Энджел задрала наверх голову. На темное небо, полное звезд.
Но Астер в этот момент смотрел вовсе не на него. Девушка-ангел сидела к нему так близко, что он чувствовал тепло ее спины у своей груди, ее запах, напоминавший сладкие пряники и замки Янки Кэндлс с их Рождественскими свечами. Выбившиеся из косички волосы щекотали ему подбородок и щеку, и Астер, осторожно коснувшись, одной рукой убрал их за воротник ее куртки.
По ее шее побежали мурашки. И как бы он не заставлял себя отвернуться, не мог. Ему хотелось на нее смотреть. А еще больше погладить ладонью эту слегка порозовевшую щеку. Чуть наклониться и прикоснуться к ней губами, едва едва, сдвигаясь все ближе к углу маленького рта. А потом…
Ему и тянуться бы не пришлось. Чуть подпрыгнув на следующей кочке как будто случайно мазнуть губами по ее коже. А там будь что будет. Желание попробовать ее на вкус буквально вопило. И когда Астер наклонился, прикрыв глаза, Энджел вдруг воскликнула:
— О, Боже!
Блэквуд одернул себя, словно очнувшись ото сна. Орион резко остановился, принявшись переступать с ноги на ногу.
Задрав голову, девушка-ангел во все глаза продолжала смотреть на небо, будто пытаясь его вдохнуть. Оно же в ответ закружило в воздухе тот самый долгожданный праздник, осыпая землю белыми перьями.
— Снег, — тихо произнесла Энджел, подставляя ладошку.