За восемь лет в Германии ни разу не выдалось возможности прогуляться по заледеневшим водоёмам. Да и нормального сугроба, кажется, ни разу не застала. И в этом году тоже нет. Немного парадоксально завистливо рассматриваю фотографии ошалелых берлинцев, гуляющих по обледеневшим каналам, сама сидя в окружении мексиканских кактусов и кукурузных лепёшек. Солнце здесь палит, кукуруза растёт, время остановилось, на землю возвращают только новости из России и страхи перед тем, что может ждать в берлинском почтовом ящике. Недавно обедали с двумя профессорам математики и девушкой астрологом из Аргентины, которая носит с собой в сумочке головку чеснока и славится своими авторскими зельями.
Отличным решением оказалось: только-только заполучив диплом последователя доказательной медицины, улетучиться в место, где вся жизнь подчиняется кукурузе, законам магии и фазам луны.

Пока я, собрав всю волю в кулак, вежливо кивала алхимичке, мехиканец Альфредо рассказал отличную историю: на праздник трёх королей здесь пекут овальный пирог (как французская галетт де руа или немецкий dreikönigkuchen). Только вместо фасолин в нем запечены несколько пластмассовых Иисусов. Toт, кому достанется кусок с фигуркой младенца (или с наибольшим числом младенцев), не получит бумажную корону, как в европейских традициях, а будет вынужден купить на Dia de candeleria тамалес(лепешки из перетертой кукурузы, завёрнутые в листья конечно же кукурузы) на всю толпу своих родственников. Известно много случаев, когда особо жадные обладатели особо больших семей, пытаясь сделать вид, что у них пустой кусок, дабы не покупать на всех лепешки, задохнулись, подавившись бэби-Иисусом.

Питаю большую слабость не только к постам в эмигрантских группах, но еще и к спискам и классификациям любого толка. Пока все полезные телеграмщики только и делают, что сыпят красивыми картинками, тайными местами и полезными советами, я в основном перекладываю свои коллекции из одной папки в другую и тихо жадничаю. Но как и каждый год, хочется стать немного лучше: подобреть, не лениться и делиться красотой.
Это мой второй канал https://www.tg-me.com/anatomalies (и инстаграм: https://www.instagram.com/anatomalies/), посвященные прекрасным и уродским медицинским иллюстрациям всех времен и народов. Я их очень нежно люблю, надеюсь, полюбите и вы.

После мексиканской сказки про опоссума, который хотел папайи(вторая по ссылке), которую сегодня рассказала учительница испанского и запотекского Паола, фаворит моего сегодняшнего дня - фото, на котором половина основателей тропикалии получают первую дозу привики от ковида. Proibido proibir, чё.

https://www.youtube.com/watch?v=hE1ULHlLdWo

​​В 1987 году житель Кройцберга Йохен Лидтке (просто полный тезка, а не известный информатик Йохен Лидтке) собрал на месте бывшего Герлицского вокзала кучу металлолома. Вокзал был сильно разрушен во время войны, затем долгие годы использовался как склад для угля, а затем, благодаря усилиям кройцбергских сквоттеров и поддержке властей, был преобразован в то, что мы сегодня называем Герли — Герлицер парк.

Лидтке, который сам принадлежал к активистскому движению, захотел увековечить эпоху перемен, через которую проходил Кройцберг. В мастерской, находящейся в одном из сквотов, он занялся сваркой набранного в Герли металла. Несколько дней работы, и гигантское металлическое сердце Кройцберга (два метра в высоту, 100 кг веса) было готово. Внутри был сделан механизм для биения сердечных клапанов.

Следующие 10 лет скульптура выставлялась в Берлине, Гамбурге, Париже и Дрездене. А теперь, спустя 20 лет забвения, можно снова наблюдать за биением сердца в Берлине. Оно установлено в Prinzessinnengarten на Морицплац и бьется каждый день в 18:00.

#trcl_берлин #trcl_стритарт

В ноябре, всхлипывая и упиваясь своими недостатками, обижая и ненавидя всех вокруг, писала пафосную заявку на первую свою серьезную работу: «Оказавшись перед лицом непредвиденных обстоятельств, я чувствую себя легко и непринужденно»,- грустно печатала, скукоживаясь от одной мысли о любом непредвиденном обстоятельстве и поливая горючими слезами клавиатуру.
Когда в городе зима, серость, вечный карантин, и делать ничего не получается (да и нечего), то вся кипучая энергия уходит на волнения. Следуя неизменному девизу: «Переживать по любому поводу», до бессонницы и боли в желудке волновалась, что на работу меня не возьмут, но еще больше - что возьмут и тут же разглядят за занимательной биографией и внушительным резюме дрожащую руку и заплаканную рожу.
Отослать заявку решилась к январю, работу получила быстро и безболезненно: кажется, решающим фактором стало, что у меня две руки и несмотря на русскую фамилию сносный немецкий.

Про то, что за чертой Берлина в ближайшие месяцы не оказаться никак, было ясно с самого начала. В январе от кровати до холодильника и то далековато было. И даже уже сидя в оторвавшемся от европейской земли пустом самолете, голова сама собой качалась и не верила, а перед глазами пролетали вместе с облаками сотни сценариев, по которым все идет не так.

Мексика - волшебная, и всё в ней - волшебное. Всё подчиняется магическим законам и таинственным ритуалам. Ты выходишь с самолета и первым делом проходишь через арку, опрыскивающую тебя с ног до головы литром санитайзера. Это ритуал номер один, а дальше в принципе можно не считать. Мексика подарила знакомство с маэстрой-мескалейрой Рейной Санчес, у которой над бочками с мескалём Иисус соседствует с пилой. Подкинула поход к шаману Пако и его баню-землянку в горном лесу, астролога-алхимика с собственным офисом и чесноком в дамской сумочке, странное хиппи-поселение на берегу Тихого океана, где на второй день начинает казаться, что если еще раз услышишь на улице словосочетание «inner resource» или «energy of place», желудок сам собой вывернется наизнанку, и даже уроки испанского, где учат новые слова по картам таро, pretérito imperfecto - по сказке о кукурузе, а futuro simple - гаданиями по руке. В штате Оахака русские фэйсбучные группы не читают, зато верят в талисманы и обереги: маски носят все, включая шаманов и трехлеток. Дома, на улице и лесных тропинках.
Хочешь немного разучиться стоять на земле двумя ногами, выгнать из себя чрезмерную грубую циничность, привитую долгой медицинской учебой и больницей, убавить европейскo-столичный снобизм и излишнюю бледность лица - тебе сюда.
Мексиканских полутора месяцев вполне достаточно, чтобы забыть ковид, Берлин и любой хлеб кроме кукурузного. Научиться закидывать ногу за голову, небрежно бросать «Por fa» вместо обычного ‘Por favor’, глотать сальсу с хабанеро, почти не корчась. Выучить свой знак зодиака: про него спрашивают много и часто. Чаще чем про учебу, профессию или самочувствие. К концу уже можно почти легко сносить те выражения лиц, с которыми обычно обращаются к эзотеричным девчонкам, поехавшим в далекую страну на поиски себя и в какой-то момент даже почти перестать кидаться на эти лица с криками: «Да знал бы ты, как я весь этот год херачила».

Когда, наконец, перепадет антиковидная прививка, до сих пор неясно, но свою дозу счастья от метаний и сомнений я уже получила. Может, хватит хоть на пару недель.

Привет, Берлин. И карантин.

Ровно год назад вернулась из Хайфы и, барахтаясь в странном карантинном Берлине, окрыленная больницей и ошалелая от дорассветных подъемов, завела этот канал. Он мне ужасно помогал в больничной и в обычной жизни побольше веселиться, поменьше ныть, не бросать писать свои записки и не стесняться их показывать. Спасибо, что вы со мной и все это читаете!

Если после девятка-десятка лет учебы вы перешли для себя какой-то мнимый рубеж: например, получили первый диплом или подписали первый рабочий договор, если вам на секунду показалось, что вы можете всё, и что море вам по колено, а многолетний минус на банковском счету имеет шанс когда-нибудь перевоплотиться в плюс, то не найти лучшего способа борьбы с подобными помутнениями чем попробовать найти себе квартиру в Берлине. Можете приписать себе сколько угодно серьёзности или докторский титул, пририсовать галстук и пачку банкнот, торчащих из кармана. Все равно, обезумев и забыв про все остальные дела, рассылая тысячи писем в тысячи квартир, то по-строгому деловых, то безнадёжно молящих, не получая на них ни единого ответа, будете чувствовать себя провинившимся школьником.

Всегда было любопытно посмотреть, как работается изнутри Макдональдса или какой-нибудь фабрики. Сегодня, наконец, удовлетворила любопытство: отработала смену в прививочном центре (прививок в Берлине не шибко много, зато жадных врачуг - до неба: платят за такие смены почти что золотыми слитками). Ощущения интересные: прививки разлетаются быстрее чизбургеров, конвейeр из людей работает удивительно четко, а азарт быстрой вакцинации настигает всех врачей, даже самых почтенных в роговой оправе. Отдельного колорита придает фоновый звук открытия металлической двери раз в несколько минут. Все не могла понять, откуда же он так хорошо знаком, потом вдруг осенило - это звук из любого фильма про тюрьму

В играх на удачу мне не везет. И никогда не везло: в жребиях всегда доставалась длинная спичка, игровой автомат в дачном продуктовом ни разу не высыпал кучу мелочи в ответ на мои пять рублей, в университетских рулетках всегда получала самое дебильное расписание и практику в самой далекой деревне, и даже деньги на улице за всю жизнь нашла всего один раз. Позавчера считала, что, в кои-то веки вытянула счастливый билетик: после смены в прививочном центре осталась доза Астразенеки, которую я тут же и заполучила. На следующее утро Астразенеку колоть людям младше 60 запретили, чем лишний раз подкрепили тот факт, что в казино мне наведываться не стоит. Но это ладно, просто забавно, так-то я всеми руками за любую прививку, время сейчас такое, что если уже предлагают, то негоже воротить нос.

Ехала после этого всего домой, постпрививочный мозг размягчился, а взгляд так затуманился, что от кругов на велосипеде, навёрнутых по пустому и ужасно знакомому аэропорту, чуть не разрыдалась.

Милый маленький Тегель, знала бы я год, два, три, восемь назад, что аэропорт в тебе наглухо заколотят, а я второй раз за неделю буду сидеть в кабинке на задворках твоих багажных лент и колоть несчётным берлинцам несчётные прививки. В ноябре все уже успели погрустить за Тегель, за осень, за пандемию, за папу и за маму, а меня что-то только сейчас догнало. Спасибо астразенеке и редкому берлинскому солнечному лучу, он как и всегда - не в бровь, а в глаз.