(продолжение поста, часть 3/5)
В русскоязычных странах система образования, как правило, более централизована, чем в англоязычных.
В упрощённом виде русскую модель можно представить так: правила, разработанные государством, ложатся в основу учебников и программ, которые также разрабатываются и / или утверждаются государством. В итоге мы все учимся по одним и тем же книгам, читаем одни и те же тексты, делаем одни и те же упражнения.
Подобный уровень унификации невозможен в англоговорящих странах.
В США в принципе нет единой учебной программы. Каждый штат сам решает, что и как будет преподаваться. Зачастую выбор учебников осуществляется даже не на уровне штата, а отдельных школ.
В Британии грамматика долгое время вообще не преподавалась (и толком не изучалась)[7]. Национальная программа там тоже появилась довольно поздно — в 1988 году. Но она предусматривает довольно большую свободу в выборе учебников и, более того, постоянно реформируется — не в последнюю очередь по политическим причинам[8].
Неужели политика может влиять и на преподавание грамматики?
Да. Левые считают, что грамматика тоталитарна, и потому её нужно преподавать как можно меньше, а лучше вообще исключить. Правые утверждают, что грамматика — это порядок, а порядок — самое важное[9]. С точки зрения лингвистов, оба лагеря порят чушь, но их мнения никто не спрашивает.
В общем, британская программа хотя и существует, но существует недавно, а между её версиями не всегда наблюдается преемственность[10].
Какой из этого следует вывод?
Мы достаточно ясно представляем себе, какие знания о русском языке закладывают в голову среднему носителю. Да, люди усваивают информацию в различной степени, но сама информация более-менее одинакова для всех. Про английский такое сказать нельзя, поскольку он не просто более вариативен, но его ещё и преподают сильно по-разному.
В русскоязычных странах система образования, как правило, более централизована, чем в англоязычных.
В упрощённом виде русскую модель можно представить так: правила, разработанные государством, ложатся в основу учебников и программ, которые также разрабатываются и / или утверждаются государством. В итоге мы все учимся по одним и тем же книгам, читаем одни и те же тексты, делаем одни и те же упражнения.
Подобный уровень унификации невозможен в англоговорящих странах.
В США в принципе нет единой учебной программы. Каждый штат сам решает, что и как будет преподаваться. Зачастую выбор учебников осуществляется даже не на уровне штата, а отдельных школ.
В Британии грамматика долгое время вообще не преподавалась (и толком не изучалась)[7]. Национальная программа там тоже появилась довольно поздно — в 1988 году. Но она предусматривает довольно большую свободу в выборе учебников и, более того, постоянно реформируется — не в последнюю очередь по политическим причинам[8].
Неужели политика может влиять и на преподавание грамматики?
Да. Левые считают, что грамматика тоталитарна, и потому её нужно преподавать как можно меньше, а лучше вообще исключить. Правые утверждают, что грамматика — это порядок, а порядок — самое важное[9]. С точки зрения лингвистов, оба лагеря порят чушь, но их мнения никто не спрашивает.
В общем, британская программа хотя и существует, но существует недавно, а между её версиями не всегда наблюдается преемственность[10].
Какой из этого следует вывод?
Мы достаточно ясно представляем себе, какие знания о русском языке закладывают в голову среднему носителю. Да, люди усваивают информацию в различной степени, но сама информация более-менее одинакова для всех. Про английский такое сказать нельзя, поскольку он не просто более вариативен, но его ещё и преподают сильно по-разному.
(продолжение поста, часть 4/5)
Примечания
1. The three biggest English-speaking countries – Britain, America and Australia – all lack any constitutional recognition of English. Canada and Ireland recognise English in their constitutions, but that’s because both also recognise a second official language: French in Canada and Irish in Ireland. (Talk on the Wild Side)
2. Отдельные штаты США признали английский официальным языком. Но это можно списать на политический популизм — за подобными инициативами в основном стоит желание заработать очки в глазах консервативной части электората.
In 1981 Samuel Ichiye Hayakawa, a Republican Senator who was a critic of bilingual education, introduced a bill to amend the US Constitution to declare English the nation’s official language. <...> The bill floundered, but following his retirement two years later Hayakawa helped set up US English, a lobby ‘In Defense of Our Common Language’. Its advisory board included Walter Cronkite and Arnold Schwarzenegger. <...> But following Hayakawa’s revival of the issues, the 1980s and ’90s witnessed a flurry of similar declarations, as well as the emergence of other lobbying organizations. At present twenty-eight states have made English official. (The Language Wars)
Шварценеггер добился выдающихся успехов на многих поприщах, но лингвистика едва ли входит в их число. Само то, что его привлекали к участию в подобных кампаниях, позволяет в определённой мере судить об их характере и целях.
3. Перечисление всех попыток заняло бы слишком много места. Список “Some of the Main Efforts to Reform English Spelling from 1875 to 2000” и комментарии к нему можно прочесть здесь: https://www.spellingsociety.org/uploaded_misc/efforts-misc.pdf
4. Исключение составляет проект по созданию американской орфографии, реализованный Ноа Уэбстером. Но это пример частной инициативы, а не госрегулирования, да и реформа ограничилась написанием отдельных слов.
5. К примеру, для имён собственных, оканчивающихся на букву s, существует два способа образования притяжательной формы — через апостроф или через сочетание апострофа с буквой s:
> Achilles’ heel, Agnes’ book — AP Stylebook 2019
> Vaucouleurs's assistance to Joan of Arc, Albert Camus's novels — CMOS 2010
Примечания
1. The three biggest English-speaking countries – Britain, America and Australia – all lack any constitutional recognition of English. Canada and Ireland recognise English in their constitutions, but that’s because both also recognise a second official language: French in Canada and Irish in Ireland. (Talk on the Wild Side)
2. Отдельные штаты США признали английский официальным языком. Но это можно списать на политический популизм — за подобными инициативами в основном стоит желание заработать очки в глазах консервативной части электората.
In 1981 Samuel Ichiye Hayakawa, a Republican Senator who was a critic of bilingual education, introduced a bill to amend the US Constitution to declare English the nation’s official language. <...> The bill floundered, but following his retirement two years later Hayakawa helped set up US English, a lobby ‘In Defense of Our Common Language’. Its advisory board included Walter Cronkite and Arnold Schwarzenegger. <...> But following Hayakawa’s revival of the issues, the 1980s and ’90s witnessed a flurry of similar declarations, as well as the emergence of other lobbying organizations. At present twenty-eight states have made English official. (The Language Wars)
Шварценеггер добился выдающихся успехов на многих поприщах, но лингвистика едва ли входит в их число. Само то, что его привлекали к участию в подобных кампаниях, позволяет в определённой мере судить об их характере и целях.
3. Перечисление всех попыток заняло бы слишком много места. Список “Some of the Main Efforts to Reform English Spelling from 1875 to 2000” и комментарии к нему можно прочесть здесь: https://www.spellingsociety.org/uploaded_misc/efforts-misc.pdf
4. Исключение составляет проект по созданию американской орфографии, реализованный Ноа Уэбстером. Но это пример частной инициативы, а не госрегулирования, да и реформа ограничилась написанием отдельных слов.
5. К примеру, для имён собственных, оканчивающихся на букву s, существует два способа образования притяжательной формы — через апостроф или через сочетание апострофа с буквой s:
> Achilles’ heel, Agnes’ book — AP Stylebook 2019
> Vaucouleurs's assistance to Joan of Arc, Albert Camus's novels — CMOS 2010
(продолжение поста, часть 5/5)
6. Пример отзыва на Chicago Manual of Style:
I finally ordered the 15th edition ]at the LSA book exhibit in January, when I saw that it included a new 93-page chapter on “Grammar and Usage”. My copy just arrived. Unfortunately, I now see, the new chapter does not represent an improvement. (Far from the Madding Gerund)
7. A British government report in 1921 concluded that it is “impossible at the present juncture to teach English grammar in the schools for the simple reason that no one knows exactly what it is.” 47 Grammarians from other European countries took on the mantle of writing English grammar books. As one Dutch grammarian noted, “we can hardly look to our English colleagues for much guidance” since in Britain “the study of English, apart perhaps from that of English phonetics, may be said to be non-existent.”48 (The Prodigal Tongue)
8. … controversial because grammar teaching is often seen as a left–right political issue in England. The Conservative party has been the main mover in promoting formal grammar teaching—with a clear ideological bent in which grammar is the metaphorical correlate for a cluster of related political and moral terms: order, tradition, authority, hierarchy and rules. <...> More liberal politicians and educationists either opposed grammar teaching altogether or favored a more descriptive approach that values nonstandard varieties of English. (The Prodigal Tongue)
9. К примеру, в 2012 году Невил Мартин Гвин опубликовал справочник Gwynne’s Grammar.
Книга содержала так много ошибок и заблуждений, что лингвист Джеффри Пуллум описал её как худшую книгу про язык из всех, что ему доводилось читать (I've never seen a book so bad on my subject).
Тем не менее, автор сумел зайти определённой аудитории благодаря тезисам в духе If we do not use words rightly, we shall not think rightly <...> If we do not think rightly, we cannot reliably decide rightly.
Результат: репутация борца с “порчей” языка, приличные тиражи, положительные отзывы в консервативных медиа и похвала от многих видных лиц, включая самого принца Чарльза.
10. Disagreements about values and methods meant that the first national curriculum for English took eight years to finalize—longer, I understand, than for any other subject. When the Conservatives regained power in 2010, they immediately went about adding far more specific grammar demands to the curriculum. By 2014, mentions of grammar in the national curriculum had multiplied sixfold. (The Prodigal Tongue)
6. Пример отзыва на Chicago Manual of Style:
I finally ordered the 15th edition ]at the LSA book exhibit in January, when I saw that it included a new 93-page chapter on “Grammar and Usage”. My copy just arrived. Unfortunately, I now see, the new chapter does not represent an improvement. (Far from the Madding Gerund)
7. A British government report in 1921 concluded that it is “impossible at the present juncture to teach English grammar in the schools for the simple reason that no one knows exactly what it is.” 47 Grammarians from other European countries took on the mantle of writing English grammar books. As one Dutch grammarian noted, “we can hardly look to our English colleagues for much guidance” since in Britain “the study of English, apart perhaps from that of English phonetics, may be said to be non-existent.”48 (The Prodigal Tongue)
8. … controversial because grammar teaching is often seen as a left–right political issue in England. The Conservative party has been the main mover in promoting formal grammar teaching—with a clear ideological bent in which grammar is the metaphorical correlate for a cluster of related political and moral terms: order, tradition, authority, hierarchy and rules. <...> More liberal politicians and educationists either opposed grammar teaching altogether or favored a more descriptive approach that values nonstandard varieties of English. (The Prodigal Tongue)
9. К примеру, в 2012 году Невил Мартин Гвин опубликовал справочник Gwynne’s Grammar.
Книга содержала так много ошибок и заблуждений, что лингвист Джеффри Пуллум описал её как худшую книгу про язык из всех, что ему доводилось читать (I've never seen a book so bad on my subject).
Тем не менее, автор сумел зайти определённой аудитории благодаря тезисам в духе If we do not use words rightly, we shall not think rightly <...> If we do not think rightly, we cannot reliably decide rightly.
Результат: репутация борца с “порчей” языка, приличные тиражи, положительные отзывы в консервативных медиа и похвала от многих видных лиц, включая самого принца Чарльза.
10. Disagreements about values and methods meant that the first national curriculum for English took eight years to finalize—longer, I understand, than for any other subject. When the Conservatives regained power in 2010, they immediately went about adding far more specific grammar demands to the curriculum. By 2014, mentions of grammar in the national curriculum had multiplied sixfold. (The Prodigal Tongue)
Немного субъективных визуальных ассоциаций.
Слева представлен русский языковой стандарт — чёткий и конкретный.
Справа английский — аморфный, постепенно переходящий в не-совсем-стандарт и далее в совсем-не-стандарт.
Слева представлен русский языковой стандарт — чёткий и конкретный.
Справа английский — аморфный, постепенно переходящий в не-совсем-стандарт и далее в совсем-не-стандарт.
БЕЗ СРЕДНЕГО РОДА
Владимир Маяковский временами позволял себе грамматические вольности. Например, он мог склонять несклоняемые слова:
> Я,
> товарищи, —
> из военной бюры.
Однако есть вероятность, что в данном случае мы наблюдаем нечто большее, чем стилистический каприз. “Бюра” может быть отсылкой к диалектам русского языка, которые лишены среднего рода.
Данная гипотеза встречается в книге “Русский язык при Советах” (1955):
> Любопытно отметить, что Маяковский возможно в данном случает отразил момент, характерный для большинства говоров южно-великорусского наречия, носители которого, вливаясь, особенно после Революции, в разношерстную массу столичных жителей, привносили в нее и свою речь.
Свою позицию авторы подкрепляют двумя ссылками:
> В говоре д. Селино, как и в большинстве местностей южно-великорусского наречия, средний род отсутствует. (Новое в лексике колхозной деревни, 1936)
> В литературном языке, с его южновеликорусским по происхождению вокализмом, категория ср. рода в начальном процессе разрушения. <...> В живой южновеликорусской речи особенно сильно разрушение категории рода, в частности именно ср. рода, вплоть до полного его — в отдельных говорах — исчезновения из языка. (Именное склонение в русском языке, 1927)
Сколько насчитывалось этих “отдельных говоров” и каков был их удельный вес в языке в целом — вопрос дискуссионный.
Тем не менее, по данным тезисам можно оценить, как сильно русский язык был унифицирован под влиянием всеобщего образования.
Всего несколько поколений назад диалектные различия затрагивали целые пласты грамматики. А теперь всё сводится к сущим мелочам в духе “файл — мультифора”, “шаурма — шаверма”.
Кроме того, можно представить себе альтернативную вселенную, где есть всего два рода: женский (мяса, пальта, болота) и мужской (яблок, облак, крылец).
В той вселенной мы бы с удивлением читали о том, что когда-то в нашем языке этих категорий было не две, а три.
Владимир Маяковский временами позволял себе грамматические вольности. Например, он мог склонять несклоняемые слова:
> Я,
> товарищи, —
> из военной бюры.
Однако есть вероятность, что в данном случае мы наблюдаем нечто большее, чем стилистический каприз. “Бюра” может быть отсылкой к диалектам русского языка, которые лишены среднего рода.
Данная гипотеза встречается в книге “Русский язык при Советах” (1955):
> Любопытно отметить, что Маяковский возможно в данном случает отразил момент, характерный для большинства говоров южно-великорусского наречия, носители которого, вливаясь, особенно после Революции, в разношерстную массу столичных жителей, привносили в нее и свою речь.
Свою позицию авторы подкрепляют двумя ссылками:
> В говоре д. Селино, как и в большинстве местностей южно-великорусского наречия, средний род отсутствует. (Новое в лексике колхозной деревни, 1936)
> В литературном языке, с его южновеликорусским по происхождению вокализмом, категория ср. рода в начальном процессе разрушения. <...> В живой южновеликорусской речи особенно сильно разрушение категории рода, в частности именно ср. рода, вплоть до полного его — в отдельных говорах — исчезновения из языка. (Именное склонение в русском языке, 1927)
Сколько насчитывалось этих “отдельных говоров” и каков был их удельный вес в языке в целом — вопрос дискуссионный.
Тем не менее, по данным тезисам можно оценить, как сильно русский язык был унифицирован под влиянием всеобщего образования.
Всего несколько поколений назад диалектные различия затрагивали целые пласты грамматики. А теперь всё сводится к сущим мелочам в духе “файл — мультифора”, “шаурма — шаверма”.
Кроме того, можно представить себе альтернативную вселенную, где есть всего два рода: женский (мяса, пальта, болота) и мужской (яблок, облак, крылец).
В той вселенной мы бы с удивлением читали о том, что когда-то в нашем языке этих категорий было не две, а три.
МОЛОТОК
Слово “киянка” имеет довольно узкое значение — так называют молоток для работы с мягким или хрупким материалом.
Его английский аналог — mallet — несёт в себе больше смыслов.
Помимо самой киянки, mallet включает в себя молоток для отбивки мяса, а также молотки для игры в крокет и поло.
Кроме того, у mallet даже есть подкатегория — gavel. Это молоточек, которым привлекают внимание аудитории.
> A gavel is a small ceremonial mallet commonly made of hardwood… (Wiki)
Таким образом, в английском языке судьи не стучат молотком — они стучат киянкой. И не простой (mallet), а специальной (gavel).
Слово “киянка” имеет довольно узкое значение — так называют молоток для работы с мягким или хрупким материалом.
Его английский аналог — mallet — несёт в себе больше смыслов.
Помимо самой киянки, mallet включает в себя молоток для отбивки мяса, а также молотки для игры в крокет и поло.
Кроме того, у mallet даже есть подкатегория — gavel. Это молоточек, которым привлекают внимание аудитории.
> A gavel is a small ceremonial mallet commonly made of hardwood… (Wiki)
Таким образом, в английском языке судьи не стучат молотком — они стучат киянкой. И не простой (mallet), а специальной (gavel).
(НЕ)ПРАВИЛЬНЫЕ ГЛАГОЛЫ
Сколько в английском неправильных глаголов?
Больше сотни. Наверное, около ста пятидесяти. Ну а если хорошенько поскрести по сусекам, то можно и двести набрать.
Почему всё так туманно?
Не все глаголы поддаются чёткой классификации. Некоторые из них обладают сразу двумя наборами форм. Например:
> burn — burned — burned
> burn — burnt — burnt
> speed — speeded — speeded
> speed — sped — sped
> prove — proved — proved
> prove — proved — proven
То есть их нужно или сопровождать звёздочкой, или выделять для них отдельную “небинарную” группу.
Более того, одной группы может оказаться мало, поскольку различия на этом не заканчиваются.
To burn чаще работает как правильный глагол.
To speed — как неправильный.
To prove — серединка на половинку.
А если уж идти до конца, то нужно проводить дополнительную разбивку по вариантам английского.
Скажем, в Британии сейчас несколько более популярна правильная форма to prove, а в Америке — неправильная.
Сколько в английском неправильных глаголов?
Больше сотни. Наверное, около ста пятидесяти. Ну а если хорошенько поскрести по сусекам, то можно и двести набрать.
Почему всё так туманно?
Не все глаголы поддаются чёткой классификации. Некоторые из них обладают сразу двумя наборами форм. Например:
> burn — burned — burned
> burn — burnt — burnt
> speed — speeded — speeded
> speed — sped — sped
> prove — proved — proved
> prove — proved — proven
То есть их нужно или сопровождать звёздочкой, или выделять для них отдельную “небинарную” группу.
Более того, одной группы может оказаться мало, поскольку различия на этом не заканчиваются.
To burn чаще работает как правильный глагол.
To speed — как неправильный.
To prove — серединка на половинку.
А если уж идти до конца, то нужно проводить дополнительную разбивку по вариантам английского.
Скажем, в Британии сейчас несколько более популярна правильная форма to prove, а в Америке — неправильная.
ПУТЬ (НЕ)ПРАВИЛЬНОГО ГЛАГОЛА
Итак, to burn, to speed и to prove — это примеры глаголов c двумя наборами форм.
Но какой из них первичен — правильный или неправильный? В каком направлении двигались эти слова в последние полтора-два века?
Кто как.
To burn — от неправильных форм к правильным.
To prove — от правильных к неправильным.
To speed — сначала от неправильных к правильным, а потом от правильных к неправильным.
В общем, по этой дороге можно ехать в любую сторону — а в отдельных случаях даже кататься туда-сюда.
Итак, to burn, to speed и to prove — это примеры глаголов c двумя наборами форм.
Но какой из них первичен — правильный или неправильный? В каком направлении двигались эти слова в последние полтора-два века?
Кто как.
To burn — от неправильных форм к правильным.
To prove — от правильных к неправильным.
To speed — сначала от неправильных к правильным, а потом от правильных к неправильным.
В общем, по этой дороге можно ехать в любую сторону — а в отдельных случаях даже кататься туда-сюда.
SNUCK
Почему глаголы переходят из одной категории в другую?
То, что неправильные становятся правильными, закономерно.
Когда люди учат английский — как взрослые, так и дети — они сначала усваивают базовый принцип “добавляем -ed, чтобы получить прошедшее время”, а затем постепенно запоминают исключения[1].
Так что неправильный глагол должен постоянно быть на слуху, иначе он рискует утратить свои особые формы — их просто забудут. Именно поэтому раньше таких глаголов было как минимум в два раза больше. Произошёл естественный отбор: выжили наиболее частотные.
А вот появление новых неправильных форм — процесс хаотичный. Не всегда возможно установить, с чего это вдруг глагол стал вести себя не так, как другие.
Однако мы знаем, что как минимум некоторые из них возникли чисто по приколу. Например, snuck (прошедшее от sneak). Вот предложение, которое его породило[2]:
> He grubbed ten dollars from de bums an den snuck home. (отрывок из новоорлеанской газеты, 1887 год)
С тех пор прошло полтора века. За это время snuck не только перестал быть шуткой, но и начал доминировать над sneaked. По крайней мере, в Америке; в Британии sneaked всё ещё впереди, но разрыв стремительно сокращается.
Почему глаголы переходят из одной категории в другую?
То, что неправильные становятся правильными, закономерно.
Когда люди учат английский — как взрослые, так и дети — они сначала усваивают базовый принцип “добавляем -ed, чтобы получить прошедшее время”, а затем постепенно запоминают исключения[1].
Так что неправильный глагол должен постоянно быть на слуху, иначе он рискует утратить свои особые формы — их просто забудут. Именно поэтому раньше таких глаголов было как минимум в два раза больше. Произошёл естественный отбор: выжили наиболее частотные.
А вот появление новых неправильных форм — процесс хаотичный. Не всегда возможно установить, с чего это вдруг глагол стал вести себя не так, как другие.
Однако мы знаем, что как минимум некоторые из них возникли чисто по приколу. Например, snuck (прошедшее от sneak). Вот предложение, которое его породило[2]:
> He grubbed ten dollars from de bums an den snuck home. (отрывок из новоорлеанской газеты, 1887 год)
С тех пор прошло полтора века. За это время snuck не только перестал быть шуткой, но и начал доминировать над sneaked. По крайней мере, в Америке; в Британии sneaked всё ещё впереди, но разрыв стремительно сокращается.
(A)WAKE(N)
Ни один другой глагол не создаёт столько путаницы, как to wake.
Во-первых, он умудряется быть неправильным, правильным и ещё раз неправильным. Иначе говоря, у него три набора форм:
> wake — woke — woken (нынешний лидер)
> wake — waked — waked (вёл до середины XX века)
> wake — woke — woke (вечный аутсайдер, который тем не менее не сдаётся)
Во-вторых, он конкурирует с несколькими глаголами, которые имеют не только примерно тот же смысл, но и звучание:
> to waken (правильный)
> to awaken (правильный)
> to awake (те же формы, что и у to wake, но сначала идёт буква “а”).
Как же так — слова четыре, а значение одно? Должна же быть между ними какая-то разница.
Некоторые считают, что to wake — слово разговорное, а остальные три варианта — литературные.
> The verbs waken, awaken and awake have a similar meaning but are used in more literary contexts (Cambridge Dictionary)
Во многих случаях это действительно так.
К примеру, сравним начало фильма “Матрица” с началом второй кампании в “Старкрафте” (в этот момент игра знакомит нас со Сверхразумом, который управляет всеми зергами):
> Wake up, Neo…
> The Matrix has you…
> Follow the white rabbit.
> Awaken my child, and embrace the glory that is your birthright. Know that I am the Overmind; the eternal will of the Swarm, and that you have been created to serve me.
Если поменять глаголы местами, предложения станут звучать странно:
> Awaken, Neo…
> Wake up, my child, and embrace the glory that is your birthright.
Пафосное awaken диссонирует с остальными текстом, а wake up совершенно не готовит нас к сложной структурой и лексике.
(продолжение ниже)
Ни один другой глагол не создаёт столько путаницы, как to wake.
Во-первых, он умудряется быть неправильным, правильным и ещё раз неправильным. Иначе говоря, у него три набора форм:
> wake — woke — woken (нынешний лидер)
> wake — waked — waked (вёл до середины XX века)
> wake — woke — woke (вечный аутсайдер, который тем не менее не сдаётся)
Во-вторых, он конкурирует с несколькими глаголами, которые имеют не только примерно тот же смысл, но и звучание:
> to waken (правильный)
> to awaken (правильный)
> to awake (те же формы, что и у to wake, но сначала идёт буква “а”).
Как же так — слова четыре, а значение одно? Должна же быть между ними какая-то разница.
Некоторые считают, что to wake — слово разговорное, а остальные три варианта — литературные.
> The verbs waken, awaken and awake have a similar meaning but are used in more literary contexts (Cambridge Dictionary)
Во многих случаях это действительно так.
К примеру, сравним начало фильма “Матрица” с началом второй кампании в “Старкрафте” (в этот момент игра знакомит нас со Сверхразумом, который управляет всеми зергами):
> Wake up, Neo…
> The Matrix has you…
> Follow the white rabbit.
> Awaken my child, and embrace the glory that is your birthright. Know that I am the Overmind; the eternal will of the Swarm, and that you have been created to serve me.
Если поменять глаголы местами, предложения станут звучать странно:
> Awaken, Neo…
> Wake up, my child, and embrace the glory that is your birthright.
Пафосное awaken диссонирует с остальными текстом, а wake up совершенно не готовит нас к сложной структурой и лексике.
(продолжение ниже)
(продолжение поста)
Однако это не значит, что to wake никак не пересекается с другими вариантами. Вопрос не только в самом глаголе, но и контексте и даже субъективных предпочтениях. Иногда можно наблюдать, как люди в аналогичных ситуациях пользуются то одним словом, то другим.
В “Фактотуме” Буковски мы находим to wake и to awaken:
> I woke up in a room. I was alone.
> When I awakened in the morning it was very cold.
В “Тропике Рака” Миллера — to wake и to awake:
> The morning of the day he was to give his exhibition, Kruger awoke thoroughly disgruntled.
> Only, between the time he went to sleep and the time he woke up, his body was stolen.
В “Братстве кольца” Толкина — to wake, to waken и to awake:
> One morning the hobbits woke to find…
> ‘Black Riders!’ thought Frodo as he wakened…
> The thought of going had been heavy upon him from the moment he awoke…
Даже если в этом всём где-то сокрыта система, она слишком сложна, чтобы ей мог воспользоваться простой смертный.
По-моему, большинству людей достаточно держать в голове to wake и ещё один глагол по вкусу. Я для себя выбрал to awaken — он довольно популярный, и у него нет заморочек с формами.
Однако это не значит, что to wake никак не пересекается с другими вариантами. Вопрос не только в самом глаголе, но и контексте и даже субъективных предпочтениях. Иногда можно наблюдать, как люди в аналогичных ситуациях пользуются то одним словом, то другим.
В “Фактотуме” Буковски мы находим to wake и to awaken:
> I woke up in a room. I was alone.
> When I awakened in the morning it was very cold.
В “Тропике Рака” Миллера — to wake и to awake:
> The morning of the day he was to give his exhibition, Kruger awoke thoroughly disgruntled.
> Only, between the time he went to sleep and the time he woke up, his body was stolen.
В “Братстве кольца” Толкина — to wake, to waken и to awake:
> One morning the hobbits woke to find…
> ‘Black Riders!’ thought Frodo as he wakened…
> The thought of going had been heavy upon him from the moment he awoke…
Даже если в этом всём где-то сокрыта система, она слишком сложна, чтобы ей мог воспользоваться простой смертный.
По-моему, большинству людей достаточно держать в голове to wake и ещё один глагол по вкусу. Я для себя выбрал to awaken — он довольно популярный, и у него нет заморочек с формами.
Как вы бы поставили артикли?
Можете ли вы объяснить свой выбор?
Можете ли вы объяснить свой выбор?
Anonymous Poll
60%
the gap between the rich and the poor
10%
the gap between the rich and poor
30%
the gap between rich and poor