(«Мы тем летом неистово тусили. — Ой, помню я это «неистово». Тусили мы вполне скромно, больше мороженое жрали. — Неистово жрали мороженое»).

Короче, это канал для текстов длиннее 140 символов, в которых я буду бесстыдно ныть, ругаться и важничать, а также, возможно, для СТИХОВ (я предупредила)

для более приличных вещей у меня есть канал про Израиль, и иврит, и миллион неловких ситуаций, в которые я попадаю —www.tg-me.com/azokh_wei
и канал со скриншотами комментариев к видео с классической музыкой на ютубе — https://www.tg-me.com/too_many_notes
и твиттер, где приличного мало, но в нем вообще всего мало, в том-то и смысл! — https://twitter.com/sh_fitzwalter

Одно удовольствие — читать книжку и понимать в ней все отсылки, совсем другое удовольствие — читать книжку и понимать, что понимаешь не все отсылки. Я когда в первый раз, лет в 13-15, читала «Маятник Фуко» ну или там даже «Башню Шутов» Сапковского, очень переживала, что не понимаю половины шуточек, имен и скрытых (или не очень) цитат. Сейчас читаю, скажем, Ффорде, и очень переживаю, что все понятно. То есть все происходящее здорово и интересно, а сходу разгадывать отсылки очень приятно, но блин! Не разгадывать их еще приятнее! Ощущать необходимость отложить книжку, и открыть гугл, и узнать что-нибудь новое, что, возможно, еще и не с первого раза поймешь. В общем, иногда хочется, чтобы книжка прям ДОЕБЫВАЛАСЬ до тебя. А это понял? А это? А это знаешь? Ну ты и лошара.
Нил Стивенсон в этом плане очень хорош: в полной мере ощутить свое ничтожество перед тремя томами барочного цикла мне помешал тот факт, что плюс-минус по его событиям я еще до знакомства со Стивенсоном писала курсовую и диплом. Ну то есть столько было знакомых лиц! (и не лиц). Но вместе с тем и столько незнакомых! Третий год жду, когда же сюжет полностью забудется и можно будет садиться перечитывать.
…В общем, хочется, чтобы книжка была и умная, и смешная, и увлекательная, и чтобы много чего в ней было понятно, но много чего было и непонятно. В правильном балансе понятного и непонятного и заключается секрет успеха книги среди отдельно взятой меня. Да. В этом и еще в шутках про жопы

У меня вообще память так себе, не записала — значит не было, а на книги так просто ужасная. Впрочем, умение забывать сюжеты художественных книг — это скорее благословение, чем что-либо еще (вот нон-фикшен я бы не отказалась без специальных усилий подольше хранить в памяти, но тут уж либо рыбку съесть, либо хм). Потому что плохие книги быстро забываются — ну и слава богу. Хорошие книги быстро забываются — вообще идеально! Можно перечитывать их каждые пару лет как в первый раз. Мне поэтому очень тяжело вести списки на гудридс: я могу новых книжек за год прочесть десяток-полтора, а перечитать в три раза больше

“O Rose thou art sick”, — цитирует преподавательница. — “Why does the author address a rose, an inanimate object? To what effect?”
“Isn’t it what we humans do?” — меланхолично отвечает одна из студенток. — “I find myself talking to the coffee machine all the time.”

нет повести печальнее на свете, чем получить визу на ПМЖ в другую страну, забронировать билет на самолет, собрать вещи и вдруг влюбиться в этой стране. Первый раз за пару лет. Чувствуешь не столько восторг и ужас и прочих бабочек в животе, сколько бесконечную ОБИДУ. Ну то есть серьезно, мироздание, алло?? Это как простудиться на новогодних каникулах, когда все гуляют и веселятся с друзьями, а ты сидишь дома, пьешь какую-то дрянь, размазываешь сопли по лицу и думаешь ВОТ ПОЧЕМУ НЕ НА ДВА МЕСЯЦА РАНЬШЕ А. Ну и вот. Сижу дома, размазываю сопли по лицу, пью какую-то дрянь (белое сухое, а не молоко с медом, но приятного все равно мало), терпеливо жду, что все это пройдет, как простуда, за семь дней. Пытаюсь работать и слушаю песни, которые, как всегда в таких случаях, вдруг ВСЕ СТАЛИ ПРО ЛЮБОВЬ. Даже те, которые всегда были про нелегальные аборты и массовые убийства, вдруг стали как будто бы про любовь. В приступе отчаяния перешла с песен на русском и английском на песни на иврите в надежде на то, что ничего в них не пойму, но внезапно обнаружила, что ВСЕ ПОНИМАЮ. Волшебная сила любви.

Сильнее волшебной силы любви только волшебная сила сублимации. Написала за пару дней какое-то невероятное количество слов: стихами, прозой, в сособщениях, в дневниках, в каналах, в блокноте, — короче, всеми возможными способами.
— Чувствую себя не человеком, а печатной машинкой, — жалуюсь я Инне.
— Печальной машинкой, — поправляет меня она.

не могу перестать думать о том, что каждый раз, когда на ютубе под видео с концертом Моцарта или Бетховена кто-нибудь оставляет комментарий вроде «вот это настоящая музыка, не то что Бибер», «не понимаю, как после такого можно слушать Бибера», «Бибер, отсоси» и т. д., австрийский барочный композитор Генрих Игнац Франц фон Бибер переворачивается в гробу. Или даже не поворачивается, а отворачивается. Отворачивается к стенке гроба и тихо, безутешно плачет

Как-то раз весной 11 класса, после недели уроков, курсов, дополнительных занятий и бог знает чего еще (спали мы тогда часа по 3-4 в сутки) я пришла на репетицию последнего звонка, присела на минуточку у колонки в актовом зале (огроменной, очень мощной колонки ростом выше меня), прислонилась к ней головой, и уснула, и проспала так всю репетицию. Три часа. Колонка все это время работала на полную мощность, а я видела сны (быть может).
Это моя история становления. Ну, знаете, как у супергероев. Питера Паркера укусил радиоактивный паук, а я вот уснула у работающей на полную мощность колонки в актовом зале. С тех пор в моем организме произошли какие-то необратимые изменения, и, короче, я засыпаю вообще везде. Всегда. Что бы ни происходило вокруг. И если стоя я еще могу себя как-то контролировать, то стоит присесть или, боже упаси, прилечь, как всё: один раз неосторожно моргнешь, посмотришь на часы — пятнадцати минут как не бывало.
Лет в 17 я впервые задремала в кресле у стоматолога, проспала весь сеанс и считала это личным рекордом, — вплоть до позапрошлого года, когда я, только-только начав курс фенобарбитала, пришла уже к другому стоматологу, и за тот час, пока она меня лечила, ей пришлось будить меня ШЕСТЬ РАЗ. В результате она меня выгнала, так ничего толком и не сделав, и велела не возвращаться, пока я не высплюсь как следует. Очень жаль, что все мои начальники и преподаватели не делают так же.
...Я даже почти перестала испытывать стыд за то, что не было в моей жизни фильма, постановки, лекции или похода в планетарий, во время которых я не проспала хотя бы пару минут. Нет, вру, один раз был. Год назад мы с Ри ходили на чудовищную постановку Стоппарда, — серьезно, я не представляла, что можно сделать Стоппарда скучным, но оказалось, что можно, и еще как! В общем, спектакль шел без антракта, мы сидели ужасно далеко от выхода, незаметно уйти было невозможно, так что я целенаправленно попыталась уснуть, — просто чтобы все это поскорее закончилось. Но одна из героинь постоянно дула В ТУБУ. Как только я прикрывала глаза и хоть немного теряла связь с реальностью, она дула в свою ебучую тубу. Так что я сидела бодрая и злая и думала о том, что в моей личной эсхатологии как-то так и выглядит смерть. Вот ты, всю жизнь мечтавший отоспаться в могиле, наконец-то умираешь, ложишься в уютный гроб на мягкие подушки, с наслаждением закрываешь глаза, И ТУТ АРХАНГЕЛ ГАВРИИЛ ДУДИТ В ТУБУ. Ладно бы в трубу, в этом есть хоть какое-то достоинство, но ТУБА. Даже слово неприятное. Короче, ад — это не другие, ад — это тубы в огне, тубы, приделанные к львам и нагим женщинам; тубы, висящие в небесах

— Вам не горько? — участливо спрашивает стоматолог, сделав что-то у меня во рту.

ДОКТОР МНЕ ГОРЬКО С ТОГО МОМЕНТА КАК ВЫ СКАЗАЛИ ВО СКОЛЬКО МНЕ ОБОЙДЕТСЯ СЕГОДНЯШИЙ ВИЗИТ

что тут скажешь! ну кроме того что если бы я не попадала постоянно в неловкие ситуации просто потому что в какие-то другие ситуации у меня не очень получается попадать, я бы начала это делать специально для @irregardless 💜

^ @azokh_wei завела еще один канал, щастье. Чем больше она их заведет, я считаю, тем лучше. Я бы ей платила, пусть ничего не делает кроме как в них все пишет

Правда, тогда ей нечего будет писать. Откуда неловкие ситуации-то возьмутся. Ну ладно, пусть занимается чем-нибудь еще, ок

об уровне моего интеллектуального развития неплохо говорит тот факт, что каждый раз, когда я печатаю имя «Вольфганг» (что я делаю обычно по несколько раз за день), я думаю о том, что на самом деле Моцарт был не человек, а БАНДА ВОЛКОВ. Замаскированная под человека, как гномы из первой серии гравити фолз. Расстегиваешь Моцарту камзол, а там… Много маленьких волчат. Я не досмотрела последние пару сезонов сериала «тинвульф» (я вообще тот еще говноежка, но тут даже я НЕ СМОГЛА); надеюсь, главные герои там в конце собираются в огромного Моцарта, а еще лучше — в огромного человекоподобного робота в форме Моцарта, и дают пизды всем своим врагам. Под звуки симфонии соль минор. Ну вот, теперь я хочу это увидеть.

Wikihow в разделе «дополнительные статьи» после руководства «Как подготовить академическую работу в стиле APA» предлагает «Как написать потрясающий фанфик». Я сначала посмеялась, а потом подумала, что, вообще говоря, это довольно логично! Разницы между этими текстами почти никакой. Перед любой академической работой, которую я когда-либо писала, можно смело ставить тег out of character, а также тег hurt/comfort (где hurt — это процесс написания работы, а comfort — когда закрываешь ворд и открываешь бутылку вина), ну и, конечно же, dubious consent (потому что мое согласие писать академические работы не бывает никаким, кроме сомнительного). А почти все эссе и рефераты первокурсников, которые мне доводилось проверять, относились или к жанру alternative universe, или к жанру missing scene (more like missing sense)

Про сомнительное согласие: ладно, будем честны, писать академические работы бывает интересно и даже весело, но как же я ненавижу публичные выступления! во время бакалавриата все эти бесконечные конференции студентов и молодых ученых (на хую верченых, — мысленно добавляла я каждый раз) для меня были ужасной мукой, но научный руководитель был непреклонен, а спорить с ним — это как идти с ножичком для фруктов против римской фаланги. Так что раз за разом я вздыхала и шла писать тезисы (хуезисы, — мысленно добавляла я каждый раз). Хотя нет, помню, как-то в декабре он сказал, что мне непременно надо ехать на какую-то конференцию, я сказала: ну пожалуйста, давайте я не поеду? Он сказал: Поедете. Я сказала: слушайте, у меня вот день рождения вчера был, можно я как именинница ничего не буду делать и никуда не поеду? А он сказал: День рождения ваш кончился, так что идите писать тезисы. Ну, я расправила плечи, задрала подбородок, сделала глубокий вдох и сказала, что день рождения-то, может, и кончился, а вот cатурналии в самом разгаре! Так что рабы могут не подчиняться приказам хозяев! Libertate decembri utere! После чего засмеялась и убежала домой, чтобы расхаживать из комнаты в комнату, завернувшись в белоснежную простыню, пить вино и требовать от домашних, чтобы они обращались ко мне не иначе как «легат Вельтшмерциус». Если вы по-другому как-то проводите сатурналии, то ну я даже не знаю

Да, я родилась в конце декабря, и в среднем школьном возрасте, когда обожала скандинавскую мифологию и разные там ее современные интерпретации (короче в целом круг моих интересов описывался словами СИЖУ В ЛЕСУ МОЛЮСЬ КОЛЕСУ), была уверена, что мое появление на свет пришлось на разгар Йоля. Зимнее солнцестояние! Год повернул на лето! Подогретый сидр с пряностями! Целоваться под омелой! Ну и так далее. Потом я немного подросла, получила классическое образование и поняла, что на самом-то деле родилась в середине сатурналий. Про сатурналии я знала в основном, что в древнем Риме это был повод как следует повеселиться, а также достать чаши для блевания, — что, опять же, неплохо описывало мою жизнь. Еще пару лет спустя один парень назвал меня «девочкой, родившейся в сессию», и слова эти, как каинова печать, преследовали меня, пока я не перестала наконец учиться в России и не начала учиться в Израиле, где академический год начинается в октябре, и первая сессия, соответственно, выпадает на март. Так я впервые за десять лет выспалась в собственный день рождения. Там же, ознакомившись с принципами действия еврейского календаря, я поверила было, что мой день рождения пришелся на первый день Хануки, но, к счастью, в еврейской традиции день начинается с закатом солнца, а я родилась рано утром (в моем идеальном мире день тоже начинается с закатом солнца, так что я до сих пор каждый раз, открыв глаза рано утром, кричу и плачу как в первый, хорошо хоть по жопе больше не бьют). В общем, тут мой день рождения никакой не праздник, зато сразу за ним следует почти неделя почти каникул, и всюду угощают пончиками. Я не шучу, натурально всюду, куда ни пойдешь, надо есть пончики. Направо пойдешь — диабет найдешь, налево пойдешь — талию потеряешь, прямо пойдешь — сам превратишься в огромный пончик. Помните, во втором «железном человеке» Ник Фьюри говорит Тони Старку: «сэр, я вынужден попросить вас покинуть пончик», а тот сидит в огромном пончике с коробкой пончиков в руках и просто молча смотрит на Фьюри с нечитаемым лицом, и всё, сцена на этом кончается. Ну в общем в декабре в Израиле каждый из нас немножко Тони Старк. К чему это я… А, ну да. Древнеримские чаши для блевания вот тут очень бы пригодились, конечно

…подумала, что раз уж я работаю в пятницу в полпервого ночи, то можно и пропустить бокал вина, не отрываясь от корректуры; на середине бокала заметила, что перевела «издательство» как public house; несколько секунд молча смотрела в экран; решила, что ладно, пожалуй, поработаю лучше утром

Сходила пару раз в Москве к стоматологу, посмотрела на чеки, прикинула, какими будут следующие, и думаю теперь, а так ли мне нужны зубы? Можно было бы сказать, что зубы переоценены, но это слишком дурной каламбур. Еще можно было бы сказать, что там, куда мы отправимся, зубы не нужны, — но вообще-то нужны, иначе чем я буду фалафель жевать! Короче, господи, я вообще-то просила алхимическую корону вечной жизни, символизирующую трансмутацию духа, а не коронку из металлокерамики, и уж тем более не две, и уж тем более не за такую цену, как будто металл в них — это адамантий, а керамика — древнегреческая вазопись минойского периода. «Думай о том, что это дешевле, чем в Израиле», — утешает меня Инна. «Я уже не так уверена», — мрачно отвечаю я. «И веселее, чем в гробу», — добавляет она, и я смеюсь, смеюсь, смеюсь, а потом перестаю смеяться и задумываюсь о том, что в этом, кажется, я тоже уже не уверена.
Жалуюсь на дантистов еще и Элу; он говорит, что ему всегда казалось: эти кресла на самом деле не врачебные, а пыточные. Садишься туда, а тебя херачат бор-машиной до тех пор, пока ты не согласишься отдать все свои деньги. Тут я тоже смеюсь, смеюсь, смеюсь, а потом перестаю, потому что, знаете, צחוק-צחוק אבל חצי זין בתחת (как поэтично переводит этой мой учебник ивритского сленга, «шутка шуткой, а полхуя в желудке»).
Чтобы закончить на какой-нибудь приятной ноте, скажу, что есть в зубном протезировании один явный плюс: в принципе, как только тебе поставили первую коронку, вполне можно считать себя киборгом! То есть когда уже наконец случится восстание машин и начнется война между человечеством с одной стороны и кофеварками из старбакса, арабскими робонаездниками на верблюдах и электрическими эпиляторами (которые, по-моему, ведут военные действия против людей уже не первый десяток лет) с другой, можно будет выбрать сторону. Я вот пока не уверена, какая мне больше нравится

Статистику в семилетнем архиве твиттера рассматриваю в основном как отчет об уровне сублимации по годам и месяцам. Вот я писала в среднем ~700 твитов в месяц; вот я вдруг стала писать 300 твитов в месяц (это я начала встречаться с А), вот опять 700 (это я рассталась с А), вот 200 (это я начала встречаться с В), ну и так далее, вплоть до момента, когда количество твитов в месяц вдруг падает до 50-60, а это никакой не мужик, это я рассталась вообще со всеми и уехала в Израиль. Словом, статистика подсказывает, что самый серьезный роман за всю мою жизнь у меня с этой страной (ну, или с ее языком: language is a strange thing, but she is my mistress).

Дочитала «Ангела западного окна» и думаю о том, что можно было бы в университете не записываться на факультатив по истории западного эзотеризма, не ходить туда полгода к первой паре, не делать доклады про масонов и vampire the masquerade и не слушать, что Дэвид Тибет серьезный ученый, а просто сесть и почитать Майринка. Ну да ладно, что уж теперь. Вообще думаю, что изрядная часть моих жизненных выборов — от выбора книг для легкого и нелегкого чтения до выбора факультета философии или там религиоведческого майнора — обусловлена тем, что лет пятнадцать назад брат дал мне послушать кассету с «Нигредо» Калугина, и с тех пор я только и делаю, что пытаюсь понять, о чем же Калугин там поет. Мальчик, уйдем естества! Не думаю, впрочем, что когда-нибудь смогу приблизиться к истине сильнее, чем дружище Х., который год назад на концерте Калугина, когда звучала возвышенно красивая музыка и солист нараспев читал стихи на неузнаваемом языке, наклонился ко мне и прошептал: «все думают, что он читает какие-то гностические тексты, а там на самом деле рецепты фалафеля на идише».