Закатное небо Марии

- Мария, может быть, поисповедуетесь?

- Нет, я не умею. Никто не научил. А потом не хотела. Гордая. Всегда правая во всем. Вот такая я. Я лучше вам жизнь свою расскажу.

В других обстоятельствах я бы разъяснил, чем исповедь отличается от разговоров о жизни, дал бы книжку «В помощь кающимся» и отпустил человека. Но не сейчас. Я слышал дыхание этой престарелой женщины. Завтрашнего дня для нее может не быть. И сестра ее молилась и плакала тут рядом, за дверью.

Мария простонала, пытаясь приподняться. Я немного помог, поправил подушку. Потом она посмотрела в окно. Там полыхало красивейшее крымское закатное небо. Исчерченное острыми углами низких облаков, оно изнутри светилось желто-розовым светом. Мария начала свой рассказ не для меня, для Неба.

- Родилась я в войну, в эвакуации. Мама говорила, болела я все время. Слабенькая, чудом выжила. Отец эвакуировался с заводом, токарь от Бога, а в сорок четвертом отпросился на войну.

Я подумал, какое сильное выражение «отпроситься на войну». Представил себе молодого парня с крошечной бледненькой девочкой на руках, которая отца больше никогда не увидит.

А Мария продолжала:
- Папа погиб в Будапеште. Люда - моя сестра только по маме. После войны мама еще раз замуж сходила. Отчима я помню. Он был неплохой человек, только война сделала из него глубокого инвалида, даже не телом - душой. Он мог полночи кричать, материться, бить посуду. Только мама могла его утихомирить. Обнимала и гладила как ребенка. Он умер от инфаркта, когда я поступила в педучилище, а Люда только третий класс закончила. Она хорошая, Люда, самая лучшая сестра. А потом я влюбилась и вышла замуж. Петя славный. Все умел руками делать. И электричество, и сантехнику, и пельмени. Сашенька у нас родился - всем на загляденье. Только беда случилась. Удалили мне женские органы из-за страшного кровотечения. Один-единственный у нас Сашенька был. Не знала я, что Бога благодарить надо. Счастье это было. Петя. Мамочка живая. Сестра. Сашенька… Умненький, добрый мальчик.

Слово «Сашенька» Мария произнесла со щемящим трепетом и сделала рукой такое движение, будто нежно погладила мягкие детские локоны. И потекла слеза, а потом еще и еще. Мутные больные старческие глаза источали влагу хрустальной чистоты. Я сел рядом и взял Марию за руку.

- Сашеньке было тринадцать, когда он сгорел на пожаре. Пожар был у соседей. А там двое близнецов - Витя и Митя, трехлетки. Он их подал в окно, а тут кровля обрушилась. И кончилось мое счастье. Петечка выпивать стал. А я потерялась - дышу, хожу, сама не своя. Я воспитательницей работала. Не смогла. Дети вокруг. Выучилась на оператора газовой котельной. Там, с железяками, полегче стало.

Мария все так же смотрела в окно. А закат становился гуще, плотнее. Кажется, и воздух в комнате уплотнился. Так бывает, когда разговор доходит до самого важного.

- Годы шли. В котельной оказалось, что у меня много времени для собственных мыслей. Это в детском саду носишься, забывая обо всем. А тут слушаешь гудение приборов, и мысли одолевают. И одолела меня мысль, как там поживают спасенные Сашенькой мальчики. Они ведь через пару лет с родителями в Ленинград уехали. Там у них сестра бабушки умерла, квартиру оставила. Тут-то дом не восстановили после пожара, во времянке ютились. Решила я в Ленинград на пару дней рвануть, оглядеться, на мальчишек посмотреть. Адрес мне их родственница дала. Старый дом, «сталинка» на Петроградке. Села я на лавочку у подъезда с книжкой. Хорошо, дождя не было. Увидела. Рослые, красивые мальчики лет десяти. Идут после школы с ранцами, что-то как взрослые обсуждают. Так тепло на сердце стало, будто у Сашеньки в гостях побывала. Не подошла. Вернулась домой. А на следующий день у Петечки моего инсульт случился.

Тут Мария закашлялась. Сестра из соседней комнаты зашла, дала попить, приподняла подушку. Я смотрел в окно. Небо было таким же эпическим, как и жизнь Марии, разворачивающаяся передо мной.

- У Петечки инсульт был плохой. Правую сторону парализовало, вместо речи - мычание и крики. Выхаживала. Друзья его помогали и сестра младшая. Сотрудники - и мои, и его - денежек собрали. Доктор хорошая нашлась, массажи и уколы делала. Полегче стало Петечке. Немножко рассаживаться стал. А тут девяностые годы показали, кто кому сват и брат. Закрылась мужнина мастерская. Моя котельная еле-еле дышала. Я взялась пирожки жарить и рядом с рынком продавать. Выжили потихоньку. Петечка умер через восемь лет. Похоронила, поплакала. И только тогда смогла в Ленинград поехать, на Витю и Митю полюбоваться, будто частичка Сашеньки моего в них. А там беда. Сидела-сидела под подъездом, долго сидела и потихоньку с их соседкой разговорилась. У их матери новый муж, бандит. Он мальчишек к себе прибрал. Они у него рэкетом и грабежами занимаются. Много соседка не знала, только боятся их люди, в спину клянут. Говорят, кто не с ними, тот уже в земле лежит, или в реке утоп. Девчонок несовершеннолетних насильничают. И помутился у меня разум. Темнота как зверь напала. Нечеловеческим криком заорала я. Будто медведица раненая. Так я кричала, что их соседка затащила меня к себе, капель мне налила. А потом на меня из графина воду вылила, я и умолкла.

Приглушенное рыдание доносилось от кровати. Только слез не было. Одна боль.

- Таисья Петровна, соседка, выспросила у меня все, а потом как гаркнет: «Ты подвиг сына обесцениваешь! Где написано, что ОН отвечает за грехи спасенных им людей? Сама в храм не ходишь, не молишься, а уже напридумывала себе всяких глупостей!» Чернота во мне спряталась, недалеко. Я поговорила еще с Таисьей Петровной. Вроде бы я чуть успокоилась и поторопилась уйти. Мешала мне эта женщина с ее моралистикой. Я вернулась на вокзал и там нашла человека, который сдал мне квартиру на неделю в том же районе, где жили близнецы. Я вынесла им приговор, смертный. Но сначала нужно было убедиться. Я как тень ходила по ларькам, где они хозяйничали. При мне они безжалостно били высокого худого осетина лет сорока. А потом он за ларьком лежал и харкал кровью. И тут я сделала немыслимое. Я с улыбкой подошла к ним, когда они курили. Назвалась тетей Машей и спросила, мол, хочу вкусными пирожками торговать. Они посмеялись, я сделала глупое лицо, посмеялась с ними. Они сказали, сколько надо платить и указали мне место.

Я слушал Марию и молился. Периодически она сильно кашляла. С этого момента я будто кино смотрел, причем в кино я был среди главных действующих лиц, никак не статистом. И Небо… Небо было рядом. Только руку протяни. И оно темнело.

- А потом я пошла в ломбард и заложила обручальное кольцо и вечером попозже пошла в санэпидстанцию. Я видела, что там был сторож. Не очень трезвому сторожу-пенсионеру я рассказала плаксивую историю, что у меня маленький внук, а крысы одолевают, и за хорошие деньги он вынес мне пакетик крысиного яда. Два дня я просто торговала пирожками. Хорошие, кстати, пирожки были. Витя-Митя заходили, угощались. Нагребли от жадности штук десять. На дармовщинку-то. И народ покупал. Но я ничего не видела. Только одна мысль: Сашенька за них жизнь отдал, а они пачкают эту землю. И я имею право отнять то, что сын мой дал им. На третий день я принесла шесть пирожков с крысиным ядом. Они отдельно лежали, получше завернутые, чтобы не перепутать и тепло сохранить.

- Вы их отравили? - не выдержал я неспешности такого драматического повествования.

Мария будто не слышала меня:
- Я с пирожками приходила часам к десяти. И до двенадцати распродавалась. А тут прихожу и вижу - что-то не так, половина ларьков закрыта, ящики в кучу свалены, стекла разбитые на земле. Мне сказали, что ночью была перестрелка. Человек восемь арестовали, среди них Витя-Митя. Тут и клиенты за пирожками зашли, а у меня руки дрожат. Распродала товар, хотела в мусорку кинуть отравленные пирожки, да увидела собак бродячих и понеслась быстрее на съемную квартиру. Раскрошила ядовитые пирожки на крошечные кусочки и в унитаз спустила. Остатки крысиного яда - туда же. А когда руки отмыла, легла спать и спала до следующего утра. Сашенька снился, маленький, ласковый.

Мария снова кашляла, тяжело, надрывно, но продолжала говорить:

- Вроде бы, освободилась я от черноты, уже никого не хотела убивать. Но не закончилась моя история. Приехала домой, а через полгода все мне про Витю-Митю взялись рассказывать. Одна наша землячка привезла сплетни из Питера. Дали близнецам по семь лет. А я смотрю и кажется мне, что меня осуждают, мол, вот, думали, сын твой герой, а он выродков распоследних спас. Каждому хотелось крикнуть в лицо, что герой мой мальчик, спас он деток, ангелочков белокурых, а их люди совратили, соблазнили, научили злому. Ведь правда, это люди их соблазнили? Они же ангелочками были, когда он горел, мальчик мой?

Далее началось невнятное бормотание и причитание:
- Сашенька, кровиночка… Деточка моя ненаглядная…

Время, как и жизнь, ускользали. Я сделал то, что было нужно. Я накрыл голову Марии епитрахилью, максимально склонился к ней и спросил тихонько:

- Каешься ли ты в своих грехах, Мария? Кайся! Твой сын стучит своей молитвой в твое сердце! Сам Господь стучится в твое сердце! Грешна ли ты, Мария? Каешься ли ты?

- Грешна… Каюсь… Простите меня все. И ты, Сашенька, прости. Спасибо, Господи, уберег. Самого плохого не сделала…

Я не ожидал, что речь ее будет настолько четкой. Я отпустил Марии ее грехи. Приложил к ее губам Крест и Евангелие. Последние сполохи мерцали в закатном небе. Вечер уходил в ночь и забирал тяготы дня. Бремя жизни Марии, что она взвалила мне на плечи своим рассказом, с разрешительной молитвой ушло. Приходили новые образы. Небо напоминало черничное варенье с пенкой.

Сестра Людмила стояла рядом и плакала, когда Мария силилась что-то сказать, а не смогла. Назавтра я ее причастил и пособоровал. После этого она замолчала на три дня. И умерла утром в воскресенье, когда в большинстве храмов звенела и все покрывала собой Божественная Литургия.

Слава Богу за все!
Священник Игорь Сильченков. Крым.

https://www.tg-me.com/silchenkovigor

Благоденственное и мирное житие, здравие же и спасение и во всем благое поспешение подаждь, Господи, рабу твоему Владимиру, и сохрани Его на многая лета!

Хор: Многая лета! Многая лета! Мноо-о-гая ле-е-е-та!

https://www.tg-me.com/silchenkovigor

Мои каналы (о.Игоря Сильченкова ) в соцсетях

Дзен/ Рутуб /Ю туб /ВКонтакте /
Телеграм/МАХ

Притча об отце и дочери

Приходит к отцу молодая девушка и говорит: – Отец, я устала, у меня такая тяжелая жизнь, такие трудности и проблемы, я все время плыву против течения, у меня нет больше сил. Что мне делать?

Отец вместо ответа поставил на огонь три одинаковые кастрюли с водой, в одну бросил морковь, в другую положил яйцо, а в третью насыпал зерна кофе. Через некоторое время он вынул из воды морковь и яйцо и налил в чашку кофе из третьей кастрюли.

– Что изменилось? – спросил он свою дочь.

– Яйцо и морковь сварились, а зерна кофе растворились в воде – ответила она.

– Нет, дочь моя, это лишь поверхностный взгляд на вещи. Посмотри – твердая морковь, побывав в кипятке, стала мягкой и податливой. Жидкое яйцо стало твердым. Внешне они не изменились, они лишь изменили свою структуру под воздействием одинаковых неблагоприятных обстоятельств – кипятка. Так и люди – сильные внешне могут расклеиться и стать слабоками там, где хрупкие и нежные лишь затвердеют и окрепнут.

– А кофе? – спросила дочь.

– О! Это самое интересное! Зерна кофе полностью растворились в новой враждебной среде и изменили ее – превратили кипяток в великолепный ароматный напиток.

Есть особые люди, которые не изменяются в силу обстоятельств – они изменяют сами обстоятельства и превращают их в нечто новое и прекрасное, извлекая пользу и знания из обстоятельств.

Блог свщ.Игоря С.

Ничто так не украшает юношу, как венец целомудрия и готовность вступить в брак чистым от всякого распутства. И жены будут им любезны, когда душа их наперед не узнает половой жизни и не будет растлена, когда юноша будет знать одну ту женщину, с которой он вступил в брак. Тогда и любовь бывает пламеннее, и расположение искреннее, и дружба надежнее, когда юноши вступают в брак с соблюдением этого правила. А то, что делается ныне, не брак, это просто денежная сделка, торговля. Если юноша и прежде брака растлился, и после брака будет смотреть на чужую жену, то, скажи мне, что пользы от брака?

От целомудрия рождается любовь, а от любви — бесчисленное множество благ.

Святитель Иоанн Златоуст

Блог свщ.Игоря С.

Сергий, дорогой, с Днем тезоименитства тебя!
Телу- здравия, а душе - спасения!
Многая и благая лета!
Обнял 🤗🤗🤗

Блог свщ.Игоря С.

Добрая совесть – это самое великое из всех благ.

Она – цена душевного мира и сердечного покоя.

Свт. Нектарий Эгинский

Блог свщ.Игоря С.

протоиерей Александр

Кто-то правильно сказал:
- В детстве время длилось долго, потому что оно нами не руководило.
Отсюда вывод:
- С каждым прожитым днем время движется все быстрее по причине нашей ему подвластности.
Сутки становятся короче и от Троицы до Покрова не 3-4 месяца, а мгновение летних дней.
Поэтому, в годах преклонных, рано просыпаешься не от бессонницы и болячек и не от понимания того, что утренние часы самые плодовитые, а из-за того, чтобы временем «поруководить»: секунды организовать, минуты использовать, часы продлить.
Зачем?
Так самый важный период жизни собственной тот, который ты переживаешь в данное время…

Блог свщ.Игоря С.

Мои каналы (о.Игоря Сильченкова ) в соцсетях

В Дзен

В Рутуб 

В ютуб

В Контакте

Телеграм

МАХ

Поздравляем нашего митрополита Тихона — с днем тезоименитства!

Многая и благая лета!

Блог свщ.Игоря С.