Что происходит с нашей агентностью после переезда? Как меняются способы близости, если большую часть времени мы живём «сквозь интерфейсы технологий»? Может ли самоорганизация вернуть чувство принадлежности там, где большие институции нас не видят? Эти вопросы стали фокусом выставки Baby Alone in Babylone, которую в мае 2025 года представили в Galerie Floréal Belleville (Париж) кураторы Алина Лутаева, Анжелика Урусова и Яся Миненкова. Тринадцать художников размышляли об этом через личные архивы, ироничные дистопии и перформативные гадания, где переезды превращаются в картографию отношений, а глитч — в способ помнить. О том, как строится общность «на бегу», почему ошибка порой продуктивнее идеала и как самоорганизация становится «искусством практического доверия» — кураторы говорят в беседе с исследовательницей Лерой Новицкой.

https://spectate.ru/baby-alone-in-babylone/

«Тусовка существует в "ускользании": она возникает, когда все встречаются, потом распадается и снова стихийно формируется в контрапункте. Важно поддерживать этот процесс, чтобы он происходил постоянно. Поэтому у таких событий очень большая социальная роль. Не только в том, чтобы мы порадовались встрече, но и в том, чтобы возвращать тусовку в форму — в сообщество».

Раз за разом в профессиональной среде звучит приговор: критика на грани, давно пребывает в кризисе и вот-вот умрёт. Эти разговоры стали почти ритуалом: целая сфера деятельности превратилась в пожилого родственника, которого хоронят десятки раз, но он живее всех живых.

Но что лежит в основе всех подобных дискуссий? Коррупция, усталость, отсутствие утопии и денег, искусство без авангардной задачи — набор тейков всегда одинаковый. Но каждая «терминальная стадия» оборачивается возрождением — в форме мета-рефлексии, партизанских жанров и иронии над моральным газлайтингом.

Чтобы подробнее расследовать это «чисто английское убийство» критики, мы обратились к авторам, кураторам и культурным работникам с простым вопросом. Зачем жанру снова и снова устраивают похороны — и о чем нам это говорит?

https://spectate.ru/fin-de-critique/

Участники: Виктор Мизиано, Валентин Дьяконов, Виталий Никитин, Никита Тарасов, Юлия Тихомирова, Иван Стрельцов, Юлия Лежнина, Артем Пичугин, Анастасия Хаустова

Издательский проект «Лёд» @led_project выпустил книгу историка западной философии и философского антрополога, создателя канала «Выхинская критика французской мысли» @derrunda Олега Деррунды «Эстетика распада. Киберпространство и человек на краю фаусина». Эта книга о человеке, ищущем смысл в эпоху цифрового ускорения и технокультурного переизбытка. В ней прокладывается философский путь от абстрактного будущего — киберпанковских мегаполисов, цифровых архивов, новых мифов — к личному, экзистенциальному опыту. Публикуем из книги фрагмент, посвященный инверсии искусства и жизни.

https://spectate.ru/derrunda/

«Рука, тянущаяся лезвием к сердцу культуры, ворошит взволнованную ткань. Багровые глитчи обступают пальцы каскадом тронутых руин кода. Мы именуем такие следствия неисправностей артефактами. Ошибкой естественного происхождения в неестественной симуляции. Я вижу то, чего нет, что заслоняет и без того отсутствующую пустоту. Мысль совершает пируэт, как тело — кульбит: зрачок поворачивается вспять, видя меня оказавшимся здесь. Кроме этого нет ничего».

Публикуем эссе Алексея Смоляка, в котором «Космополис» Дона Делилло, философии Делёза-Гваттари, Жоржа Батая и Жана Бодрийяра взаимно прочитывают друг друга, разбегаясь в разные стороны по линиям сексуальности, трансгрессии и смерти.

https://spectate.ru/cosmopolis/

«Можем ли мы сказать, что субъект и цивилизация вообще определяются своими способами осмысления, кодирования эротизма и смерти? Ведь действительно, формирующие мировоззрение миф (в широком смысле) и религия всегда основаны на некой структуре жизни/смерти и призваны во многом сублимировать страх смерти; в то же время биологическая воспроизводимость и конечность человека организуют порядок экономического обмена, равно как и порядок многих культурных практик. В основе этого обмена и этих практик зачастую лежит структура запрета, в которой эротическое, будучи крайним проявлением удовольствия, и смерть, будучи крайним проявлением разрушения, подпадают под табу как непроизводительные траты и профанно перекодируются в идеологических целях».