Политическая теология нас не отпускает! Конференция «Политическая теология IV: Теология без спасения: истоки, ресурсы, перспективы». 23-24 мая 2025 года Центр фундаментальной социологии НИУ ВШЭ и журнал «Социологическое обозрение» проводят очередную междисциплинарную научную конференцию по политической теологии. Лично я до последнего гадал о теме этого года. Здорово, что она случайным образом совпала с моими планами (как раз хотел что-нибудь написать одновременно про раннего Альтюссера и про эсхатологию). Рекомендую подавать заявки!

С интересом посмотрел дебаты между Романом Юнеманом и Родионом Бельковичем. О творчестве последнего я некоторое время назад даже высказывался (в контексте обсуждения его книги). Ещё при прочтении его работы я поймал себя на мысли, что сама идея интерпретации мышления первых американских колонистов в области регионального анархо-капитализма выглядит весьма интересно. Разумеется, концепцию Бельковича при всех допущениях трудно назвать исторической (это мнение ряда специалистов), однако, её действительно можно назвать в некотором роде оригинальным и свежим взглядом на историю становления США. В данном случае проблемы начинаются лишь тогда когда кто-либо пытается использовать всё это в качестве актуальной политической философии, в результате чего любой философ автоматически превращается в писателя-фантаста. Собственно в процессе дебатов данная проблема ярчайшим образом и проявилась. О тезисах со стороны Юнемана говорить особо смысла нет так как он излагал вполне классическую схему: политический реализм + национализм. Подобную дихотомию можно принимать или же не принимать, однако, назвать её слабой и непродуманной никак нельзя (просто в силу её популярности в реальном мире). Со стороны Бельковича были же куда более интересные высказывания. Во-первых, он почему-то абсолютно искренне убеждён в истинности конструктивистской теории государства и нации (дескать они являются исключительно явлениями Нового времени). Данная концепция, конечно, является весьма популярной, однако, любая позиция требует некоторой аргументации. В частности, конкретно мне гораздо ближе идея смены форм государства. Кстати ближе к концу дебатов Белькович даже заявил, что дескать и рынок появился только в Новое время так как более старые примеры рыночный отношений таковыми не является (ибо рынок может быть только нерегулируемым). Подобные высказывания, честно говоря, даже комментировать не хочется. В то же время самые, на мой взгляд, потрясающие моменты в ходе дебатов были тогда, когда Бельковича пытались спрашивать о том, что же собственно он предлагает? Как будет выглядеть республика, как там будет всё устроено и так далее. И естественно сам Белькович не стал нормально отвечать ни на один из подобных вопросов. В одном случае он просто говорил, что не является политиком, а в другом то, что сейчас нет никаких республик и полноценно рассуждать об их внутреннем устройстве нельзя (зачем он правда в таком случае вообще пишет о них не очень понятно). В самом же конце дебатов до меня дошла ещё более крамольная мысль о том, что если заменить в устах Бельковича слово "республика" на слово "коммунизм", то как-то ничего даже особо и не поменяется. В этом собственно и заключается проблема тех политических философов, которые занимаются по сути тем, чем должны заниматься писатели-фантасты. И это вызывает скорее лишь разочарование. Но книга Бельковича всё-равно весьма интересная. Прочитайте её, если у вас будет время (не пожалеете).

Ребров С.А. Балибар без Альтюссера, или К вопросу о трансиндивидуальном субъекте // Вопросы философии. 2025. № 3. С. 91–98.

Наконец и мне посчастливилось опубликоваться в столь легендарном для отечественной философии журнале. Конкретно данную статью я правда написал ещё в прошлом году. Фактически это несколько сжатое изложение одного из параграфов моей диссертации. Также её содержание я озвучивал в рамках недавней лекции о Балибаре в сентябре 2024 года. Учитывая, что о главном ученике Альтюссера на русском языке пишут крайне редко, данный текст скорее всего может пригодиться в рамках дальнейших попыток осмысления судьбы альтюссерианства в XXI веке.

Наконецто выложил 3 номер любимого журнала за этот год, и из него можно узнать о квантовых онтологиях в социально-политических науках, о проблемах духовно-нравственного воспитания личности в современной Киргизии, о поняти conuersus, о Балибаре без Альтюссера, месте Франсуа де Ларошфуко в истории философской мысли и многом другом!

Снова в продаже! «Современные российские левые» Сергея Реброва #политика

О книге
Политологическое исследование Сергея Реброва посвящено общим структурным принципам существования современного российского левого движения, связанного непосредственно с новыми этапами кризиса механизмов идеологического воспроизводства. Опираясь на методологию французского структурализма, автор демонстрирует общую картину российских левых, находящихся на самых различных уровнях социальной иерархии: от идеологических аппаратов государства до исключенных сообществ.

Об авторе
Ребров Сергей Александрович — политический философ, политолог, младший научный сотрудник Социологического института РАН.

→ купить: https://umozrenie.com/?product=ребров-с-а-современные-российские-лев&utm_source=telegram&utm_medium=social&utm_content=sovr_levye

→ посмотрите презентацию

Изучая небезызвестную книгу Эдварда Саида "Ориентализм" поймал себя на мысли, что если сама по себе область Востока является в некотором роде культурным фантомом, который на самом деле без учёта самой дихотомии "Восток/Запад" не имеет никакого смысла, то существует ли в таком случае смысл в изучении самого Запада? При всём моём чисто любительском интересе к области востоковедения, которая скорее интересна именно из-за возможности рефлексии над самим понятием "Востока", смысл самого понятия "Запад" действительно неочевиден. C одной стороны, действительно ещё каких-то 80 лет назад те же европейцы с большим удовольствием друг друга откровенно потрошили конвейерным способом. При этом несколькими десятилетиями ранее многие выдающие немецкие, английские и французские интеллектуалы писали друг о друге откровенно оскорбительные брошюры, изображая саму культуру противоположной стороны как форму варварства, противостоящей настоящей цивилизации. Нельзя, однако, сказать, что на Востоке было как-то иначе, если вообще можно как-либо объединять настолько различные общества регионов Ближнего и Дальнего Востоков. Фактически на Ближнем Востоке до сих пор продолжается война всех против всех вследствие чего, наверное, говорить даже о какой-либо универсальной исламской цивилизации было бы неправильно. Но к чему я это всё? Мне думается, что сама по себе вестернология как широкая область знания, несмотря на все противоречия, в принципе возможна. В конце концов если в классических университетах есть восточные факультеты, то почему не может быть западных? При этом, конечно, любой разговор о Западе скорее всего невозможен в контексте культурного поля самого Запада (так как традиционно подобная логика предполагает некоторый общечеловеческий универсализм). Зато в восточных общества, как я полагаю, подобная дисциплина может вполне цвести и пахнуть. Другой вопрос, возможно ли вестернология в России, которая действительно находится на перепутье между обоими категориями, исходя из всей сложности её истории развития? Лично я не уверен, но хотелось бы думать, что возможна.

Степень агреже (1)

Посетив защиту кандидатской диссертации своего близкого друга поймал себя на мысли о том, насколько же всё-таки порой различаются национальные системы образования. Занимаясь французской философией второй половины XX века ты невольно знакомишься с особенностями академической культуры тех лет. Многие из её элементов существуют и по сей день. Научная степень "агреже", которая во Франции местами даже сейчас часто выполняет роль своеобразного маркера, разделяющего своих и чужих, в некотором роде является уникальным примером национальных традиций в образовании, от которой не спешат отказываться даже под влиянием Болонского процесса. В действительности можно сказать, что французская степень "агреже" одновременно выполняет роль квалификационного звания (примерно как кандидатская диссертация в России), но в тоже самое время она не является в строгом смысле учёной степенью. В современной Франции также защищаются докторские диссертации (по аналогии с PhD). В этом смысле степень "агреже" при дословном переводе на русский, возможно, можно было бы окрестить званием профессионального преподавателя.

Сертификат агреже (agrégé) не является необходимым условием для начала преподавательской карьеры во Франции (некоторые из кандидатов уже работают в вузах к моменту его получения), однако существенно улучшает условия работы и повышает статус преподавателя среди коллег. Степень "агреже" присуждается практически по всем видам научных дисциплин, что открывает вам дорогу как в структуру школьного образования, так и в университетскую среду (во Франции традиционно нет разделения на школьных учителей и университетских преподавателей). Причём многие из тех, кто получил степень "агреже" не защищают докторские диссертации при отсутствии желания. Для академической работы во Франции докторская степень не столь необходима как в нашем случае. К примеру, тот же Альтюссер получил степень доктора по философии только в 1975 году (когда он уже был всемирно известным философом). Интересно, что даже на его могиле написано "агреже по философии". То есть порой данную степень сами интеллектуалы воспринимают как нечто более важное в сравнении с докторской (впрочем, конкретно Альтюссер получил степень доктора по совокупности публикаций).

Конкурс на звание "агреже" состоит из двух частей — письменной и устной. Одновременно он логически разделен на общую и cпециальную части: к общей части в отношении философии относятся все письменные задания и три устных, к специальной — перевод и комментирование текста на иностранном языке (английский, немецкий, итальянский, арабский, латынь и древнегреческий—на выбор). Письменная часть экзамена проходит в центрах при крупных региональных учебных заведениях. Успешное выполнение заданий письменной части служит пропуском к устному экзамену, который проводится в Париже. Ещё одним условием получение степени является написание диссертации (по сути это некоторый аналог сегодняшней магистерской). Конкретно у Альтюссера она называлась "Понятие содержания в философии Г.В.Ф. Гегеля"

Степень агреже (2)

Первая часть письменного экзамена—сочинение на не указанную в программе тему. Обычно именно эта часть представляет самую большую трудность для кандидатов. Вопрос в этом разделе может касаться как частных философских проблем («Ясность», «Слово»), так и наиболее общих вопросов, относящихся к философии в целом. Вторая часть письменного экзамена—сочинение на тему, установленную в программе. Сочинение пишется в форме ответа на вопрос, который ставится в рамках указанной темы (например, «Тело и дух») Будущий преподаватель философии должен, по мнению организаторов конкурса, уметь мыслить, причем «мыслить философски».

Кандидатов, успешно сдавших письменную часть экзамена, допускают к устной части. Первые устные испытания — чтение двух лекций на различные темы: метафизика, мораль, политика, логика и эпистемология, эстетика и гуманитарные науки. Тематика первой лекции определяется в программе. На экзамене кандидат получает билет, в котором выбирает один вопрос из двух. Подготовка к этой лекции запрещает использование каких бы то ни было вспомогательных материалов. Тему второй лекции кандидат узнает непосредственно на экзамене (это может быть любая из указанных тем, кроме той, которая фигурировала в первой лекции). Процедура сдачи та же, однако разрешено использовать вспомогательные материалы из библиотеки, кроме энциклопедий и антологий, посвященных данной проблематике. Требования к лекциям, по сути, повторяют требования к первым двум частям письменного экзамена: это умение ставить проблемы, аргументированно доказывать свою точку зрения, грамотно использовать материал. При этом нельзя сказать, что совокупность экзаменов на звание "агреже" является простым испытанием. В своей автобиографии Альтюссер писал, что на его памяти обычно около 70% не сдавали эти экзамены с первого раза. В их числе был кстати и сам Жак Деррида (он сдал лишь со второго раза).

Однако к чему я вообще вспомнил об этой истории? К тому, что наверное защиты диссертаций должны быть в максимальной степени избавлены от принудительного формализма. Очевидно, что определённая система "свой/чужой" в академической сфере должна существовать, но всё-таки исключительно на мой вкус французы в данном случае справляются с данной проблемой гораздо лучше чем мы. И от того становится несколько завидно. Конечно, я ни в коем случае не стал бы копировать французскую систему, однако, изучить их опыт для возможного реформирования было бы наверное крайне полезно. Такие дела.

Из-за своей поездки в Екатеринбург я чуть не пропустил свежее интервью с Сергеем Ермаковым на "Горьком". Конкретно об обсуждаемой книге мне самому уже приходилось писать довольно много раз. Впрочем, как мне кажется, у Сергея больше получился рассказ о творчестве Негри вообще, что, конечно, не может не радовать. Это точно стоит прочитать (также как и саму книгу в его переводе).

Одна из наиболее массовых гуманитарных конференций этого года состоится уже на следующей неделе в Шанинке. В этом году, как мне кажется, организаторы выбрали одну из наиболее удачных тем для сочетания политической теологии и области Восток/Запад. В общем, заходите на секцию Политическая теология: die Morgenlandfahrt. Программа уже доступна. Там будет очень много всего интересного!

В отношении низкой популярности работ Раймона Арона в рамках современной социологии, о которой пишет Андрей Герасимов, лично я бы отметил, что скорее всего проблема заключается в излишней философичности его текстов. Хорошо известно, что Арон имел фундаментальное философское образование и фактически первоначально вообще занимался именно философскими вопросами по преимуществу. Фактически именно он в своё время стал первопроходцем в области неокантианской философии истории во Франции (первый неовеберианец - термин весьма точный). Проблема заключается лишь в том, что Арон никогда не принимал количественную социологию, называя её словом "социография". И ведь самое интересное во всём этом то, что будучи однозначным сторонником позиции США в холодной войне, идейно Арон отвергал американскую традицию в социологии. Полагаю, что возможно именно это сыграло свою роль в некотором забвении его идей в постсоветской России. До сих пор ведь социология в нашей стране в значительной степени ориентирована на американскую (хотя, и не везде). Впрочем, лично я всегда подчёркивал, что для меня самого Арон является отличным примером того интеллектуала, который по настоящему умеет критически мыслить. Читая его тексты, многие из которых являются весьма спорными, я всегда чувствовал этот критический кантианский настрой. Неслучайно, что именно Арон в своё время (чисто на мой вкус) написал одну из самых выдающихся критических работ об Альтюссере, с чем был согласен и сам объект его критики (в ряде поздних интервью).

Книжные новинки в этом году пока что радуют в максимальной степени!

Восточная антиэсхатология (1)

Надо, наверное, что-нибудь написать по поводу конференции в Шанинке. Пусть из-за болезни я и не смог присутствовать очно в этом году, мне думается, что сама тематика секции в этот раз была несколько поинтереснее. Всё-таки область не-западного осмысления проблем политической теологии является если не самой интересной, то по крайней мере одной из таковых в контексте возможностей слияния политики и религии.

Знаменитый немецкий философ и социолог религии Якоб Таубес определял эсхатологию как систему взглядов на сущность времени в его однонаправленности. Фактически Таубес писал о том, что эсхатологическое измерение времени предполагает движение исключительно в одном направлении с определённой конечной судьбой человека и всего сущего. В этом смысл конец рассматривался им как эсхатон (конец света). При этом сам Таубес особым образом связывал религиозное учение эсхатологии по большей части именно с западной религиозной культурой. О Востоке же он старался писать куда более осторожно, ограничиваясь отдельными фрагментами.

В процессе критического осмысления возможностей описания истории и культуры Востока в рамках эсхатологической терминологии мы неизбежно сталкиваемся с рядом существенных парадоксов. Во-первых, несмотря на общие религиозные корни некоторых восточных религий (ислама) с тем же христианством, реальная история и культура восточных обществ, зачастую, полностью шла в разрез с идеями единого и однонаправленного времени. В частности, несмотря на ту же исламизацию многих восточных обществ, данный процесс, однако, не предполагал радикального изменения отношения тамошнего населения к самой идее развития и прогресса.

Неслучайно, что абсолютное большинство западных философов Нового времени, учения которых (согласно Таубесу) имели в своём основании эсхатологическое измерение, склонялись к тому мнению, что Восток является доисторическим состоянием. В частности, так считали Гегель и Маркс (на различных этапах собственного творчества). То есть, согласно их подходам, Восток поглощает различные временные эпохи в рамках собственного представления о времени.

Восточная антиэсхатология (2)

Сам Таубес писал на страницах «Западной эсхатологии» о том, что та же исламская община (умма) существует одновременно и в мире живых, и в загробном мире: она вбирает в себя всех умерших мусульман прежних поколений и даже тех праведников, кто жил в доисламский период. Таким образом, можно сделать вывод о том, что существуют иные представления об историческом времени, которые становится довольно сложно описать в эсхатологических терминах.

Ориентируясь на современного материалистического философа Витторио Морфино, подобную концепцию можно назвать «множественной темпоральностью» (идея одновременного существования различных времён). В то же время и Маркс, и Гегель также описывали общества Индии и Китая, которые пребывали в одном и том же общественном состоянии на протяжении тысячелетий, что изменилось лишь в процессе вмешательства в их собственное историческое время извне (за счёт соприкосновения с Западом). Стоит также особым образом подчеркнуть, что сама область политической теологии, возникшей, согласно Карлу Шмитту, в процессе западной секуляризации, фактически отсутствовала на Востоке. Более того, никакого естественного разделение с течением времени религиозное и рационального в восточных обществах не случилось (в случае с Индией и Китаем об этом ещё писал Макс Вебер).

С этой точки зрения Восток заслуживает собственной уникальной политико-теологической системы описания, которую, по моей задумке, можно попытаться описать как антиэсхатологию. Нельзя, однако, сказать, что в истории западной мысли не существует оснований для подобной системы мысли. Так, материалистическую эсхатологию Лукреция в этом случае можно попытаться рассмотреть как антиэсхатологию: вселенная бесконечна, ни один мир во вселенной не избежит смерти. Исходя из реальной истории большинства восточных обществ, антиэсхатология может стать некоторым соединением реальной истории обществ и государств Востока и ряда неочевидных (для политической теологии) западных подходов и школ мысли. Разумеется, такой ход мысли является в чистом виде ориенталистским (привет, Эдварду Саиду), однако, как-то так вышло, что без актуальной западной философии на Востоке становится как уж совсем скучно и уныло. C этим, увы, ничего не сделаешь.