Публикуем лекцию Дмитрия Хаустова @dima_cabre о «чёрном пантеизме» Жоржа Батая и Вальтера Беньямина, явленном через ужас природы.

https://spectate.ru/black-pantheism/

«В своем критическом эссе о батаевском «Внутреннем опыте» Жан-Поль Сартр назвал философию Жоржа Батая «чёрным пантеизмом» (отличая его от «белого пантеизма» Спинозы). В этом подразумевался тот интерес Батая к животной природе и к низкому материализму, который проявляется только в самых чудовищных, отвратительных и ужасных явлениях естественной жизни. Напротив, друг Батая 1930-х годов Вальтер Беньямин отшатывался от ужаса природы в сторону скрытой по ту ее сторону «божественной» истины, и подобная противоположность двух этих во многом столь близких мыслителей, в особенности рассмотренная через призму теории их философского «наследника» Джорджо Агамбена, способна пролить свет одновременно и на материализм Батая, и на мессианизм Беньямина».

Прямая ссылка на подкаст на Youtube.
Другие лекции Дмитрия Хаустова лежат на его бусти.

В издательстве SOYAPRESS @soyapress готовят к выпуску книгу «Театр целиком. Заметки о режиссуре» Бориса Юхананова, режиссера, продюсера, художника, педагога и художественного руководителя Электротеатра Станиславский. В сборник вошли избранные манифесты, лекции и заметки о театре, видео и кино, охватывающее более сорока лет работы Юхананова. Публикуем из сборника доклад, в котором режиссер проводит тонкие различия между видео-оком и видео-телом, компьютерным и естественным видео, импровизацией и спонтанностью, которые в итоге складываются в его личную теорию видеорежиссуры.

https://spectate.ru/video-directing/

«Статика остается, нет чувств. Мир лишен чувств, и в этом смысле он статичен. Ибо душа и дух не участвуют здесь в движении формы. Это и есть стиль. Путь, на котором машина соединяется с человеком — это стиль. Соответственно возникает новая органика. Человек-актер, играющий в этой зоне, должен вести себя по законам этой зоны. (Может быть, компьютерное видео обречено на самое себя.) В работе с машиной человек приручается машиной, обучается машиной и как бы практически порабощается ею. Новая ритмика. Сознание компьютера. Машина отрабатывает человека. Кстати, и авангарду наконец придается движение. Манипуляция ритмами, работа внутри спектра. Мир символизированных смыслов. Невозможность органических ритмов. На этой территории человек встречается со смертью».

А в субботу, 26 июля в 18:00 Электротеатр Станиславский @electrotheatrestanislavsky и книжный магазин «Фламмеманн» @flammemann организуют презентацию книги, на которую можно зарегистрироваться по ссылке.

Публикуем эссе искусствоведа и философа Ульяны Аввакумовой о политической теологии Джорджо Агамбена, прочитанной через призму фильма грузинского режиссера Тенгиза Абуладзе «Покаяние», в котором история художника Варлама Аравидзе оказывается не только отражением катастроф ХХ века, но и тревожным комментарием к настоящему.

https://spectate.ru/abuladze/

«Арест Сандро и возвышение Варлама знаменуют переход к открытому чрезвычайному положению. "Режим есть режим", — говорит Варлам, демонстрируя логику безличной машины власти, требующей абсолютного подчинения и поиска врагов даже там, где их нет. Варлам сам решает, кто враг, кто друг, кто достоин жизни, а кто — смерти или забвения. Его слово становится законом, отменяющим все прочие законы. Любой — по признаку фамилии, неосторожного взгляда, случайного слова — может быть объявлен врагом и низведен до статуса "голой жизни»" Сцена с подвешенным в куполе церкви Сандро, чья поза отсылает к распятию под звуки "Оды к радости", и последующий взрыв храма — мощнейшие образы уничтожения как человеческого достоинства, так и трансцендентного измерения бытия во имя торжествующей имманентности режима».

Глеб Сегеда @fatwax перевел сборник «Святилище звуков» писателя и музыканта Андреаса Буркхарда, который называет свои тексты донкихотским фикшеном. Оглушенный «Святилищем» Фолкнера, он решает отомстить автору и переписать его детище методом нойз-инверсии. На выходе получается полифонический объект, где текст устроен по принципу обратной перемотки — начинается он с тридцать второй главы и заканчивается вводным эссе, которое мы и публикуем.

https://spectate.ru/sanctuary/

«Постчеловеческий авангард (нечеловеческий и бесчеловечный) не означает устранения человека из искусства. Он призывает к обновлению вопроса об искусстве как таковом, и его необходимости. Оттеснение объективированного к исследованию объектности, к кантианскому ноуменальному. Не искусство ради искусства, а возвращение к вопросу об объекте, вещи в себе. Искусство, как жизнь и жестокость, — это процесс, который изначально скрыт в отношениях между объектами. Что означает семплирование данных, причем не из готовых произведений искусства, а из самого шума, окружающей среды? Быть жертвой сокрушительного качества шума — это слишком человеческое. Искусство должно стать акустической экологией».

Иллюстации к материалу подготовила Кристина Ева. Полную версию сборника смотрите по ссылке внутри материала.

Эмокиды и реперы, готы и панки, Bravo и Cool, сходки и музыка, которая до сих пор трогает сердца инфантильных миллениалов — Лена Ека написала эссе обо всем, что составляет нарицательный «дветысячиседьмой», и о том, что от него осталось.

https://spectate.ru/give-me-back-my-2007/

«Миллениалы постсоветского пространства взрослели в то время, когда старая идеология уже лежала в руинах, а новая еще не успела обзавестись гайками. Возможно, именно поэтому пик популярности молодежных субкультур пришелся на вторую половину нулевых, когда не носившие красных галстуков и не испытывавшие недостатка в свободе самовыражения подростки начали искать себя и "своих". Конечно, многие в то время имели слабое представление о "тру" и "не тру". Девушки с черными губами прогуливались между кладбищенских оградок с голосом Вилле Вало в наушниках, юные панки предпочитали "Короля и Шута" одиозному Панову, а мальчики в широких штанах понятия не имели, кто такой Александр Астров. До конца нулевых интернет оставался редким удовольствием для жителей небольших городов, поэтому нужную информацию находить было довольно сложно».

Это текст из второго номера независимого журнала о современном российском искусстве «ПРОСТРАНСТВО» @prstrnst под общей темой «Исчезнувшее». Поддержать издание номера вы можете поучаствовав в краудфандинге по ссылке.

Издательский проект «Лёд» @led_project выпускает книгу итальянского философа Джорджо Агамбена, который анализирует жизнь и творчество одного из величайших поэтов Европы — Фридриха Гёльдерлина. Публикуем из нее фрагмент, в котором Агамбен реконструирует философию Гёльдерлина, схваченную в ее напряжении между своим и чужим, между Германией и Грецией, между политикой и поэтикой — словом, в том динамическом противоречии, в котором берет исток как поэзия (как ускользающее «бытие вне позиции»), так и легендарное «безумие» Гёльдерлина, который решился испытать этим противоречием свою собственную жизнь.

https://spectate.ru/agamben-holderlin/

«Философия рождается в ту секунду, когда отдельно взятые личности осознают, что больше не могут ощущать себя частью некоего народа; поскольку народа, к которому поэты, как они сами считали, могут обращаться, больше не существует или он стал для них чем-то чуждым или враждебным. Философия — в первую очередь — это изгнание человека из среды себе подобных, ощущение себя чужестранцем в городе, где этому человеку довелось жить и где он, несмотря ни на что, продолжает обитать, упорно кляня отсутствующий народ».

В Ad Marginem вышла книга «Волга. Русское путешествие» Гейра Поллена — преподавателя норвежского, много лет жившего в России, который собрал путевые и краеведческие заметки о волжских городах от Углича до Самары. Независимый исследователь и экономический историк Николай Канунников @nikogde через призму книги сложил свой травелог-палимпсест: о реках, ландшафтах и истории.

https://spectate.ru/volga-volga/

«История как непрерывность быта стала рекламным сторителлингом: какая работа о прошлом не написана как увлекательный нон-фикшн или рассказ, который можно ловко вспомнить за беседой? В общем-то это неплохо: дорогого стоит чувство туриста по римским развалинам или брошенным помещичьим усадьбам. Они свидетельствуют, что времена все-таки кончаются, и мы не всегда наследуем им. Туризм потому достойная форма капиталистического образа жизни — она признает, что современность не извечна и подглядывает за ширму маркетинга и потребления, чтобы одним глазком увидеть древнюю фреску».

В издательстве Европейского университета @eupress вышла книга историка искусства и куратора Андрея Шабанова «Введение в институциональную историю искусства: академия, выставка, музей в Европе в Новое время». В ней комплексно рассматривается история становления и модернизации институций, влиявших на художественное образование, создание предметов искусства и их дальнейшее обращение в европейском обществе XVIII — начала XX века. Публикуем из книги фрагмент о становлении современной выставочной системы.

https://spectate.ru/institutional-history/

«Не последнюю роль в формировании и процветании этих частных выставочных инициатив сыграла система "дилер — критик", возникшая в последней трети XIX века. Эту систему легко представить, поскольку мы в ней живем до сих пор: галереи современного искусства — основа сегодняшней арт-сцены, ее выставок и рынка. Но то, что стало общим местом с середины XX столетия, было новшеством веком ранее. Коротко говоря, система "дилер — критик" являлась реакцией рынка на ослабление академической системы. Среди ключевых факторов, приведших к упадку последней, Уайты указывают на недостаточность ресурсов для ее поддержания и перепроизводство художников».

Судебно-медицинская экспертка и писательница Ольга Фатеева проводит сравнительный анализ фигур француза Шарля Бодлера и немки Герты Мюллер — она сталкивает между собой их поэзию, так далеко отстоящую во времени, контексте, окружении, языке, и, наконец, гендерной идентичности. Однако есть между ними что-то общее — особое отношение к вещности и перформативная амбивалентность.

https://spectate.ru/baudelaire-muller/

«Хлеб и кукуруза свистят; поезда едут через живот, где может поселиться кто угодно; тела разъяты на ящики, но это не великолепный шкаф-грудь прекрасной женщины Бодлера, а Венера Милосская с ящиками Сальвадора Дали; у девочки не хватает мизинцев на ногах, а у её матери два лишних пальца; папа повесился на усах, хотя ему купили галстук впрок, а он теперь висит картиной на стене, полицейские выкинули человека в окно; родинки спят на небе, на подбородках растут шахматные доски и мех, но заканчивается всё одинаково: "а тот кто ватой ему щёки // набил служителем зовётся // из похоронного бюро", — и абстрактные понятия накапливают "конкретный, едва ли не вещный облик" (Мюллер, про даму). Зарисовки, ситуации, истории каждого стихотворения сплетаются в единый сюжет, закрепляются структурно и композиционно в книге целиком, где Мюллер скрупулёзно исследует мир, но, если у Бодлера единый мир его циклов это планета и вселенная, расширяющаяся и пульсирующая в пределах антитез выси и глубины, небесного и земного, человеческого и божественного, живого и мёртвого, то у Мюллер это строго контурируемое местечко, зажатое в границах скованной, угнетённой человеческой жизни / смерти».

Художественный критик Мария Любимова написала эссе о том, как города из замкнутых и определенных пространств превращаются в нестабильные транзитные зоны: мигрополисы, фрипорты, дженерики. Символом новых «не-мест» становится аэропорт — переходное пространство, где время течет по-своему, а границы — территориальные, национальные, экономические — растворяются. Как при этом трансформируется искусство — лишенное места и зависшее в бесконечном перелете — читайте в материале.

https://spectate.ru/transit/

«В индустриальную эпоху, с переездом галерей в джентрифицированные фабрики, яркий свет, обилие воздуха и белые стены исключили всё то, что мешало восприятию картин. Перестав быть исключительно украшением, они стали медиумом, срастаясь с пространством (таким же медиумом) "белого куба". Галерея повторила судьбу рамы, снова став разрывом, обрамляющим искусство, отгораживая его от окружающего мира, еще одной транзитной зоной для искусства и художника. И если в прошлом картина была самодостаточным высказыванием художника, то теперь она используется галерей в качестве частички смысла. То есть галерея стала инструментом контроля, верифицирующим любое искусство. Последнему порой сложно проникнуть в галерею, если оно чужеродное в отношении замысла куратора».

Издательство Европейского университета @eupress выпустило книгу российского и американского искусствоведа Нины Гурьяновой «Эстетика анархии: Искусство и идеология раннего русского авангарда», в которой ранний русский авангард (1910-1918) рассматривается как самостоятельное движение, а не как переходный этап на пути к конструктивизму 1920-х. Для Гурьяновой эстетика анархии — это искусство без правил, трансформация устоявшихся практик, разрушение традиционных границ изобразительных искусств, вызов условностям своего времени. Публикуем фрагмент о футуристической книге как идеологическом объекте.

https://spectate.ru/book-ideology/

«В каком-то смысле русские футуристы были в своем искусстве анархистами, но анархистами, которые вместо бомб бросали книги. Эта анархическая антиканоничность раннего русского авангарда была не столько попыткой эпатировать буржуа, сколько способом познания, новой эпистемологией, сознательным расширением художественного пространства путем уничтожения эстетических клише (даже внутри самого авангардного движения). В манифесте "Слово как таковое" Крученых и Хлебников пишут: "Нас спрашивают об идеале, пафосе. Ни хулиганство, ни подвиг, ни фанатик, ни монах, — все Талмуды одинаково губительны для речетворца, и остается всегда с ним лишь оно, слово как таковое"».

Искусственный интеллект схлопывает время постпродакшена до времени потребления контента, а значит нивелирует весь труд монтажеров, колористов, звукорежиссеров и других «невидимых» работников культурной индустрии. Как это трансформирует профессию и влияет на диспропорцию между усилием создателя и зрительским восприятием — читайте в эссе культуролога Никиты Колобова.

https://spectate.ru/postproduction/

«Современный конвейер культурной индустрии производит пространственно зафиксированные объекты-призраки: видеофайлы, посты, сторис. Их бытие измеряется секундами удержания взгляда, микро-интервалами между свайпами. Исходная асимметрия, описанная в "Комментариях к искусству" Борисом Гройсом как колоссальный дисбаланс "временных затрат создающего по отношению к смотрящему", достигла в постпродакшене массового контента своего апогея. Монтажер, неделями вытачивающий 15 секунд виральности из хаоса сырья; колорист, доводящий до нейрофизиологического абсолюта каждый кадр Reels; звукорежиссер, шлифующий микросекунды аудио для идеального попадания в дофаминовые петли — их труд был глубинной онтологической тенью».

Рядовой и повседневный звук кашля сегодня стал заряженным социальным сигналом, разрывающим публичное пространство и вызывающим воспоминания о пандемии. Это обостряет нашу чувствительность к Другому, превращая телесный рефлекс в маркер уязвимости, отчуждения и контроля. Диалогическое эссе Яси Миненковой и Яниса Прошкинаса @privetizpompidu — это размышление о звуке кашля, разворачивающееся согласно блюзовому композиционному приёму «call & response»: последовательности различных фраз, построенных как музыкальный диалог. Каждый элемент разговора художника и куратора — от звука до визуальных интервенций — становится полем для переосмысления роли звука в эпоху постковида.

https://spectate.ru/post-covid-blues/

«Рассматривая звук в контексте выставочных практик, мы можем говорить о субъективной направленности звука как опыта, выходящего за рамки материальности объекта. Неоднозначные звуки могут вызывать яркие образы и интерпретации, побуждать зрителей делиться опытом. Этот процесс вслушивания способен создавать чувство общности среди тех, кто взаимодействует с произведением. Звук побуждает нас подниматься на другие уровни восприятия, которые, даже не будучи напрямую связанными с объектом или источником, формируют определённую "звуковую ситуацию"».

Словосочетание «лиминальные пространства» используется в основном для именования соответствующей интернет-эстетики, однако исследовательница Алина Машкина рассматривает этот феномен шире в попытке добраться до онтологической сути заложенной в нем пограничности.

https://spectate.ru/liminal-places/

«Можно было бы сказать, что лиминальные пространства отображают "пустоты" социальной жизни, при этом их продуктивность ("промежуточные пространства") или непродуктивность ("остаточные области") может варьироваться: примечательно то, что они представляют собой как бы "осадок" самой структуры места, порожденный в свою очередь повторяющимися процессами воспроизведения, однако не сводимый к наиболее твердым частям в виде архитектурных составляющих. Их можно было бы сравнить с тавтологиями, о которых говорил Витгенштейн: они отражают логическую структуру, но им не соответствует какое-либо положение дел — сохраняют (иногда частично) пространственные атрибуты социальных процессов, но не служат для их продуктивного воспроизведения (временно или постоянно)».

В оформлении использованы скриншоты из фильма «Backrooms. Enderman» режиссеров братьев Кононовых (2025), доступен на Youtube.

Публикуем перевод комментария Питера Вульфиндейла к «Капиталистическому реализму» Марка Фишера, в котором автор разбирает эстетику существования Канта и «подлинность» Хайдеггера, теорию желания Делёза-Гваттари и этику радикальной автономии Фуко, а также оппонирует современному постгуманизму с целью создать проект превращения личной этики в этику коллективную в качестве обещания «подлинного политического рационализма».

https://spectate.ru/comments-on-capitalist-realism/

«Как демонстрирует Марк, гедоническая депрессия требует такого рода социального анализа, именно потому, что актуальные подходы к ее лечению (наряду с другими популярными расстройствами, такими как дислексия и СДВГ) базируются скорее на индивидуальном понимании природы этого явления, а не на понимании ее в качестве явления, за которым стоят более общие социальные причины. Точка зрения Марка предельно ясна: очевидно, что подобные расстройства имеют неврологическую конкретизацию и, следовательно, могут подвергаться лечению в индивидуальном порядке (и часто фармацевтическому), но то же самое можно сказать и обо всех прочих наших поведенческих особенностях. Хитрость заключается в том, чтобы уметь отличать те из них, причины которых лежат в области подлинных биологических патологий (которых, очевидно, существует целое множество), от тех, чьи причины лежат в области патологий социальных механизмов, которые вместе с механизмами биологическими конституируют автономную рациональную субъектность. Моё дополнение к данному тезису, к которому вел этот длинный экскурс в структуру практической рациональности, заключается в развернутом объяснении распространенности гедонической депрессии как патологии субъективации. Приведенный выше анализ показывает, что она вызывается структурными недостатками в социальных механизмах, посредством которых мы обеспечиваем друг для друга возможности индивидуации. Сущностно это и есть передовая полоса эндемического отчуждения той ситуации, которую Марк называл капиталистическим реализмом».

Перевод и предисловие независимого исследователя Валерия Мантрова (канал «Провинциальный взгляд на субъективность»).

Что происходит с нашей агентностью после переезда? Как меняются способы близости, если большую часть времени мы живём «сквозь интерфейсы технологий»? Может ли самоорганизация вернуть чувство принадлежности там, где большие институции нас не видят? Эти вопросы стали фокусом выставки Baby Alone in Babylone, которую в мае 2025 года представили в Galerie Floréal Belleville (Париж) кураторы Алина Лутаева, Анжелика Урусова и Яся Миненкова. Тринадцать художников размышляли об этом через личные архивы, ироничные дистопии и перформативные гадания, где переезды превращаются в картографию отношений, а глитч — в способ помнить. О том, как строится общность «на бегу», почему ошибка порой продуктивнее идеала и как самоорганизация становится «искусством практического доверия» — кураторы говорят в беседе с исследовательницей Лерой Новицкой.

https://spectate.ru/baby-alone-in-babylone/

«Тусовка существует в "ускользании": она возникает, когда все встречаются, потом распадается и снова стихийно формируется в контрапункте. Важно поддерживать этот процесс, чтобы он происходил постоянно. Поэтому у таких событий очень большая социальная роль. Не только в том, чтобы мы порадовались встрече, но и в том, чтобы возвращать тусовку в форму — в сообщество».

Раз за разом в профессиональной среде звучит приговор: критика на грани, давно пребывает в кризисе и вот-вот умрёт. Эти разговоры стали почти ритуалом: целая сфера деятельности превратилась в пожилого родственника, которого хоронят десятки раз, но он живее всех живых.

Но что лежит в основе всех подобных дискуссий? Коррупция, усталость, отсутствие утопии и денег, искусство без авангардной задачи — набор тейков всегда одинаковый. Но каждая «терминальная стадия» оборачивается возрождением — в форме мета-рефлексии, партизанских жанров и иронии над моральным газлайтингом.

Чтобы подробнее расследовать это «чисто английское убийство» критики, мы обратились к авторам, кураторам и культурным работникам с простым вопросом. Зачем жанру снова и снова устраивают похороны — и о чем нам это говорит?

https://spectate.ru/fin-de-critique/

Участники: Виктор Мизиано, Валентин Дьяконов, Виталий Никитин, Никита Тарасов, Юлия Тихомирова, Иван Стрельцов, Юлия Лежнина, Артем Пичугин, Анастасия Хаустова

Издательский проект «Лёд» @led_project выпустил книгу историка западной философии и философского антрополога, создателя канала «Выхинская критика французской мысли» @derrunda Олега Деррунды «Эстетика распада. Киберпространство и человек на краю фаусина». Эта книга о человеке, ищущем смысл в эпоху цифрового ускорения и технокультурного переизбытка. В ней прокладывается философский путь от абстрактного будущего — киберпанковских мегаполисов, цифровых архивов, новых мифов — к личному, экзистенциальному опыту. Публикуем из книги фрагмент, посвященный инверсии искусства и жизни.

https://spectate.ru/derrunda/

«Рука, тянущаяся лезвием к сердцу культуры, ворошит взволнованную ткань. Багровые глитчи обступают пальцы каскадом тронутых руин кода. Мы именуем такие следствия неисправностей артефактами. Ошибкой естественного происхождения в неестественной симуляции. Я вижу то, чего нет, что заслоняет и без того отсутствующую пустоту. Мысль совершает пируэт, как тело — кульбит: зрачок поворачивается вспять, видя меня оказавшимся здесь. Кроме этого нет ничего».

Публикуем эссе Алексея Смоляка, в котором «Космополис» Дона Делилло, философии Делёза-Гваттари, Жоржа Батая и Жана Бодрийяра взаимно прочитывают друг друга, разбегаясь в разные стороны по линиям сексуальности, трансгрессии и смерти.

https://spectate.ru/cosmopolis/

«Можем ли мы сказать, что субъект и цивилизация вообще определяются своими способами осмысления, кодирования эротизма и смерти? Ведь действительно, формирующие мировоззрение миф (в широком смысле) и религия всегда основаны на некой структуре жизни/смерти и призваны во многом сублимировать страх смерти; в то же время биологическая воспроизводимость и конечность человека организуют порядок экономического обмена, равно как и порядок многих культурных практик. В основе этого обмена и этих практик зачастую лежит структура запрета, в которой эротическое, будучи крайним проявлением удовольствия, и смерть, будучи крайним проявлением разрушения, подпадают под табу как непроизводительные траты и профанно перекодируются в идеологических целях».