« — Ты слышала про пиццу, criatura?
Я ответила, что нет.
— В Неаполе ее очень любят. Это просто лепешка с моцареллой, томатами и всем, что окажется под рукой. В Неаполе есть заведения, которые продают только пиццу, кусками, если клиент пожелает. Люди едят ее на улице. Вот я и подумал, что если такое возможно в Неаполе, то почему здесь нельзя?
— В Пьеве-Санта-Кларе?
— Я думал о Кремоне. Все эти занятые люди, наверное, будут очень благодарны за быструю горячую еду. Магия пиццы в том, что даже если ты не голоден, стоит почувствовать ее дух — начинаешь хотеть ее как безумный.»
Над этим отрывком из «Парадизо» Франчески Сканакапры наверняка забьется в пароксизмах не один Станиславский со своим «не верю». Видано ли, чтобы в Италии пицца была экзотикой? Видано, представьте. В той же Ломбардии о пицце узнали лишь после Второй Мировой войны, причем завезли ее с юга… американские солдаты! Именно благодаря им итальянцы северных регионов впервые оценили «магию пиццы», приготовленной американскими поварами. Первые на севере пиццерии открылись в 1946–1950 годах именно на базах американских ВВС, и лишь к началу 50-х лепешки с сыром доползли до местных ресторанов. Понятное дело, за время пути рецепт чуточку изменился, так что подвид «северной пиццы» не слишком похож на южную, неаполитанскую. Ее тесто тоньше и более рассыпчатое, вместо моцареллы чаще используется свежий «фьор ди латте». Ну и конечно, здесь завелись немыслимые в Неаполе «пицца аля валдостана» с ломтиками копчёной ветчины, дольками яблок или фондю из сыра фонтине. Пиццу с трюфелями, кстати, тоже изобрели на севере.
Так что радуемся новой вкусняшке вместе с героями «Парадизо» — и разжигаем дровяную печку. Никакой электродуховки, конечно, это кощунство, почти такое же, как оскверняющий пиццу ананас!
Грушу можно.
#фантомпресс #франческасканакапра
❤56👍21🔥6
Недавно мы упомянули вьетнамское платье аозай (а на страницах «Искупления» Элис Макдермотт оно появится не раз и не два), то вот несколько исторических фактов об этом культурном символе Вьетнама:
Истоки аозай восходят к древности — согласно рисункам на бронзовых барабанах Нгоклу, первые подобия длинных платьев из звериных шкур и птичьих перьев появились еще до эпохи сестёр Чынг (40–43 гг. н. э.). По легенде, сестры Чынг носили прототипы аозай с двумя полами для удобства в битвах на боевых слонах.
Классический аозай оформился в XVIII веке при династии Нгуен. Князь Нгуен Фук Кхоат (1738–1765) ввел платье с четырьмя полами, символизирующими родителей супружеской пары. При императоре Зя Лонге (1802–1819) добавили пятую полу — символ самого носящего.
Пять пуговиц аозай символизируют конфуцианские добродетели: доброту, вежливость, благородство, разум и преданность. Цветовая гамма имеет четкие правила: белый — для девочек и студенток, красный — для невест и праздников (символ удачи), пастельные тона — для молодых женщин.
Традиционно аозай шьют в ремесленных деревнях, например в Чатьса, где это искусство передается из поколения в поколение с X века. В 1930-х годах под влиянием французской моды платье стало более облегающим и современным.
Сегодня аозай остается символом вьетнамской культуры, обязательной формой школьниц и сотрудниц многих учреждений, но в повседневности вьетнамки чаще носят более практичную одежду, порой напоминающую европейские пижамы.
#фантомпресс #элисмакдермотт
Истоки аозай восходят к древности — согласно рисункам на бронзовых барабанах Нгоклу, первые подобия длинных платьев из звериных шкур и птичьих перьев появились еще до эпохи сестёр Чынг (40–43 гг. н. э.). По легенде, сестры Чынг носили прототипы аозай с двумя полами для удобства в битвах на боевых слонах.
Классический аозай оформился в XVIII веке при династии Нгуен. Князь Нгуен Фук Кхоат (1738–1765) ввел платье с четырьмя полами, символизирующими родителей супружеской пары. При императоре Зя Лонге (1802–1819) добавили пятую полу — символ самого носящего.
Пять пуговиц аозай символизируют конфуцианские добродетели: доброту, вежливость, благородство, разум и преданность. Цветовая гамма имеет четкие правила: белый — для девочек и студенток, красный — для невест и праздников (символ удачи), пастельные тона — для молодых женщин.
Традиционно аозай шьют в ремесленных деревнях, например в Чатьса, где это искусство передается из поколения в поколение с X века. В 1930-х годах под влиянием французской моды платье стало более облегающим и современным.
Сегодня аозай остается символом вьетнамской культуры, обязательной формой школьниц и сотрудниц многих учреждений, но в повседневности вьетнамки чаще носят более практичную одежду, порой напоминающую европейские пижамы.
#фантомпресс #элисмакдермотт
❤60👍10👏9
Интересно, отметит ли кто-то эту годовщину? Вспомнит ли тот октябрь, когда мир изменился — резко, разительно, бесповоротно?
Нет, это не про ТОТ октябрь. А про события, случившиеся за полвека до этого — и повлиявшие на историю гораздо сильнее.
24−25 октября 1860 года Китай признал свое поражение во Второй опиумной войне, с треском проиграв Англии — кстати, Россия тоже воспользовалась плодами этого поражения, присоединив к себе Уссурийский край.
Англичан, подсадивших пол-Китая на опиум, сегодня, конечно, костерят вовсю, и правильно… Но любое событие в истории неоднозначно: без поражения старого императорского Китая не родился бы новый, тот, промышленно развитый, современный что сейчас предъявляет права на роль одной из главных сил в мире.
«Чтобы обрести, нужно уступить, чтобы ухватить — выпустить, чтобы победить — проиграть…»
Впрочем, кто думал о подобных перспективах в середине XIX века?
Тогда это была трагедия — и для Китая, и для Индии, часть территории которой была превращена англичанами в сплошное маковое поле, и для множества других народов, втянутых в водоворот той неизвестной для нас войны…
«Ибисная трилогия» Амитава Гоша для индийского, китайского, да и британского мира — такая же базовая книга по предыстории Опиумных войн, как и для нас — «Война и Мир» по Отечественной 1812 года.
Самой войны там, правда, немного — даже последний том затрагивает лишь самое начало Первой Опиумной, а ведь будет и вторая, спустя много лет.
Но панораму мира Большой Азии накануне она дает великолепную.
«Маковое море», «Дымная река» и «Огненный поток» — одна из самых масштабных саг, которые мы когда-либо выпускали — на несколько стран, на десятки ярких судеб.
Портрет эпохи и событий, до сих пор определяющих нашу историю: противостояние Индии и Китая с Западом и друг с другом, Гонконг и Тайвань — все родом оттуда.
«В том-то и беда нынешнего века: наши ценности другим безразличны.» — это фраза актуальна и сегодня. И звучит с обеих сторон.
…Мы так и не научились договариваться, слышать друг друга.
И звон денег и сегодня звучит громче голоса разума.
Вот о чем эти книги. Подарок для тех, кто умеет читать и мыслить.
Как, впрочем, и вся история.
Фото Анастасии Бозиной @bozinabooks
#фантомпресс #амитавгош
Нет, это не про ТОТ октябрь. А про события, случившиеся за полвека до этого — и повлиявшие на историю гораздо сильнее.
24−25 октября 1860 года Китай признал свое поражение во Второй опиумной войне, с треском проиграв Англии — кстати, Россия тоже воспользовалась плодами этого поражения, присоединив к себе Уссурийский край.
Англичан, подсадивших пол-Китая на опиум, сегодня, конечно, костерят вовсю, и правильно… Но любое событие в истории неоднозначно: без поражения старого императорского Китая не родился бы новый, тот, промышленно развитый, современный что сейчас предъявляет права на роль одной из главных сил в мире.
«Чтобы обрести, нужно уступить, чтобы ухватить — выпустить, чтобы победить — проиграть…»
Впрочем, кто думал о подобных перспективах в середине XIX века?
Тогда это была трагедия — и для Китая, и для Индии, часть территории которой была превращена англичанами в сплошное маковое поле, и для множества других народов, втянутых в водоворот той неизвестной для нас войны…
«Ибисная трилогия» Амитава Гоша для индийского, китайского, да и британского мира — такая же базовая книга по предыстории Опиумных войн, как и для нас — «Война и Мир» по Отечественной 1812 года.
Самой войны там, правда, немного — даже последний том затрагивает лишь самое начало Первой Опиумной, а ведь будет и вторая, спустя много лет.
Но панораму мира Большой Азии накануне она дает великолепную.
«Маковое море», «Дымная река» и «Огненный поток» — одна из самых масштабных саг, которые мы когда-либо выпускали — на несколько стран, на десятки ярких судеб.
Портрет эпохи и событий, до сих пор определяющих нашу историю: противостояние Индии и Китая с Западом и друг с другом, Гонконг и Тайвань — все родом оттуда.
«В том-то и беда нынешнего века: наши ценности другим безразличны.» — это фраза актуальна и сегодня. И звучит с обеих сторон.
…Мы так и не научились договариваться, слышать друг друга.
И звон денег и сегодня звучит громче голоса разума.
Вот о чем эти книги. Подарок для тех, кто умеет читать и мыслить.
Как, впрочем, и вся история.
Фото Анастасии Бозиной @bozinabooks
#фантомпресс #амитавгош
❤88👍15
Forwarded from Книжная околица
Кажется, определилась со своим новым любимым подкастом. Уже трижды рассказывала про Настю Толочкову и её Практики чтения, но не вижу причин останавливаться. В последнем выпуске Настя и её коллеги говорят о великих американских романах. Очень понравилось его слушать, подумать только - подкаст библиотекарей из библиотеки, для меня это как будто маленький самобытный удивительный мир приоткрывает занавесу своих таинств. В записи - Фолкнер, Уоллес, Франзен, Пинчон, Остер, а напоследок вышедший совсем недавно «Велнесс».
Yandex Music
Великий американский роман: Уильям Фолкнер, Джон...
❤35👍7
Надо бы познакомить читателей с нашим новым автором. Но, кажется, в этом нет нужды: даже если вы не бывали на спектаклях Евгения Гришковца и не читали его книги, то наверняка слышали о нем.
И все-таки вот вам небольшая подборка фактов об авторе «Когда я боюсь» (встречаем в ноябре):
👦Родился в Кемерово в 1967 году, служил на Тихоокеанском флоте на острове Русский, с 1998 года живет в Калининграде. Почетный гражданин обоих городов.
📚Книги Гришковца можно прочесть на 20 языках. У текста «Как я съел собаку» есть бразильский темнокожий исполнитель, играет он его в местной флотской форме с помпоном на шапочке.
🐶 Дебютный спектакль «Как я съел собаку» (1999) стал культовым. Спектакли «Как я съел собаку», «Планета», «Дредноуты», «Прощание с бумагой» были на фестивалях в Вене, Нанси, Авиньоне, Варшаве, Хельсинки, Перте.
👀 Спектакли по пьесам Гришковца можно увидеть в МХТ им. Чехова, театре «Современник», театре им. Волкова, театре им. Аркадия Райкина и многих других.
🎖Показ всех моноспектаклей Евгения Гришковца в один день фестиваля «Золотая маска» (13 марта 2004 года) внесён в книгу рекордов Гиннесса — 4 спектакля и один концерт с группой «Бигуди»
📝 Первый литературный текст написал в 37 лет, первую пьесу — в 33 года. До этого полностью запоминал тексты спектаклей, не записывая их, и сегодня помнит все свои тексты наизусть «до запятой». Легко держит в голове семь спектаклей одновременно и может редактировать текст прямо во время выступления.
📽 Не только писатель и драматург, но и актер кино («Азазель», «В круге первом», «Прогулка», сериалы «Обычная женщина», «Частица вселенной», «Чёрное зеркало» и ещё с десяток ролей)
🍅 Как и Фэнни Флэгг, страдает дислексией, из-за которой часто делает ошибки в написании слов.
🏆 Обладатель «Антибукера» (1999), двух «Золотых масок» (2000), «Триумфа», премии Салтыкова-Щедрина)
😰 Премьерный показ спектакля «Когда я боюсь» состоялся в феврале 2025 г в московском Театре На Страстном.
Анонс и отрывок на сайте «Фантома»
Официальный сайт Евгения Гришковца
#фантомпресс #евгенийгришковец
И все-таки вот вам небольшая подборка фактов об авторе «Когда я боюсь» (встречаем в ноябре):
👦Родился в Кемерово в 1967 году, служил на Тихоокеанском флоте на острове Русский, с 1998 года живет в Калининграде. Почетный гражданин обоих городов.
📚Книги Гришковца можно прочесть на 20 языках. У текста «Как я съел собаку» есть бразильский темнокожий исполнитель, играет он его в местной флотской форме с помпоном на шапочке.
🐶 Дебютный спектакль «Как я съел собаку» (1999) стал культовым. Спектакли «Как я съел собаку», «Планета», «Дредноуты», «Прощание с бумагой» были на фестивалях в Вене, Нанси, Авиньоне, Варшаве, Хельсинки, Перте.
👀 Спектакли по пьесам Гришковца можно увидеть в МХТ им. Чехова, театре «Современник», театре им. Волкова, театре им. Аркадия Райкина и многих других.
🎖Показ всех моноспектаклей Евгения Гришковца в один день фестиваля «Золотая маска» (13 марта 2004 года) внесён в книгу рекордов Гиннесса — 4 спектакля и один концерт с группой «Бигуди»
📝 Первый литературный текст написал в 37 лет, первую пьесу — в 33 года. До этого полностью запоминал тексты спектаклей, не записывая их, и сегодня помнит все свои тексты наизусть «до запятой». Легко держит в голове семь спектаклей одновременно и может редактировать текст прямо во время выступления.
📽 Не только писатель и драматург, но и актер кино («Азазель», «В круге первом», «Прогулка», сериалы «Обычная женщина», «Частица вселенной», «Чёрное зеркало» и ещё с десяток ролей)
🍅 Как и Фэнни Флэгг, страдает дислексией, из-за которой часто делает ошибки в написании слов.
🏆 Обладатель «Антибукера» (1999), двух «Золотых масок» (2000), «Триумфа», премии Салтыкова-Щедрина)
😰 Премьерный показ спектакля «Когда я боюсь» состоялся в феврале 2025 г в московском Театре На Страстном.
Анонс и отрывок на сайте «Фантома»
Официальный сайт Евгения Гришковца
#фантомпресс #евгенийгришковец
Phantom Press
КОГДА Я БОЮСЬ - Phantom Press
Новая книга от автора культовых произведений «Как я съел собаку», «Рубашка», «Одновременно» — откровенное исследование страхов современного человека. Известный драматург, писатель и театральный деятель в свойственной ему исповедальной манере размышляет не о том…
❤43👍11👎2🤔1
1–3 ноября в доме культуры «ГЭС-2» пройдет новый книжный фестиваль, в котором участвует и «Фантом»!
Что мы для вас приготовили?
Новинки, бестселлеры и немного распродажи.
Конечно же, «Старатели» станут главным хитом на этой выставке, раньше, чем во многих магазинах. Поверьте, за этой книгой стоит зайти. А еще вас ждет насыщенная встречами и интересная культурная программа.
А после можно прогуляться, рядом Третьяковка, Храм Христа Спасителя и много других достопримечательностей.
Москва, Болотная наб., д. 15
10 минут пешком от метро «Кропоткинская», «Новокузнецкая», «Третьяковская» или «Полянка».
Фестиваль проходит с 1 по 3 ноября, с 12.00 до 21.00.
Парковка Дома культуры.
Регистрация на посещение
#фантомпресс #фантомпресс
Что мы для вас приготовили?
Новинки, бестселлеры и немного распродажи.
Конечно же, «Старатели» станут главным хитом на этой выставке, раньше, чем во многих магазинах. Поверьте, за этой книгой стоит зайти. А еще вас ждет насыщенная встречами и интересная культурная программа.
А после можно прогуляться, рядом Третьяковка, Храм Христа Спасителя и много других достопримечательностей.
Москва, Болотная наб., д. 15
10 минут пешком от метро «Кропоткинская», «Новокузнецкая», «Третьяковская» или «Полянка».
Фестиваль проходит с 1 по 3 ноября, с 12.00 до 21.00.
Парковка Дома культуры.
Регистрация на посещение
#фантомпресс #фантомпресс
🔥55❤31👍4🎉1
Парадоксы истории. Франция — страна, которая придумала саму идею «прав человека», став в наших словах символом свободы, равенства и братства. Великая Французская революция заложила фундамент для современной цивилизации, где человеческое достоинство должно было стать неприкосновенным. Однако на деле именно эта страна демонстрировала жестокость и бесчеловечное отношение к тем, кто оказывался на обочине общества.
Мы помним это по романам Эжена Сю и Виктора Гюго в XIX столетии, а «Бешеный» Соржа Шаландона открывает нам век двадцатый — столь же беспощадный, как и времена Жана Вальжана, когда за украденную булку можно было получить десятилетия каторги.
И вот вам колония для «трудных подростков» на французском острове Бель-Иль в 1934 году, если не филиал ада на земле, то где-то очень близко к нему. Узники этого «исправительного учреждения» — дети в возрасте от 10 лет, лишенные защиты и даже сострадания общества. Изгои. Нелюди. Выродки. Часто дети попадали туда за мелкие проступки и даже за социальную уязвимость — сиротство, бедность, отсутствие поддержки семьи.
А «исправляли» их просто. Избиения кнутом и дубинками. Зверские изнасилования, изоляция в карцере и пытки под палящим солнцем и холодом.
Со временем французское общество гуманизировалось, колония на Белль-Иль была закрыта. Но закон о запрете телесных наказаний детей был принят во Франции совсем недавно — в 2016 году. А последнее гильотинирование прошло во Франции еще на нашей памяти — 10 сентября 1977 года. В этом же году — совпадение? — была окончательно закрыта колония на Бель-Иль.
Сорок лет спустя после событий, описанных в романе Соржа Шаландона.
А вот как Бель-Иль выглядит сейчас — немножко мы уже видели в недавнем клипе в нашей ленте, теперь посмотрим на фото.
#фантомпресс #соржшаландон
Мы помним это по романам Эжена Сю и Виктора Гюго в XIX столетии, а «Бешеный» Соржа Шаландона открывает нам век двадцатый — столь же беспощадный, как и времена Жана Вальжана, когда за украденную булку можно было получить десятилетия каторги.
И вот вам колония для «трудных подростков» на французском острове Бель-Иль в 1934 году, если не филиал ада на земле, то где-то очень близко к нему. Узники этого «исправительного учреждения» — дети в возрасте от 10 лет, лишенные защиты и даже сострадания общества. Изгои. Нелюди. Выродки. Часто дети попадали туда за мелкие проступки и даже за социальную уязвимость — сиротство, бедность, отсутствие поддержки семьи.
А «исправляли» их просто. Избиения кнутом и дубинками. Зверские изнасилования, изоляция в карцере и пытки под палящим солнцем и холодом.
Со временем французское общество гуманизировалось, колония на Белль-Иль была закрыта. Но закон о запрете телесных наказаний детей был принят во Франции совсем недавно — в 2016 году. А последнее гильотинирование прошло во Франции еще на нашей памяти — 10 сентября 1977 года. В этом же году — совпадение? — была окончательно закрыта колония на Бель-Иль.
Сорок лет спустя после событий, описанных в романе Соржа Шаландона.
А вот как Бель-Иль выглядит сейчас — немножко мы уже видели в недавнем клипе в нашей ленте, теперь посмотрим на фото.
#фантомпресс #соржшаландон
❤30👍11🔥6⚡1
Forwarded from Про кино, вино и лабрадора Дусю (Елена Краюшкина)
Время старого Бога. Себастьян Барри
Полицейский Том Кеттл год назад вышел в отставку и поселился в пристройке к старому викторианскому замку. Он смотрит на холодное Ирландское море, разговаривает с домовладельцем и молодой нервной соседкой из соседней квартиры — и живёт свою тихую, почти прозрачную жизнь. Пока однажды к нему не приходят двое молодых коллег с просьбой помочь в старом деле.
Тому не очень хочется вспоминать. И мы довольно быстро понимаем — не только потому, что не хочет. Ему трудно вспомнить. С памятью у него что-то не так. Вот дочь Винни, которая, кажется, навещает его. А может, нет? А любимая жена Джун? А сын Джо? А само дело — почему именно к нему? Что он должен вспомнить?
Дело связано с католическими священниками и детьми, находившимися под их опекой. Уже эти слова вызывают холод: в Ирландии таких историй было слишком много, и все они — о боли. Но Себастьян Барри не пишет публицистику. Он создаёт мир памяти, в котором всё сплетено — личное, историческое, выдуманное.
К середине книги начинаешь думать, что провалы в памяти старого полицейского — это милосердие. Что есть вещи, которые лучше забыть. Но Барри не даёт читателю этого утешения: оказывается, детство в приюте — не самое страшное, что случилось с Томом Кеттлом. Дальше была любовь. И утрата. И жизнь, в которой он сумел остаться человеком, но уже не смог вернуться к живым.
Когда мы наконец понимаем, что с ним произошло и кто на самом деле рядом с ним, становится ясно — никакого исцеления не будет. Есть только память, такая же холодная и неумолимая, как море за окном его дома.
«Время старого бога» — это время, когда боль была слишком велика, чтобы её можно было вынести, и слишком настоящая, чтобы забыть.
#иещепрокниги
Полицейский Том Кеттл год назад вышел в отставку и поселился в пристройке к старому викторианскому замку. Он смотрит на холодное Ирландское море, разговаривает с домовладельцем и молодой нервной соседкой из соседней квартиры — и живёт свою тихую, почти прозрачную жизнь. Пока однажды к нему не приходят двое молодых коллег с просьбой помочь в старом деле.
Тому не очень хочется вспоминать. И мы довольно быстро понимаем — не только потому, что не хочет. Ему трудно вспомнить. С памятью у него что-то не так. Вот дочь Винни, которая, кажется, навещает его. А может, нет? А любимая жена Джун? А сын Джо? А само дело — почему именно к нему? Что он должен вспомнить?
Дело связано с католическими священниками и детьми, находившимися под их опекой. Уже эти слова вызывают холод: в Ирландии таких историй было слишком много, и все они — о боли. Но Себастьян Барри не пишет публицистику. Он создаёт мир памяти, в котором всё сплетено — личное, историческое, выдуманное.
К середине книги начинаешь думать, что провалы в памяти старого полицейского — это милосердие. Что есть вещи, которые лучше забыть. Но Барри не даёт читателю этого утешения: оказывается, детство в приюте — не самое страшное, что случилось с Томом Кеттлом. Дальше была любовь. И утрата. И жизнь, в которой он сумел остаться человеком, но уже не смог вернуться к живым.
Когда мы наконец понимаем, что с ним произошло и кто на самом деле рядом с ним, становится ясно — никакого исцеления не будет. Есть только память, такая же холодная и неумолимая, как море за окном его дома.
«Время старого бога» — это время, когда боль была слишком велика, чтобы её можно было вынести, и слишком настоящая, чтобы забыть.
#иещепрокниги
🔥40👍13❤12
С днём рождения! Фантом-именинница сегодня — переводчица Александра Василькова, подарившая нам прекрасные переводы нескольких романов Мишеля Бюсси и других не менее замечательных французов. «Сшитое сердцем» Кароль Мартинез и только что вышедший «Бешеный» Соржа Шаландона — это тоже переводческая работа Александры. Любим, читаем, издаем, благодарим!
#фантомпресс
#фантомпресс
❤49🎉23🔥4