записалась к Свете Лукьяновой на воркшоп во влаг про то, как публиковаться на английском за границей (он будет завтра, и еще можно туда попасть) — перед воркшопом нужно зарегистрироваться в сервисе, через который отправляются заявки в en-журналы, обнаружила там привет от себя пятилетней давности, это, кстати, была чуть ли не первая моя публикация, я попыталась отдать этот текст, кажется, в perito burrito, а когда там отказали, решила перевести и отправить сразу куда-то в англоязычный журнал (вот дерзкая маленькая причка, а) — а его и взяли, в прошлом году я его переписала, добавила эссеистической/теоретической части и опубликовала еще раз в сборнике про зал ожидания

а вот первая версия в the manifest station, на которую я смотрю с благодарностью, как будто на себя минус пять лет

Multispecies Cat’s Cradle. Drawing by Nasser Mufti, 2011

SF is a sign for science fiction, speculative feminism, science fantasy, speculative fabulation, science fact, and also, string figures. Playing games of string figures is about giving and receiving patterns, dropping threads and failing but sometimes finding something that works, something consequential and maybe even beautiful, that wasn’t there before, of relaying connections that matter, of telling stories in hand upon hand, digit upon digit, attachment site upon attachment site, to craft conditions for finite flourishing on terra, on earth.

Playing String Figures with Companion Species / Donna Haraway

услышала в подкасте у Шилы Хети (она записала за семь лет восемь медленных выпусков, в которых бродит по улицам, заселяется в отели, разговаривает с друзьями на диктофон за пиццей, рассуждает о писательских семинарах и жизни) про методику критической обратной связи для творческих групп, которую создала Лиз Лерман, американская хореографка, там четыре шага:

первый. обозначить смысл: все говорят про то, о чем для них был текст (я сразу про текст, но вообще там любая творческая работа)

второй. автор_ка самостоятельно задает вопросы про свою работу, открытые и те, которые важны: например, что с героями, удалось ли донести что-то конкретное, что хотелось донести

третий. группа задает нейтральные вопросы, из интереса и без заложенного внутри мнения (например: не «мне не понравился ритм», а «почему в этом тексте ты замедляешь действие?»)

четвертый. мнения — группа спрашивает у автор_ки, могут ли они выразить мнение по поводу чего-то: например, хочу высказать мнение по поводу сюжетного поворота, это окей? А у автор_ки есть право сказать нет

хочу попробовать такое на воркшопах нашей второй ступени теперь, их там будет много

(методика подробнее)
(подкаст Шилы Хети)

ну ладно, про подкаст Шилы Хети вы знаете, а про то, что Дуа наша Липовна пару лет назад открыла свое медиа service95, а в нем книжный клуб и подкаст, в котором есть все любимые от Ольги Токарчук до Патти Смит?

​«Кафе смерти» Анны Линской

Дебютный роман Анны Линской стал для меня, пожалуй, самым необычным читательским опытом января (а может, и всего года — дальше посмотрим). Это довольно сложно устроенный текст, написанный при этом гладко и лирично. Читая, я несколько раз ловила себя на мысли, что слишком увлеклась тем, каким языком роман написан, и совершенно терялась в том, что происходит. А потеряться и заплутать там есть в чём: несколько героинь, объединённых общим прошлым, фрагментарное и нелинейное повествование, неожиданное эссе в середине. Пытаешься собрать всё это в цельную историю, а песчинки смутных образов из прошлого и настоящего героинь сыплются сквозь пальцы. Хочется сказать себе, начинающей читать этот роман и ничего не понимающей: «Дождись 10-й главы, она-то и расставит всё по своим местам».

У Марины недавно умерла мама. Чтобы справиться с горем утраты, она посещает своеобразный клуб — «кафе смерти», где люди, потерявшие близких, делятся своими историями и переживаниями, говорят о смерти без стигматизации. Героиня обращается к прошлому, в котором у неё были лучшая подруга Карина и старшая сестра Лиза, они жили в городе у моря, строили обычные для подростков планы на жизнь. А потом Марина узнала, что Лиза беременна. Дальше — смутный образ: Лиза остаётся на перроне, поезд трогается, и мама с Мариной переезжают в Москву. Целую жизнь спустя на пороге квартиры Марины появляется девочка-подросток по имени Ри. Она очень напоминает ей кого-то из того самого приморского прошлого.

Смерть в романе оказывается и буквальной, и метафорической: расставание близких людей и утрата контакта — тоже в своём роде смерть, и обе оставляют болезненные раны в душах героинь, которые время совсем не лечит. Марину, Лизу, их маму, Карину и Ри связывают пусть тонкие, но прочные нити. С ними можно жить дальше, но они мешают движению вперёд. А ещё обрекают на бесконечные повторения: судьбы героинь перекликаются, одна вторит другой, из-за чего создаётся ощущение, что всё, что они переживают, — универсальный женский опыт.

Для меня роман Анны Линской оказался не столько про смерть, сколько про отношения с прошлым, а смерть — лишь одно из событий. Отпустить, наладить связь, примириться, встретившись с ним лицом к лицу — только так можно, как пишет Майя Кучерская, «выйти из мира теней». Подтверждением этих слов служит и то, на какой неожиданно мажорной ноте заканчивается роман.

Издательство: @azbookaknigogoliki

в порыве прокрастинации письма второй книги — там сплошные эссе, которые мне сложно даются, потому что во мне все еще звонко звучит голосок, говорящий, что я недостаточно умная для эссе — начала писать детскую книжку про белого медведя, свалившегося с облака, девочку Марусю, и то, как важно принять в себе внутреннего зверя и знатно позлиться, такие вот дела, сюжет весь в голове раз и собрался, придется дописать теперь, не отвертишься

Я тебе плохая жена,
Я тебе плохая слуга,
Я тебе не на то дана —
У меня под прической рога.
⠀⠀На Лысую бы Гору,
⠀⠀В полуночную пору,
⠀⠀В буре да в грозе
⠀⠀На козле иль на козе.
Тяжко мне обед варить,
Обед варить, посуду мыть,
Деточек класть в кровать,
По-человечьему толковать.
⠀⠀Завыть бы мне на луну!
⠀⠀Обнять бы в лесу сосну!

Мария Шкапская.

Анна Линская: «Я устала от мужского взгляда»

В конце прошлого года у выпускницы магистратуры «Литературное мастерство», преподавателя Creative Writing School Анны Линской вышел дебютный роман «Кафе смерти».

Трогательная, ни на что не похожая по форме история про глубинную связь женщин. Текст продолжает традицию современного женского письма. Мы с Анной начали разговор о книге, но неожиданно он получился невероятно человечным и личным: о страхе смерти, поиске авторского голоса, давлении на женщин мужской оптики.

Читать интервью