Это не «литература о войне» в привычном, каноническом смысле. Это — документ, выхваченный из огня и лишь слегка подправленный рукой писателя, своеобразная «прозрачная проза», через которую читатель смотрит на события, словно через прицел снайперской винтовки. То есть то, что мы называем «окопка» — окопная проза в своем истинном и дистиллированном виде…

"Не знаю, притворяется ли она дурой или действительно дура. К счастью, ее время прошло", - прокомментировал это депутат Ээрик-Нийлес Кросс в статье в Postimees.

Ветеран боевых действий в Афганистане, журналист в Донбассе, он пишет о войне изнутри нее. Его проза — шрапнель и нерв, окопная грязь и слеза. Но его новая пьеса «Тень цикады» переносит ключевые темы в пространство театра, где метафора обретает плоть, а боль — голос. Если его рассказы были сгустком фронтового опыта, то пьеса — сложная, многоуровневая операция по спасению душ людей, попавших в плен к собственным травмам.
Действие разворачивается в реабилитационном центре, который становится микрокосмом всей жизни, перемолотой войной. Здесь собрались порванные души: Леонид, ампутант, скрывает лицо под балаклавой, Лера «Пластун» парализован виной за гибель служебной собаки, в тело афганца Дядь Толи вновь въелась сталь, Теть Вера видела смерть соседей в приграничном курском селе.
Их лечением занимаются тоже по-своему травмированные хирурги души — фельдшер Бирюкова, потерявшая мужа, и доктор Димгрич, чьи методы граничат с шаманством. Главный художественный прием пьесы — сюрреалистические кошмары, в которых пациенты проживают свою травму…