Игорь КАРАУЛОВ пишет:

"И Россия, и страны Глобального Юга/Востока достаточно сильны в культурном отношении, чтобы сбросить символическое иго западных премиальных институций вроде Нобелевки. Надо просто решиться сделать это и последовательно идти этим путем"

https://m.vz.ru/opinions/2025/10/17/1366908.html

Ой, прикрыли «Миротворцем».
А ведь и действительно: за что он там? Одни недоумения. Ничем не угрожает и даже…
Еще до майдана принялся курировать литературу. Опекаемая как раз и покрылась срамом черного квадрата. Далеко ли ушел сам персонаж?
Вообще-то больше уважения к оппонентам, которые не страшатся артикулировать свою позицию. К засевшим в кустах, хоть и ветвящихся на самсунговские деньги…
В литературе нет места трусам и трусливому. Трусость противопоказана ей, она исторгает подобное.
https://godliteratury.ru/articles/2025/10/21/vojna-mir-tolstoj

«Лермонтов воевал. Толстой воевал. Пушкин всё время стремился на войну»

Писатель Захар Прилепин возвращается на СВО после покушения.

В мае 2023 года в посёлке Пионерский Нижегородской области был взорван автомобиль Захара Прилепина. Тогда погиб его соратник Александр Шубин (позывной «Злой»), служивший вместе с ним. Сам Прилепин получил серьёзные ранения: у него были повреждены обе ноги, имелись открытые переломы, а также сотрясение мозга.

После восстановления писатель намерен вновь вернуться на службу и в ближайшее время рассчитывает подписать новый контракт. Сейчас Прилепин находится на Донбассе. С 2014 года он неоднократно там бывал: сформировал несколько боевых подразделений, пишет книги о войне и событиях СВО, а также активно поддерживает деятелей культуры, работающих в патриотическом направлении.

Кадры взяты из фильма, который выпускники «Мастерской новых медиа» сняли к юбилею Захара Прилепина.

Про людей

«Встреча Трампа и Путина в Венгрии отменена».
Невероятно, просто невероятно хочется высказаться по этому поводу.
Про блядскость международной политики.
Про предчувствие большой войны.
Но если у тебя нет никакой информации – а ни у кого нет никакой информации, кроме самых главных начальников – любое твое слово – информационный мусор. Оно, твое слово, не просто не стоит ничего – оно имеет отрицательную цену, – без фактов, инсайдов, хотя бы минимума объективной информации.
И ты сдерживаешь себя, просто чтобы не засорять эфир.
Ты – да, а «блогеры» – нет.
Именно так и формируется наша информационная повестка.
Именно поэтому мы и живем в информационном говне.

Лично для меня в этом решении Захара Прилепина нет ничего удивительного. Русский писатель и русский офицер всегда и во все времена защищал свою Родину. Это его нормальное состояние. Удивительно другое. Человек еще до фронта не доехал, а уже полетели прогнозы, что, де, и воевать он не будет, и донецкие кабаки вспомнили... Что же вы творите, любезные? Русский писатель неотделим от своей биографии, неотделим от испытаний, которые проходит в жизни. Вес его слов измеряется поступками, всей его жизнью, наконец. Русский писатель не вмещается в башню из слоновой кости. Он в ней зачахнет и скукожится. Если он настоящий писатель, конечно. Захар после тяжелейшего ранения мог вообще никуда не ехать - никто бы ему слова не сказал. Но он едет на фронт. Опять. Потому что - ещё раз - для русского писателя и офицера защищать Родину - норма!

В общем, клеветникам желаю хотя бы на четверть тех же поступков, что совершает Прилепин.

Захару - воинской удачи и чистого неба!

https://www.tg-me.com/zakharprilepin/28598

Не хотел, но раз уж Дима упомянул, то надо сказать, что новость про путь Захара, стала очередным тестом на человеческую доброкачественность.
Гниль, слизь, гной не замедлили проявиться в разных изводах полозковской бутылки шампанского или пивка.
Оперативно одноклеточный алкопиит Мельников пробил дно. Видимо, очень спешил первым откликнуться и выплеснуть свое внутреннее отхожее место. За ним очень быстро подтянутся все прежние, иначе не могут. Невозможно им сдержать свое дрянцо, патологическую ненависть и зависть.
Свиные рыла вместо лиц, что в финале «Ревизора». Они всегда являются на такие новости, пытаясь своим визгом заглушить. Убогие ребята…

Меланхолично про рестораны, магазины и модные причёски.

Есть некоторая часть нашего общества, которая встречает русского солдата исключительно в "злачных" местах: в ресторанах, кафешках, барбершопах, магазинах и кинематографе. Мы их называем "обезьянами".

"Обезьяны" очень недовольны появлением русского солдата в среде их "естественного" обитания. Раньше они властвовали там над меню, официантками и резервацией мест в прайм-тайм безраздельно. А сегодня щедрые солдатские чаевые, воинская сплочённость и общая организованность солдата отодвигают "обезьян" от их статуса кафешных альфа-самцов. Отсюда и злословие "обезьян" в сторону солдата. Бабуины и орангутанги, сидя за столиками в кафе, шипят друг другу на ухо: "О, посмотри, опять "эти" "штурмуют" очередной ресторан. Да воюют ли они вообще? Да если и воюют, то плохо. Вот ведь до Киева ещё не дошли. Да и вообще, кто выпустил "этих" из окопа? И главное — зачем?"

На ухо шипят, потому что боятся сказать это солдату в лицо.

Давайте объясню людям про эти ресторанные "штурмА". "Обезьянам" читать это вовсе не обязательно. Это только для людей.

Итак, солдат 2-3 недели провёл на передовой. Ел один раз в сутки какой-нибудь бич-пакет с консервой. Пил очищенную химреагентом воду из ближайшего озерца. Спал в земляной норе. Его всё это время хотели убить. Он тоже не оставался в долгу.

Затем он возвращается в располагу, сдаёт оружие в оружейку, принимает душ, надевает свежую форму и идёт в суточный "увал", если у него, конечно, вменяемый и понимающий командир.

Солдат идёт в ближайший барбершоп (как правило, дорогой), так как ему некогда искать другой или записываться на определённое время. Затем он заходит в ближайший магазин и скупает там всё необходимое и желаемое, не соизмеряясь с ценами, так как у него не будет времени походить и поискать в другом месте. Затем солдат с сослуживцами идёт в ближайший ресторан и балует себя разносолами: борщом, салом, мясом, мороженым и лимонадом. У него не очень много времени. Поэтому ест и пьёт он очень много и быстро. Солдат празднует свою жизнь и поминает смерть боевых товарищей. И делает это одновременно. Поэтому радость и горечь потери царят за столом нераздельно. Иногда подобные застолья действительно довольно шумны. Иногда они раздражают "обезьян" без повода, просто фактом происходящего.

Затем солдат идёт и снимает квартиру, так как хочет выспаться на чистых и белых простынях, а не в казарме. Иногда солдат хочет, чтобы эти простыни ему кто-то согрел. И сдающие в аренду комнаты владельцы жилья и женщины, греющие постели, ищутся в спешке и не оглядываясь на высокую цену.

Потому что завтра в 08:00 солдат снова на службе. У него снова казарма. Он снова на полигоне. Разгружает боеприпасы, чистит и ремонтирует оружие... А через 5-6 дней он снова на передке. И если ему повезёт, то через две недели он снова вернётся и "штурманёт" любимый (ну то есть ближайший) ресторанчик.

И "обезьяны" опять увидят лишь часть картины жизни солдата. Увидят "штурм" ресторана и не увидят штурм вражеского опорника. Потому что затащить "обезьяну" на передок это - утопия.

К чему это я?
К тому, что Захар Прилепин — солдат. А те, кто рассказывают, что видели его в Донецком ресторане, но не видели в окопах, — обезьяны.

Замечу, что у алкопоэта М. хотя бы имя есть, пусть и стремительно забываемое. А то ведь бывает, заведёт ноунейм канал в телеге, назовёт его "Мумба-Юмба", раздобудет 800 подписчиков и давай строчить бред про Прилепина со скоростью обезьяны за пишмашинкой.
А потом Мумба-Юмба, Чунга-Чанга, какой-нибудь Вечерний Теночтитлан и т.п. объединяются в сеточку, живущую перекрёстными перепостами бреда про Прилепина.
Причём какая-то часть нашего государства (кажется, раньше это называлось "башнями") этот бред, видимо, оплачивает, ибо на энтузиазме методично строчить такое не будет ни один человек, а тем более те тупые и алчные скоты, которые всё это делают.
Зачем это данной части государства, вопрос риторический. В конце концов, советская власть в 1960-е оплачивала как полемику "Октября" с "Новым миром", так и полемику "Нового мира" с "Октябрём". Правда эта полемика велась на уровне, недостижимом для анонимных мумбоюмбов сего скорбного века.

Еще раз о барокко

Филолог Дмитрий Иванович Чижевский, именем которого названы улицы в Киеве и Львове, был в молодости меньшевиком, а потом до старости лет люто ненавидел советскую власть. В 1960-е ему поневоле приходилось участвовать в научных конференциях вместе с нашими учеными. И он пользовался любым поводом сказать какую-нибудь колкость про СССР. Мой учитель, Юрий Витальевич Ковалёв как-то его спросил в перерыве:
- Дмитрий Иванович, вам самому это не надоедает?
Нет, Дмитрию Ивановичу это не надоедало.
Мой дед, Виктор Максимович Жирмунский, и Павел Наумович Берков, легенда нашей науки, пересеклись с Чижевским в конце 1960-х, на конференции, кажется, в Праге. Во время прений Чижевский очередной раз принялся ругать СССР. Дед молчал. Он был человеком верующим и спокойным. Сидел на своем месте, смотрел в бумаги своего доклада, морщился и терпел. Но Павел Наумович Берков молчать не стал. Он поднялся во весь рост и громко объявил:
- Мы с Виктором Максимовичем, - тут он кивнул в сторону деда - всегда знали, что Чижевский - прекрасный специалист по барокко. Но мы никогда не догадывались, что у Чижевского барочная душа!

Ключи к «Туме» необходимо искать в «Тихом Доне». У Петра Палиевского есть важные рассуждения по поводу шолоховского эпоса, они могут помочь в дешифровке феномена «Тумы».

Литературовед говорил о «пренебрежении к жестокости» у Шолохова, ей не придавалось значения. Было суровое принятие «атмосферы жизни» без ужаса и отвращения. То есть с традиционных гуманистических позиций шолоховский мир «невообразим». Тоже можно сказать о романе Захара Прилепина с его принятием «атмосферы жизни» 17 века. Без посыла на шоковую реакцию. Авторское послание направлено не на стремление поразить и удивить, а принять и понять.

Такое научение коммуникации с историей дорого стоит, оно выбивается из общепринятого шаблона, в рамках которого, например, картина кормления собаки куриной тушкой если не приведет к мгновенному падению в обморок, то запомнится на всю жизнь, и будет рассказываться с ужасом и трепетом.

Близкое отношение к личности. Палиевский пишет, что шолоховский мир, где происходит «самая свирепая проверка человека на прочность», перед ней не колеблется. Личность не отвергается, она чтится, но при необходимости «свободно перешагивается».

Палиевский пишет: «Сострадание и сочувствие к ней не исчезает; но одновременно идет одергивание, обламывание, обкатывание ее в колоссальных смещениях целого». В этих противоречиях у Шолохова «открывается гуманизм непривычного масштаба». У Прилепина схожая концепция проверки и раскрытия человеческого. Человек в своей самости - потенция возможного, которая раскрывается в сопряжении с целым.

Отношении к смерти у Шолохова также выбивается из стереотипного. «Это какая-то метла в жизненном доме», - писал литературовед. Ее образ не с косой, а «в виде нянечки или уборщицы». Как и в принятии «атмосферы жизни», за смертью нет ничего «недопустимого или устрашающего».

Палиевский делает акцент на ее очистительном характере: «Все мертвое горит, выгорает до пепла, и языки этого пламени задевают, корежат живое. Но как будто для его же пользы; в исправлении того, что оно не могло или не пожелало само в себе исправить, при этом постоянно выходя за пределы личного». Подобное восприятие соответствует отечественной культурной традиции с образом целокупного бытия, управляемого Промыслом, разумной соподчиненностью частей.

Палиевский приводит цитату из «Тихого Дона» о Григории: «сам он еще судорожно цеплялся за землю, как будто и на самом деле изломанна жизнь его представляла какую-то ценность для него и для других». Таков «гуманизм непривычного масштаба», он не укладывается в привычную логику, но является традиционным. Об этом гуманизме пишет и Прилепин, когда ценность части заключается во включенности в общность, а самопознание – взгляд в зеркало на себя, когда в отражении и раскрывается эта общность, а человек переживает ощущение промыслительной вписанности в нее.

Общность подхода можно увидеть в отношении к пробуждению народной силы. По словам Палиевского, у Шолохова народная стихия – «строительная сила; начало, способное поглотить взрывы, перемолоть агрессивное самоуправство и соединить распавшуюся «связь времен». То есть антитеза распадному, смутному, средство преодоления.

По поводу Шолохова литературовед пишет, что «пришел писатель на целую эпоху, открытую революцией». О писателе эпохи в полной мере можно сказать и о Захаре Прилепине. Он показывает масштабность нашей современности, помогает преодолеть оптику нигилизма, стереотипное восприятие, рифмует ее с единым отечественным цивилизационным путём. В его книгах настоящее, в какой-то момент заблудившееся, растерявшееся, совращенное стоит перед зеркалом, чтобы собраться и находит родовые коренные черты, а обезьяньи карикатуры, которыми силились подменить отражение, растворяются. Так и человек обретает свою отражательность, связь с целым, в чем и состоит красота, доблесть, сила.

ЕСТЬ ЛИ РАСКОЛ В СОВРЕМЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЕ?

Кого и на сколько кусков раскололи?
Срастется ли?
Да и надо ли, чтоб срослось?

Новый выпуск программы «ЗАХАР+» для VK Видео.

https://vk.com/video-226758143_456239793

Любопытно, что Дугин, принимаясь рассуждать о российских элитах (особенно, западноориентированных), начинает переходить на язык, близкий к прохановскому "Лемнеру".

При этом политпиарщик Минченко, обслуживающий эти элиты за выдающийся прайс, утверждает, что в романе нет правды характеров и никого не узнает, разве что одного Дугина. Посему настоятельно рекоментует не читать книгу. Мало того, сигнализирует "куданадо", что она транслирует пятоколонные нарративы.

Можно предположить, что острие прозы Проханова ткнуло в тот самый шипящий клубок, который вовсе не рад этому.

Кстати, литературно-критические опыты Минченко на материале прохановского "Лемнера" очень сильно напомнили реакцию рецензента Петра Авена на выход прилепинского романа "Санькя".

Наконец удалось познакомиться с Евгением "Гайдуком" Николаевым - командиром диверсионно-разведывательного отряда "Родня" в составе интернациональной бригады "Пятнашка", а ещё – автором книги "Моя Новороссия", нашим товарищем по серии "Русская Реконкиста".

Мне кажется, важное интервью получилось.

– В какой момент вы решили пойти добровольцем на фронт?

– Я ездил в зону спецоперации как волонтёр. Своими глазами видел исход из Херсона, видел, как последний понтонный мост был взорван.

Я понял, что моей армии и моему народу нужна помощь. Последние бойцы уходили, а я знал, что там ещё остались наши люди и дважды сплавал на баркасе на правый берег – забирал оттуда мирных, в основном женщин и стариков. Посмотрел им в глаза. И в тот день сам себе поклялся, что этих людей я никогда не брошу.

– Был момент, когда вы осознали, что война на Украине – это неизбежность?

– Для меня стало очевидным, что война неизбежна в 2004 году, во время событий «оранжевой революции». Я ехал на поезде из Кишинёва в Москву. И была остановка в Виннице. Это не запад и не центр Украины, это Подол. Я вышел на перрон, а там местные торговки продавали пирожки, грибы, жареную рыбу с Южного Буга. Решил с ними пообщаться и спросил: «А что тут у вас происходит, что за революция?» Они воспринимали этот поезд, как поезд из Европы. И честно мне ответили: «Да вот мы против москалей боремся, скоро будем их щемить». Это дословная цитата. Я удивился: «А москали тут причём?» Они сказали: «Да на Донбассе окопались москали и подмоскалики, и мы их будем щемить».

Знаете, когда торгующие пирожками бабушки на вокзале зачем-то хотят «щемить» своих же сограждан, просто потому что те живут на 800 километров восточнее от них, просто потому что считают их какими-то неправильными украинцами...

И понятно, что подобные настроения пропитали тогда уже всё общество. Я прекрасно помню, как все эти годы расчеловечивали Донбасс в глазах остальных жителей Украины. Помню эти мерзкие, оскорбительные шуточки. Хотя чья бы корова мычала... Количество людей с высшим образованием на Донбассе было в три-четыре раза выше, чем на Западной Украине, и в полтора раза больше, чем в Центральной. Что естественно, ведь Донбасс – это городские агломерации и техническая интеллигенция. Но из этих людей намеренно создавали «образ врага», ассоциированный с Россией, – «подмоскаликов», «зрадников», «предателей». Понятно было, что такая ненависть культивируется, чтобы однажды пролить кровь.

– Молдавия – это вторая Украина?

– Нет, Молдавия – это первая Украина. Потому что Приднестровье – это первая ДНР.

– Поразил ваш рассказ, как во дворе вашей школы в Кишинёве массово сжигали русские и советские книги. И вы смогли спасти, выхватить прямо из огня одну из книг Аркадия Гайдара.

– Да, 1991 год, весна, школа номер сорок. Это было жёстко, резко и, очевидно, очень хорошо спланировано. Ещё в центре Кишинёва был стильный книжный магазин, его называли «Стекляшка», потому что все четыре его стены были стеклянные. Настоящий центр притяжения местной молодежи – мы там встречались, читали, обсуждали книги. И вдруг в один день все стекла были выбиты, книги выброшены... Что-то подобное происходило по всему городу и, мне кажется, по всем союзным республикам. Целенаправленная акция против русской литературы, организованная западными спецслужбами.

– Молдавия откроет против нас второй фронт?

– Уже открыла. Молдавия сейчас является плацдармом для переброски на Украину нефтепродуктов и боеприпасов по Дунаю, она же – аэропорт подскока для натовской авиации. Страна предоставляет СБУ своих граждан – для проведения диверсий внутри России. Давит экономически и политически на Приднестровье. Они участвуют в гибридной войне по полной программе.

Но если вы имеете в виду, откроется ли второй фронт именно как горячая точка, – да, и в самое ближайшее время.

– Это будет Приднестровье?

– Да, это будет Приднестровье. Но сначала – Гагаузия...

Полный текст:
https://spbdnevnik.ru/news/2025-10-23/evgeniy-nikolaev-moldavskuyu-tysyacheletnyuyu-istoriyu-vycherknuli-iz-uchebnikov

Иконография страха

Наше главное оружие – страх. И мы его не используем и игнорируем.

Только он может остановить грозящее. Страх – первостепенное оружие сдерживания.

На днях в очередной раз услышал мнение, что перед Великой Войной товарищ Сталин заигрался, пытаясь предотвратить войну, которая уже стояла на пороге. Но именно сейчас мы заигрываемся, продолжая держать общество в расслабленном состоянии, не используя потенциал предотвращения, пребывая перед Западом в позе кролика пред удавом.

Понятно, что продолжаем рассчитывать на нашу ядерную триаду и в силу этого на благоразумие противника. Но главная сила ЯО заключается вовсе ее в его применении, а в страхе. ЯО – синоним страха.

Страха от возможного применения, который настраивает на благоразумие даже самых безумных и отбитых. Но сейчас этого страха нет, отсюда и фактор ЯО практически поставлен за скобки, а на руках у оппонентов веер вариантов допущений и возможностей обойти.

Как сейчас актуализируется реальность ЯО? Только лишь картинкой испытательных пусков, которая уже давно перестала восприниматься должным образом. Мало того, производит у оппонента желание посмотреть, что будет, если.

Игнорирование фактора страха ведет к тому, что он оборачивается на нас самих, сковывая действия и парализуя волю. И уже не мы можем транслировать страх, но нас принимаются шантажировать и загонять в угол.

Страх должен быть двойного действия: вселенский страх по поводу нас и патологический ужас оппонентов от самих себя. Необходимо поставить их перед зеркалом, и чтобы собственное реальное отражение сковало их ужасом, как на известной картине Мунка. Благо материал тут выискивать не надо, он весь на поверхности и с избытком. Карикатуру же нелепого, ничтожного и преступного, в которую они встраивали нас, необходимо перекрасить в образ животного страха. Не надо играть в респектабельность. Тогда их ужас от самих себя, лишенных блестящих покровов и одеяний, сочетается со страхом от нас и выведет императив неминуемого воздаяния.

В таком направлении должна работать система пропаганды, ориентированная на это культура, причем приобретающая интернациональный характер. Речь идет не о форматировании той же культуры под конъюнктуру и злобу дня, а ориентировании на последовательный и действенный реализм, избавлением от кочующих иллюзий и стереотипов.

Но культура у нас в люльке. Ее качают, дают соску, перед ней кривляются и корчат рожи, чтобы развеселить, и чтобы сама только малохольно улыбалась, не грустила и не парилась, а больше спала. В то время, как еще вчера она должна начать выписывать спасительную иконографию страха, чтобы у наших заклятых были картинки страшного земного суда перед глазами, а в сознании прочно запечатана мысль с четкой причинно-следственной связью: сюда не ходи – совсем мертвым будешь.

Пока же мы каким-то странным образом пытаемся заговорить грозящее нам, повязать повязку на глаза, тем самым, попуская, делая возможное неминуемым. Теряем инициативу, сами потворствуем тому, чтобы противник выводил концепцию превентивного удара, монополизируя его и приписывая в качестве собственного права.

Страх сейчас - наше главное оружие, способное остановить новое нашествие. В противном случае это придется делать большой кровью и великой ценой. Вновь за все платить.

Хороший получился разговор о расколе в русской литературе. Все участники достойны и на высоте, но вот от поэта Натальи Тебелевой невозможно было отвести глаз. С особым достоинством она говорила, с необоримой внутренней силой и красотой.

Подпишусь и под ее главным тезисом, что «раскола мне мало».

Да, и не раскол это вовсе в том смысле, что не происходит утрата чего-либо ценного и, соответственно, обеднение. Сейчас время сурового реализма, когда отпадает выморочное, чуждое, что пытались не просто пришить здесь суровыми нитками, но подменить им настоящее и коренное. Время избавления от подобия паразитического инопланетного и яростно присасывающегося «Чужого».

Это время не раскола, а естественного разделения в ситуации борьбы добра со злом, о которой также говорила Наталья. И, конечно, выводить образ единой литературы – это поза безразличия к смешению добра со злом. И если подобное попустить, значит, все происходящее напрасно.

Нынешнее разделение или момент истины – важнейший опыт, который должен быть отрефлексирован. При этом надо говорить не о разделении в сфере человеческого измерения, что как раз и приводит к расколу, а в области идей, смыслов, образов. И в этом плане водораздела мало, он оформлен лишь внешне и в эмоциональных реакциях.

В финале передачи Олег Демидов заметил, что иноагента Марата Гельмана мало кто помнит из молодых. Все так, но это не исключает того, что идеологический деструктивный вирус, который он деятельно транслировал, не проявит себя в новых носителях и не примется вновь совращать и заглушать здесь все живое. Только реализм нынешнего разделения может выработать иммунитет к подобному.

https://www.tg-me.com/zakharprilepin/28647

Раскачка эмоций, ставка на экзальтацию при отключенной мозговой деятельности и способности критического суждения.

Именно так и инспирируется раскол по национальному, религиозному, идеологическому, историческому принципу. Все это отсылает к перестроечным годам, когда вызревал, в том числе через кровавую резню, призыв сбросить бремя союзных республик, которые якобы сидят у России на шее. После это трансформировалось в суверенитет, который следует хватать, пока он плохо лежит и так далее.

Вся эта линия последовательного дробление через отчуждение вовсе не отменена, только изменила формы. Вопрос остается лишь по поводу тех, кто настырно прислуживает расколу и вычерчивает историю розни: это «полезные» идиоты или у ребят работа такая, и они отрабатывают своё?

https://www.tg-me.com/dmitry_mikhaylin/820

Плесень ЧитРоса и Фаустов работают, примечая своих


https://www.tg-me.com/buki_news/1588