Идея председателя Союза кинематографистов РФ Никиты Михалкова о квотировании зарубежного кино поддержана президентом РФ Владимиром Путиным, теперь решение за профильными чиновниками. Об этом Михалков сообщил ТАСС.

Выступая ранее в Госдуме перед депутатами, режиссер отметил, что квотирование и введение входных взносов для западного кино позволят защитить кинематограф от зарубежной кинопродукции, которая может вернуться на экраны России.

В общем будем смотреть четвертого "Чебурашку" вместо пятого "Джона Уика".

В возрасте 96 лет умер Вадим Андреевич Медведев, советский партийный деятель, учёный-экономист. Член Политбюро ЦК КПСС, председатель Идеологической комиссии ЦК КПСС в 1988—1990 годах, секретарь ЦК КПСС в 1986—1990 годах. Член-корреспондент РАН (1984), ректор Академии общественных наук при ЦК КПСС в 1978—1983 годах. Один из ключевых деятелей перестройки в СССР.

Он был инициатором отмены постановления оргбюро ЦК ВКП(б) «О журналах „Звезда“ и „Ленинград“». Добился возвращения в общее пользование из спецхранов запретных книг и журналов, включая произведения А.И. Солженицына. Входил в состав Комиссии Политбюро ЦК КПСС по дополнительному изучению материалов, связанных с репрессиями 1930—1940-х и начала 1950-х годов. Благодаря Медведеву в вузах курсы истории КПСС и научного коммунизма были заменены на курс социально-политической истории ХХ столетия.

Народный депутат СССР от КПСС с 1989 года. С 1990 года — член Президентского совета СССР. С 1992 года — сотрудник «Горбачёв-Фонда» (руководитель российско-канадского проекта) и Института экономики РАН.

После смерти Вадима Медведева осталось десять ныне живущих бывших членов Политбюро ЦК КПСС. Среди них Нурсултан Назарбаев, Егор Строев, Петр Лучинский и др.

Блодо, Филипп. Римский Престол и Восток (448–536 гг.). Геоэкклезиологическое исследование. — СПб. : Нестор-История, 2025.

Аннотация: В привычной для многих схеме истории христианства разделение между Западом и Востоком оформляется с IX по XI век. В Византии XI века считали иначе, и именно это представление подтверждается современными историческими исследованиями, учитывающими источники, введенные в научный оборот не так уж давно: глубокое расхождение оформилось еще в V–VI веках, и его главным пунктом стало разное понимание воплощения Бога, разное представление о Христе.

Книга Филиппа Блодо излагает то представление об этой эпохе, которое стало доступно современной науке, и которого еще не было у ученых середины ХХ века. Для широкого круга любителей исторической литературы она даст представление о том, как выглядел уже огромный, но уже и начавший дробиться христианский мир при взгляде, главным образом, из Рима. Для студентов и специалистов, изучающих историю христианства, она предоставит общую систему координат отношений между пятью патриархатами того времени (Римом, Константинополем, Александрией, Антиохией, Иерусалимом), в рамках которой они смогут продолжить изучение этих эпохальных для нашей цивилизации процессов трансформации христианского мира.

Филипп Блодо (Philippe Blaudeau), род. в 1969 г., профессор истории, выпускник Французской школы в Риме (École française de Rome), профессор-эмерит римской истории Университета Анжера (Франция), автор работ по истории христианства в эпоху поздней античности.

Предзаказ: https://nestorbook.ru/blodo-filipp-rimskiy-prestol-i-vostok-448-536-gg-geoekkleziologicheskoe-issledovanie

11 лет назад не стало Валерии Ильиничны Новодворской (1950—2014), российского публициста, политика, диссидента. Из ее эссе о писателе Юрии Валентиновиче Трифонове:

"Деньги он раздавал, даже последние. Зашла как-то родственница, она хотела ехать на виноградники в Испанию, зарабатывать на джинсы и еще кое-что сыну и мужу. Трифонов и отдал ей первую заработанную за перевод в Германии валюту. А Трифонов начинает писать об униженных и оскорбленных XX века: о служивой советской интеллигенции, чья маленькая жизнь была навеки переехана «черным вороном». Он писал и о себе, но ему дано было выплеснуть свою тоску, свое унижение на страницы книг: бесспорный шедевр «Обмен», «Предварительные итоги» (1970), «Долгое прощание» (1971) и «Другая жизнь» (1975). В 1976-м выходит великий «Дом на набережной» (да благословит Бог Сергея Баруздина, редактора «Дружбы народов»).

Разоблачительное «Исчезновение» выйдет уже под новую оттепель, посмертно, в 1987 году. Покатились в сборники и четыре жемчужины, четыре гениальных рассказа 1960-х годов:» «В грибную осень», «Был летний полдень», «Вера и Зойка» и «Голубиная гибель». Юрий Трифонов заступался за «Новый мир» и за Твардовского, который всегда его печатал. Не помогло. Генрих Белль предложил его кандидатуру Нобелевскому комитету (о, этот наш добрый гений Белль!), и Трифонова выдвинули на Нобелевку в 1980 году, но не успели. Ничего не успели. Писатель умер в 1981 году. Рак почки.

Шедевры Трифонова очень страшны, страшно ничтожество героев, весь этот мизер! Высеченный коллегами Ганчук, который сам сек за инакомыслие, и спившийся кладбищенский сторож Шулепа, и безумная Соня. Герои «Обмена», готовые заложить душу за лишнюю комнату. (Хотя они далеко не так преступны, как честные фанатики «Нетерпения».) Герой «Голубиной гибели», чьего соседа, тихого библиотекаря, увозят ночью, а жену, дочку Маришку и бабушку выселяют на окраину города. И такова эта жизнь, что управдом Брыкин, застращав героя — тихого пенсионера, вынуждает его убить лично любимых голубей.

И Верка, и Зойка из одноименного рассказа, правнучки Акакия Акакиевича, даже о шинели не смеют мечтать. И у Нади и ее мужа Володи из «Грибной осени» нет уже сил ходить в театры и на концерты: работа, дети, однокомнатная квартира (они с двумя мальчишками в комнате, мать — на кухне, больше негде спать). А Ольга Робертовна из Риги в «Летнем полдне», отсидев срок вместо мужа-революционера (муж умер, сын застрелился), всё вынесла, как ломовая лошадь, и не возроптала.

Недаром «Обмен» в Театре на Таганке шел под Высоцкого: «Спасите наши души! Мы бредим от удушья. Спасите наши души, спешите к нам! Услышьте нас на суше — наш SOS всё глуше, глуше. И ужас режет души напополам».

Суши не было. Юрий Трифонов передал в эфир последние позывные лодки с советской интеллигенцией. Лодка утонула".

Анатоль Леруа-Больё. Русский государственный деятель Николай Милютин. Исследование о России и Польше времен царствования Александра II (1855–1872) / Пер. с франц. М. Щербины. Научный редактор Сергей Васильев. СПб.: Библиороссика, 2025. — 286 с.

Аннотация: Книга известного французского историка и русиста XIX века Анатоля Леруа-Больё посвящена жизни и деятельности Николая Алексеевича Милютина — главного организатора Крестьянской реформы 1861 года. В книге впервые представлен на русском языке большой массив переписки Николая Милютина. Особое внимание уделено относительно малоизвестному периоду деятельности Милютина — его участию в социальных и административных реформах в Царстве Польском в 1863–1866 годах.

"До настоящего момента исследователями не предпринималось попыток системно рассмотреть топографические объекты романа «Бесы» в соответствии с объектами реальной Твери XIX века, ставшей прототипом «нашего доселе ничем не отличавшегося города». Данное исследование призвано устранить этот пробел. В частности, в нём устанавливается, что подгородной усадьбе Скворешники соответствовала усадьба тверского архиерея Трёхсвятское, городскому дому Варвары Петровны — дом причта Спасо-Преображенского собора, дому предводительши — Императорский дворец, Спасо-Ефимьевскому монастырю — Отроч монастырь, церкви Рождества Богородицы — церковь Симеона Столпника, городской гостинице — гостиница Барсукова.

В исследовании приводятся новые факты, подтверждающие сделанный в исследовании С.А. Жогличева и В.В. Жогличевой вывод о том, что прототипом дома Филиппова являлась бывшая гостиница Гальяни. При тщательном сравнении тверской топографии середины XIX века с текстом романа «Бесы» удаётся установить примерный, в рамках улицы или квартала, район расположения на карте города даже тех объектов, которым не соответствуют конкретные реалии. Таковыми являются дом Лебядкиных, дом Виргинских, дом Эркеля, а так же кварталы Заречья, в которых бушует пожар.

При сопоставлении топографических точек романа «Бесы» с реалиями Твери XIX века становится ясно, что Достоевский моделирует реалистичное городское пространство, по которому герои перемещаются естественными для Твери маршрутами именно за то время, которое необходимо затратить для преодоления данных расстояний. Кроме того, ряд таких точек Достоевский «выставляет» на границах города, замыкая таким образом его пространство. Конкретные черты Твери в романе намеренно и тщательно подчёркиваются. Следовательно, мы не можем говорить о губернском городе в «Бесах» как о собирательном образе".

Лебедева Н.С. Тверь в романе «Бесы» // Достоевский и мировая культура. Филологический журнал. 2025. № 2 (30). C. 193–221.

Читать на сайте журнала: https://www.dostmirkult.ru/ru/arkhiv/126-2-2025/1254-tver-v-romane-besy

Такими темпами скоро потеснит Мединского с поста главного по литературе

Мое эссе победило в конкурсе литературно-художественного журнала "Новый мир", посвященного 100-летию писателя Юрия Трифонова. Вместе с эссе других победителей оно будет напечатано в восьмом номере "Нового мира" за этот год. Ниже текст моего эссе приведен полностью.

Николай Подосокорский, старший научный сотрудник ИМЛИ РАН. Великий Новгород.

«Преступление и наказание» Ф.М. Достоевского в повести «Дом на набережной» Ю.В. Трифонова

Достоевского можно назвать одним из «вечных спутников» Трифонова — он упоминается в повестях «Студенты» (1950) и «Долгое прощание» (1971), романах «Нетерпение» (1973), «Исчезновение» (1976), «Старик» (1978), «Время и место» (1981). Ему же посвящено специальное эссе Трифонова «В чем загадка Достоевского?» (1981), в котором в частности дается такое объяснение величия таланта классика XIX века: «Он описывает то, что наименее доступно описанию, — характеры. И для этих описаний — я бы назвал их психологическими пейзажами или пейзажами души — не жалеет ни красок, ни подробностей, ни зоркости, ни многих страниц. <…> Магма характеров находится в недрах, под великою толщей — ее надо прорыть, прогрызть. Мы, обыкновенные сочинители, находимся на поверхности, где пейзажи, а лазерный луч Достоевского проникает вглубь».

Н.Б. Иванова в своей книге «Проза Юрия Трифонова» (1984) называет Достоевского одним из литературных учителей Трифонова, полагая, что, когда Трифонов в своем эссе отмечает различные стороны могучего таланта Достоевского, то во многом он пишет и о себе самом. Нисколько не сравнивая Достоевского, у которого каждая страница проникнута метафизикой, и Трифонова, сосредоточенного исключительно на исследовании тех характеров и ситуаций, в которых нет места для Бога и сверхъестественного, невозможно не отметить, что, действительно, целый ряд трифоновских сочинений создан в напряженном диалоге или отталкивании от наследия Достоевского. Особенно это характерно для самой известной повести советского прозаика «Дом на набережной» (1976).

В этой повести есть три значимых обращения к Достоевскому, причем все они относятся к т.н. срединному времени произведения, а именно ко второй половине 1940-х годов, то есть к эпохе позднего сталинизма, когда были почти одновременно развернуты репрессивные «антидостоевская» кампания и кампания против космополитизма и низкопоклонства перед Западом. Эти события напрямую затронули семью профессора Ганчука, прототипом которого является советский историк, академик Исаак Израилевич Минц. В ходе развернутой в СССР с 1948 года борьбы с «безродными космополитами» (которых зачастую видели в советских специалистах-евреях) заслуженного профессора Ганчука, участника Гражданской войны на стороне красных, пытаются развенчать и уволить, втягивая в операцию по его дискредитации его морально неустойчивого дипломника, а также потенциального зятя, Вадима Глебова. Но первый удар по Ганчуку был нанесен через увольнение из университета его любимого ученика, филолога Аструга, про которого почти мимоходом сообщается, что он (судя по хронологии, совсем незадолго до начала «антидостоевской» кампании, начавшейся в декабре 1947 года по личному указанию Сталина) «всего полгода» читал у столичных студентов «спецкурс по Достоевскому».

Примечательно, что эта во многих отношениях странная кампания (официального запрета на изучение и популяризацию Достоевского при позднем сталинизме не существовало, но негласное указание с самого верха исполнялось всеми инстанциями почти неукоснительно вплоть до начала эпохи оттепели) произвела на Трифонова очень сильное, незабываемое впечатление, ибо о ней же он косвенно написал еще в новомирской повести «Студенты», вышедшей в разгар борьбы советской власти с «реакционным» Достоевским. В «Студентах» профессора Козельского (его тоже зовут Борисом, как и филолога Аструга), читавшего в университете русскую литературу XIX века, травят как раз за его книгу «Тень Достоевского», обвиняя в «формализме» и «низкопоклонстве».
Что же касается двух других обращений к Достоевскому в «Доме на набережной», то оба они отсылают к роману «Преступление и наказание», который таким образом можно считать стержневой книгой в книге для этого произведения. Сперва о Достоевском и его герое, пьянице Мармеладове, вспоминает оставшийся ночевать в доме профессора Ганчука некий пьяный парень, описываемый как «лохматый развинченный губошлеп в очках, в галстуке, какой-то очень здоровый», имевший «вид штангиста». Он случайно затесался в компанию дочери Ганчука, Сони, и, перед тем как Глебов почти насильно выпроводил его ранним утром за дверь, процитировал Достоевского, как в иных случаях цитируют Библию:

«— Куда ты меня толкаешь, ирод? Мне же некуда идти, дура ты непонятливая...
— Откуда пришел, туда и при.
— Откуда я пришел? Можешь ты понять, что писал Достоевский Федор Михайлович... Когда человеку пойти некуда...
В те времена были такие полунищие студенты, ведшие почти уличный образ жизни: постоянно их исключали, отлучали, они мотались по приятелям из общежития в общежитие, ночевали на вокзалах. На “терема”, из которых его изгоняли, он смотрел с тоской».

Полунищий студент в данном случае процитировал мармеладовские слова из его пьяной исповеди Раскольникову: «А коли не к кому, коли идти больше некуда! Ведь надобно же, чтобы всякому человеку хоть куда-нибудь можно было пойти». Отметим здесь и характерный для поэтики Трифонова прием, когда подобная цитата указывает на то, что и вся предыдущая сцена должна быть прочитана и понята с учетом отсылок к соответствующему роману. Так, если в «Преступлении и наказании» Мармеладов заявляет: «<…> и не один раз уже бывало желаемое, и не один уже раз жалели меня, но... такова уже черта моя, а я прирожденный скот!», то у Трифонова «губошлепу в очках», развязная речь которого компании не понравилась, кто-то лаконично говорит: «Молчи, скот».

Снова об этом романе Достоевского Глебов слышит в том же доме, но уже от профессора Ганчука, которого он предал, хотя и не выступил по чистой случайности на Ученом совете, где клеймили его учителя. «Был какой-то странный, мятый, прыгающий разговор. Почему-то о Достоевском. Ганчук говорил, что недооценивал Достоевского, что Алексей Максимыч неправ и что нужно новое понимание. Теперь будет много свободного времени, и он займется. Юлия Михайловна смотрела на мужа с печальным и страстным вниманием. Он говорил что-то в таком духе: мучившее Достоевского — все дозволено, если ничего нет, кроме темной комнаты с пауками — существует доныне в ничтожном, житейском оформлении. Все проблемы переворотились до жалчайшего облика, но до сих пор существуют. Нынешние Раскольниковы не убивают старух процентщиц топором, но терзаются перед той же чертой: переступить? И ведь, по существу, какая разница, топором или как-то иначе? Убивать или же тюкнуть слегка, лишь бы освободилось место? Ведь не для мировой же гармонии убивал Раскольников, а попросту для себя, чтобы старую мать спасти, сестру выручить и самому, самому, боже мой, самому как-то где-то в этой жизни...»

Здесь обращение к Достоевскому опять заставляет взглянуть на его творчество как на сверхактуальное для человека, ставшего изгоем, отринутого обществом. Одновременно слова Ганчука — это и ключ к образу самого Глебова, преступление которого менее явное и заметное, чем у Раскольникова, но от этого не менее отвратительное и разрушительное, прежде всего, для его собственной личности.

Читать эссе всех победителей и участников конкурса литературно-художественного журнала "Новый мир", посвященного 100-летию писателя Юрия Трифонова: https://nm1925.ru/articles/publications/konkurs-esse-k-100-letiyu-yuriya-trifonova/

Как при Александре I расследовались убийства помещиков крепостными крестьянами. Из мемуаров французского врача Доминика Пьера де ля Флиза, попавшего в плен при отступлении Великой армии Наполеона из России.

"В половине октября (1813 г.) случилось происшествие, огорчившее графа и графиню и дающее понятие о мщении русских крестьян над господами, когда те обращаются с ними жестоко. Соседний помещик Лашкевич, фамилию которого я упомянул при описании именин графа, был человек очень богатый, обладал тысячью крестьян, но был без всякого образования и скупой. Жена его, рожденная Дунина-Борковская, была, напротив, характера благородного и любима графиней Гудович.

Лашкевич жестоко обращался со своими людьми и заставлял иных крестьян работать в поле с цепями на ногах. Они и порешили отделаться от своего господина. Повар, кучер и камердинер сговорились между и в соучастницы взяли горничную госпожи. Лашкевич имел обыкновение после обеда отдыхать. Жена ето в назначенный заговорщиками день велела при себе варить варенье в небольшом отдельном домике в саду, не близко от жилого дома. Надобно было удержать ее тут подольше, чтобы дать время совершиться преступлению, и с этой целью горничная графини замедляла варку, подливая в варенье воды; но хозяйка приметила это и разбранила горничную, нисколько не подозревая цели этого действия.

Лашкевич строил церковь, и в доме его писали образа для иконостаса, при чем он очень любил смотреть на работу живописца. В эту мастерскую надобно было проходить через столярную, к потолку которой посредством веревок привешены были массивные бруски дерева. Эти-то бруски заговорщики намеревались спустить на голову своего барина в ту минуту, как он станет проходить; но как они замешкались, а Лашкевич успел пройти без вреда, то решили поджидать его возвращения в спальню; они пошли за ним, бросились на него, стали душить подушкой и бритвой порезали ему горло. Положив бритву ему в руку, убийцы заперли изнутри дверь на крючок, потом снаружи закрыли ставни и ушли.

Когда же Лашкевич возвратилась в дом, она удивилась, что муж ее еще не встал, тогда как она же еще замешкалась за вареньем. Было 5 часов, время чая. Она приказала разбудить мужа. Ей пришли сказать, что дверь заперта изнутри; когда же открыли наружные ставни, увидели убитого на постели в крови и с бритвой в руке, Полиция произвела следствие и было решено, что помещик лишился жизни самоубийством. Труп схоронили в поле без всяких церковных обрядов. При первом известии об этом несчастье граф Гудович поручил дочери навестить вдову и пригласить ее на время к ним. С ней приехала и ее горничпая, варившая варенье.

Спустя неделю в местную харчевню приехал секретно из Мглина полицейский офицер. Он приказал схватить горничную и посадить ее в тюрьму. Г-жа Лашкевич не понимала, куда девалась ее горничная, как спустя несколько дней ей объявили, что муж ее умер не своей смертью, но был зарезан ее людьми.

Преступление открылось таким образом. Убийцы сидели в деревенском кабачке и заговорили о смерти своего барина; один из них при этом напомнил пословицу, что лучше убить змею, чем дать ей укусить нас, а слышавший эти слова бывший тут человек побежал объявить о том мглинскому протопопу, этот дал знать полиции — и убийц арестовали. Все они. опрошенные отдельно, сознались в своем преступлении.

Тогда прибыл архиепископ и, велев вырыть тело Лашкевича, с большой церемонией похоронил его в склепе его церкви. Убийц наказали кнутом и сослали в Сибирь".

Николай Власов. Немцы после войны: Как Западной Германии удалось преодолеть нацизм. М.: Альпина нон-фикшн, 2025. 326 с.

Аннотация: Как случилось, что вроде бы цивилизованная нация за 30 лет развязала две мировые войны и докатилась до нацистского варварства? Смогут ли немцы исправиться, стать свободными, будут ли безопасны для соседей — или навеки обречены идти своим «особым путем», выбирать диктаторов, затевать конфликты? Такими вопросами задавались европейцы и американцы в середине 1940-х годов.

Многие считали приход Гитлера к власти и внешнюю агрессию со стороны Германии неизбежными, объясняли самой природой немцев, их национальным характером. Но Федеративная Республика Германия, построенная на обломках Третьего рейха, стала спокойным демократическим государством, безопасным и для своих граждан, и для соседей. Что стояло за этой метаморфозой? Как произошла трансформация целой нации? На эти вопросы отвечает в своей книге историк Николай Власов.

Об императоре Священной Римской империи (в 1220—1250) Фридрихе II. Из российской академической "Всемирной истории" под редакцией академика А.О. Чубарьяна в 6 томах (Наука, 2011—2018).

Существует легенда, что астрологи предсказали ему смерть в городе с "цветочным названием — итал. "фьоре" — поэтому он никогда не посещал Флоренцию. Умер же он от болезни в городке Кастель-Фьорентино в 1250 году.

Профильные эксперты выяснили, что некоторые учёные начали оставлять в своих научных статьях (препринтах) скрытые промпты для ChatGPT и других ИИ-систем, чтобы нейросети хвалили их работы.

Например, при поиске по академической исследовательской платформе arXiv нашлись 17 работ от 14 ведущих вузов мира из восьми стран (включая Японию, Южную Корею и Китай), где были скрытые промпты, которые просили ИИ хвалить статьи (давать им хорошие отзывы) и не выделять негативных сторон.

Работы с промптами выпустили авторы из японского университета Васэда, южнокорейского KAIST, Пекинского университета и Национального университета Сингапура, а также Вашингтонского университета и Колумбийского университета в США.

Глава КНДР Ким Чен Ын в ходе встречи с министром иностранных дел РФ Сергеем Лавровым заявил, что Северная Корея готова

и впредь безусловно поддерживать все меры руководства России по исключительно коренному решению ситуации в Украине в соответствии с договоренностями Москвы и Пхеньяна. 

Об этом говорится в сообщении, распространенном северокорейским госагентством ЦТАК. 

ФСБ теперь сможет создавать свои собственные следственные изоляторы, которые не будут входить в систему ФСИН. Госдума уже приняла соответствующий законопроект в третьем чтении.

Как напоминает "МК", ранее у всех российских силовых структур, включая ФСБ, отсутствовало право иметь собственые следственные изоляторы. Это было связано с тем, что Россия в 1990-е годы ратифицировала Конвенцию против пыток, вступила в Совет Европы и стала следовать европейским пенитенциарным правилам, которые запрещают, чтобы следственные изоляторы и тюрьмы находились в руках следствия.

До сих пор даже те изоляторы, которые неофициально считались подведомственными ФСБ (например, СИЗО «Лефортово»), по документам числились за ФСИН.

Ожидается, что закон вступит в силу с 1 января 2026 года.

❗️Национальный институт информационных и коммуникационных технологий Японии (NICT) побил мировой рекорд скорости интернета, достигнув 1,02 петабита в секунду — этого достаточно, чтобы скачать всю библиотеку Netflix всего за одну секунду и примерно в 16 миллионов раз быстрее средней скорости интернета в Индии.

Оказывается, азербайджанские персики таят в себе опасности и помимо западного цветочного трипса. О скрытых в них иглах предупреждает издание "Царьград - Урал".