пережила сотню разных жизней. Осталась ли я тем же человеком, которым входила в тот год? Ну смешно же даже предполагать такое.


Да, окей, я готова признать. Литература – это культ. Секта, если хотите. Посвященные участники садятся перед кусками бумаги и часами галлюцинируют. Лучше к ним не соваться, ведь немного удачи – и ваша жизнь испорчена навсегда.
Свое первое признание как многообещающего автора я получила, когда мне не было и 25. Мой текст, где я игриво прыгала метафорами вокруг ошибки, что выдавала в логах софтина, с которой я тогда работала, получил невероятную популярность и развирусился по тогда еще очень активному вконтакту.

Мои друзья-айтишники расшарили пост к себе на стены, потому что там было смешно и про жаваскрипт. У каждого приличного мальчика-айтишника тогда была целая орава девочек с филфака, которым нужно было регулярно «чинить виндовсы». Они увидели текст, в котором было слово «хорей» и отсылки к Пушкину, и забрали текст себе. Так популярность опуса росла, согласуясь с законами геометрической прогрессии, и у меня появились первые поклонники.

Точнее один поклонник.

Он был из первой волны и перепостил меня из-за жаваскрипта, ибо сам тогда заканчивал ИТМО, носил очки и вообще был ужасно умным. 

Юноша нашел меня в сети, любезно представился и галантно предложил выпить вина где-то в «приличном месте». Так как в те годы мне обычно предлагали только пива ебнуть из полторашки, я конечно же растаяла вся целиком, только бейджик для пропуска на работу сверху плавать остался.

Не помню уж, о чем говорили и как сильно я старалась показаться приличной барышней с филологическими закидонами, но при этом способной самостоятельно починить все виндовсы в округе (мне почему-то казалось, что такое сочетание должно выглядеть невероятно сексапильно), но разошлись мы, кажется, на ноте взаимной симпатии.

И он позвонил! Представляете, сам, первый! И позвал в гости. Красиво обернул в то, что мол, знаешь, кулинария – мое хобби, я так классно жарю мясо, что не могу не предложить отведать всех этих мягких французских булок и…

Мне было 24. У меня в голове загорелась огромная неоновая табличка «Нам дадут» и каких-либо еще вариантов по поводу того, кого он там жарить собрался под видом мяса, у меня не было совершенно.

К моему удивлению, в гостях правда предложили еду.

Подождав, когда я закончу жевать, юноша встал из-за стола и всем своим видом начал сигнализировать ту простую мысль, что не жрать он меня сюда позвал.
Он отошел куда-то к стене, где у него стояла белая доска с маркерами из таких, что в модных школах начали заменять меловые, а в ситкоме «Теория Большого Взрыва» обозначали, что главные герои – физики, а не быдло какое-то.

Юноша... Давайте назовем его Марком, вполне подходящее имя для нашего героя.

Марк перевернул доску чистой стороной ко мне (на обратной конечно же были какие-то формулы, расчеты и вообще не пойми что) и обратился со следующей речью. 

— Тамара, — молвил он, — мне нужна твоя помощь.

На доске появились координатные оси. 

— Смотри, на шкале OX я отложил время, как это принято на графиках. Начнем, пожалуй, с моих семнадцати лет. Масштабом, я думаю, можно и пренебречь. 

Около нолика появился отсечка и число 17.

— На OY я пожалуй примерно изображу свое счастье, радость и удовлетворение. Считать будем в условных единицах по стобалльной шкале.

Я пересела поближе к доске.

— Ну, пожалуй, начнем. 
Марк откашлялся и начал быстро-быстро говорить, попутно размечая график. 

— Я потерял невинность вот в этом периоде, и девушку звали Ольгой. Это было ново, удивительно и непонятно, я бы поставил здесь 85 баллов. Но постепенно отношения с Ольгой начали расстраиваться, она часто замыкалась в себе и не могла поддержать ни одно из моих увлечений, поэтому я проведу линию плавно спускающуюся вниз и вот где-то тут в координатах 18 с половиной лет и 40 баллов удовлетворения мы расстались…

Я очень постаралась сделать печальное лицо. Марк взял маркер другого цвета.

— Маша была по-настоящему интересной, но не так сильно заинтересована во мне, как я в ней, я бы начал линию вооот отсюда…

— …Катя появилась в тот момент, когда Маша еще официально была, но фактически…

— …Ирина…Марго…

Доска начала покрываться россыпью линий, Марк морщил лоб, иногда снимал очки, протирал их и снова задумывался, смотря на доску, чтобы не ошибиться в оценке баллов, именах девушек и хронологии всей запутанной истории.

Когда он закончил, на лице его просияло удовлетворение человека, проделавшего сложную, но важную работу. Где-то баллов на 85 по его же шкале.

— Ну что скажешь?, — спросил он, сияя от гордости. 

— А… А что я должна по этому поводу сказать? – окончательно растерялась я. 

— Ну твой анализ ситуации. 

— А?

— Ну смотри, ты же человек из айтишки, инженер, а значит обладаешь логическим мышлением и умеешь в структуризацию информации. 

— Предположим. 

— А еще ты из мира гуманитариев, пишешь тексты, закончила журфак, а это почти что филфак, ну короче, про книжки и вот это все не-рациональное. А значит понимаешь женщин! Ну и сама ты тоже из них. 

— Очень точное наблюдение!

— И все это вместе значит, что ты можешь получить эти данные, обработать и выдать мне ответ в той форме, в которой я смогу его воспринять и сделать свои выводы. Поэтому я тебе и выдал всю важную информацию о моей жизни, которая может касаться волнующего меня вопроса!

— А вопрос-то какой?

— Тамара, скажи, что я делаю не так и почему у меня вечно какая-то фигня с девушками?

Для той встречи я нашла в глубине шкафа самые красивые трусы. И сидела в них на диване в квартире у молодого человека, который пригласил меня к себя, смотрела на хитросплетенный график, изображающий всех его баб, и судорожно пыталась придумать ответ на вопрос «Что же, мать твою, у тебя не так с девушками? Почему постоянно какая-то фигня??».

Этой историей я третировала Марка еще несколько лет подряд, когда он уже сильно повзрослел, стал серьезно заниматься наукой, и судя по всему, не менее серьезно своей личной жизнью, приобрел уверенную осанку и манеру держаться, каким-то непостижимым образом унаследованную у английских денди.

«Молодчина, парень, — думала я, — далеко пойдет». И незлобно добавляла: «Жаль, что нафиг…»

Когда очередной раз я напоминала ему про тот злосчастный график, чтобы смутившись, Марк на минуту потерял бы спесь, снова передо мной появлялся тот молодой дурак, с искренним чувством восклицающий: «а делать-то что?». Фер-то ке?
Я вспомнила всю эту давнюю питерскую зарисовку по одной причине: Марк появился у меня на пороге в моей маленькой тайской квартирке.

Ну в принципе, этого стоило ожидать, я бы скорее удивилась, если бы выпускник питерских математических штудий, сделавший карьеру в энтом вашем компьютер саенс, остался бы в России после 22-го и не свалил бы куда глаза глядят, зажав подмышкой ноутбук. А глаза у них у всех глядят нынче или в сторону Бали, или у кого побогаче — в Дубаи, или вообще косят куда-то за океан. Ну вот из Бали нашего дружочка и принесло попутным ветром в Таиланд.

Я открыла бутылку вина. Марк сказал, что не пьет. Я пожала плечами, зато я пью.

Много болтали про то, как нас жизнь побросала, куда дальше жить и вообще все эти эмигрантские разговоры в стиле «Если эту баньку позабудет Манька, что же будет с Родиной и с нами».

Вспоминали молодость. Ностальгировали.

И тут я не выдержала.

— Марк, — говорю, — а можно я тобою гештальт закрою?

И достаю из шкафа большую тетрадь, в которой начинаю что-то чертить. 

— Блядь, да ладно! — совершенно зазря испугался Марк. 

— Это не то что ты думаешь! Смотри…

Я повернула лист к Марку, где не было графика моей удовлетворённости мужиками и жизнью, зато была накорябана карта сети. 

— Смотри, вот тут роутер, вот его айпишник, к нему подключены мой телефон, игровой ноут под 11 виндой, рабочий ноут под 11 виндой и крошечный NAS, вон там под потолком висит лампочками мигает.

— Оууукей…

— Я подмонтировала его как внешний диск к игровому ноуту. Я могу в него ходить через проводник на телефоне. Мы можем его пингануть с твоего телефона, который сейчас тоже подключен к моей сети. Внимание, вопрос знатокам. Какого хрена мой рабочий ноут его не видит?!

— А ты…?

— Да, перезагружалась. Да, отключала UAC. Да, вырубала файрволл. Да деинсталировала антивирь. Да, у обоих ноутов одна и та же ось. Да, второй ноут в той же сетке. Да, если с него пинговать NAS, то он пингуется. Но при попытки монтировать, зайти на него через проводник или командной строкой или еще хоть каким-либо образом, меня строго шлют нахуй. То есть он его как бы видит. Просто мне не показывает.

Дальше было с полчаса ковыряния во всех настройках, попытка вспомнить виндовые команды (нету тут судо, открывай от имени адина, а вот теперь net use, да, вот видишь снова нахуй сходили…), куча моих едких комментариев в стиле «вот поэтому я и ушла нахуй в блогеры» и все остальные так давно забытые танцы с бубнами.

Когда я допила свою бутылку вина, диск был магическим образом примонтирован к рабочему ноуту, и, главное, остался там и после ребута.

— Ну вот теперь можно выдохнуть. Гештальт закрыт.

— А в чем гештальт-то? 

— Ну как. Я барышня, что пишет текстики. Ко мне пришел друг-компутерщик и починил мне виндовс. Я теперь настоящая девочка! Как те, в универе!

Марк бы с большим удовольствием пробил себе череп фэйспалмом, но истинные джентльмены себе такого не позволяют. Поэтому просто развернулся, махнул плащом в стиле Такседомаска и со словами «моя работа здесь выполнена» скрылся в Чиангмайском тумане.

До встречи Марк. Еще лет через десять.
Письмо №53

Привет, ты будешь смеяться, но я опять пишу тебе из аэропорта. Да, я помню, что обещала себе меньше летать туда-сюда, да. Иди нафиг. Как там твои новогодние обещания?

Ладно, ладно. На Пхукете было выступление группы Shortparis на которую у меня странная обсессия, и я купила билет на их концерт, не приходя в сознание. И вообще не понимая, как я попаду на Пхукет, зачем и на какие деньги я там буду жить.

И когда я всё осознала, я честно пыталась вернуть билет и остаться дома, но во-первых, билеты, конечно же, невозвратные (давайте что-то уже с этим сделаем, а? что за хрень с невозвратными билетами повсюду?), во-вторых, мне сообщили, что именно в это время на Пхукете будут мои старые знакомые и у них как раз пустует комната в доме, в-третьих, мне написал еще один давний знакомый, у которого в аккурат есть лишний транспорт и…

Я когда-нибудь перестану жить в аэропортах, обещаю. Не в ближайшее время, но рано или поздно это случится, честно.

Помнишь, я говорила, что Панган – отличное место, если не надолго? Да и Самуи… Вот продолжая урок тайской географии, могу сказать, что даже Пхукет в небольших дозах весьма полезен для организма! Есть подозрение, что все туристические места нужно использовать по назначению, а не пытаться жить в них. (У тебя тоже есть знакомый, который исполнил мечту и купил недвигу в Сочи? Вот-вот).

Я поймала себя на том, что последние полгода минимум всё, что я делаю, – это общаюсь. Наверное, даже «тусуюсь», но я фиг знает, насколько ко мне применим этот глагол. Не потому что мне заняться больше нечем, невалявшимися конями можно устлать все те тысячи километров, что пролегли между нами), дело в другом.

Я как-то поняла две вещи, которые следовало бы понять гораздо раньше. Во-первых, нет ничего дороже людей. Во всех планах. От шкурно-прикладного смысла (только через знакомых можно узнавать о всех тех возможностях, что будут двигать твою карьеру, помогать избегать неприятностей и вообще как-то ориентироваться в этом огромном страшном мире) до задушевно-обнимательного, ведь если тебе некого любить, то нафига ты вообще живешь эту жизнь?

Во-вторых, то, что любые трудности в общении, – это всего лишь недостаток навыка, который можно получить только в процессе деланья. Как машину водить – всем страшно и по началу не получается, но если сказать себе «я такой человек, который плохо водит и поэтому не буду этого делать», то так ты никогда и не научишься. А если будешь продолжать усаживать свою жопу за руль, преодолевая страх, нервозность и ощущение, что ты тут главный идиот, то постепенно будешь становиться все менее безнадежным, а в один прекрасный день это про тебя будут говорить, что, мол, вот это – надежный и хороший водитель, вот в эту машину я сяду.

За эту свою неделю пхукетских каникул я с удивлением услышала в свой адрес, что-то вроде «ну такой общительный челик как ты с кучей друзей…», и маленькая затюканная книжная девочка внутри меня с удивлением обернулась, мол, это вы мне? Я же вообще с людьми разговаривать не умею. У меня и друзей никогда не было…

А потом обернулась на свою жизнь, на всех тех восхитительных людей, что встретились по пути, на всё то потрясающее, что эти люди приносят в мою жизнь, и поняла: «Да, это про меня».

И поехала в аэропорт. Опоздать на этот рейс нельзя, потому что в Чиангмайском аэропорту меня тоже уже ждут.

И с тобой встречи я тоже жду. Когда-нибудь мы обязательно окажемся рядом и обнимемся.

А пока, пожалуйста, не забывай, что важнее людей нет вообще ничего.

Прекрасной тебе недели.
#реклама

Говорили тут со знакомыми о талантах, призваниях и всем таком. Я, конечно, педалировала свой любимый тезис, что мол, глупости все это и никаких талантов не бывает. Бывает то, во что ты вдалбываешь время и силы — и чем больше вдолбил, тем больше тебе этих самых талантов потом отсыпали. Прямо на одноименные греческие весы.

На что мне возражали, что мол, человек, он не дурак, и то, что у него получается, делать не будет. А значит, и развития никакого не будет. В этой загадке курица первей яйца – нужно сначала получить одобрение, об него обрадоваться, потом закрепить и вот ты уже фигачишь своей воображаемой киркой, прорубая себе тоннель к светлому будущему.

Я ужасно удивилась. Мол, как так-то? Первые упражнения вообще никогда не бывают удачными. И часто происходят в несознательном возрасте, когда из восхищенных зрителей один плюшевый медведь, да и тот подранный. Родители имеют свойство замечать устремления уже тогда, когда увлечение перерастает безопасные границы и чадо нужно срочно отдавать в цирк, пока тот не отдал концы, или в музыкалку, чтобы мучало учителей, а не соседей.

Тогда концепцию пришлось дополнить. Мол, сначала есть триггер – кумир, желание вписаться, фантазии, подчерпнутые из мультиков или книжек. Потом первые попытки. Если на этом этапе никто не сломал шею, то и первые успехи. А потом уже закручивается спираль «одобрение – повторение – улучшение».

Я, конечно, сразу натянула всю эту тонкую теоретическую базу на свой обширный жизненный опыт. С целью проверить, не разойдется ли по швам.

А с чего я писать-то начала? Сколько себя помню я этим нехитрым ремеслом промышляю. Как говорила Екатерина Шульман: «стоит барышне только буквы показать – и все пропало!»

Вот я из этих. Честно говоря, внешнее одобрение моего способа расставлять слова в предложения — это конечно, штука приятная, но большую часть жизни я как-то обходилась и без массовых восторгов по этому поводу.

Мне сам процесс был необходим, как другим людям бывает необходима чашка кофе с утра или сигарета после завершения важного дела. Без этого не получается, без этого портится характер и всё валится из рук.

Тексты для меня – это основной способ взаимодействия с реальностью. Чужие книги рассказывают, как устроена жизнь тех людей, кто не я, а мои мне же объясняют, как же обустроить мою.

Пока что-то не вылилось на бумагу, оно продолжает существовать в газообразном состоянии – совершено невнятном, неуловимом и постоянно меняющем форму. Но стоит только начать снижать температуру, мысли, образы, планы и устремления тут же начинают оседать осадками на твердую почву, формируя контуры местности – вот тут озеро, тут река, а там суша. И по этому всему уже можно плыть, ходить, карабкаться и любыми способами прокладывать маршруты.

Понимаете, без текстов мне просто вообще не разобраться, кто я такая, куда иду, а главное, нафига. Я пока не начну писать, я вообще не в курсе, что мне делать с миром и с собой. Как всё это понимают люди не пишущие, мне вообще непонятно. Каждое утро проходят тест «кто ты из смешариков?», что ли?

Если так случилось, что вы в этом всем узнаете себя, мои поздравления. Вам не к феечкам, вам к писателям. Например, в мастерскую Евгения Бабушкина на курс «Прощай, русская литература».

Там вы будете заниматься именно этим: глубоко и подробно читать чужое (а именно крутейшие русские рассказы 20 и 21 века), понимать, как устроен мир внутри этих текстов и вокруг них, и затем создавать свое, чтобы понять, как устроен мир внутри вас и немножечко вокруг.

10 семинаров, домашки, упражнения, большая история о том, как полюбить русскую литературу и не утонуть в ее безнадежности. А еще группа единомышленников, которые тоже понимают этот мир текстуально, а главное – создание вашего настоящего рассказа.

Приходите. Промокод ODONATA даст скидку на курс 30%: https://babushkin.study/goodbye?utm_source=telegram&utm_medium=posev&utm_campaign=tamara
Меня в веганстве (как и в вегетарианстве) очень беспокоит не само пищевое ограничение, а вот этот самый флер святости и попытка демонизации всех остальных людей, употребляющих в пищу животные продукты.

Я как человек, словивший в свое время РПП, ответственно заявляю: за любую попытку навешивания на еду чувства стыда я буду стрелять по жопам солью. И гнать ссаными тряпками из своего огорода здорового пищевого поведения, который я каждый гребанный день возделываю.

Понимаете, на всю эту херню о том, что поедание сосиски – это акт чудовищной жестокости и насилия, здоровые люди с устоявшейся психикой не ведутся. Нужно иметь достаточно крупные пробелы в образовании, чтобы забыть, что человек – животное, животные включены в пищевую цепь, всеядные животные получают эволюционное преимущество, наш вид именно таким и является, поэтому стал самым успешным из инвазивных…

Также человек, не испытывающий тревоги и ощущающий твердую почву под ногами, очень плохо подвержен эзотерическим прогонам про энергии, прошлые жизни и волшебные кристаллы. Именно поэтому всевозможные колдуны прилетают с Нибиру верхом на НЛО именно в моменты всеобщей неопределенности. Вроде того, что было в девяностых, и, скорее всего, будет ждать нас в невероятных количествах в ближайшие годы.

Ну график у них такой, у колдунов. Появляются только тогда, когда всем тяжело.

Поэтому недостаточно человеку объяснить, что он должен питаться только свежескошенной травой, чтобы темная энергия смерти не проникла в его Ши и не перепутала все чакры местами. Нужно еще, чтобы человек это все слушать стал и поверил. И с очень большой вероятностью это будет очень бедный и несчастный человек, ужасно заплутавший в своей жизни.

#odoquotes
Я переезжаю в Германию.

Ну это громко сказано, что прям «переезжаю», скорее лежу в направлении мечты, как завещали нам статусы вконтакте.

Бюрократия вообще штука не быстрая, а немецкая, да еще и в наше неспокойное время… Ну в общем, я там у них стояла в очереди на получение места в очереди. И почти год собирала бумажки о том, что у меня есть другие бумажки. Ну и, кажется, с декабря прошлого года дело куда-то двинулось и есть вероятность того, что визу мне все-таки дадут.

Сроки выдачи там от пары месяцев до трех лет, поэтому ясность в планах у меня, как вы понимаете, кристальная.

Собираю чемоданы, учу глаголы. С моей скоростью обучения как раз к выдаче визы буду говорить на высоком немецком прямо со своего низкого чемодана. Который, возможно, тоже дособираю.

А тут так удачно вышло, что в ту самую Германию у меня Катюша уехала, одноклассница моя. Чуть не сразу после школы. И поэтому знает чуть больше глаголов, чем я, и вообще ориентируется в происходящем несколько лучше. Я когда-то тыщу лет назад к ней в гости приезжала. Когда ещё не было войн, эпидемий и бесноватых самодержцев, поэтому средневековье приходилось организовывать самостоятельно подручными средствами.

Денег у меня тогда, конечно же, не было примерно вообще, поэтому я договорилась с другой эмигранткой, поновее которая, привести ей с Питера какого-то там цветочка аленького, а она мне билет до земель немецких пусть оплатит. Заброс был прямехонько куда мне надо, там до Катюши буквально пару часов на автобусе оставалось, поэтому я согласилась, не раздумывая.

Я ж не знала, что та моя знакомая занимается каким-то реконструкторским фехтованием и вести ей надо было два меча – обычный и двуручный, размером чуть меньше, чем с меня. 

Вы когда-нибудь звонили в авиакомпанию с вопросом, является ли двуручный боевой меч ручной кладью или лыжами? Я да. И кстати, приняли у меня это счастье вообще без вопросов, попросили только упаковать поплотнее и оформили как спорт инвентарь.

Так я оказалась в Хайдельберге полная надежд и с двумя свертками, напоминающими каких-то очень худых трупов. Моя знакомая встретила меня, взяла у меня часть вещей и малый меч, оставив большой. Нам ужасно не терпелось на всё это счастье взглянуть своими глазами, поэтому свертки мы, конечно же, развернули прямо в аэропорту, полюбовались и засобирались ехать до нее. 

«Тут прямо до меня ходит очень удобный трамвай», — сказала мне знакомая. — «Только редко, возможно, придется подождать».

Я кивнула и схватилась за рукоять меча. Мы вышли из аэропорта и увидели сворачивающий в нашу сторону тот самый редкий и очень ценный травмай.

«Догоним?»

Я кивнула.

И я бежала по прекрасной Германской земле, размахивая над головой огромным двуручным мечом, как рыцарь, из-под которого выбили верного коня, но который не отчаялся и готов сражаться за честь, за веру, за трамвай…
До Катюши я добралась в тот раз только через неделю и проторчала в её прекрасной квартире какое-то чудовищное количество времени, коего мне хватило, чтобы понять, что Германия – это классно, удобно, красиво и замечательно, но совершенно не про меня. От восьми мусорных контейнеров мне становилось физически больно, перед приемниками бутылок в супермаркетах почему-то хотелось извиниться, а всеобщая порядошность и аккуратность ещё ярче высвечивала мои хаотичность и раздолбайство.

Я уходила на рынок к туркам и там дышала запахом свободы и кебаба. Тем более, что мой турецкий тогда был гораздо лучше моего немецкого. По-немецки я знала слово «вурст», а по-турецки «апельсин», «курить», «спасибо» и «пошел нахуй».

Разница колосальная.

И вот прошло десять лет и я собираюсь в Германию, а Катюша приехала в Таиланд смотреть на то, как тут дикие люди (в моей лице) выживают в шокирующей Азии.

Я показываю Кате том-ямы и Кхао-сои, она мне объясняет чем «бир флашше» отличается от «бир дозе». Я её вожу на массаж, она мне рассказывает, как оформлять прописку. Я ей – капунка, она мне – данке.

Так и тусим.

Мой немецкий ужасно продвинулся, я теперь знаю слова «лево», «право» и «пизда».

Заодно решили дособирать-таки чемодан и отвезти часть вещей уже прям сразу к немцам, пусть стоит там, меня дожидается.

Ну и с моей квартиры съезжать тоже надо. У меня планирование жеж какое – выехать из старого места надо до 25 февраля, заехать в новое в «промежуток времени от двух месяцев до трех лет». В промежутке собираюсь храниться в свернутом виде где-нибудь в гараже. 

Поэтому завела себе три коробки: вещи, которые продаю, вещи которые отдаю, вещи, которые едут в Берлин. Хожу и время от времени в них что-то закидываю. Количество энтропии немного уменьшается, моя уверенность в том, что переезд близится – повышается. 

— Ты когда берлинскую кучу собираешь, ты все хрупкое лучше одеждой проложи, — советует умная Катя. — Сохранее будет, я ж его самолетами везу, там знаешь, как те чемоданы швыряют?

— Так-то да, — отвечаю ей я, вытаскаивая очередную ужасно нужную вещь, вроде чучела осла в натуральную величину. — Но с одеждой вообще непонятно, что брать, что оставлять, я ж могу приехать летом, а могу и осенью или вообще черт его знает когда. А я когда задумываюсь, начинаю коробки путать и кидать всё невпопад. Вообще надо наверное как-то их пометить. Мож приклеить большой стикер «На Берлин»?

— Или НЕ делать так, — сказала Катя, слегка подергивая глазиком.

— Или не делать так…, — согласилась я, представив дизайн такой наклейки.

Так и поеду в Германию в этот раз. Без наклейки, без меча и без понимания, когда вообще это случится. Но главное – это не терять энтузиазма и знать, что всё получится.
#tkh_recommend

Жизнь несется со сверхзвуковыми скоростями, поэтому слова застревают в пространстве прежде чем достичь адресата. Напишешь что-то, выложишь – а всё уже изменилось до неузнаваемости и то, что было актуальным секунду назад, уже сейчас попахивает плесенью времен.

Как могу оставляю себе узелки на память, зарубки на деревьях, записки на манжетах и закладки в браузере, чтобы потом вернуться, перечитать, пересортировать и куда-то разложить.

Бывают такие времена, когда вселенная закручивает вихрь именно вокруг тебя, сопротивляться которому бесполезно. И всё, что можно и нужно делать, – лететь, подчиняясь воздушному потоку, и выхватывать из хаоса всё, что тот приносит. И распёхивать, распёхивать по карманам.

Вот давайте и вам от щедрот МРЗД чего-то накидаю.

➡️ Каждый раз, когда появляется новая технология, все вокруг начинают ныть, что теперь не нужны художники и поэты, всё будет делать машина, пластмассовый мир победил и вокруг будет одно сплошное телевидение. А тем временем сами художники-поэты забирают себе новые технологии и такие «о! ещё одна кисточка в наборе». И делают новое искусство новыми методами.

Вот с нейросетями это происходит прямо сейчас. Можно стенать и корчить морду о том, что ИИ убивает искусство, а можно создавать это самое искусство в соавторстве с ИИ. Чем, собственно, Нина Нихиль и занимается. Зайдите гляньте.

Моя любимая там вот эта песня, автор канала отмечает вот эту и вот эту. А вам какая зашла?

➡️ Второе, о чем хочу заявить. Если вы думаете, что вы недостаточно хороши, чтобы иметь синдром самозванца, то не думайте. Это он и есть. Я вам как краевед говорю. Вот и Оля, тыжпсихолог! подтвердит.

Оля – это КПТ терапевтка (да, я люблю КПТ и, честно говоря, именно мне ничего больше не заходит, так что тут я предвзята как кот на колбасной фабрике), которая ушла из IT в психологию, поэтому не полюбить ее мне прям сложненько, вы ж понимаете.

Один только пост о том, что прокрастинация и трудоголизм это ужасно похожие штуки, чего стоит. Почитайте, короче, она хорошая.

➡️ Ну и чтобы два раза не вставать, вот вам ещё годной психологии. Да, ее сейчас до одури и все вокруг прорабатывают мам, пап, снимают зажимы, раскрывают проявленности и чем только не занимаются, лишь бы не работать. Вот поэтому нам и ценен канал Психолог не по Фрейду – там нет всех этих осточертевших лозунгов, зато есть простые и рабочие техники самопомощи.

Зачем мы делаем то, что не работает и как перестать все это. Как полюбить себя, пусть через боль и серьезные предупреждения. Ну и совершенно прекрасный сериал про Васю, который выходит каждую среду. А постоянство, как известно, признак мастерства.

Кстати, про постоянство. Давайте закончим двумя каналами, которые уже успели мне полюбиться.

➡️ Алиса по-прежнему пишет про IT. Если вам кажется, что IT — это только про код, вам это только кажется. Если вам кажется, что IT – это только для мужчин, то и это вам только кажется, а еще вы сексист и не очень умны.

Алиса помогает девушкам освоится в айтишных профессиях, найти свой путь и узнать, что вообще предлагает эта сфера, которая нынче развилась до отдельной вселенной, в которой каждому найдется местечко. Канал закрытый, надо стучаться. Поэтому ссылок на отдельные посты не дам. Но как постучитесь – сходите в закреп, там лежит открытый урок о том, как подступиться к фрилансу и начать зарабатывать свои кровные на айтишной удаленочке. Как человек, долгое время этим занимавшийся, – крайне рекомендую.

➡️ Ну а еврейка по-прежнему у микрофона и по-прежнему рассказывает в него про книги. Не знаю, как в ваших головах, но в моей только и разговоров, что о книгах. Кстати, она и о моей когда-то рассказала!

А ещё я поставила себе в ту-рид лист вот эту книжку и забрала прям все книжки из подборки малоизвестных книг с классным юмором (а мы такое любим, нам такое надо).

Фух, очередной список «на разгрести» составлен, а я понеслась вслед за своим ураганом дальше летать и хватать.

И вы хватайте классные каналы из подборки, а я вам нового нахватаю пока.
Письмо №54

Привет, как ты?

Я, честно говоря, в мыле. Ко мне приехала подруга, и я хотела сначала с ней погулять по ЧиангМаю, а потом собраться для переезда: я уезжаю из Таиланда, и впереди у меня много приключений. 

В итоге как в том фильме: сначала празднества, потом расстрелы, потом решили совместить. В итоге гуляем и собираемся вместе, я прыгаю между коробками с барахлом и тайскими храмами, мы бесконечно разговариваем разговоры и времени поспать не остается вообще.

Не знаю, чем вся эта мутка закончится, но пока мне нравится.

И то, что прощание с Чиангмаем проходит так сумбурно – тоже. Нет времени тосковать и печалиться. 

Долгие проводы мне никогда не давались. Чем больше что-то полюбилось, тем быстрее нужно отпускать. Сдирать как пластырь — одним движением.

Я вообще ненавижу прощаться. Поэтому стараюсь жить так, чтобы не прощаться ни с кем и ни с чем насовсем, оставлять дверь приоткрытой и всегда-всегда обещать вернуться туда, где было хорошо.

Ничего не кончается, всё прорастает корнями и дает новую жизнь каким-то совершенно невероятным историям, которые никогда не зацвели бы на ветвях моего дерева, не дали бы плодов, если бы не было этого мощного корневища.

Ох, как-то меня понесло на ботанические метафоры. Наверное, проходящий в городе фестиваль цветов навевает. 
У нас все полыхает яркими лепестками, и мне приятно думать, что где бы ни было прочтено это мое письмо, там тоже весна не за горами.

Я надеюсь, ты чувствуешь её волнующее приближение, и она тоже волнует тебя нарождающейся жизнью и обещанием счастья.

Какие у тебя планы на эту весну? Знаешь ли ты уже, что тебя ждет? Приятное ли это предвкушение?

Обнимаю тебя. 

Пусть у тебя всё будет прекрасно, как прекрасно ожидание весны.
#tkh_archive

Иногда я, знаете ли, пишу тексты по заявкам. Ну там, на вопросы отвечаю или еще чо. Этот пост особенный, ибо заявка пришла от моей задолбавшейся команды, которая в лице менеджерки и нескольких банхаммеров взмолилась, дабы я наконец объяснила людям разницу между понятиями «свобода слова» и «насрать в комменты».

Бля.

Ну окей.

В общем, уважаемые мальчики и девочки, давайте начнем с основ. Что такое свобода слова?

Это такое базовое понятие из области прав человека, когда ты имеешь права говорить то, что ты хочешь говорить, не боясь при этом репрессий от государственных структур.

Это сложное определение, поэтому многие для простоты запоминают его как «говорить, что хочешь, не боясь». И вот тут нас поджидает логическая ошибка. Которая затем перерастает в нелогический пиздец.

Понимаете, свободу слова может ограничивать или не ограничивать только государство. Ну или похожее образование, являющееся публичной властью. Ваш сосед по лестничной клетке не может ограничивать вашу свободу слова — он вам по морде двинуть может, это да, а вот к ограничению свободы слова это не имеет никакого отношения.

В чем разница между «двинуть по морде» и «государственными репрессиями»? Тем, что второе осуществляет государство, а первое – нет. Если по морде вам бьет представитель власти от имени это самой власти за то, что вы делаете что-то уголовно ненаказуемое, но идеологически кому-то неприятное, то это – репрессия. Если по морде вас бьет сумочкой в автобусе женщина за то, что вы назвали ее жирной коровой, то это – пусть и агрессивная, но вполне объяснимая реакция частного человека.

Далее. Про публичные власти и вообще феномен публичного. Есть такие места, которые доступны всем – библиотеки, трамваи, поликлиники. Это публичные места. Пока вы не нарушаете законов, вы можете их посещать, и никто вам не может этого запретить. Есть места частные – моя квартира, ваш гараж, чей-то маленький барчик.

Я могу пустить вас к себе домой, а могу не пустить. Не потому что вы нарушили закон или не заплатили мне денег за вход, а потому что вы мне не нравитесь. Вот просто конкретно вы – не нравитесь. Может, вы чавкаете за столом или у вас ноги пахнут. Или вас зовут Евлампий, а мне гадалка предсказала, что смерть мне начертана от человека с таким именем.

И я говорю – нет, не приходи ко мне домой. Не хочу я тебя, Евлампий, видеть, и за столом чаевничать с тобой не стану. Уходи, Евлампий, не люблю я тебя.

Является ли это репрессией или дискриминацией?

Нет, не является, потому что в своем частном доме я, частное лицо, устанавливаю свои частные порядки.

А теперь представьте, что я – президентша. Большая такая и важная. И пишу я закон.

(В нашей выдуманной стране законы пишет президентша, потому что не знает она ни о разделении властей, ни о том, что не принадлежит она ни к одной из этих ветвей, вот такая глупая у нас президентша и глупая страна, в реальности такого же никогда-никогда не бывает, правда?)
В законе написано – «всех Евлампиев гнать с библиотек, трамваев и поликлиник».

Является ли это репрессией? Да. Потому что Евлампия изгоняют из места публичного и делает это власть публичная. Пусть и Евлампий остается совсем-совсем частным.

Так вот. Так же как я могу пускать или не пускать Евлампия домой, я могу разрешать и не разрешать ему говорить что-то в моем доме или писать мне в альбомы, если я девушка 19-го века.

Например, я не смотрела «Игру в Кальмара» и поэтому запрещаю всем, кто переступает порог моего жилища, говорить на эту тему и спойлерить мне сериал. Или я переживаю любовную трагедию, а тот хмырь, из-за которого я переживаю, прямо сейчас у всех на глазах женится на ком-то. И этот кто-то, что характерно, не я. Тогда я могу запретить всем, кто приходит ко мне в гости, называть имя моего ненавистного и любимого хмыря и его новоиспеченной.

Является ли это ограничением свободы слова? Нет.

Почему? Потому что я частное лицо, это частный дом, в нем я не хочу слушать про частного хмыря и даже про очень общественную «Игру в кальмара». Имею право.
А теперь мы берем и запрещаем вообще всем обсуждать «Кальмара». Потому что считаем, что это плохое и вредное кино, оно пропагандирует корейский разрез глаз. Сейчас все насмотрятся, а потом будут глаза себе вытягивать. И поэтому мы из любви и заботы о наших дорогих гражданах выпускаем закон «Нельзя в библиотеках говорить про корейские сериалы. И в трамваях нельзя. И в новостях уж тем более. А фамилию режиссера вообще заменить на фразу «этот гражданин». И обязательно лицо делать противным».

Является ли это ограничением свободы слова? Да, является.

Почему? Потому что мы, публичная власть, запретили другим людям обсуждать что-то, что их волнует, в публичном пространстве.

Так вот. Новости, журналы, социальные сети как площадки и все вот это вот – это места публичные. Если кто-то (власть) приходит и сверху заявляет «нет, нельзя вам вот про это и про это рассказывать, давайте лучше про рыбалку» — то это ограничение свободы слова.

При этом личные блоги, ваши странички в фэйсбуке и инстаграмчике – это частные пространства. Туда можно пускать или не пускать других людей. И единственная причина допуска – ты мне нравишься. Причина недопуска – ты мне не нравишься. Если к вам на страничку приходит неприятный человек и вы уже по аватарке видите, что у него пахнут и ноги, и мысли, то закрыть от него дверь – не является ограничением свободы слова.

Мало того. Даже если у вас какое-то публичное заведение открыто в интернете или в реальности, то вы все еще можете устанавливать там свои правила. И не пускать Евлампия, например. Или не писать о «Кальмаре». Или просить всех приходить только в желтых шляпах. Или банить за определенную букву в нике.

Это все частные истории, пока вы не являетесь представителем власти.

Ну и последнее. Является ли свобода слова абсолютной?

Нет, не является.

Если вы несете опасную для общества чушь, например, рассказываете, что всех детей с зелеными глазами нужно бить по голове лопатой, то ваша свобода может быть ограничена публичными властями, и это, как ни странно, не будет являться нарушением свободы слова.

Может ли власть пользуясь этой лазейкой объявлять вообще все, что ей, власти, не нравится, опасной чушью? Конечно, может, но так как судебная, исполнительная и законодательная власть разделены, парламент состоит из представителей разных страт общества, и каждый из этих представителей изо всех сил старается делать все, чтобы понравиться своим избирателям, лишь бы они выбрали его еще раз, то такого, слава богу, никогда не произойдет.

И так как проблем со свободой слова в нашей стране нет и быть не может, вы, конечно, можете направить всю свою энергию на выяснение того, прав ли был блогер, который забанил вас, когда вы его назвали чучелом с пиздой, или все-таки это ограничивает перспективы ведения полноценной интеллектуальной дискуссии.
Год назад я чувствовала себя очень растерянной. 

Всё происходившее с моей страной было ужасно, чудовищно, невообразимо. Но для того, чтобы как-то продолжать не то чтобы жить, а просто перетаскивать себя изо дня в день, нужна была надежда. Самая нелепая, самая нелогичная, иррациональная и немножечко смешная.

Олицетворением этой глупой мечты о том, что всё ещё можно как-то поправить, живым доказательством того, что можно жить несмотря ни на что, был, конечно, Алексей.

Человек не просто несгибаемый, железный и до безрассудства смелый, но ещё и какой-то живой и настоящий. Умудрявшийся в этой всей непроглядной тьме светить совершенно безумным — иногда казалось, что в медицинском даже смысле безумным — оптимизмом. В какой-то момент стало совершенно наплевать, какие были политические противоречия с его программами, какие терки лично с ним. Было царство тотального ужаса, и только один человек, который не боится.

Это было настолько ирреальным, что казалось, что эта заколдованность вокруг него обязательно его спасет. Что он пройдет через всё немыслимое и выйдет из чанов с кипящей водой, с морозной водой да молоком ещё моложе и свежее.

Мы, конечно, тогда все совсем ополоумели. Никакого волшебства не случилось, никто не остановил злодея в последнюю секунду, когда всё проиграно, никакие тайные заклинания и древние заговоры не сработали.

Алексея тупо убили.

Посадили в русскую тюрьму, долго мучили, измывались, а потом очень прозаично убили. «Мочканули», как принято у них выражаться.

Для них это плевое дело. Они убили Алексея так же, как убивают и запытывают сотни других осужденных, попавших в тюрьму как «за дело», так и просто так.

Они убили Алексея так же, как убивают тысячи людей в Украине каждый день.

Они убили Алексея так же, как в принципе привыкли убивать. Политических оппонентов, несговорчивых бизнес-партнеров, бывших соратников, просто неприятных им людей.

Они убили Алексея, и вместе с этим каждый почувствовал, что они убили вот эту теплящуюся надежду внутри каждого из нас, кто бежал из этого морока в глубины своей фантазии о том, что добро должно победить зло. И о том, что глупость, грязь, холод и смерть – это не то, что собой представляет Россия, что есть та прекрасная Россия будущего, которую можно отстроить каждому из нас кирпич за кирпичом.

О том, что человеческая жизнь превыше всего. О том, что разум и свет победят.

Вот это всё год назад как будто умерло там, скрючившись в позе эмбриона в грязном коридоре колонии особого режима, затерянной где-то в снегах.

И вот прошел год. Год без Навального.

И знаете, что?

Навальный погиб. Он умер. Он убит. Кажется, через год к этому можно привыкнуть.

Потому что он человек. Человека можно убить. Посадить в тюрьму, пытать и убить.

А вот надежда осталась.

Надежда такая штука, на которую не нацепишь тюремную робу. Не застегнешь у неё на запястья наручники, не этапируешь столыпинским вагоном в Сибирь. Надежду можно морить голодом и не питать ничем годами. И она, зараза такая, выживает.

Ее можно пытаться отравить. Мерзкими склоками, кривляниями над трупом, растаптыванием ногами всего созданного, медиаскандалами и перестирыванием грязного белья друг дружки.

Но она всё равно выживет и даже клиники Шарите не понадобится для восстановления ее.

Надежду невозможно сгноить в сибирской тюрьме. Невозможно убить ни тайно, ни на глазах у всех. Надежду нельзя похоронить ни в спецгробу, ни при массовой панихиде.

Ее нельзя выслать из страны, объявить иноагенткой и нацпредательницей.

Она так и останется нежелательным на территории Российской Федерации чувством, непонятным за пределами оной, нерационализированной нигде и оскорбляющей вообще все чувства. Но останется. И будет объединять людей.

Спасибо тебе, Алексей, за всё то, что ты успел для нас сделать. Ужасно горько, что всё так закончилось, потому что ты мог бы прожить ещё очень длинную жизнь и сделать еще больше.

Мы будем тебя помнить.

Но дальше нам придется уже как-нибудь самим. И мы обязательно справимся. 

Спи с миром.

Ты был ужасно классным.
Письмо №55

Здравствуй, дорогой друг. Что занимает тебя эти дни? Какие мысли, воспоминания и призраки летают вокруг тебя?

Я нынче окружена своим прошлым, как самолет бывает окружен плотной облачной завесой, когда набирает высоту и устремляется в далекий пункт назначения.

Ко мне предвестницей новой волнующей жизни прилетела моя одноклассница, с которой мы виделись последний раз так давно, что, кажется, континенты имели совсем другие очертания.

Пангея манила тогда доступностью любого края и легкостью передвижений, страны, слипшееся в один комок, не имели границ и названий, и везде был дом. Потом континенты растащило по глобусу, между нами заплескались моря и океаны, огромный белый кит резвился в волнах, размыло все дороги, унеслись в пучину все мосты.

Я посылала из своего ковчега воронов, но они летали туда и сюда и всё ждали, когда осушится вода на земле, и никак не могли найти себе пристанища. Я посылала голубя, голубь вернулся ни с чем, но передавал, что ветра меняются и воздух пахнет иначе, а значит, скоро ждать хороших вестей.

Голубь, что должен был принести в клюве оливу, прилетел сам. Даже визу оформлять не пришлось, и всего багажа была ручная кладь.

Вместо листа с дерева, чья верхушка появилась над отступающими водами, мой голубь принес мне ворох воспоминаний, давно покоящихся на самом дне, там, где у того древа раскинуты мощные корни.

Мы вспоминаем Петербург и метели, школьные коридоры и самые страшные, никогда не проходящие детские обиды, показываем друг другу как мир выглядел из наших глаз все эти годы, на какие куски распались наши континенты, где пролегли молодые горные цепи и в каких направлениях разбежались новые реки.

Я совсем-совсем не помню себя школьницей, мне все кажется, что родилась я из того мирового разлома и вышла из какой-то трещины, как Афина из головы своего отца. В полном военном облачении и готовая ко всему.

Мне рассказывают про громкую яркую девчонку, что всегда прячет под партой книжку и тайком читает, не замечая ни уроков, ни учителей и ничего из того, что происходит вокруг. Выныривая из книги, начинает много и сбивчиво говорить, совершенно не заботясь о том, с каким звуком ее колкие, тяжелые, плохо выделанные слова отскакивают от собеседников.

Я удивляюсь и скорее узнаю, чем вспоминаю, что да, кажется, и это было.

Я рассказываю про девочку смешливую и всегда полную любви ко всему живому – будь то кошечка, собачка, младенчик или директор школы. Мне удивляются и скорее узнают, чем вспоминают: да, кажется, и это было.

Мне снится шкафчик с учебниками, маршрутка до школы, пятно на блузе. Я просыпаюсь, и меня окружают первые любови, дурные компании, песни под гитару, мамины глаза, полные разочарования и беспокойства, вся смутная, как будто скомканная юность, пропахшая сигаретами, холодом и недосыпом.

День за днем, час за часом, вода уходит, у оливкового древа виднеются прихотливо изогнутые сучья, сильный крепкий ствол, шумная листва…

Скоро вода уйдет совсем. Её выпьет всё принимающая и всё понимающая земля, на лугах ещё ярче зацветут легкомысленные цветы и просохнут дороги. 

Те дороги, что ведут нас друг к другу.

И последний голубь больше никогда не вернется. Потому что найдет свой дом, совьёт гнездо и будет петь о том, как прекрасен мир, в котором есть место и прошлому, и будущему. А главное – настоящему.

Обнимаю тебя,
всегда твоя Одоната
Когда-то давно в Россию пришел шумный спектакль «Монологи Вагины», и я с тех пор думала, что ничего смешнее уже произойти не может.

Дело в том, что, конечно же, тут же организовался комитет по блюдению нравственности, который вознамерился надзирать и наказывать. А во главе его встал Боярский. Вот как есть – в шляпе и с шарфиком Зенита.

Ну то есть серьезно, Дартаньян сражающийся с пиздой.

Все это происходило в культурной столице, а Питер, как известно, это не город, это секта. Там все ходят в одни и те же места, все бухали с одними и теми же знаменитостями и, конечно, все знают, где живет Боярский. Какие-то активисты пошли тогда к окнам его квартиры и поставили на набережной чучело в шляпе.

Карнавал продолжался пару месяцев. На вагину водили смотреть разных представителей возбужденной во всех смыслах общественности, чтобы они там делали выводы о допустимости, достойности, приличности и приходили к каким-то важным умозаключениям.

Потом постановили. Пизде – быть. Но и мушкетеров не обижать. И с тех пор спектакль продолжал идти с большим успехом и немного кастрированным названием. Звучало это как «Монологи В».

#odoquotes
#tkh_archive, я уже давно не болею, не беспокойтесь

***

Три главных особенности, которые нужно знать про тайскую медицину:

1. Она классная
2. Она бесплатная
3. Она для тайцев

Система здравоохранения Таиланда несколько раз была признана лучшей в этой части земного шара. Они учат своих специалистов в Европе и Штатах, используют новейшие технологии и сделали все это счастье максимально доступным для всех слоев населения. Тайского населения.

Фарангам предполагается не выпендриваться и башлять.

Когда меня привезли в больничку, по цветовой гамме я напоминала спелую землянику: те участки кожи, которые не были красными от сыпи, были зеленоватыми от ужаса.

— Спасайте, тайцы! – кричала я в приемном отделении, — у меня денге, и жить мне осталось чуть-чуть! А я так молода, я даже не видела цветения раффлезии!

Тайцы отвели меня в специальную комнатку, где я села дожидаться врача. Я задумалась, будут ли они после этого закрывать всю больничку на карантин и не остановится ли паромное сообщение с островом.

Пришла врач. На что, говорит, жалуетесь так громко и выкатив глаза.

— Доктор, тут все как по написанному. Доктор, два дня температуры, слабость, боль в мышцах, резь в глазах, а теперь сыпь по всей Тамаре, доктор, это пиздец.

— А, так это просто денге! – пожала плечами доктор и села выписывать парацетамол.

— Что значит «ПРОСТО ДЕНГЕ»??? Как у вас вообще в одном предложении поместились «просто» и «денге»?!?

— Вы ведь первый раз болеете?

— В СМЫСЛЕ? Какой «первый»? А бывают последующие??? Для тех, кто выживает?

— Первый раз это не опасно, давайте сделаем тест, чтобы точно убедиться, что это не грипп…

— Вы видите, какими руками я машу у вас перед носом??? Нет, это не сосиски из мраморной говядины, это у меня пальцы такие!!! Какой в жопу грипп?? Вы вообще меня спасать собираетесь? Как это лечить-то теперь?

— Ну как, как... Температура есть?

— Нет.

— Если еще раз будет, пей вот это.

— ЭТО ПАРАЦЕТАМОЛ!!

— Ну да. И воды. Не забывай пить побольше воды. Следующий!

Меня привезли домой. Я свернула из пледа-лаваша умирательную яму и начала готовиться к неизбежному.

Привезли Артемов велосипед.

— Артем, это пиздец. Они подтвердили диагноз. Мы с тобой умираем от денге! Но ты – смешнее! Твой подарок доставили, так что теперь у тебя есть велосипед. Артем, ты слышишь? У тебя теперь есть денге и велосипед!

— Я обожаю эту страну.

— Погоди, я узнаю, может, еще не поздно вызвать доставку и обменять велик на гробик!

— Не надо ничего менять!

— Ты хочешь два подарка день рождения? Ишь ты какой.

Я пошла гуглить гробы на Лазаде. Не нашла. Но зато почитала про похоронные традиции тайцев и очень ободрилась. В Таиланде принято строить для усопшего не просто гроб, а целые небольшой дворец. А потом всю эту херню сжигать с песнями, плясками и фейерверком.

Вот это я понимаю «ушла красиво».

К вечеру я перестала бороться с собой и все-таки пошла гуглить по запросу dengue fewer.

Делюсь важной информацией.

Короче, денге – это дофига распространенная болячка, которой ежегодно заболевают по подсчетам ВОЗ от 100 до 400 миллионов человек. Википедия относит это заболевание к классу «забытых болезней». Почему? Потому что среди этого почти пол лярда людей, что ежегодно болеют, очень мало белых богатых господ, которые, как правило, живут несколько севернее эпидемических зон.
Поэтому на решение проблемы вяленького хуйца в мире выделены миллиарды долларов, а на лечение денге – несколько таблеток парацетамола. Специфического лечения денге не существует.

Денге похожа на токсичные отношения, и каждый новый камбек ранит сильнее предыдущего. Первое заражение, как правило, проходит сравнительно легко и совершенно безопасно. До 80% зараженных даже не чувствуют симптомов, остальные переносят болячку как неприятную простуду.

Но вот если у тебя в крови уже есть антитела от предыдущего раза и ты повстречался с тем самым комаром еще разок – вот тут начинается, малята, лютый пиздец. Который уносит до 20 тысяч жизней ежегодно. Если верить интернету (а как же ему не верить, ога), то детская присказка про «три дня кровавого поноса и медленную смерть» нихуя не шутка, а вполне так себе планы на выходные у переболевающих хреновой версией денге.
А лечиться – парацетамолом.

По этой же причине все сложно с вакцинацией. Единственная вакцина, что прошла третью стадию клинических испытаний, на сегодня дает всего лишь 67% защиты от последующих заражений. И если вы ввели здоровому человеку вакцину, а потом он с вероятностью один к трем заболевает, то он сразу попадает на второй круг этого приключения и болеет тяжелой версией.

Поэтому вакцинируют уже переболевших. И то не всех. Остальным Всемирная Организация Здоровья советует, цитирую, «по возможности избегать укусов комаров».

— Комарики, пожалуйста, не надо!

Хорошая новость, как обычно на этой планете, заключается в том, что помрут, как это водится, самые бедные. Смертность от херового денге достигает до 30% там, где нет медицинской помощи. А еще проблемы с водой и гигиеной. Если ты такой счастливчик, что болеешь хреновым денге по второму или последующему кругу, но при этом у тебя есть медсестра, что может поставить тебе капельницу с физраствором и накормить витаминкой, то твои шансы откинуться резко падают до 1%.

Еще одна новость – с больным можно обниматься и пить из одного кокоса. Опасны именно комары, а не больные. По факту, после того как тебя укусили, ты становишься проблемой для комаров, а не для других людей. Через пару дней, когда начинаются симптомы, ты можешь заражать насекомых (нефиговая такая супер-абилка, а?), которые через пару дней уже заражают других людей. Так что с больными обниматься можно, а вот с комарами не стоит.

Комарессы, способные наградить тебя интересным опытом, водятся только у нас под пальмами и севернее Китая не летают. Они даже внешне отличаются и чем-то напоминают эмо-кидов среди насекомых – у них лапки в черно-белую полоску, как будто они все гольфы носят.

За пять лет жизни в Азии я встретилась с таким чудом впервые, благополучно отпоилась парацетамолом и собираюсь жить долго и счастливо, так что шансы подцепить эту красоту за двухнедельный отпуск не то чтобы очень высоки.

А если даже и да – то первое заражение не очень опасное.

Но блин, дорогое человечество, не пора ли нам как-то пересмотреть наши приоритеты? И направить немного денег на работающую вакцину от денге и от всех остальных прекрасных болезней, перечисленных в том самом списке «забытых» болезней? А то мы так заняты вдохновленным истреблением друг друга, что про болезни забыли. А они про нас нет.

И пока вы там изобретаете мифы про украинских комаров-убийц, готовящих на Беларусь нападение, настоящие комары-убийцы преспокойно летают на моей веранде. А скоро будут летать и на вашей, ибо по заявлениям ВОЗ они все больше расширяют свои ареалы, а зараженные туристы все чаще привозят эту всю красоту в свои страны. И это вопрос времени, когда северные комары научатся делать так же.

И носить гольфы.

Ну или хотя бы гробы на Лазаду завезите, что ли.

Я хочу красивый, с Пикачу.

ПыСы. Артем тоже выжил. А велик так и не вытащили из коробки. Сил ни у кого нет.
2025/07/05 20:04:41
Back to Top
HTML Embed Code: