ПОД СТАРЫМ ДУБОМ В ДОЖДЛИВЫЙ ДЕНЬ

Дождь не виноват,
что я стою
под этим старым дубом
у дороги. Здесь
так спокойно под надежной кроной,
мы старые друзья,
и нам хорошо
стоять вот так вдвоем,
и молчать, и слушать,
как льет дождь,
вглядываться в серый день,
ждать и понимать.
Мир стар, думаем мы,
и мы оба тоже стары.
Сегодня я немного вымок —
листва начала облетать,
пахнет прелым сырой воздух,
я чувствую капли,
стекающие на волосы.

(Olav H. Hauge)

Пер. Юрий Вронский

Иллюстрация: Jacob van Ruisdael. A Road winding between Trees towards a Distant Cottage, 1645-1650

Не о хлебе едином жив человек, ему еще нужны сказки, и так было всегда, от самых первых людей на земле: в шелесте листьев или в столкновении волн с каменистым берегом, в мерцании звёзд... люди сливаются, и в ту минуту, когда сливаются с этим, сами начинают шептать.

(Михаил Пришвин. Дневник / 20 января 1939)

Иллюстрация: Anne Magill. Home, 2016

Есть своя прелесть в красивых предметах, в золоте, серебре и прочем; только взаимная приязнь делает приятным телесное прикосновение; каждому чувству говорят воспринимаемые им особенности предметов. В земных почестях, в праве распоряжаться и стоять во главе есть своя красота; она заставляет и раба жадно стремиться к свободе. Нельзя, однако, в погоне за всем этим отходить от Тебя, Господи, и удаляться от закона Твоего. Жизнь, которой мы живем здесь, имеет свое очарование: в ней есть некое свое благолепие, соответствующее всей земной красоте. Сладостна людская дружба, связывающая милыми узами многих в одно. Ради всего этого человек и позволяет себе грешить и в неумеренной склонности к таким, низшим, благам покидает Лучшее и Наивысшее, Тебя, Господи Боже наш, правду Твою и закон Твой. В этих низших радостях есть своя услада, но не такая, как в Боге моем. Который создал все, ибо в Нем наслаждается праведник, и Сам Он наслаждение для праведных сердцем.

(Aurelius Augustinus. Confessiones / 2:IV, 10)

И все же лучшее в тебе —
во мгле рождается, во мраке,
среди полей и ковылей.
Ты предрассветный пил елей
в едва накинутой рубахе
на крошечном на островке
среди реки тишайше-донной.
О полоумный лес бессонный,
пескарь, живущий на песке!..
Ты весь дрожал. В раю? В тоске?

Когда продлишь ты этот миф
до страсти в сердце безнадежной,
ты станешь особью берложной,
глубины горя полюбив,
где мощь реки поет мотив
всей сути жизни осторожной.

(Николай Болдырев-Северский)

Иллюстрация: Thomas Eakins. Hiawatha, 1874

Друзья, в связи с редким генетическим заболеванием сыну нашего хорошего друга Карима требуется безотлагательное лечение. С момента публикации этого поста удалось собрать существенную сумму, но всё ещё не достаточную. Просим откликнуться и помочь, а так же распространить это сообщение. Спасибо!

МОЁ ПИСЬМО @disciplineandpunish

Меня зовут Гайнуллин Карим Булатович. Папа Исмагила.
О метахроматической лейкодистрофии - редком генетическом заболевании - я узнал ещё 8 лет назад, когда была диагностирована моя младшая сестра Саша. Тогда я увидел что это за страшное тяжелое заболевание, которое губит детей.
Наше тело - это сложный пазл. Оно состоит из органов и мышц, но управление ими происходит через мозг, а сигнал от мозга к мышцам передают нейроны. Вокруг нейронов есть защитная оболочка - миелин. А он состоит из множества веществ, одним из которых является жир сульфатид.
В норме у человека сульфатиды должны расщепляться. Но из-за генетической поломки у людей, больных метахроматический лейкодистрофией, сульфатиды копятся: и разрушают нейроны.

Выглядит сложно, но результат страшный - полное поражение центральной и периферийной нервных систем. Ребенок теряет возможность сначала ходить, потом говорить, появляются проблемы с развитием… заканчивается проблемами с глотанием, дыханием - и медленной смертью.

Мне не хотелось чтобы это повторилось с моей семьей. Потому в начале 2021 году я сдал генетический анализ, понимая, что моя мама является носителем поломанного гена (отец у меня другой). Мне пришел отрицательный результат.
А в конце 2022 году у меня родился сын Исмаил, яркий, золотой, мой первенец. Я его сразу очень полюбил. Смышленый, теплый, близкий. Одно только напрягало - этой весной мы заметили, что мой сыночек странно ходит… Как моя сестра, когда вывили диагноз. Потому мы сдали ещё один тест.

Оказалось, что генетическая лаборатория, где я сдавал анализ, дала ложный результат. Я являюсь носителем генетической поломки. Более того - носителем оказалась и моя жена. А мой сын унаследовал обе поломки с вероятностью 25 процентов.

Редкое генетическое заболевание, встречающиеся только у одного из сорока тысяч новорожденных. Только один из трёхста партнеров мог быть носителем поломки. Первый случай ложного анализа в лаборатории. 25 процентов на рождение ребенка с заболеванием у родителей-носителей. Сложно назвать вероятность того происшествия, наверное, один на миллион. И всё-таки это произошло. Такова судьба.

К счастью, от этого заболевания есть лечение. Но есть одно большое НО - оно стоит 3 миллиона долларов. Так я думал. Пока не произошло ЧУДО, мы познакомились с родителями, которые уже прошли аналогичное лечение в Китае - по цене меньшей в 15 раз.

Мой любимый сыночек Исмагильчик заслуживает быть здоровым. Пожалуйста, помогите нам в нашей странной и сложной судьбе. Заболевание удалось обнаружить рано, и у нас очень хорошие шансы на лечение - те самые злосчастные сульфатиды еще не сильно накопились, и малыш почти как самый обычный здоровый ребенок. Но надо очень спешить, времени мало. Оно не лечит, а только убивает.

Многие уже написали с вопросом о карте. Мне брат посоветовал вот этот инструмент пока как вариант. Для пользователей Сбербанка. Китайскую и российскую выписки прилагаю внизу.

Сбербанк
2202208293110285
Гайнуллин Карим Булатович, папа Исмагила

РАНА

Неподвижные облака похожи
на мягкие клочья времени, в окнах
раздаются гулкие залпы дверей.
Из глубины пустых улиц
всплывают голоса, резкие звуки,
тающие в сияние дня, по стенам
пляшут тени и листья. Налетел
тёплый ветер, шум зелёной волны,
зыбкий мираж: то ли это душа,
то ли кто-то ещё — удивительное
настроение в яркий полдень, когда
каждая рана пылает, не заживая.

(Jürgen Theobaldy)

Пер. Евгений Колесов

Иллюстрация: Chien Chung Wei, 2013

Человек грешен, и если вокруг идет вибрация греха, а я как член сообщества, не желающий выпасть из человеческой связи, могу быть вместе с другими, охваченными вибрацией греха, то я, конечно, совершаю грех. Но одно дело – совершать грех, а другое дело – подводить под него идею. Подведение идеи под грех и есть продажа души дьяволу.

(Мераб Мамардашвили. Психологическая топология пути / Лекция 35, 16.05.1985)

Я много знал плохого и хорошего,
Умел гореть, как воск, любить и петь,
И наконец попал я в это крошево.
Что я теперь? Голодной смерти снедь.

Да, смерть права. Не мне, из глины взятому,
Бессмертное открыто бытие,
Но, Боже правый, горько мне, крылатому,
Надеяться на слепоту ее.

Вы, пестуны мои неосторожные,
Как вы забыть меня в беде могли?
Спасибо вам за крылья ненадежные,
За боль в плечах, за белизну в пыли,

За то, что ни людского нет, ни птичьего
Нет заговора, чтобы вкось иль ввысь
На островок рвануться и достичь его,
И отдышаться там, где вы спаслись.

1942, под Живодовкой

(Арсений Тарковский)

БЕЗ БОГА КАК БЕЗ ВОЗДУХА

Как птица, попав в безвоздушное пространство, тотчас устремит свой полет прочь, назад, так и ты отвратись и беги от собрания неверующих, ибо среди них ты не сможешь удержаться на крыльях, но падешь. Снова прошу тебя: как птица, попавшая в безвоздушное пространство, тотчас устремит свой полет прочь, назад, так и ты отвратись и беги от собрания неверующих, ибо среди них ты не сможешь удержаться на крыльях, но падешь.

Бог — воздух твоей души. Без этого воздуха душа твоя упадет на землю и будет ползти в пыли, как змея.

(Николај Велимировић. Мисли о добру и злу)

ТОЙ, КОТОРАЯ СМОТРИТСЯ В ЗЕРКАЛО

Ты в меня загляни,
ибо зеркало
так бессильно
сахар зовёт снегом
цветы со звёздами путает.

Ты в меня загляни
и тебе о тебе расскажут
чуткие зéркальца
нежных моих
ладоней

Ты в меня загляни,
а я
загляну в тебя.

(Leszek Engelking)

Пер. Глеб Ходорковский

Я видела странные вещи под солнцем, которые совершали мои земные братья. Я видела девственницу, которая брала мзду с блудниц, промышляющих в ее доме, и посчитала, что любая блудница чище ее. Я видела нищего, гордящегося иголкой, которой зашивал прорехи на своей одежде. Я видела человека, которого хотел наградить царь, а тот попросил у него подкову для коня. Я видела мудреца, который скрывал свой ум под личиной шута, и глупца, прятавшего свою глупость под плащом философа. Я не видела философа молчаливого и мудреца говорливого. Я видела раба, который, захватив царскую власть, велел отрубить головы тем, кто помог ему взойти на трон. Я видела, как люди отплачивают злом за добро, чтобы не быть благодарным своим благодетелям.

(Рафаил Карелин. Притчи Суламиты)

МЕЛАНХОЛИЯ

Одетая в упорную
мою меланхолию,
жду, чтобы час настал,
упав
каплей тени.

Время
это замёрзший огонь,
пожирающий всё,
и даже память о смехе
становится
серой пылью забвенья.

Вечер прикрыл
печальные веки,
и ночь бессловесная
топит
мои сновиденья.

Тень
упала
в клепсидре*
моей души,
состарив меня
на сто лет.

(Luz Méndez de la Vega)

Пер. Елена Багдаева

* Клепсидра — водяные часы. Но автор неточен: тень это атрибут солнечных часов, а не водяных.

Иллюстрация: Albrecht Dürer. Melencolia I, 1514

Эти люди, путешествующие по миру, находятся везде, кроме самих себя. Самое долгое путешествие, которое я когда-либо совершал, было путешествием в глазах кошки. Животные — это ангелы. Их молчание близко к молчанию книг. Молчание книг — чернила. Они носят бумажную тунику, чернильный пояс. Они входят в наше сердце и говорят. Изнутри нас. Без слов. Книги, в которых нет этой благодати, — всего лишь товар, тяжесть и яд. Книги-ангелы, книги-животные засыпают, прижавшись щекой к внутренней стенке нашего сердца.

(Christian Bobin. Un bruit de balançoire)

Иллюстрация: Kurt Hutton. Elderly Reader, 1944

Перед погонщицей – своей судьбой – не трусь.
Не так уж долго ей владеть тобой, не трусь.
Что в прошлом кануло, все провожай улыбкой,
И пусть грядущее грозит бедой, не трусь.

('Umar al-Khayyām)

Пер. Игорь Голубев

Сама «нейтральность», которой так кичится наука, есть никакая не нейтральность, но покушение на сакральный порядок, немыслимый без ценностных категорий. Рифф окончательно отказывается от принципа свободы от оценки, нет никакой нейтральности, озвучивать тот или иной мир — значит уже неизбежно участвовать в сражении [Rieff]. Все начинается со слов, сама культура есть «форма борьбы до того, как разразится стрельба» [Rieff]. «Нейтральной» науке Рифф противопоставляет «сакральную социологию», призванную описывать возникающую культуру такой, какой она является на самом деле: «бессмысленной, беспорядком, который при этом является порядком» [Rieff]. Необходимо противостоять попыткам антикультуры подчинить всё своей логике и превратить реальность в сплошной вымысел, меняющийся каждый день в зависимости от потребностей вечной терапии. Антикультура пытается подменить идентичность ролью, запрет — правилом, а веру — вымыслом.

(Дмитрий Узланер. От Фрейда к «Сакральной социологии»: учение Филиппа Риффа)

В той ситуации, когда все духовные цели исчезли, всякая воля к достижению цели ослабла, всякое мышление сделалось ненадежным и неясным, где все силы пребывают в сумятице и все уровни смешались и любая позиция кажется невозможной, — нельзя исходить непосредственно из какого-либо отдельного вопроса и целеполагания. В такой момент неизбежно осмысление <текущего> положения в широчайшем и глубочайшем смысле — это может выглядеть как окончательные похороны, не-возможность-удержаться на ближайших мероприятиях и полях зрения, но одно это движение может дать основу для возросшей способности-к-остановке; что это за корень, который отмер и только торчит в земле, вместо того чтобы постоянно искать свою <глубинную> основу и все время заново промерять <ее>, все изначальнее захватывая <вглубь> — в темноту и непроходимость; только роя и углубляясь, он позволяет стволу <достичь> наибольшей высоты и быть готовым уверенно встретить бурю. Разумеется, не все есть для каждого — большинство, довольные или недовольные — всегда будут, однако, спокойно сидеть на ветвях, не ощущая соков, которые каждый миг поднимаются вверх по стволу благодаря корневому движению и беспокойству глубины.

(Martin Heidegger. Überlegungen IV/204)

​​ПОЛОСА ОТЧУЖДЕНИЯ НА ЗАКАТЕ

Общественных земель, отторженных, зажатых
в двойной джинсовый шов, овражиной зашитых
промеж двух колоннад
(дымящий Ветроград,
горючий Стеклоград),

кустарник золотой над розовым оврагом,
там год идёт другой пред дверью, за порогом
и, как восход, горяч,
закат не ждёт, горюч,
и нечего беречь.

Где поднялась гора – там впадиною стала,
но всё, что жглось и жгло, ни капли не остыло.
От облака до дна
вся, как одна, видна,
оврагу жизнь дана –

от камушка на дне до родинки над бровью,
от камня к бабушки недавнему надгробью
до вдовьего плато,
где твоё золото
без края разлито.

Тому, кто потерял, – чужа земля, ничейна.
Но до конца стоит, горит её лучина,
и на ничьём юру,
как будто наяву,
я нашу жизнь живу.

Где разошлась земля – да будь лощиной сшита.
Пылит последний луч, ослепший всадник света
над западной плитой,
и день сжимает свой
последний золотой.

Но золото зашло, и платина разжалась,
и разрешилось всё, что дотемна решалось,
и белка, как игла,
от гладкого ствола
к стволу летит, светла.

(Ирина Машинская)

ХВАЛА ПЫЛИ

«Все тлен и прах», – изрек монах,
И целый мир восстал.
Булыжник ожил под ногой,
Твердь обрела уста:

«Ногами попирая пыль,
Ты топчешь ту звезду,
Что не дает тебе упасть
Во мрак и пустоту.

Сойди с амвона, выйди вон –
Живую пыль узреть.
Ты отслужил, а вот цветы
Продолжили гореть.

Цветы, как снег, цветы, как кровь,
Мощь камня, пена мхов.
Блистанье, золото, лазурь –
Вот этот прах каков.

Все тлен, ты говоришь, и прах,
И суета сует?
Хотя бы раз не суетясь
Взгляни на белый свет.

Тогда, холодной глины ком,
И ты поймешь меня,
И ты расслышишь звуки труб
Торжественного дня.

В тот день Господь жильцам небес
Поклялся лик земной
Создать, прекраснее, чем небо,
Лишь из пыли одной».

(Gilbert Keith Chesterton)

Пер. Александр Правиков

«ВЫШЕ АВТОНОМИИ СТОИТ ТЕОНОМИЯ»

Истинное освобождение человека предполагает освобождение его не только от внешнего рабства, но и от внутреннего рабства, от рабства у самого себя, у своих страстей и своей низости. Об этом не подумали вы, просветители-освободители. Вы оставляете человека во внутреннем рабстве и провозглашаете права его, т. е. права рабьей, низшей природы. В основе вашего либерализма был внутренний порок. И потому он не мог не пасть. Либерализм ваш роковым образом изменил своей единственной возможной духовной основе. Вы сделали декларацию прав человека и оторвали ее от декларации прав Бога. В этом был ваш первородный грех, за который вы наказаны. Выше автономии стоит теономия. Это глубоко поняла французская католическая школа начала XIX века с Ж. де Местром во главе. И школа эта потребовала провозглашения забытых прав Бога, требовала этой священной декларации до забвения неоспоримых прав человека. Потому что вы забыли о правах Бога, вы забыли и о том, что декларация прав человека должна быть связана с декларацией обязанностей человека. Путь, на котором права человека были оторваны от обязанностей человека, не довел вас до добра. На этом пути выродился ваш либерализм. Требования прав без сознания обязанностей толкало на путь борьбы человеческих интересов и страстей, состязание взаимоисключающих притязаний. Права человека предполагают обязанность уважать эти права. В осуществлении прав человека самое важное не собственные правовые притязания, а уважение к правам другого, почитание в каждом человеческого образа, т. е. обязанности человека к человеку и человека к Богу. Обязанности человека глубже прав человека, они и обосновывают права человека. Право вытекает из обязанности. Если все будут очень сильно сознавать права и очень слабо сознавать обязанности, то права никем не будут уважаться и не будут реализованы. <...> Если человек – лишь подобие природной и социальной среды, лишь рефлекс внешних условий, лишь дитя необходимости, то нет у него ни священных прав, ни священных обязанностей, то у него есть лишь интересы и притязания. <...> Человек потому лишь имеет бесконечные права, что он бесконечный дух, что глубина его входит в божественную действительность. Личность человеческая не довлеет себе, она предполагает бытие Бога и божественных ценностей. Возможно ли провозглашение священных прав человека как усовершенствованного и дисциплинированного зверя, как куска праха, в котором на мгновение загорелась жизнь? Права человека должны иметь онтологическую основу, они предполагают и бытие души человеческой в вечности, и бытие, бесконечно превышающее эту душу, бытие Божие. Об этом забывает ваш просвещенный либерализм и ваш радикализм. И потому он должен был выветриться, он не мог осуществить никаких прав человека. Отвлеченный, доктринерский либерализм, претендующий опереться на собственную пустоту, есть невыносимая ложь, и против него должны подняться движения, искавшие реального содержания социальной жизни.

(Николай Бердяев. Философия неравенства)