В своем труде «История животных» Аристотель писал, что братья наши меньшие несут в себе элементы «человеческих свойств и нравов», такие как «вспыльчивость или кротость, храбрость или трусость, робость или уверенность, веселый нрав или коварство, а их разум вполне можно описать как практичность и дальновидность».
Дженнифер Акерман, «Эти гениальные птицы»
Дженнифер Акерман, «Эти гениальные птицы»
❤6
Forwarded from Авва
Ищите человека, который будет смотреть на вас так, как кто-то, кто знает, что изображено на этой картинке, смотрит на нее 🙂
Это чья-то полная коллекция классической серии Лоуба (Loeb Classical Library). В этой серии уже больше 100 лет выходят все значительные книги древнегреческой и древнеримской цивилизаций. В каждом томе оригинал на левой странице раскрытой книги, английский перевод на правой. Зеленые книги - латинский язык, красные - древнегреческий. Видимо, хозяин поставил их в хронологическом порядке издания, поэтому цвета так чередуются.
Только малую часть этих книг за последние годы можно купить у издателя. Для того, чтобы собрать все это, кто-то хорошо постарался и прошерстил букинистические магазины, в интернете, а может и не только.
У этой серии интересная история, я прочитал несколько статей о ней не так давно. Джеймс Лоуб был американским евреем из банкирской семьи, но его страстью была классическая филология. Он получил образование классициста в Гарварде, но путь к карьере профессора-классициста был в то время в Америке закрыт для еврея (и вообще любого приверженца нехристианской религии). Он вошел в семейное дело, но не оставил любви к филологии, и в 1911 году основал серию "библиотека Лоуба", а в 1930-х после его смерти по завещанию она перешла к Гардвардскому университету.
Любопытно, что первые десятки лет ее существования ученые филологи-классицисты относились к этой серии чаще с подозрением или даже неприязнью. Они считали ее зряшной и даже вредной затеей, и лишь постепенно она завоевала высокую репутацию и статус. Если хотите, попробуйте догадаться, почему классицисты, всю жизнь клавшие на изучение греческих и латинских авторов, могли считать издание таких книг - компетентно отредактированных, с общедоступным оригинальном текстом и переводом - вредным делом. Я бы вряд ли догадался до того, как прочитал. Спойлер следует немедленно в следующем абзаце.
По двум причинам. Во-первых, говорили одни, наличие перевода "гипнотизирует" читателя, отвлекает его и мешает ему заставлять себя читать древнегреческий/латинский текст, как полагается. Во-вторых, само наличие таких книг в какой-то мере "убивает" рынок для по-настоящему важных, академических критических изданий этих авторов (где есть только оригинал и тонны комментариев, примечаний и версий разных манускриптов). Чтобы такие издания могли себя коммерчески оправдать, нужно, чтобы их покупали в том числе хотя бы иногда обычные люди, которые хотят похвастаться "Платоном в оригинале" у себя на полке - но если есть более дешевое издание Лоуба да еще и с переводом, они предпочтут его.
Не знаю, насколько оправданы были эти опасения. Так или иначе, постепенно библиотека Лоуба доказала себя и приобрела культовый статус. И все же полный набор всех томов - редкая вещь, даже в больших университетских библиотеках.
Это чья-то полная коллекция классической серии Лоуба (Loeb Classical Library). В этой серии уже больше 100 лет выходят все значительные книги древнегреческой и древнеримской цивилизаций. В каждом томе оригинал на левой странице раскрытой книги, английский перевод на правой. Зеленые книги - латинский язык, красные - древнегреческий. Видимо, хозяин поставил их в хронологическом порядке издания, поэтому цвета так чередуются.
Только малую часть этих книг за последние годы можно купить у издателя. Для того, чтобы собрать все это, кто-то хорошо постарался и прошерстил букинистические магазины, в интернете, а может и не только.
У этой серии интересная история, я прочитал несколько статей о ней не так давно. Джеймс Лоуб был американским евреем из банкирской семьи, но его страстью была классическая филология. Он получил образование классициста в Гарварде, но путь к карьере профессора-классициста был в то время в Америке закрыт для еврея (и вообще любого приверженца нехристианской религии). Он вошел в семейное дело, но не оставил любви к филологии, и в 1911 году основал серию "библиотека Лоуба", а в 1930-х после его смерти по завещанию она перешла к Гардвардскому университету.
Любопытно, что первые десятки лет ее существования ученые филологи-классицисты относились к этой серии чаще с подозрением или даже неприязнью. Они считали ее зряшной и даже вредной затеей, и лишь постепенно она завоевала высокую репутацию и статус. Если хотите, попробуйте догадаться, почему классицисты, всю жизнь клавшие на изучение греческих и латинских авторов, могли считать издание таких книг - компетентно отредактированных, с общедоступным оригинальном текстом и переводом - вредным делом. Я бы вряд ли догадался до того, как прочитал. Спойлер следует немедленно в следующем абзаце.
По двум причинам. Во-первых, говорили одни, наличие перевода "гипнотизирует" читателя, отвлекает его и мешает ему заставлять себя читать древнегреческий/латинский текст, как полагается. Во-вторых, само наличие таких книг в какой-то мере "убивает" рынок для по-настоящему важных, академических критических изданий этих авторов (где есть только оригинал и тонны комментариев, примечаний и версий разных манускриптов). Чтобы такие издания могли себя коммерчески оправдать, нужно, чтобы их покупали в том числе хотя бы иногда обычные люди, которые хотят похвастаться "Платоном в оригинале" у себя на полке - но если есть более дешевое издание Лоуба да еще и с переводом, они предпочтут его.
Не знаю, насколько оправданы были эти опасения. Так или иначе, постепенно библиотека Лоуба доказала себя и приобрела культовый статус. И все же полный набор всех томов - редкая вещь, даже в больших университетских библиотеках.
❤🔥15❤4👏2
Тем летом я ела только белое и, по сути, питалась хлопьями, тостами, кашами и оладьями на завтрак, обед и ужин. В дни, когда допускалась несухая пища, белыми также считались яичница и омлет. Однако в разные дни яйца могли считаться белой едой, а могли и не считаться, и понять это можно было, только подержав яйцо в руке. Такая маленькая, но реальная радость: я, взрослый человек, могла решать, никому ничего не объясняя, считалось ли яйцо белым и, следовательно, съедобным, или не считалось. И никто не посмел бы сказать мне, что я выпендриваюсь.
Виктория Ллойд-Барлоу, «Маленькие птичьи сердца»
Виктория Ллойд-Барлоу, «Маленькие птичьи сердца»
❤12🤔1
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
доброе субботнее без пяти час дня💟
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
❤🔥10😁7
Однако блаженство сенсорного опыта, не слишком яркого, не слишком блеклого, – редкий дар, и за него я готова платить любую цену. Когда окружающая среда нарезается на удобоваримые кусочки, я обретаю целостность. Теплица открывается мне деликатно, по крупицам сообщая информацию о себе. Я живу ради этого морфиноподобного покоя, ради знания, что он доступен мне каждый день. Если громкий шум или искусственное освещение не причиняют вам боль, вы не поймете, какое высшее облегчение приносит тишина и темнота. Мне хорошо знакомы оба состояния; я научилась жить в хаосе и ждать наступления благословенной тишины, зная, что рано или поздно она придет.
Виктория Ллойд-Барлоу, «Маленькие птичьи сердца»
Виктория Ллойд-Барлоу, «Маленькие птичьи сердца»
❤3