Что, если альянс — это больше не флаг и присяга, а распределённая программа? Доклад американской DIA фиксирует рождение новой международной сущности: Россия, Китай, Иран и КНДР больше не координируются в привычной архитектуре геополитических альянсов. Четыре государства выстраивают функциональную сеть — сетецентрическую, асимметричную, нелинейную. В этой системе нет флагов, но есть роли. Китай — лицо и протокол визуализации. Иран — фабрика дронов. КНДР — склад огня и живая сила. Россия — интерфейс и ядро склеивающее экосистему.
Это не военный блок, это логистика глобального несогласия. Каждый закрывает свой сектор. Один несёт ствол, другой — дипломатический зонтик, третий — контрсанкционные маршруты. Вместо решений — согласованные реакции. Вместо присяги — практическая поддержка. Они не объявляют альянс — и именно потому выигрывают у тех, кто всё ещё требует бумажек и подписей.
Санкции в этом сетевом коде не разрывают связи, а укрепляют их. Запрет на поставки порождает новые маршруты. Давление провоцирует обмен технологиями. Запад действует в логике дисциплины и наказания, но не замечает, что перед ним уже не государство, а распределённая система, в которой нет центра для удара.
Фактически — это горизонтальная экосистема управления постглобальным миром. Блоки умерли. Началась эпоха фрагментов, связанных интересами. Где не союз важен, а поведение под нагрузкой. Где не идеология объединяет, а взаимная необходимость.
И вот Запад впервые испугался не мощи, а структуры. Не армии, а алгоритма. Не общего врага, а общего кода. И в этом коде — США больше не root-сервер.
Это не военный блок, это логистика глобального несогласия. Каждый закрывает свой сектор. Один несёт ствол, другой — дипломатический зонтик, третий — контрсанкционные маршруты. Вместо решений — согласованные реакции. Вместо присяги — практическая поддержка. Они не объявляют альянс — и именно потому выигрывают у тех, кто всё ещё требует бумажек и подписей.
Санкции в этом сетевом коде не разрывают связи, а укрепляют их. Запрет на поставки порождает новые маршруты. Давление провоцирует обмен технологиями. Запад действует в логике дисциплины и наказания, но не замечает, что перед ним уже не государство, а распределённая система, в которой нет центра для удара.
Фактически — это горизонтальная экосистема управления постглобальным миром. Блоки умерли. Началась эпоха фрагментов, связанных интересами. Где не союз важен, а поведение под нагрузкой. Где не идеология объединяет, а взаимная необходимость.
И вот Запад впервые испугался не мощи, а структуры. Не армии, а алгоритма. Не общего врага, а общего кода. И в этом коде — США больше не root-сервер.
Telegram
Тайная канцелярия
#анализ
Доклад американской разведки (DIA) констатирует новую международную конфигурацию, в которой Россия, Китай, Иран и Северная Корея становятся не формальным блоком, а сетецентрической системой с перераспределением функций. Китай легитимизирует — дипломатически…
Доклад американской разведки (DIA) констатирует новую международную конфигурацию, в которой Россия, Китай, Иран и Северная Корея становятся не формальным блоком, а сетецентрической системой с перераспределением функций. Китай легитимизирует — дипломатически…
TAURUS как триггер: Берлин маневрирует, Москва отслеживает, Киев балансирует
Обсуждение поставок ракет TAURUS Украине вновь обостряет ключевой вопрос войны — границы допустимого. Сценарии применения этих вооружений — не просто вопрос военной тактики, а проверка на прочность всей конфигурации европейской вовлеченности. Не случайно Мерц даёт Киеву «право бить», но делает оговорку: «ей нечем» — это язык сдержанной эскалации, позволяющей не обязывать Германию к прямым действиям, но создающей видимость решительности.
Четыре сценария: что за ними стоит
1.Риторика без поставки: Берлин ограничивается политическим шумом. Германия избегает обострения с РФ, Мерц демонстрирует "твёрдость", но на деле это имитация курса НАТО.
Фактически: удержание равновесия в ЕС, отсутствие сдвига в конфигурации конфликта. Россия сохраняет текущий темп, давление на Киев усиливается через выгорание ресурсов.
2. TAURUS для ударов по «новым территориям». Политически приемлемый компромисс: удары по объектам в зонах, которые Запад не признаёт российскими. Москва может ограничиться дипломатическими протестами и зеркальной риторикой, но без военного ответа. Это создаёт пространство для дальнейших поставок — и постепенного "нормирования" ударов по глубине прифронтовой логистики.
3. TAURUS + удары по территории РФ — без ответа. Самый рискованный для России сценарий — не из-за самих ударов, а из-за потенциальной утраты стратегического сдерживания. Если Москва проглотит удары, это откроет шлюз: другие страны начнут поставлять дальнобойное оружие, а Киев — расширять географию ударов. Потеря страха — хуже ракет.
4. TAURUS + удары по РФ → ответ РФ. Россия выполняет предупреждения: наносит удары по логистике поставок, штабам за пределами Украины, включая объекты в ЕС (в кибер- или косвенной форме). Нарастает риск втягивания Европы в конфликт, частичное разрушение концепта «непрямого участия». НАТО в ступоре, Германия — под внутренним давлением. Стратегия сдерживания переходит к публичной фазе.
Форсайт-прогноз (3–9 месяцев):
– Германия максимально оттягивает передачу TAURUS, сохраняя пространство для манёвра. Основной расчёт — заморозить конфликт дипломатически, не доводя до срыва текущих балансов.
– Украина может получить ракеты, но с ограничениями по условиям применения, формально оформленными, но плохо контролируемыми.
– Россия будет тестировать реакцию НАТО по мере нарастания ударов, и возможно — выберет асимметричный ответ, чтобы не втягиваться в открытую фазу, но сохранить эффект устрашения (удар по инфраструктуре, экономике, демонстративные действия вне театра боевых действий).
TAURUS — не просто ракеты, а лакмус на пределы допустимого. Германия пока говорит громко, чтобы не действовать. А Россия внимательно смотрит: будет ли страх у Запада или начнётся привыкание к прямой конфронтации.
Обсуждение поставок ракет TAURUS Украине вновь обостряет ключевой вопрос войны — границы допустимого. Сценарии применения этих вооружений — не просто вопрос военной тактики, а проверка на прочность всей конфигурации европейской вовлеченности. Не случайно Мерц даёт Киеву «право бить», но делает оговорку: «ей нечем» — это язык сдержанной эскалации, позволяющей не обязывать Германию к прямым действиям, но создающей видимость решительности.
Четыре сценария: что за ними стоит
1.Риторика без поставки: Берлин ограничивается политическим шумом. Германия избегает обострения с РФ, Мерц демонстрирует "твёрдость", но на деле это имитация курса НАТО.
Фактически: удержание равновесия в ЕС, отсутствие сдвига в конфигурации конфликта. Россия сохраняет текущий темп, давление на Киев усиливается через выгорание ресурсов.
2. TAURUS для ударов по «новым территориям». Политически приемлемый компромисс: удары по объектам в зонах, которые Запад не признаёт российскими. Москва может ограничиться дипломатическими протестами и зеркальной риторикой, но без военного ответа. Это создаёт пространство для дальнейших поставок — и постепенного "нормирования" ударов по глубине прифронтовой логистики.
3. TAURUS + удары по территории РФ — без ответа. Самый рискованный для России сценарий — не из-за самих ударов, а из-за потенциальной утраты стратегического сдерживания. Если Москва проглотит удары, это откроет шлюз: другие страны начнут поставлять дальнобойное оружие, а Киев — расширять географию ударов. Потеря страха — хуже ракет.
4. TAURUS + удары по РФ → ответ РФ. Россия выполняет предупреждения: наносит удары по логистике поставок, штабам за пределами Украины, включая объекты в ЕС (в кибер- или косвенной форме). Нарастает риск втягивания Европы в конфликт, частичное разрушение концепта «непрямого участия». НАТО в ступоре, Германия — под внутренним давлением. Стратегия сдерживания переходит к публичной фазе.
Форсайт-прогноз (3–9 месяцев):
– Германия максимально оттягивает передачу TAURUS, сохраняя пространство для манёвра. Основной расчёт — заморозить конфликт дипломатически, не доводя до срыва текущих балансов.
– Украина может получить ракеты, но с ограничениями по условиям применения, формально оформленными, но плохо контролируемыми.
– Россия будет тестировать реакцию НАТО по мере нарастания ударов, и возможно — выберет асимметричный ответ, чтобы не втягиваться в открытую фазу, но сохранить эффект устрашения (удар по инфраструктуре, экономике, демонстративные действия вне театра боевых действий).
TAURUS — не просто ракеты, а лакмус на пределы допустимого. Германия пока говорит громко, чтобы не действовать. А Россия внимательно смотрит: будет ли страх у Запада или начнётся привыкание к прямой конфронтации.
Германия сегодня — это не просто экспортёр техники. Это зеркало всей Европы, оказавшейся в ловушке собственных санкций. Пока в Брюсселе обсуждают очередные ограничения, статистика говорит о другом: поставки растут — туда, где есть спрос. Формально это не нарушение, но по сути — системный сдвиг.
Модель «изоляции через экспортный контроль» не работает, если экономика сама находит путь. Транзитные каналы становятся новой нормой, а сам процесс уже не зависит от политической воли. Германия дрейфует — не в сторону разрыва, а в сторону сохранения функциональных связей, пусть и завуалированных.
Если подобная линия сохраниться, то в осени 2025 можно ожидать перехода от «жёсткой привязки к линии ЕС» к гибридной политике: публичные заявления — в одну сторону, институциональная логика — в другую. Бизнес инициирует «мягкий реверс» курса. Не обязательно открыто. Но достаточно, чтобы восстановить влияние на потерянных рынках.
Этот дрейф — предвестник не нормализации, а пересборки. В новой архитектуре торговля с Россией уже не будет ни проклятием, ни догмой. Она снова станет инструментом. И это будет шаг к новой прагматике.
Модель «изоляции через экспортный контроль» не работает, если экономика сама находит путь. Транзитные каналы становятся новой нормой, а сам процесс уже не зависит от политической воли. Германия дрейфует — не в сторону разрыва, а в сторону сохранения функциональных связей, пусть и завуалированных.
Если подобная линия сохраниться, то в осени 2025 можно ожидать перехода от «жёсткой привязки к линии ЕС» к гибридной политике: публичные заявления — в одну сторону, институциональная логика — в другую. Бизнес инициирует «мягкий реверс» курса. Не обязательно открыто. Но достаточно, чтобы восстановить влияние на потерянных рынках.
Этот дрейф — предвестник не нормализации, а пересборки. В новой архитектуре торговля с Россией уже не будет ни проклятием, ни догмой. Она снова станет инструментом. И это будет шаг к новой прагматике.
Telegram
Капитал
#Бизнес #Санкции
Несмотря на официальную санкционную риторику, внешнеэкономические данные указывают на устойчивое расхождение между политикой и практикой. Германия продолжает наращивать экспорт в Казахстан, Армению, Киргизию и Турцию — страны, которые после…
Несмотря на официальную санкционную риторику, внешнеэкономические данные указывают на устойчивое расхождение между политикой и практикой. Германия продолжает наращивать экспорт в Казахстан, Армению, Киргизию и Турцию — страны, которые после…
Думская кампания 2026 года — это не просто конкуренция партийных брендов, а этап стратегического переосмысления роли парламентской оппозиции в новой системе координат. Линия разлома уже не проходит между между теми, кто пытается предложить что-либо новое и теми, кто хватается за прошлые парадигмы.
КПРФ теряет импульс не из-за идеологии, а из-за неспособности говорить на языке актуального общества. ЛДПР корректирует логистику влияния — но по сути пытается вернуть утраченную роль медиатора «яркой оппозиции без анархии».
На фоне этого СРЗП и «Новые люди» пробуют освоить территорию смыслов, но пока ограничены рамками контролируемой повестки, балансируя на грани прохождения или вылета из Думы 2026. Речь идёт не о борьбе за второе место, а о борьбе за формат: кто станет новой точкой системной балансировки.
Пока все говорят о цифрах «Единой России», подспудно решается другое — кто будет задавать оппозиционный фрейм. Не фронта, а легитимного конкурента внутри поля. И у кого это получится — тот и станет реальной второй силой, вне зависимости от числа мандатов.
КПРФ теряет импульс не из-за идеологии, а из-за неспособности говорить на языке актуального общества. ЛДПР корректирует логистику влияния — но по сути пытается вернуть утраченную роль медиатора «яркой оппозиции без анархии».
На фоне этого СРЗП и «Новые люди» пробуют освоить территорию смыслов, но пока ограничены рамками контролируемой повестки, балансируя на грани прохождения или вылета из Думы 2026. Речь идёт не о борьбе за второе место, а о борьбе за формат: кто станет новой точкой системной балансировки.
Пока все говорят о цифрах «Единой России», подспудно решается другое — кто будет задавать оппозиционный фрейм. Не фронта, а легитимного конкурента внутри поля. И у кого это получится — тот и станет реальной второй силой, вне зависимости от числа мандатов.
Telegram
Грани
Российские партии постепенно начинают входить в электоральный цикл подготовки к думской кампании 2026 года. На этом фоне обостряется борьба не только за лидерство, но и за статус второй политической силы, способной задать альтернативный вектор внутри системной…
Поправки к избирательному законодательству, поддержанные правительственной комиссией, формируют более устойчивую и технологически точную модель избирательного процесса. Изменения позволяют оперативно реагировать на юридические коллизии, которые ранее мешали кандидатам воспользоваться решением суда из-за истечения сроков подачи документов. Теперь, при отмене отказа в заверении списков, избирательная комиссия обязана повторно рассмотреть вопрос — в рамках чётко прописанных временных параметров.
Этот механизм важен не столько для «проблемных» кампаний, сколько как элемент превентивной правовой стабилизации — особенно в условиях усложняющейся логистики избирательных процедур в муниципальных и региональных кампаниях. Формируется запасной канал, через который можно корректировать ошибки и неэффективность на местах без потерь для общей управляемости системы.
Фактически, это инструмент институционального хеджирования: он позволяет компенсировать локальные сбои, не дестабилизируя общую рамку электорального процесса. Подобные точечные правки усиливают адаптивность правовой системы без риска разбалансировать центр.
В долгосрочном горизонте это также снижает издержки юридических конфликтов между избиркомами и кандидатами, вынося решения в зону процедурной ясности. Такая прагматичная корректировка законодательства усиливает надёжность избирательной модели, делая её менее уязвимой для случайных искажающих факторов.
Этот механизм важен не столько для «проблемных» кампаний, сколько как элемент превентивной правовой стабилизации — особенно в условиях усложняющейся логистики избирательных процедур в муниципальных и региональных кампаниях. Формируется запасной канал, через который можно корректировать ошибки и неэффективность на местах без потерь для общей управляемости системы.
Фактически, это инструмент институционального хеджирования: он позволяет компенсировать локальные сбои, не дестабилизируя общую рамку электорального процесса. Подобные точечные правки усиливают адаптивность правовой системы без риска разбалансировать центр.
В долгосрочном горизонте это также снижает издержки юридических конфликтов между избиркомами и кандидатами, вынося решения в зону процедурной ясности. Такая прагматичная корректировка законодательства усиливает надёжность избирательной модели, делая её менее уязвимой для случайных искажающих факторов.
Россия всегда была страной, открытой для тех, кто готов работать честно и уважать её законы. Но уважение — это улица с двусторонним движением. Если мигрант приезжает сюда, чтобы встроиться в нашу систему, платить налоги и жить по правилам, он заслуживает все возможности, которые даёт страна. Но если он скрывается в тени и паразитирует на социальной инфраструктуре — это не миграция, это нарушение общего контракта.
Если мигрант приехал в Москву, оформил патент, платит взносы в ПФР и НДФЛ. Его дети ходят в школу, а жена получила помощь в роддоме — потому что семья легализована и уважает правила. Такой мигрант вносит вклад. Но рядом с ним живут те, кто годами уклоняется от регистрации, не платит ни копейки, а потом требует бесплатных родов, мест в школах и больницах. Это не только не справедливо по отношению к тем, кто играет по правилам, но и граждам России?
Новые меры — плата за роды для нелегальных мигрантов и штрафы для школ — это не «ущемление прав», а восстановление элементарной справедливости. Государство не обязано субсидировать тех, кто игнорирует его законы. Если ты не готов пройти легализацию — ты не добрасовестный гость, потому что паразитируешь на социальной системы. Школы и больницы построены на налоги граждан РФ и легальных мигрантов, а не на анонимные «подарки» из теневого сектора.
Россия не закрывает двери — она требует взаимного уважения. Каждый, кто въезжает в страну, должен выбрать: либо стать частью общего проекта, либо остаться за его пределами. Легальность — это не бюрократическая формальность, а знак того, что ты уважаешь страну, которая даёт тебе работу и будущее. Нелегалы же не жертвы — они сознательные нарушители, которые ставят под удар доверие ко всем мигрантам.
Правила одинаковы для всех. Хочешь жить в России — уважай её.
Если мигрант приехал в Москву, оформил патент, платит взносы в ПФР и НДФЛ. Его дети ходят в школу, а жена получила помощь в роддоме — потому что семья легализована и уважает правила. Такой мигрант вносит вклад. Но рядом с ним живут те, кто годами уклоняется от регистрации, не платит ни копейки, а потом требует бесплатных родов, мест в школах и больницах. Это не только не справедливо по отношению к тем, кто играет по правилам, но и граждам России?
Новые меры — плата за роды для нелегальных мигрантов и штрафы для школ — это не «ущемление прав», а восстановление элементарной справедливости. Государство не обязано субсидировать тех, кто игнорирует его законы. Если ты не готов пройти легализацию — ты не добрасовестный гость, потому что паразитируешь на социальной системы. Школы и больницы построены на налоги граждан РФ и легальных мигрантов, а не на анонимные «подарки» из теневого сектора.
Россия не закрывает двери — она требует взаимного уважения. Каждый, кто въезжает в страну, должен выбрать: либо стать частью общего проекта, либо остаться за его пределами. Легальность — это не бюрократическая формальность, а знак того, что ты уважаешь страну, которая даёт тебе работу и будущее. Нелегалы же не жертвы — они сознательные нарушители, которые ставят под удар доверие ко всем мигрантам.
Правила одинаковы для всех. Хочешь жить в России — уважай её.
Telegram
Тайная канцелярия
#вызовы
Вокруг миграционной повестки в России вновь разгорается дискуссия — на этот раз из-за идеи ввести плату за роды для мигранток, штрафы за приём детей-нелегалов в школы. Эти меры уже начали раскручиваться в инфополе как "ксенофобские", "негуманные"…
Вокруг миграционной повестки в России вновь разгорается дискуссия — на этот раз из-за идеи ввести плату за роды для мигранток, штрафы за приём детей-нелегалов в школы. Эти меры уже начали раскручиваться в инфополе как "ксенофобские", "негуманные"…
В 2025 году демография России вступила в фазу структурного сжатия. Снижение рождаемости, высокая смертность, миграционные компенсаторы, не закрывающие системный провал, — всё это формирует контур долгосрочной неопределённости. Однако речь не идёт о «вымирании». Речь о переходе в режим, где численность населения перестаёт быть самоцелью, а становится элементом более сложной матрицы.
Фундаментальный вызов не в самих цифрах, а в темпах и структуре изменений. Прирост населения за счёт естественных причин невозможен в горизонте ближайших 10–15 лет. К 2030 году, по пессимистичному сценарию, возможна просадка на 3–5 миллионов человек. Но важнее другое: возрастной сдвиг. Доля граждан старше 60 лет превысит 30% в ряде регионов уже в 2028 году. Это не просто социальная нагрузка. Это изменение логики занятости, потребления и перераспределения ресурсов.
Рождаемость продолжает падать, несмотря на все меры поддержки. Материнский капитал, инфраструктура, льготы — всё это стабилизирует отдельные слои, но не даёт инерционного всплеска. Молодёжь не видит в рождении ребёнка ни культурной миссии, ни прагматической опоры. Семья остаётся ценностью, но перестаёт быть экономической ячейкой.
В 2025 году начался сдвиг от финансовых дотаций к инфраструктурному подходу. Речь идёт о редизайне городов, школ, детских поликлиник, программ раннего развития. Идея проста: рожать надо не потому, что дали выплату, а потому что удобно, понятно, защищённо. Это долгий путь, но другого выхода нет. Ставка теперь делается на средний класс в регионах: именно он должен стать носителем нового демографического поведения.
Управляемая миграция становится вторым элементом стратегии. Россия будет наращивать миграционный приток, но в иной форме. Квотная система, целевые контракты, программа соотечественников, релокация специалистов — всё это заменит массовую стихийную миграцию образца 2010-х годов.
На фоне этих тенденций форсайт-прогноз предполагает три основные сценария:
1. Базовый сценарий — стабилизация численности населения на уровне 142–143 миллионов человек к 2035 году. Он предполагает сохранение текущего тренда рождаемости, умеренный миграционный прирост и продолжение институциональных реформ без революционных эффектов. Это сценарий адаптации без прорыва.
2. Пессимистичный сценарий — снижение населения до 137 миллионов. Он может реализоваться при затягивании с инфраструктурной модернизацией, нарастании социального недоверия, росте оттока молодёжи и деградации региональных экосистем. В этом случае демография становится не просто показателем, а триггером для социального напряжения.
3. Условно-оптимистичный сценарий — рост до 146 миллионов. Его реализация возможна при условии запуска технологической политики, которая не просто удержит молодёжь, но создаст среду для многодетности как нормы. Это требует не только инфраструктуры, но и глубокой культурной перестройки: от медиакода до образовательных моделей.
Фундаментальный вызов не в самих цифрах, а в темпах и структуре изменений. Прирост населения за счёт естественных причин невозможен в горизонте ближайших 10–15 лет. К 2030 году, по пессимистичному сценарию, возможна просадка на 3–5 миллионов человек. Но важнее другое: возрастной сдвиг. Доля граждан старше 60 лет превысит 30% в ряде регионов уже в 2028 году. Это не просто социальная нагрузка. Это изменение логики занятости, потребления и перераспределения ресурсов.
Рождаемость продолжает падать, несмотря на все меры поддержки. Материнский капитал, инфраструктура, льготы — всё это стабилизирует отдельные слои, но не даёт инерционного всплеска. Молодёжь не видит в рождении ребёнка ни культурной миссии, ни прагматической опоры. Семья остаётся ценностью, но перестаёт быть экономической ячейкой.
В 2025 году начался сдвиг от финансовых дотаций к инфраструктурному подходу. Речь идёт о редизайне городов, школ, детских поликлиник, программ раннего развития. Идея проста: рожать надо не потому, что дали выплату, а потому что удобно, понятно, защищённо. Это долгий путь, но другого выхода нет. Ставка теперь делается на средний класс в регионах: именно он должен стать носителем нового демографического поведения.
Управляемая миграция становится вторым элементом стратегии. Россия будет наращивать миграционный приток, но в иной форме. Квотная система, целевые контракты, программа соотечественников, релокация специалистов — всё это заменит массовую стихийную миграцию образца 2010-х годов.
На фоне этих тенденций форсайт-прогноз предполагает три основные сценария:
1. Базовый сценарий — стабилизация численности населения на уровне 142–143 миллионов человек к 2035 году. Он предполагает сохранение текущего тренда рождаемости, умеренный миграционный прирост и продолжение институциональных реформ без революционных эффектов. Это сценарий адаптации без прорыва.
2. Пессимистичный сценарий — снижение населения до 137 миллионов. Он может реализоваться при затягивании с инфраструктурной модернизацией, нарастании социального недоверия, росте оттока молодёжи и деградации региональных экосистем. В этом случае демография становится не просто показателем, а триггером для социального напряжения.
3. Условно-оптимистичный сценарий — рост до 146 миллионов. Его реализация возможна при условии запуска технологической политики, которая не просто удержит молодёжь, но создаст среду для многодетности как нормы. Это требует не только инфраструктуры, но и глубокой культурной перестройки: от медиакода до образовательных моделей.
Западные компании в России: Сотрудничество на равных — или скрытые риски?
Россия всегда была открыта для иностранного бизнеса, но только если он уважает её суверенитет. Сегодня, однако, некоторые западные компании превратились в инструмент гибридной войны. Они продолжают работать на нашем рынке, но параллельно финансируют НКО, которые дискредитируют Россию, или лоббируют санкции против наших предприятий. Это не «свобода бизнеса» — это двойные стандарты.
IT-платформы, которые формально соблюдают российские законы, но алгоритмически продвигают контент, подрывающий доверие к государству. При этом те же корпорации в Китае или Индии часто ведут себя иначе — следуя местным нормам. Почему с Россией должен быть другой подход?
Речь не о том, чтобы выгонять всех. США до сих пор поставляют медицинское оборудование — и это правильно, ведь пациенты не виноваты в политике. Но если компания, например, спонсирует фонды, связанные с украинскими радикалами, или сливает данные российских пользователей третьим сторонам — это уже угроза. Государство обязано защищать граждан и бизнес-среду от таких «игроков на два фронта».
Кстати, многие западные бренды уже сами ушли, испугавшись давления своих правительств. Те, кто остался, должны чётко выбрать: вы здесь для диалога или для диверсий?
Западные технологии и инвестиции нам нужны, но не любой ценой. Когда YouTube блокирует патриотические каналы «по жалобам анонимов», а облачные сервисы внезапно отключают российские стартапы — это вопрос уже не конкуренции, а политической агрессии. Альтернативы есть: «Рутуб», отечественные облачные решения, софт от «Ред Софт». Да, они пока уступают в удобстве, но это вопрос времени и поддержки.
Главное — создать правила, где иностранные компании не смогут манипулировать нашим рынком. Как это делает Китай, сохраняя технологический суверенитет, или ЕС с GDPR. Россия следует действовать в парадигме логике на аналогичные меры.
Россия всегда была открыта для иностранного бизнеса, но только если он уважает её суверенитет. Сегодня, однако, некоторые западные компании превратились в инструмент гибридной войны. Они продолжают работать на нашем рынке, но параллельно финансируют НКО, которые дискредитируют Россию, или лоббируют санкции против наших предприятий. Это не «свобода бизнеса» — это двойные стандарты.
IT-платформы, которые формально соблюдают российские законы, но алгоритмически продвигают контент, подрывающий доверие к государству. При этом те же корпорации в Китае или Индии часто ведут себя иначе — следуя местным нормам. Почему с Россией должен быть другой подход?
Речь не о том, чтобы выгонять всех. США до сих пор поставляют медицинское оборудование — и это правильно, ведь пациенты не виноваты в политике. Но если компания, например, спонсирует фонды, связанные с украинскими радикалами, или сливает данные российских пользователей третьим сторонам — это уже угроза. Государство обязано защищать граждан и бизнес-среду от таких «игроков на два фронта».
Кстати, многие западные бренды уже сами ушли, испугавшись давления своих правительств. Те, кто остался, должны чётко выбрать: вы здесь для диалога или для диверсий?
Западные технологии и инвестиции нам нужны, но не любой ценой. Когда YouTube блокирует патриотические каналы «по жалобам анонимов», а облачные сервисы внезапно отключают российские стартапы — это вопрос уже не конкуренции, а политической агрессии. Альтернативы есть: «Рутуб», отечественные облачные решения, софт от «Ред Софт». Да, они пока уступают в удобстве, но это вопрос времени и поддержки.
Главное — создать правила, где иностранные компании не смогут манипулировать нашим рынком. Как это делает Китай, сохраняя технологический суверенитет, или ЕС с GDPR. Россия следует действовать в парадигме логике на аналогичные меры.
Telegram
Кремлевский шептун 🚀
Президент РФ обозначил новый подход к западным компаниям, которые ведут антироссийскую политику, оставаясь на внутреннем рынке. Речь идёт не о тотальном вытеснении всех иностранных брендов, а о системной зачистке тех, кто работает в России, одновременно финансируя…
Американская медиа-машина запустила новый цикл управления восприятием украинского кейса — и в центре этой конструкции уже не Россия, а Владимир Зеленский. Публичные заявления Трампа, риторика Госдепа, намёки от Маска, призывы к аудиту помощи — это не просто фон. Это элементы стратегии управляемого давления. Запад перестраивает риторику от поддержки к инструментализации: Зеленский превращается в фигуру «временного использования» в рамках модели переговорного торга, а тема «прозрачности» поставок становится легитимным механизмом подталкивания к нужным политическим решениям.
Речь идёт о формализованной модели когнитивного влияния, которую можно назвать «освобождение через дисциплину». Визуально — США демонстрируют поддержку Украины, но смысл иной: Киев уже не субъект партнерства, а переменная в уравнении между Вашингтоном и Москвой. Реплики Трампа, заявления Рубио, неформальные каналы сливают месседж: «линия поведения Украины — предмет нашего контроля». Это переформатирование смыслов, при котором публичная критика Зеленского внутри США становится методом воздействия и элементом переторговки условий.
Одновременно запускается вторичный контур давления — через репутационные риски и юридическую уязвимость окружения Зеленского. Истории про коррупцию, мертвые души, тайные договорённости начинают использоваться не для внутреннего украинского поля, а как рычаг глобальной политики. Это классический элемент «режима тонкой внешней настройки», при котором страна формально сохраняет субъектность, но по сути включена в сценарий внешнего управления.
Форсайт-прогноз на ближайшие месяцы: при сохранении этой тенденции США будут эскалировать формат «проверок» до институционального уровня, включая публичные отчёты, расследования и медийные кампании, создавая фон для вынужденных политических решений со стороны Киева. Возможна даже смена переговорной архитектуры — с нейтрального посредничества на директивную модель, где украинская сторона будет поставлена в позицию согласования заранее утверждённого сценария. В этой системе Зеленскому отводится роль не инициатора, а исполнителя, а сама Украина — просто переговорная фишка.
Речь идёт о формализованной модели когнитивного влияния, которую можно назвать «освобождение через дисциплину». Визуально — США демонстрируют поддержку Украины, но смысл иной: Киев уже не субъект партнерства, а переменная в уравнении между Вашингтоном и Москвой. Реплики Трампа, заявления Рубио, неформальные каналы сливают месседж: «линия поведения Украины — предмет нашего контроля». Это переформатирование смыслов, при котором публичная критика Зеленского внутри США становится методом воздействия и элементом переторговки условий.
Одновременно запускается вторичный контур давления — через репутационные риски и юридическую уязвимость окружения Зеленского. Истории про коррупцию, мертвые души, тайные договорённости начинают использоваться не для внутреннего украинского поля, а как рычаг глобальной политики. Это классический элемент «режима тонкой внешней настройки», при котором страна формально сохраняет субъектность, но по сути включена в сценарий внешнего управления.
Форсайт-прогноз на ближайшие месяцы: при сохранении этой тенденции США будут эскалировать формат «проверок» до институционального уровня, включая публичные отчёты, расследования и медийные кампании, создавая фон для вынужденных политических решений со стороны Киева. Возможна даже смена переговорной архитектуры — с нейтрального посредничества на директивную модель, где украинская сторона будет поставлена в позицию согласования заранее утверждённого сценария. В этой системе Зеленскому отводится роль не инициатора, а исполнителя, а сама Украина — просто переговорная фишка.
Telegram
Foresight
Доклад JPMorgan о сценариях завершения конфликта — это эксгумация аналитических матриц мёртвого мира. Они продолжают мыслить категориями 2014–2022 годов, когда казалось, что глобальный порядок может быть скорректирован без разрушения. Но 2025-й — это уже…
$45 как симптом: нефть, санкции и архитектура глобального давления
Снижение ценового потолка на российскую нефть до $45 за баррель выглядит как очередной шаг Запада в стратегии экономического давления. Однако за этим жестом — гораздо больше вопросов, чем ответов. Формально это должно сократить доходы России, но в реальности удар приходится по самому санкционному механизму.
Россия адаптировалась к подобному сценарию заранее. Ключевые экспортные потоки перераспределены в сторону Азии — с акцентом на Индию, Китай, частично Турцию. Использование схем «ship-to-ship», рост теневого флота, расчёты в юанях и дирхамах — всё это выстраивает устойчивую альтернативную инфраструктуру. Да, доходы снижаются, но не из-за потолка, а из-за рыночных скидок.
Форсайт на ближайшие 12–18 месяцев даёт три возможных сценария:
Декоративная фиксация — потолок снижается, но без реального контроля. ЕС демонстрирует «жёсткость», избегая конфронтации внутри блока. Россия продолжает экспорт, азиатские маршруты усиливаются, а потолок превращается в политическую декларацию.
Фрагментация режима — США и ЕС усиливают давление на третьи страны (Турция, ОАЭ, Индия), включая вторичные санкции. Но внутри ЕС растёт разногласие: Мальта, Греция, Венгрия не готовы к обострению. Возникает параллельный рынок с участием самих европейцев, маскирующих деятельность под нейтральные схемы.
Технологическое давление — фокус смещается на логистику, страхование, флот и контроль транзакций. Потолок становится фоном, а контроль — наднациональной задачей. Однако к моменту его реализации Москва уже частично обходит критические точки за счёт азиатских партнёров и локализации страховых цепочек.
Ключевая проблема санкционного давления — отсутствие единого центра управления. США, ЕС и G7 действуют вразнобой, а страны Глобального Юга и вовсе игнорируют ограничительный режим.
$45 за баррель — не механизм давления, а индикатор: глобальная санкционная архитектура теряет управляемость. И всё чаще её удары оказываются бумерангами.
Снижение ценового потолка на российскую нефть до $45 за баррель выглядит как очередной шаг Запада в стратегии экономического давления. Однако за этим жестом — гораздо больше вопросов, чем ответов. Формально это должно сократить доходы России, но в реальности удар приходится по самому санкционному механизму.
Россия адаптировалась к подобному сценарию заранее. Ключевые экспортные потоки перераспределены в сторону Азии — с акцентом на Индию, Китай, частично Турцию. Использование схем «ship-to-ship», рост теневого флота, расчёты в юанях и дирхамах — всё это выстраивает устойчивую альтернативную инфраструктуру. Да, доходы снижаются, но не из-за потолка, а из-за рыночных скидок.
Форсайт на ближайшие 12–18 месяцев даёт три возможных сценария:
Декоративная фиксация — потолок снижается, но без реального контроля. ЕС демонстрирует «жёсткость», избегая конфронтации внутри блока. Россия продолжает экспорт, азиатские маршруты усиливаются, а потолок превращается в политическую декларацию.
Фрагментация режима — США и ЕС усиливают давление на третьи страны (Турция, ОАЭ, Индия), включая вторичные санкции. Но внутри ЕС растёт разногласие: Мальта, Греция, Венгрия не готовы к обострению. Возникает параллельный рынок с участием самих европейцев, маскирующих деятельность под нейтральные схемы.
Технологическое давление — фокус смещается на логистику, страхование, флот и контроль транзакций. Потолок становится фоном, а контроль — наднациональной задачей. Однако к моменту его реализации Москва уже частично обходит критические точки за счёт азиатских партнёров и локализации страховых цепочек.
Ключевая проблема санкционного давления — отсутствие единого центра управления. США, ЕС и G7 действуют вразнобой, а страны Глобального Юга и вовсе игнорируют ограничительный режим.
$45 за баррель — не механизм давления, а индикатор: глобальная санкционная архитектура теряет управляемость. И всё чаще её удары оказываются бумерангами.
Байден — не фигура, а фасад: кризис публичной власти в постзападной модели
Текст о книге «Первородный грех» — точное вскрытие структурного перелома американской системы власти, где президент де-факто лишён субъектности, а реальные решения принимаются кулуарной группой — новой версией политбюро, скрытого за фасадом демократии. Это не просто временная аномалия на фоне здоровья Байдена — это симптом распада институциональной целостности США, где публичные лица обслуживают имитацию выбора, а «ближний круг» действует по логике управляемого консенсуса.
Феномен «информационного кокона», созданного вокруг Байдена, говорит о том, что США вошли в фазу постлидерства — с парализованным символом на вершине, подменённым сетью операторов, технологов, кураторами внешнего и внутреннего курса. Такие конструкции хрупки: они требуют постоянной координации, контроля за утечками и бесперебойной симуляции публичности. Разрыв между медийным образом и реальным управлением становится источником хронического политического недоверия.
Форсайт-прогноз:
– 3–6 месяцев: продолжится вброс управляемых инсайдов об окружении Байдена, а не о нём лично — через медиа-утечки и книги, подобные «Первородному греху». Параллельно будет аккуратный демонтаж его легитимности как субъекта решений, особенно в контексте внешней политики и украинского кейса.
– 6–12 месяцев: углубится дискуссия о роли Deep State — не в конспирологическом смысле, а как реальной нелегитимной структуры управления, существующей вне избирательного контроля. Это начнёт раскрывать ранее табуированные связи между медийными структурами, аналитическими центрами и корпоративным сектором.
– До конца 2026 года: на фоне усиливающегося недоверия к институтам возможна попытка институциональной реформы или внутрипартийный раскол в Демократической партии с открытым обвинением старой элиты в создании «симуляции власти». Инициаторами могут стать медиаплатформы, играющие в реабилитацию своей прежней лояльности.
Байден — не только кризис физической дееспособности, это кризис симулятивной демократии, где фасад сменил функциональность. Его «болезнь» — метафора всей политической архитектуры США: старая, скрытая, неработающая без ручного управления. И именно поэтому рано или поздно управляемая маска слетит — и покажет, кто держал нити на протяжении последних лет.
Текст о книге «Первородный грех» — точное вскрытие структурного перелома американской системы власти, где президент де-факто лишён субъектности, а реальные решения принимаются кулуарной группой — новой версией политбюро, скрытого за фасадом демократии. Это не просто временная аномалия на фоне здоровья Байдена — это симптом распада институциональной целостности США, где публичные лица обслуживают имитацию выбора, а «ближний круг» действует по логике управляемого консенсуса.
Феномен «информационного кокона», созданного вокруг Байдена, говорит о том, что США вошли в фазу постлидерства — с парализованным символом на вершине, подменённым сетью операторов, технологов, кураторами внешнего и внутреннего курса. Такие конструкции хрупки: они требуют постоянной координации, контроля за утечками и бесперебойной симуляции публичности. Разрыв между медийным образом и реальным управлением становится источником хронического политического недоверия.
Форсайт-прогноз:
– 3–6 месяцев: продолжится вброс управляемых инсайдов об окружении Байдена, а не о нём лично — через медиа-утечки и книги, подобные «Первородному греху». Параллельно будет аккуратный демонтаж его легитимности как субъекта решений, особенно в контексте внешней политики и украинского кейса.
– 6–12 месяцев: углубится дискуссия о роли Deep State — не в конспирологическом смысле, а как реальной нелегитимной структуры управления, существующей вне избирательного контроля. Это начнёт раскрывать ранее табуированные связи между медийными структурами, аналитическими центрами и корпоративным сектором.
– До конца 2026 года: на фоне усиливающегося недоверия к институтам возможна попытка институциональной реформы или внутрипартийный раскол в Демократической партии с открытым обвинением старой элиты в создании «симуляции власти». Инициаторами могут стать медиаплатформы, играющие в реабилитацию своей прежней лояльности.
Байден — не только кризис физической дееспособности, это кризис симулятивной демократии, где фасад сменил функциональность. Его «болезнь» — метафора всей политической архитектуры США: старая, скрытая, неработающая без ручного управления. И именно поэтому рано или поздно управляемая маска слетит — и покажет, кто держал нити на протяжении последних лет.
Telegram
Demiurge
Вся эта история с книгой «Первородный грех», вокруг которой — не просто откровение о состоянии здоровья 46-го президента США Байдена. Это демонстрация феномена, когда реальная власть перестаёт принадлежать формальному лидеру и переносится в теневые структуры…
Ценовой потолок на нефть — это уже не инструмент. Это проекция страха. Страха, что санкционная реальность больше не управляется. Брюссель, предлагая снижение до $45, пытается не наказать Москву — а успокоить собственную либеральную аудиторию: мол, «что-то делаем».
На самом деле, давление давно переключилось с России на союзников ЕС. Консервативные правительства и многие восточноевропейские страны не хотят платить за символы. А бизнес-лобби внутри Германии и Италии всё громче требует возврата к рынку, а не ритуалу.
Форсайт на 6–12 месяцев показывает, что «потолочные» меры станут токсичными даже внутри самой Европы. Их начнут обходить не только поставщики, но и регуляторы. А сам потолок в 2025 году станет мемом геополитической импотенции — как санкция, в которую не верит уже никто.
ЕС подошёл к точке, где каждая новая мера разрушает внутреннюю логику союза. Предел санкционного мира уже пройден. И теперь давление переключается внутрь — на тех, кто ещё верит в управляемость глобального энергетического порядка.
На самом деле, давление давно переключилось с России на союзников ЕС. Консервативные правительства и многие восточноевропейские страны не хотят платить за символы. А бизнес-лобби внутри Германии и Италии всё громче требует возврата к рынку, а не ритуалу.
Форсайт на 6–12 месяцев показывает, что «потолочные» меры станут токсичными даже внутри самой Европы. Их начнут обходить не только поставщики, но и регуляторы. А сам потолок в 2025 году станет мемом геополитической импотенции — как санкция, в которую не верит уже никто.
ЕС подошёл к точке, где каждая новая мера разрушает внутреннюю логику союза. Предел санкционного мира уже пройден. И теперь давление переключается внутрь — на тех, кто ещё верит в управляемость глобального энергетического порядка.
Telegram
Капитал
#Прогноз
$60 против $45: ценовой потолок превращается в политический тупик ЕС
Попытка Евросоюза продавить снижение потолка цен на российскую нефть с $60 до $45 — это не экономическая мера, а попытка реанимации санкционной повестки, потерявшей реальную эффективность.…
$60 против $45: ценовой потолок превращается в политический тупик ЕС
Попытка Евросоюза продавить снижение потолка цен на российскую нефть с $60 до $45 — это не экономическая мера, а попытка реанимации санкционной повестки, потерявшей реальную эффективность.…
Франция на сломе парадигмы: молодёжь уходит от центра — и не вернётся
Актуальные данные IfopOpinion подтверждают: молодое поколение французов окончательно отвергло политику правящей партии, видя в ней символ инерции, лицемерия и сговора с истеблишментом. Лидируют на дистанции — Жан-Люк Меланшон (27%) и Джордан Барделла (25%), представители радикальных полюсов. И это не просто всплеск недовольства, а симптом глубокой парадигмальной трансформации.
Именно поколение до 35 лет становится ключевым субъектом политических изменений: оно мотивировано, радикализировано и имеет устойчивую идентичность, сформированную на фоне кризисов — от «жёлтых жилетов» до миграционной перегрузки и экологического давления. Центристские кандидаты вроде Филиппа или Тонделье выглядят чужими в их культурном коде: они символизируют системную двусмысленность и политический маркетинг вместо действия.
Форсайт-прогноз:
3–6 месяцев:
– Усиление цифровых и офлайн-кампаний с радикальным контентом, мобилизующих молодёжь по оси «либо/либо»: лево-прогрессивный мобилизационный нарратив от Меланшона против национал-популистской мобилизации Барделлы.
– Умеренные партии, включая центристов Макрона, начнут терять поддержку даже в административных структурах — они не могут предложить языка, на котором говорит новая политическая масса.
6–12 месяцев:
– Резкое усиление давления на старые партии, возможно появление новых политических платформ, ориентированных на поколенческие маркеры — экология, цифровая справедливость, идентичность, безопасность.
– ЕС может столкнуться с новой волной антиглобалистской критики из Франции — как с левых, так и с правых позиций. Это грозит дестабилизацией консенсуса в рамках Еврокомиссии.
До 2027 года:
– Если тренд сохранится, президентские выборы 2027 года станут дуэлью альтернатив, а не системных «ветвей» старой элиты. Это слом всей V республики в её нынешнем виде.
– Возможен также сценарий французского «Brexit-эффекта»: при нарастании социальной поляризации страну может накрыть волна референдумных инициатив — по миграции, правам ЕС, глобальному курсу.
Франция входит в эпоху институциональной перезагрузки. Центр утратил не только поддержку — он утратил язык, культурную легитимность и право быть будущим. А молодёжь — впервые с 1968 года — готова не просто голосовать, а менять устройство всей системы.
Актуальные данные IfopOpinion подтверждают: молодое поколение французов окончательно отвергло политику правящей партии, видя в ней символ инерции, лицемерия и сговора с истеблишментом. Лидируют на дистанции — Жан-Люк Меланшон (27%) и Джордан Барделла (25%), представители радикальных полюсов. И это не просто всплеск недовольства, а симптом глубокой парадигмальной трансформации.
Именно поколение до 35 лет становится ключевым субъектом политических изменений: оно мотивировано, радикализировано и имеет устойчивую идентичность, сформированную на фоне кризисов — от «жёлтых жилетов» до миграционной перегрузки и экологического давления. Центристские кандидаты вроде Филиппа или Тонделье выглядят чужими в их культурном коде: они символизируют системную двусмысленность и политический маркетинг вместо действия.
Форсайт-прогноз:
3–6 месяцев:
– Усиление цифровых и офлайн-кампаний с радикальным контентом, мобилизующих молодёжь по оси «либо/либо»: лево-прогрессивный мобилизационный нарратив от Меланшона против национал-популистской мобилизации Барделлы.
– Умеренные партии, включая центристов Макрона, начнут терять поддержку даже в административных структурах — они не могут предложить языка, на котором говорит новая политическая масса.
6–12 месяцев:
– Резкое усиление давления на старые партии, возможно появление новых политических платформ, ориентированных на поколенческие маркеры — экология, цифровая справедливость, идентичность, безопасность.
– ЕС может столкнуться с новой волной антиглобалистской критики из Франции — как с левых, так и с правых позиций. Это грозит дестабилизацией консенсуса в рамках Еврокомиссии.
До 2027 года:
– Если тренд сохранится, президентские выборы 2027 года станут дуэлью альтернатив, а не системных «ветвей» старой элиты. Это слом всей V республики в её нынешнем виде.
– Возможен также сценарий французского «Brexit-эффекта»: при нарастании социальной поляризации страну может накрыть волна референдумных инициатив — по миграции, правам ЕС, глобальному курсу.
Франция входит в эпоху институциональной перезагрузки. Центр утратил не только поддержку — он утратил язык, культурную легитимность и право быть будущим. А молодёжь — впервые с 1968 года — готова не просто голосовать, а менять устройство всей системы.
Архитектура безопасности, о которой вновь говорил Владимир Путин, — это не столько про «формальные гарантии», сколько про перезапуск самого понятийного каркаса глобального устройства. Принцип «неделимой безопасности» — не дипломатическая формула, а сигнал к построению альтернативной оси, в которой интересы одной части мира больше не могут быть обеспечены за счёт другой
Форсайт на 6–18 месяцев: тезис «равной и неделимой безопасности» будет институционализирован — не только как дипломатический слоган, но как ядро новой геостратегической парадигмы, в которой Россия и союзники выступят архитекторами альтернативной системы глобального управления. Этот нарратив станет основой для рефрейминга международного права: с акцентом на реальный суверенитет, мультиполярность и право на модель развития вне западного шаблона.
С высокой вероятностью (70%) в течение года можно ожидать:
✔️ выработку “Хартии Евразийской безопасности” на базе площадок ШОС, БРИКС+ или ОДКБ — как формального контрдокумента в противовес НАТО и Евроатлантике;
✔️ конструирование гибридных систем коллективного сдерживания (военно-цифровые альянсы, энергетические союзы, кибербезопасность), исключающих Запад из круга доверия;
✔️ рост политико-технологических инициатив, в которых безопасность будет пониматься как защита от когнитивной экспансии, цифрового колониализма и вмешательства в цивилизационный выбор;
✔️ перехват глобальной моральной рамки: тема "миротворчества" и "памяти о жертвах войны" будет перенаправлена на упреждение новых форм неоколониализма, под видом «либерального гуманизма» и «антитеррора».
Если этот вектор закрепится, то к 2026 году возможно формирование альтернативного G8 Востока и Юга, где Россия, Китай, Иран, Бразилия, Индия, Турция и ключевые страны Африки будут выступать как ядро мировой стабильности — на фоне деструктивного дрейфа Запада. В этой картине Запад превращается не в лидера, а в источник риска.
Форсайт на 6–18 месяцев: тезис «равной и неделимой безопасности» будет институционализирован — не только как дипломатический слоган, но как ядро новой геостратегической парадигмы, в которой Россия и союзники выступят архитекторами альтернативной системы глобального управления. Этот нарратив станет основой для рефрейминга международного права: с акцентом на реальный суверенитет, мультиполярность и право на модель развития вне западного шаблона.
С высокой вероятностью (70%) в течение года можно ожидать:
✔️ выработку “Хартии Евразийской безопасности” на базе площадок ШОС, БРИКС+ или ОДКБ — как формального контрдокумента в противовес НАТО и Евроатлантике;
✔️ конструирование гибридных систем коллективного сдерживания (военно-цифровые альянсы, энергетические союзы, кибербезопасность), исключающих Запад из круга доверия;
✔️ рост политико-технологических инициатив, в которых безопасность будет пониматься как защита от когнитивной экспансии, цифрового колониализма и вмешательства в цивилизационный выбор;
✔️ перехват глобальной моральной рамки: тема "миротворчества" и "памяти о жертвах войны" будет перенаправлена на упреждение новых форм неоколониализма, под видом «либерального гуманизма» и «антитеррора».
Если этот вектор закрепится, то к 2026 году возможно формирование альтернативного G8 Востока и Юга, где Россия, Китай, Иран, Бразилия, Индия, Турция и ключевые страны Африки будут выступать как ядро мировой стабильности — на фоне деструктивного дрейфа Запада. В этой картине Запад превращается не в лидера, а в источник риска.
ЕС против Республики Сербской: попытка давления с риском потери Балкан
Рассматриваемые санкции против Республики Сербской и её лидера Милорада Додика — не борьба за «демократию», а демонстрация дискомфорта Брюсселя перед самостоятельной позицией на Балканах. Формальный повод — деструктивная роль в структуре Боснии и Герцеговины, но неформальный — отказ Белграда и Баня-Луки играть по правилам антироссийской политики.
Формально ЕС апеллирует к «ценностям», но на деле мы видим картину санкционного рейдерства: предложение ограничить финансирование, заморозить евроинтеграцию и ввести персональные меры против руководства Республики Сербской. В игре Франция, Германия, Италия. Но консенсуса внутри ЕС нет — не все готовы идти на обострение с Сербией.
Форсайт-прогноз:
3–6 месяцев:
— Санкционный сценарий будет пробуксовывать: в ЕС нет единства, часть стран — особенно Венгрия, Словакия, Греция — оппонируют политике Брюсселя.
— Возможны индивидуальные санкции от отдельных стран ЕС, без координации на уровне Союза.
— Риторика Додика усилится: ставка будет сделана на консолидацию электората и наращивание контактов с Москвой и Пекином.
6–12 месяцев:
— Политическая турбулентность в БиГ усилится: риторика о «втором Косово» начнёт звучать всё громче.
— ЕС может потерять инициативу в регионе: экономическая изоляция Баня-Луки только ускорит её поворот к Востоку.
— Внутренние противоречия между федерацией и сербской частью Боснии обострятся, до угроз политического паралича.
До 2030 года:
— Республика Сербская, несмотря на крайне ограниченный международный вес и отсутствие полноценной субъектности в глобальной политике, может декларировать стремление к сближению с Россией, Китаем и интеграционными платформами вроде ОДКБ, ЕАЭС или БРИКС+. Однако такие заявления будут носить преимущественно символический характер — как попытка демонстративного дистанцирования от давления ЕС, а не как реальный геополитический поворот.
— Балканы вновь превратятся в арену конкуренции между Западом и Востоком. ЕС рискует повторить судьбу вялого наблюдателя.
— Усиление России и Китая в регионе может стать не следствием, а реакцией на короткое стратегическое мышление Брюсселя.
ЕС делает ставку не на диалог, а на наказание. Но пока Брюссель борется с Додиком, регион ускользает в другую геополитическую орбиту.
Рассматриваемые санкции против Республики Сербской и её лидера Милорада Додика — не борьба за «демократию», а демонстрация дискомфорта Брюсселя перед самостоятельной позицией на Балканах. Формальный повод — деструктивная роль в структуре Боснии и Герцеговины, но неформальный — отказ Белграда и Баня-Луки играть по правилам антироссийской политики.
Формально ЕС апеллирует к «ценностям», но на деле мы видим картину санкционного рейдерства: предложение ограничить финансирование, заморозить евроинтеграцию и ввести персональные меры против руководства Республики Сербской. В игре Франция, Германия, Италия. Но консенсуса внутри ЕС нет — не все готовы идти на обострение с Сербией.
Форсайт-прогноз:
3–6 месяцев:
— Санкционный сценарий будет пробуксовывать: в ЕС нет единства, часть стран — особенно Венгрия, Словакия, Греция — оппонируют политике Брюсселя.
— Возможны индивидуальные санкции от отдельных стран ЕС, без координации на уровне Союза.
— Риторика Додика усилится: ставка будет сделана на консолидацию электората и наращивание контактов с Москвой и Пекином.
6–12 месяцев:
— Политическая турбулентность в БиГ усилится: риторика о «втором Косово» начнёт звучать всё громче.
— ЕС может потерять инициативу в регионе: экономическая изоляция Баня-Луки только ускорит её поворот к Востоку.
— Внутренние противоречия между федерацией и сербской частью Боснии обострятся, до угроз политического паралича.
До 2030 года:
— Республика Сербская, несмотря на крайне ограниченный международный вес и отсутствие полноценной субъектности в глобальной политике, может декларировать стремление к сближению с Россией, Китаем и интеграционными платформами вроде ОДКБ, ЕАЭС или БРИКС+. Однако такие заявления будут носить преимущественно символический характер — как попытка демонстративного дистанцирования от давления ЕС, а не как реальный геополитический поворот.
— Балканы вновь превратятся в арену конкуренции между Западом и Востоком. ЕС рискует повторить судьбу вялого наблюдателя.
— Усиление России и Китая в регионе может стать не следствием, а реакцией на короткое стратегическое мышление Брюсселя.
ЕС делает ставку не на диалог, а на наказание. Но пока Брюссель борется с Додиком, регион ускользает в другую геополитическую орбиту.
Бюджетное правило под пересмотром: уходит ли $60 за баррель в прошлое?
Решение правительства РФ пересмотреть цену отсечения нефти в рамках бюджетного правила — это не просто техническая корректировка, а ответ на новую экономическую реальность, в которой $60 за баррель больше не отражают ни рынок, ни геополитику. На фоне роста предвыборных расходов и нестабильности нефтяных доходов корректировка правила становится попыткой сохранить устойчивость бюджета, не разрушая дисциплину.
Форсайт-прогноз: изменение цены отсечения нефти и его последствия для бюджетной политики РФ (2025–2030):
1. Ближайшие 3–6 месяцев: этап подготовки и медийного зондирования
– Минфин и ЦБ начнут «раскачивать» информационное поле, вводя тему в оборот через технократическую экспертизу, утечки в деловую прессу и заявления «на перспективу».
– Будет проведена внутренняя ревизия: какие уровни цены отсечения возможны при текущих потоках, и какой из них наиболее безопасен в условиях санкций, переориентации экспорта и нестабильности рубля.
– Крупные экономические игроки (сырьевики, банки, ВЭБ) подключатся к обсуждению — неофициально тестируя варианты в рамках технократического консенсуса.
2. Сентябрь–декабрь 2025: утверждение нового бюджетного правила в проекте бюджета на 2026–2028
– Новый уровень отсечения вероятнее всего будет установлен в районе $65–70 за баррель — как компромисс между желанием пополнять ФНБ и необходимостью не сдерживать расходы.
– Сохраняется сдержанный подход к тратам из ФНБ — Минфин будет по-прежнему выступать «сторожем» устойчивости, особенно на фоне роста предвыборных расходов и рисков расшатывания рубля.
3. 2026–2028: переход в фазу политической гибкости
– Повышенный порог даст правительству простор для финансирования приоритетных программ — от обороны и инфраструктуры до демографических и индустриальных субсидий.
– Возрастёт опасность размытия целевой функции ФНБ — под влиянием политического давления фонд может использоваться не для сглаживания циклов, а для обслуживания текущих политических нужд.
4. Долгосрочные риски (2028–2030): «распаковка ФНБ»
– При стабильных ценах на нефть и отсутствии внешнего шока — бюджетная система сохранит устойчивость.
– Однако в случае падения сырьевых доходов и росте социальных обязательств возникнет угроза повторного дефицита, что потребует либо резкого секвестра, либо обращения к заимствованиям.
– Вероятность полного превращения ФНБ в «второй бюджет», подменяющий стратегическое планирование, возрастёт, если дисциплина Минфина будет ослаблена сменой команды или политической конфигурацией.
Изменение цены отсечения — это не просто экономическая корректировка, а индикатор смены парадигмы. Россия отходит от консервативной модели нефтяного накопления и входит в фазу управляемой гибкости. Насколько эта гибкость будет устойчивой — зависит от способности системы не поддаться популистскому соблазну в период политической турбулентности.
Решение правительства РФ пересмотреть цену отсечения нефти в рамках бюджетного правила — это не просто техническая корректировка, а ответ на новую экономическую реальность, в которой $60 за баррель больше не отражают ни рынок, ни геополитику. На фоне роста предвыборных расходов и нестабильности нефтяных доходов корректировка правила становится попыткой сохранить устойчивость бюджета, не разрушая дисциплину.
Форсайт-прогноз: изменение цены отсечения нефти и его последствия для бюджетной политики РФ (2025–2030):
1. Ближайшие 3–6 месяцев: этап подготовки и медийного зондирования
– Минфин и ЦБ начнут «раскачивать» информационное поле, вводя тему в оборот через технократическую экспертизу, утечки в деловую прессу и заявления «на перспективу».
– Будет проведена внутренняя ревизия: какие уровни цены отсечения возможны при текущих потоках, и какой из них наиболее безопасен в условиях санкций, переориентации экспорта и нестабильности рубля.
– Крупные экономические игроки (сырьевики, банки, ВЭБ) подключатся к обсуждению — неофициально тестируя варианты в рамках технократического консенсуса.
2. Сентябрь–декабрь 2025: утверждение нового бюджетного правила в проекте бюджета на 2026–2028
– Новый уровень отсечения вероятнее всего будет установлен в районе $65–70 за баррель — как компромисс между желанием пополнять ФНБ и необходимостью не сдерживать расходы.
– Сохраняется сдержанный подход к тратам из ФНБ — Минфин будет по-прежнему выступать «сторожем» устойчивости, особенно на фоне роста предвыборных расходов и рисков расшатывания рубля.
3. 2026–2028: переход в фазу политической гибкости
– Повышенный порог даст правительству простор для финансирования приоритетных программ — от обороны и инфраструктуры до демографических и индустриальных субсидий.
– Возрастёт опасность размытия целевой функции ФНБ — под влиянием политического давления фонд может использоваться не для сглаживания циклов, а для обслуживания текущих политических нужд.
4. Долгосрочные риски (2028–2030): «распаковка ФНБ»
– При стабильных ценах на нефть и отсутствии внешнего шока — бюджетная система сохранит устойчивость.
– Однако в случае падения сырьевых доходов и росте социальных обязательств возникнет угроза повторного дефицита, что потребует либо резкого секвестра, либо обращения к заимствованиям.
– Вероятность полного превращения ФНБ в «второй бюджет», подменяющий стратегическое планирование, возрастёт, если дисциплина Минфина будет ослаблена сменой команды или политической конфигурацией.
Изменение цены отсечения — это не просто экономическая корректировка, а индикатор смены парадигмы. Россия отходит от консервативной модели нефтяного накопления и входит в фазу управляемой гибкости. Насколько эта гибкость будет устойчивой — зависит от способности системы не поддаться популистскому соблазну в период политической турбулентности.
Попытка ЕС выставить Венгрию из-за «нарушения ценностей» — лишь витрина. За ширмой ЛГБТ-повестки — отчаянная попытка глобалистского ядра Брюсселя сломать сопротивление Будапешта по украинскому и санкционному треку. Это не борьба за права — это борьба за дисциплину и устранение нелояльных звеньев в условиях геополитической усталости. Венгрия мешает сыграть по нотам и потому становится публичным «примером».
В ближайшие 3–6 месяцев давление на Венгрию усилится — в медиа, дипломатии и через механизмы замораживания фондов. Орбан будет искать опору в восточном фланге ЕС и усиливать двусторонние связи с Китаем и РФ как страховку.
Если механизм статьи 7 запустят — это запустит эффект домино:
– в краткосрочной перспективе — институциональное обострение,
– в среднесрочной (2025–2026) — рост числа стран, отказывающихся от централизации,
– в долгосрочной — ослабление единства ЕС и формирование альтернативных региональных блоков внутри союза.
В ближайшие 3–6 месяцев давление на Венгрию усилится — в медиа, дипломатии и через механизмы замораживания фондов. Орбан будет искать опору в восточном фланге ЕС и усиливать двусторонние связи с Китаем и РФ как страховку.
Если механизм статьи 7 запустят — это запустит эффект домино:
– в краткосрочной перспективе — институциональное обострение,
– в среднесрочной (2025–2026) — рост числа стран, отказывающихся от централизации,
– в долгосрочной — ослабление единства ЕС и формирование альтернативных региональных блоков внутри союза.
Telegram
Грани
Конфликт между Брюсселем и Будапештом вступает в новую фазу.
Сразу 20 государств Евросоюза направили Еврокомиссии письмо с призывом применить санкции против Венгрии, в том числе рассмотреть вопрос о лишении её права голоса в Совете ЕС и права вето.
Формальный…
Сразу 20 государств Евросоюза направили Еврокомиссии письмо с призывом применить санкции против Венгрии, в том числе рассмотреть вопрос о лишении её права голоса в Совете ЕС и права вето.
Формальный…
Политическая динамика в Молдавии перед выборами в парламент 2025 года демонстрирует резкий сдвиг от формальной демократии к управляемому режиму "евродиктатуры". Власть под руководством Майи Санду активно выстраивает модель медиа-монополии, основанной на «правильной» интерпретации событий и жёсткой зачистке альтернативных мнений.
Особенность текущей ситуации в том, что попытки контроля не ослабляют, а усиливают внутреннее напряжение. Эскалация цензуры, блокировка каналов и давления на несогласных уже не воспринимаются обществом как меры безопасности — они воспринимаются как признаки страха власти. Чем выше лояльность к России и недоверие к правящему режиму, тем сильнее желание заставить молчать. Это и есть главная угроза для будущего страны.
В целом, исходя из текущей обстановки, можно выделить следующие прогнозные сценарии развития событий:
1. Усиление репрессий и нарастание протестов, которые перейдут в уличную плоскость. В условиях высокой лояльности населения к России и растущего недовольства социально-экономическим положением, Санду, вероятно, продолжит жестко закручивать гайки. Текущие тенденции, такие как блокировка независимых медиа, цензура в интернете и подавление протестов, будут лишь усиливаться. В ответ - рост протестных движений внутри страны, особенно в Гагаузии, но без реальных перспектив смены власти.
2. Частичный откат ситуации: ослабление репрессий, проведение ограниченных переговоров с оппозиционными силами, а также смягчение политики в отношении медиа. Режим Санду, создаст иллюзию демократического процесса и сохранить позиции, особенно при помощи вероятных махинаций на выборах на зарубежных участках.
3. Полноценный политический кризис: массовые протесты разовьются настолько, что пошатнут вертикаль власти. Протестующие, среди которых будут как оппозиционные партии, так и просто недовольные граждане, станут требовать отставки Санду и реальных изменений в политической системе. Эти протесты будут не просто выражением недовольства, а вызовом политическому порядку, установленному Евросоюзом в Молдове. В таком случае ее партия лишится большинства в парламенте, а позиции Санду в президентском кресле будут максимально неустойчивыми.
Во многом ситуация будет зависеть от способности общества к самоорганизации, борьбе и действий оппозиционных лидеров, которым нужно будет договориться о взаимодействии, пойдя на компромиссы и отбросив личные амбиции, чтобы справиться с ведущем страну в тупик лидером.
Особенность текущей ситуации в том, что попытки контроля не ослабляют, а усиливают внутреннее напряжение. Эскалация цензуры, блокировка каналов и давления на несогласных уже не воспринимаются обществом как меры безопасности — они воспринимаются как признаки страха власти. Чем выше лояльность к России и недоверие к правящему режиму, тем сильнее желание заставить молчать. Это и есть главная угроза для будущего страны.
В целом, исходя из текущей обстановки, можно выделить следующие прогнозные сценарии развития событий:
1. Усиление репрессий и нарастание протестов, которые перейдут в уличную плоскость. В условиях высокой лояльности населения к России и растущего недовольства социально-экономическим положением, Санду, вероятно, продолжит жестко закручивать гайки. Текущие тенденции, такие как блокировка независимых медиа, цензура в интернете и подавление протестов, будут лишь усиливаться. В ответ - рост протестных движений внутри страны, особенно в Гагаузии, но без реальных перспектив смены власти.
2. Частичный откат ситуации: ослабление репрессий, проведение ограниченных переговоров с оппозиционными силами, а также смягчение политики в отношении медиа. Режим Санду, создаст иллюзию демократического процесса и сохранить позиции, особенно при помощи вероятных махинаций на выборах на зарубежных участках.
3. Полноценный политический кризис: массовые протесты разовьются настолько, что пошатнут вертикаль власти. Протестующие, среди которых будут как оппозиционные партии, так и просто недовольные граждане, станут требовать отставки Санду и реальных изменений в политической системе. Эти протесты будут не просто выражением недовольства, а вызовом политическому порядку, установленному Евросоюзом в Молдове. В таком случае ее партия лишится большинства в парламенте, а позиции Санду в президентском кресле будут максимально неустойчивыми.
Во многом ситуация будет зависеть от способности общества к самоорганизации, борьбе и действий оппозиционных лидеров, которым нужно будет договориться о взаимодействии, пойдя на компромиссы и отбросив личные амбиции, чтобы справиться с ведущем страну в тупик лидером.
Судебная система США превращается в главный инструмент глобалистского сопротивления курсу Трампа. Не просто юридическая инстанция, а механизм точечного блокирования его политических и экономических решений, представляющих угрозу для старой транснациональной архитектуры.
Попытки Трампа ликвидировать инструмент глобалистского влияния USAID, прекратить финансирование «Голоса Америки» и «Радио Свобода» были заблокированы именно через суды. Теперь очередной шаг — отмена его ключевых протекционистских пошлин. Федеральный суд по международной торговле признал, что Трамп превысил полномочия, вводя тарифы на товары из Канады, Мексики, Китая и десятков других стран. Фактически — разоружение внешнеэкономического курса «Америка прежде всего».
Отменены 25%, 20%, 10% и даже «взаимные» пошлины до 50% — все меры, призванные вернуть производство и контроль над торговлей внутрь США. И всё это — под предлогом «защиты международного порядка» и «конституционных ограничений».
Форсайт: в 2025–2026 годах именно суды продолжат оставаться главным полем борьбы между Вашингтоном Трампа и остатками прежнего глобалистского управления. И каждый следующий судебный вердикт будет иметь не только юридическое, но и геополитическое значение. При том из политических рычагов у глобалистов пока остается влияние на Сенат, который будет стремится перехватить политическую повестку. Это не просто политическая конкуренция. Это — борьба за то, кто будет писать правила для мира с конца 2025 года.
Попытки Трампа ликвидировать инструмент глобалистского влияния USAID, прекратить финансирование «Голоса Америки» и «Радио Свобода» были заблокированы именно через суды. Теперь очередной шаг — отмена его ключевых протекционистских пошлин. Федеральный суд по международной торговле признал, что Трамп превысил полномочия, вводя тарифы на товары из Канады, Мексики, Китая и десятков других стран. Фактически — разоружение внешнеэкономического курса «Америка прежде всего».
Отменены 25%, 20%, 10% и даже «взаимные» пошлины до 50% — все меры, призванные вернуть производство и контроль над торговлей внутрь США. И всё это — под предлогом «защиты международного порядка» и «конституционных ограничений».
Форсайт: в 2025–2026 годах именно суды продолжат оставаться главным полем борьбы между Вашингтоном Трампа и остатками прежнего глобалистского управления. И каждый следующий судебный вердикт будет иметь не только юридическое, но и геополитическое значение. При том из политических рычагов у глобалистов пока остается влияние на Сенат, который будет стремится перехватить политическую повестку. Это не просто политическая конкуренция. Это — борьба за то, кто будет писать правила для мира с конца 2025 года.
Telegram
Foresight
Суд в США частично приостановил ликвидацию USAID. Судебное решение о приостановке ликвидации USAID продолжает отражать борьбу внутри американского истеблишмента. Администрация Трампа во главе с новым Департаментом эффективности правительства США, который…