—блин, так хочется поделиться своими хэдканонами по ним, но, увы, не с кем..

— нарисовал арт по ним, но, похоже, некому его показать..

— а я эдит сделал, где же его заметят?

Джаст моргнул, оглядываясь. Мир вокруг был неправильным. Небо здесь напоминало перевернутое море – волны клубились в воздухе, но не падали. Вместо солнца парил огромный карманный хронометр, его стрелки дергались в хаотичном ритме, решая, какое время сейчас должно быть. Деревья росли корнями вверх, их кроны свисали вниз, словно перевернутые зонты. Дорожка под ногами состояла из шахматных клеток, но они двигались, меняясь местами, отчего каждый шаг казался прыжком в неизвестность. И тут раздался голос:

— Опоздал!

Джаст здрогнул и резко обернулся. Перед ним стоял Пугод – но совсем не такой, каким он был в реальном мире. Теперь он выглядел как безумный гений, застывший между элегантностью и хаосом. Длинный фрак с бесчисленными карманами был усыпан булавками, лентами и крошечными чайными ложечками. Высокая шляпа на голове казалась живой – ленты на ней скручивались, сплетались, меняли цвет, а из-под полей то и дело выглядывали крохотные часики, стрелки которых вращались в разные стороны. В одной руке Пугод держал чашку чая, из которой клубился густой, золотистый дым, складываясь в замысловатые символы.

— Я... опоздал куда? – осторожно уточнил Джаст.
— На чаепитие, конечно же! – Пугод картинно всплеснул руками. – А еще – на безумие. Ты ведь за этим пришел, не так ли?

Джаст открыл рот, но Пугод не дал ему ответить. Он протянул ему чашку.

— Пей. Это поможет понять правила.

Жидкость в чашке переливалась странными оттенками – то алым, как кровь, то изумрудным, как змеиная чешуя, то сияющим белым, словно свет луны. На поверхности возникали слова, всплывая и исчезая, оставляя за собой легкое мерцание:

«Не задавай вопросов. Просто прыгай.»

Джаст сглотнул и сделал глоток. Вкус был одновременно сладким и горьким, теплым и холодным, каждая капля заключала в себе сразу все состояния которые он испытывал. Глоток разлился по телу, и мир вздрогнул. Цвета стали ярче, воздух заплясал, а звуки наполнились странной музыкой – так словно кто-то играл на струнах.

— Ну вот, другое дело! – довольно улыбнулся Пугод, его глаза сверкнули, как у кошки. – А теперь, Алиса, позволь показать тебе, насколько глубока кроличья нора.

Он сделал шаг назад – и растворился в воздухе, оставив после себя лишь легкий звон серебряных колокольчиков. Нео моргнул. Потом еще раз. Алиса, он назвал его Алисой? Шахматная дорожка вдруг разверзлась под его ногами, и он сорвался вниз. Падение было долгим – вокруг пролетали вспыхивающие образы: полки с книгами, страницы которых переворачивались сами; зловещие часы, отсчитывающие время вспять; чьи-то глаза, наблюдающие из темноты. И внизу, в самом сердце этого безумия, звучал голос Пугода, смеющийся с легкой, но завораживающей насмешкой:

— Добро пожаловать в Безумие, Джаст.