Спокойно к этому отношусь. В Большом танцевали гениальные ленинградки Галина Уланова и Марина Семенова. Там же стали суперзвездами выпускницы Академии Вагановой Ольга Смирнова и Евгения Образцова. Светлана Захарова начинала в Мариинском, Элеонора Севенард училась на улице Росси. Почему же тогда в Петербурге не может быть балерины с московским темпераментом? Петербургскую школу я перенимала у педагога академии Татьяны Александровны Удаленковой, Мариинскую исследую со своим репетитором в театре Татьяной Геннадьевной Тереховой.

Я не такой человек, который будет оставаться в границах. Да и границы сейчас сдвигаются — думаю, понятие амплуа перестает быть актуальным. В этом сезоне я дебютировала в «Баядерке» в партии властной Гамзатти, несмотря на то что много лет выходила только в роли отчаянной влюбленной Никии. Да, ломать стереотипы — опасно. Если не получится, тебя заклеймят, даже если ты прима. Но я сознательно иду на это: сегодня важна многозадачность, и балет — не исключение. Только так ты сможешь расти как артист.

«Окончание концертного сезона дает редкую возможность, идя навстречу пожеланиям слушателей, организовать большее количество «органных» экскурсий: в июле их будет более 20, в августе — снова единичные. Причем, по сути экскурсии июля станут «энциклопедическими»: они, помимо рассказа об устройстве органа и мини-концерта, включат в себя и обзорную экскурсию (с посещением «царских комнат»), и осмотр выставки «Возвращение», посвященной жизни Филармонии в Ленинграде и Новосибирске в годы Великой Отечественной войны, — отмечает замдиректораПетербургской филармонии по просветительской деятельности и внешним коммуникациям Юлия Кантор.

Нет смысла решать проблему только этого человека, потому что эта проблема — всегда комплексная. Все окружающие: родители, супруги, сестры с братьями, бабушки и дедушки, даже дяди с тетей должны понимать, как жить. Можно, даже необходимо, обращаться к специалистам (психиатру-наркологу, психологу), равным консультантам (то есть людям, которые имеют успешный опыт лечения и делятся им), сотрудникам помогающих организаций, которые знают, как помочь и умеют это делать. Тогда у всего этого процесса будет смысл и результат.

1. Признать проблему сразу. Не ждать, пока человек очнется. Чем раньше обратитесь к специалистам, тем выше шансы прийти к ремиссии.
2. Меняться всем вместе. Если жена покрывает, а мать продолжает давать деньги на покупку запрещенных веществ или водит по сомнительным лекарям — это созависимость, от которой также нужно уходить, с ней нужно работать.
3. Выставить границы. Помогать — не значит решать за человека. Если он не чувствует свою ответственность в процессе выздоровления, усилия напрасны.

Рекомендую школу независимости Валентины Новиковой — у нее много материалов по теме. И все они основаны на практике, полученной в России, в Петербурге.

Из фильмов — «Зеленая карета» 2015 года с Мерзликиным. Меня он, например, удивил. В картине правдиво показано, что происходит в семье, где появились запрещенные препараты, где родители забывают, что у них кроме работы и своих забот есть дети. Короткометражный немецкий мультик «Сгустки» 2014 года. Мне показал его младший сын. Очень простая, но абсолютно понятная аллюзия. Главный герой — нелетающая птичка киви, которая нашла краткосрочный способ почувствовать полет.

У меня были хорошие учителя — Хитрук, Назаров, Норштейн. Я умею чувствовать, как удер­живать подвешенное состояние — тот самый саспенс. Зрителю интереснее смотреть, ког­да что-то ужасное только предстоит, а не уже произошло. Я вообще делал детский триллер. […] У меня в «Лунтике» местами зловещая музыка, темновато, а иногда — откро­венно страшно. Но дети любят страш­ное. Мы друг другу в детстве рассказы­вали не про Колобка, а про синие руки, которые тянутся из стены и душат.

Конечно! Это вечная, хрестоматийная исто­рия: есть или сошествие в Ад, или поиск дома, одиссея. По сути, в искусстве всего две темы — любовь и смерть. Остальное крутит­ся вокруг них. Узнаваемость и архетипич­ность на примере чего-то, казалось бы, несе­рьезного, упрощенного и дали такой мощный залп: никто не ожидал от детского «Лунтика» взрослого кино!

То, что жизнь непроста, мы показываем и в «Лунтике». И Миядзаки это, конечно, тоже делает. Но все обязано закончиться хорошо, пото­му что всегда должна оставать­ся надежда. Как у взрослых, так и у детей.