​​Ханна Дастон – героиня американского фронтира

Ханна Эмерсон родилась в 1657 г. в колонии Массачусетс и была старшей из пятнадцати детей. В 20 лет вышла замуж за Томаса Дастона и родила ему десять детей. В общем, обычная пуританская биография.

В 1688 – 1697 гг. Англия и Франция вели между собой первую колониальную войну в Северной Америке, которая известна как «война короля Вильгельма» в честь Вильгельма III Оранского. Обе державы активно привлекали на свою сторону различные индейские племена и натравливали их против европейских конкурентов.

В середине марта 1697 г. с подачи французов индейцы из племени абенаков напали на городок Хейверилл, где как раз проживала семья Дастонов. Абенаки убили 27 и увели в плен 13 колонистов. Среди последних оказалась и 40-летняя Ханна Дастон с новорожденной дочерью, тогда как муж и старшие дети спаслись – в момент набега они строили кирпичный дом неподалёку, который стоит до сих пор. В эпоху колониальных войн европейцы поставили на поток плату за скальпы убитых врагов, причём как других европейцев, так и враждебных индейцев. Пленников угоняли ради выкупа, а детей воспитывали в индейских традициях. Однако по какой-то причине абенаки решили не маяться с младенцем Ханны и просто разбили ребёнку голову об дерево.

Полтора месяца спустя, в конце апреля, Ханна вместе с ещё одной женщиной и 14-летним парнем сбежали. К тому моменту их уже передали другим индейцам. Пока те спали, пленники выкрали топоры и забили насмерть 10 человек – двух мужчин, двух женщин и шесть детей. Затем сняли скальпы, угнали каноэ и так добрались до англичан. По ходатайству беглецов власти колонии Массачусетс выплатили им вознаграждение за скальпы убитых индейцев: Ханна получила 25 фунтов, а её напарники разделили между собой ещё 25. Женщина прожила долгую жизнь и умерла между 1736 и 1738 гг.

История Ханны Дастон была опубликована в Новой Англии сразу после её побега на рубеже XVII – XVIII вв., но быстро забылась, и была заново открыта в США только через сто лет, начиная с 1820-х гг. Она стала романтическим символом героизма белых поселенцев в их противостоянии с индейцами. История обросла дополнительными подробностями, вроде того, что свой побег Ханна совершила в одном ботинке. Памятники ей стоят в Массачусетсе и Нью-Гемпшире.

С 2020-х гг. раздаются голоса в пользу их удаления как расистских и поставленных с целью оправдать колониальную экспансию на Запад и уничтожение индейцев. Однако местные власти пришли к компромиссу – статуи остаются, но оттуда удаляются «оскорбительные выражения» о «дикарях», а рядом планируют поставить мемориалы в память о коренных американцах, которые когда-то жили на этих землях.

Стрим с Николаем Росовым про королеву Вильгельмину и историю Нидерландов в первой половине XX века.

https://youtu.be/nbltcbyG-TU

​​Крестница Александра II, Жанна Д’Арк Южной Каролины и просто Душка

В годы Гражданской войны в США симпатии российского правительства Александра II однозначно находились на стороне Союза. Однако «русский след» есть и в истории восставшего конфедеративного Юга.

С 1858 по 1860 гг. послом США в России являлся Фрэнсис Уилкинсон Пикенс из Южной Каролины. Его третьей женой была южная красавица Люси Пикенс, в девичестве Холкомб. В отличие от северян эти южные аристократы знали, как подать себя в свете, а потому пользовались большой личной популярностью при русском дворе. В марте 1859 г. Люси прямо в Зимнем дворце родила дочку, которую окрестили как Фрэнсис Евгения Ольга Нева Пикенс, но все называли её Душкой (Douschka). Александр II и императрица Мария Александровна стали крестными, а молва и вовсе приписала отцовство самому государю.

Несмотря на радушный приём, Люси скучала по дому, откуда приходили всё более тревожные вести о расколе между Севером и Югом. В итоге в сентябре 1860 г. Пикенс подал в отставку и уехал на Родину с богатыми подарками от императора.

По возвращении он был избран губернатором Южной Каролины, которая в декабре 1860 г. стала первым южным штатом, вышедшим из состава Союза в ответ на избрание президентом Авраама Линкольна. Именно здесь в апреле 1861 г. прозвучали первые выстрелы Гражданской войны, когда конфедераты подвергли бомбардировке федеральный Форт Самтер.

Жена губернатора пожертвовала подаренные ей царские драгоценности на создание воинских подразделений штата, в результате чего один из них взял себе название «Легион Холкомб» по девичьей фамилии Люси. Более того, её портрет украсил однодолларовую и стодолларовую купюры всей Конфедерации. В отличие от жены губернатор оказался менее популярен и ушёл в отставку уже в декабре 1862 г.

Фрэнсис Уилкинсон Пикенс умер в 1869 г., оставив вдову заниматься разорившимся после поражения в войне хозяйством. В этом Люси преуспела и в духе Скарелетт О’Хары из «Унесённых ветром» восстановила плантацию.

К середине 1870-х гг. подросла Douschka. На дворе была эпоха Реконструкции, когда бывшие конфедераты – белые южные демократы, боролись за восстановление своего социально-политического господства на Юге против белых республиканцев и чернокожих. Возникли боевые террористические организации – самой известной из них являлся «Ку-Клукс-Клан», но он не был единственным. Душка стала членом такого общества под названием «Красные рубашки» и демонстративно носила красный плащ и красное перо в шляпе. В 1876 г. краснорубашечники при помощи террора против чёрных избирателей обеспечили избрание губернатором Южной Каролины кандидата от демократов и бывшего генерала Конфедерации. Бывшие мятежники вернули себе власть в штате, как и по всему Югу, а Душка стала известна как «Жанна Д’Арк Южной Каролины».

Через некоторое время Душка вышла замуж, родила трёх детей, но умерла от болезни в 1893 г. в возрасте 34 лет. Бывшая «Королева Конфедерации» Люси Пикенс пережила свою дочь и скончалась в 1899 г., когда ей было 67 лет.

Эту и другие истории об истории русско-американских контактов можно прочитать в книге Ивана Куриллы «Заклятые друзья: История мнений, фантазий, контактов, взаимо(не)понимания России и США». Если же вам лень или не хватает времени на чтение 400 страниц, то можете подписаться на Boosty и Patreon, где я выложил обзор на эту книгу.

12 марта или 27 февраля по старому стилю 1917 г. в Петрограде началось вооружённое восстание, которое объединило против императора Николая II и тех, кто желал скорейшего окончания войны, и тех «рассерженных патриотов», кто считал, будто царь воюет «неправильно», а они сейчас покажут, как надо. Определённую роль в распаде авторитета правящей элиты сыграло представление об императорской семье, как о «немцах», которые саботируют усилия русского общества в войне против Германии.

Отречение Николая II принимал один из лидеров русских националистов Василий Шульгин, а первым председателем Временного правительства стал князь Георгий Львов из Рюриковичей. Таким образом, можно сказать, что хотя бы для части современников Февральская революция была революцией русских националистов и патриотов – сторонников эффективного продолжения войны до полной победы без кулуарных «договорнячков» с противником.

​​Забытые праздники

Перечень праздничных и выходных дат в позднем Советском Союзе и Российской Федерации, а также история их трансформации более-менее общеизвестны. Куда менее известен праздничный календарь раннего советского периода.

В течение 1920-х гг. нерабочими днями были не только привычные Новый год (1 января), День Интернационала (1 мая) и День Пролетарской революции (7 ноября), но и позабытые День 9 января 1905 г. (22 января), День низвержения самодержавия (12 марта) и День Парижской коммуны (18 марта). В первое воскресенье июля отмечали День Конституции СССР, одобренной в 1923 и принятой в 1924 гг. Заметьте, что День Красной армии (23 февраля) и Международный женский день (8 марта) оставались рабочими датами.

Более того, в 1920-х гг. большевики ещё мирились с религиозными праздниками, и губернские Отделы труда при согласовании с местными Советами профсоюзов имели право устанавливать до десяти особых неоплачиваемых дней отдыха – обычно это были Рождество, Крещение, Благовещение, Пасха, Вознесение, Троица, Духов день, Преображение и Успение. В мусульманских регионах нерабочими днями объявляли Курбан-байрам и Ураза-байрам. Впрочем, с 1928 г. число особых дней сократили до семи, а с 1929 г. – до шести.

Праздничное многообразие было упразднено в сентябре 1929 г. с переходом на непрерывную пятидневную производственную неделю, когда остались только пять «общих» нерабочих дат – День памяти Ленина и 9 января 1905 г. (22 января), Дни Интернационала (1 и 2 мая) и Дни годовщины Октябрьской революции (7 и 8 ноября). В 1936 г. к ним добавили День сталинской Конституции (5 декабря). Особые дни отдыха с их религиозным содержанием были окончательно отменены. Всех работников разделили на пять групп, каждая из которых получила по своему выходному раз в пять дней, чтобы общий производственный цикл не останавливался.

В 1931 г. непрерывную пятидневку заменила шестидневная неделя, в которой выходными были 6, 12, 18, 24 и 30 числа каждого месяца, то есть 12 и 18 марта всё же оставались нерабочими днями. Возврат к семидневной неделе с выходными по воскресеньям состоялся в 1940 г. Тогда же Дни низвержения самодержавия и Парижской коммуны окончательно ушли в небытие и со временем забылись.

День Победы над Германией (9 мая) был нерабочим в 1945, 1946 и 1947 гг., после чего потерял свой статус в пользу Нового года (1 января). День Победы над Японией (3 сентября) был выходным только в 1945 и 1946 гг., после чего вновь стал рабочим.

В 1951 г. в последний раз выходным стал День памяти 9 января 1905 г., который по новому стилю отмечался 22-го числа, а после 1924 г. именовался ещё и Днём памяти Ленина, потому что тот умер 21 января. Этот праздник в зрелом и позднем СССР тоже забылся.

С 1965 г. День Победы (9 мая) вновь стал выходным. С 1966 г. к этому списку добавился Международный женский день (8 марта), а в 1967 г. выходным стала суббота. В 1977 г. День Конституции перенесли с 5 декабря на 7 октября.

С 1991 г. выходными являются Рождество (7 января) и День России (12 июня). В 1994 г. был введён новый День Конституции (12 декабря). День защитника Отечества (23 февраля) стал нерабочим только с 2002 г. Последние на данный момент изменения в праздничных выходных состоялись в 2005 г., когда День Конституции (12 декабря) стал рабочей датой, а выходной со Дня согласия и примирения (7 ноября) перенесли на День народного единства (4 ноября).

​​Карпатская Украина

В начале XX в. Закарпатье входило в состав Венгерского королевства внутри Австро-Венгрии. Перепись 1910 г. зафиксировала, что из 600 тыс. жителей региона 55% говорили на русинском языке, 30% – на мадьярском, ещё 10% – на немецком (большая часть немецкоязычных были евреями).

После развала Австро-Венгрии в 1918 – 1919 г. закарпатские политики рассматривали разные варианты: либо остаться в составе Венгрии на правах автономии – «Русской Краины», либо присоединиться к Западно-Украинской народной республике или к Чехословакии. В итоге при поддержке Антанты победил последний вариант. Результаты были подтверждены референдумом, который провели… в США среди тамошних русинских эмигрантов.

Как и прочим национальным меньшинствам, русинам обещали автономию в составе федеративной Чехословакии, но после утверждения границ об обещаниях забыли. Хотя Подкарпатскую Русь и выделили в отдельную «землю», у неё не было ни собственного парламента, ни собственного правительства, а губернаторов назначали из Праги.

Тем не менее политическая жизнь Подкарпатской Руси била ключом. Относительное большинство на выборах в чехословацкий парламент здесь всегда набирали коммунисты. Значительное число голосов было у венгерской партии и общегосударственных аграриев. Русинское большинство было расколото на «русофилов» и «украинофилов», которые спорили, кто такие вообще русины – отдельный восточно-славянский народ или украинцы? Если «украинофилы» ещё были готовы искать компромисс с Чехословакией, то «русофилы» ориентировались на Венгрию и Польшу. Русская национально-автономная партия – одна из партий «русофильского» движения, была вдохновлена харбинской Российской фашистской партией Константина Родзаевского. Совпадали даже названия их газет – «Наш путь».

В октябре 1938 г. после Мюнхенского соглашения Чехословакия начала сыпаться. В Словакии и Подкарпатской Руси были образованы собственные автономные правительства и парламенты. Изначально главой региона стал «русофил» Андрей Бродий, но уже через две недели его обвинили в связях с венгерской разведкой и сместили в пользу «украинофильского» греко-католического священника Августина Волошина. Тот переименовал автономию в «Карпатскую Украину», начал повсеместную украинизацию, запретил все оппозиционные партии, а их активистов отправил в концлагеря.

В ноябре 1938 г. состоялся Первый Венский арбитраж, и Чехословакия была вынуждена отдать Венгрии часть её прежних территорий – Южную Словакию и юго-запад Закарпатья с городами Ужгород и Мукачево. Столицей Карпатской Украины стал город Хуст.

В марте 1939 г. Гитлер решил окончательно ликвидировать Чехословацкое государство. 14 марта Словакия с подачи Германии провозгласила независимость, а 15 марта немецкие войска вошли в Прагу, где был образован Протекторат Богемии и Моравии.

Тогда же, 15 марта, Волошин провозгласил независимость Карпатской Украины и обратился к Гитлеру с просьбой взять новое государство под свою защиту. Однако фюрер уже договорился с венграми и отдал Закарпатье им. В тот же день венгерские войска вторглись в регион и заняли его за три дня. Украинское ополчение «Карпатская Сечь» было быстро разгромлено, причём посильную помощь мадьярам в этом оказали поляки.

Волошин бежал в Прагу, где стал преподавать в Украинском свободном университете. В мае 1945 г. был арестован СМЕРШем и доставлен в Москву, где умер уже в июле. В 2002 г. посмертно объявлен Героем Украины. Бродий, как и прочие «русофилы», приветствовал присоединение к Венгрии и сотрудничал с мадьярами до 1944 г., когда Закарпатье было занято советскими войсками. Расстрелян в 1946 г.

В июне 1945 г. Чехословакия уступила Закарпатье Советскому Союзу, и в январе 1946 г. здесь была образована Закарпатская область УССР. В годы Советской власти «украинофильский» взгляд на идентичность русинов окончательно победил, и согласно последней украинской переписи 2001 г. из общего населения Закарпатья численностью в 1,2 млн. человек украинцами являются 80%, ещё 12% составляют венгры, а те, кто целенаправленно именуют себя русинами, составляют статистическую погрешность.

​​Кайзер едет в Палестину

В XIX в. прусские Гогенцоллерны активно интересовались Ближним Востоком. Фридрих Вильгельм IV отправил экспедицию в Египет, чтобы та водрузила прусский флаг над пирамидами, и совместно с англичанами основал протестантскую епархию в Иерусалиме. Турне по Ближнему Востоку также совершили его младший брат Альбрехт Прусский, который привёз оттуда «чёрнопрусса» Сабак эль Шера, и наследник Фридрих Вильгельм, будущий Фридрих III. Более того, с 1860-х гг. в Палестине стали селиться общины немецких протестантов – «темплеров» или «храмовников», численность которых достигала 2 тыс. человек.

В 1898 г. кайзер Вильгельм II решил подтвердить государственный и династический интерес к Ближнему Востоку и в октябре отправился в большое турне. Если не считать австрийского императора Франца Иосифа I, который за 30 лет до этого уже посещал Святую землю, то последним германским монархом, кто во время своего правления бывал в этом регионе, являлся Фридрих II Гогенштауфен во время Шестого крестового похода в 1229 г.

Путешествие началось с Константинополя, а затем император с супругой высадились в Хайфе, чтобы проследовать в Яффу, Иерусалим и Вифлеем. Здесь кайзер неоднократно встречался с немецкими поселенцами и представителями христианских церквей. Кульминацией стало торжественное открытие протестантской церкви Христа Искупителя в Иерусалиме. Для того чтобы император торжественно въехал в Священный город, османы даже разломали участок старой крепостной стены рядом с Яффскими воротами.

В Палестине Вильгельм II также встретился с лидером сионистов Теодором Герцлем, который умолял императора замолвить словечко перед султаном и способствовать созданию еврейской автономии под протекторатом Германии. Однако кайзер уже знал о нежелании Абдул-Хамида II создавать еврейское государство и отказался портить отношения с османами ради сионистов.

Из Палестины Вильгельм II последовал в Бейрут и Дамаск. Здесь он посетил гробницу Саладина и произнёс знаменитую речь, в которой напомнил о дружбе между халифом Харун ар-Рашидом и Карлом Великим. Далее кайзер заверил, что всегда будет другом и для султана, и для 300 млн. мусульман по всему миру. В Великобритании, Франции и России эти слова восприняли как попытку Германии дестабилизировать их империи со значительным исламским населением.

Турне уложилось примерно в один месяц и завершилось отплытием Вильгельма II из Бейрута. Оно укрепило отношения Германии с Османской империей и ещё раз подтвердило немецкие притязания на «освоение» Ближнего Востока.

Ещё до визита кайзера немцы достроили Анатолийскую железную дорогу между Константинополем и Коньей, а с 1903 г. стали прокладывать ветку до Багдада, а в перспективе и до Басры, чтобы соединить Берлин с Персидским заливом. В преддверии Первой мировой войны этот инфраструктурный проект стал ещё одним камнем преткновения между Германией и Великобританией, так как последняя видела в нём конкурента для Суэцкого канала, не говоря уже об угрозе для Индии.

В Первой мировой войне Германия и Османская империя стали союзниками и вместе потерпели поражение осенью 1918 г. Недостроенная Багдадская железная дорога оказалась разделена между тремя странами (Турция, Сирия и Ирак) и была завершена только к 1940 г.

В годы Второй мировой войны британцы депортировали часть немецких поселенцев из Палестины в Австралию, а часть «темплеров» через нейтральные страны уехали в Германию в обмен на освобождение и отправку в Палестину группы еврейских узников концлагерей. Оставшихся «храмовников» британцы вывезли на Кипр в преддверии провозглашения независимости Государства Израиль, которое не имело никакого желания терпеть у себя немецких поселенцев, и к 1950 г. история германской колонизации Палестины окончательно завершилась.

4 способа рассказать историю России.

Немецкий историк Алейда Ассман выделила три формы исторической репрезентации, которые позволяют рассказывать о прошлом: нарратив (текст), экспонирование (музеи и выставки), инсценирование (театр и кино).

На этом основании уже российский историк Иван Курилла в своей книге «Битва за прошлое. Как политика меняет историю» (2022 г., «Альпина Паблишер») выделил несколько интерпретаций российской истории, которые противоречат друг другу, но при этом являются исторически корректными и несфальсифицированными. Каждую из этих версий можно подтвердить источниками, а разница между ними состоит в том, с чьей перспективы мы смотрим на историю, какие даём оценки, как интерпретируем то или иное событие, какие источники считаем более важными, а какие – менее.

1. Государственническая интерпретация, которую я бы назвал «консервативно-государственнической», является сейчас господствующей в официальном дискурсе. Она исходит из представления о непрерывной тысячелетней истории Российского государства, которое оказывается главной ценностью. Следовательно, все, кто способствовал укреплению государства и его расширению, оцениваются положительно, а те, кто связан с его ослаблением и потерей территорий – отрицательно, невзирая на идеологическую окраску.

2. Либерально-западническая интерпретация, которую я бы назвал «либерально-государственнической», была господствующей в девяностые, нулевые, а то и в десятые годы. Хотя её главным субъектом является не «государство», а «гражданское общество», само по себе «гражданское общество» в России всегда было тесно связано с государством, поэтому либеральная версия истории, как ни странно, всё равно остаётся довольно этатистской, просто её героями являются те государственные деятели, о ком у интеллигенции осталась добрая память: Александр I вместо Николая I, Александр II вместо Александра III, Хрущёв вместо Сталина, Ельцин вместо Путина.

3. Русская националистическая интерпретация, в которой главным субъектом выступает русский народ и русская нация. Отдельные элементы этой трактовки могут использоваться в консервативно-государственническом нарративе, но вся целиком она никогда не была доминирующей и всегда оставалась на задворках, а потому здесь есть пространство для вариативности. Для кого-то Московское царство и Российская империя – это уже РНГ своего времени, для кого-то, наоборот – это эпоха закрепощения русского народа, зачастую под господством нерусских элит, и лишь в последние десятилетия перед революцией началась «национализация» империи. Советский проект оценивается сугубо негативно, хотя некоторые могут видеть «свет» в сталинско-ждановской символической политике или в «Русской партии» внутри КПСС. РФ тоже можно оценивать по-разному – либо как продолжение «совка», либо как постсоветское государство, которое постепенно эволюционирует в сторону РНГ.

4. Радикально-критическая или постколониальная, которую я бы назвал ещё анти-этатистской или ревизионистской интерпретацией, где главный субъект – это угнетённые социальные и этнические группы. Наверное, единственный раз, когда эта трактовка абсолютно доминировала – это 1920-е и первая половина 1930-х гг. во время господства «школы Покровского», а в последующий советский период она использовалась при описании внутренней политики дореволюционной России. В настоящий момент эта интерпретация является маргинальной, а потому здесь, как и в случае с русской националистической трактовкой, есть широкая вариативность, тем более социальных и этнических групп с претензией на угнетённость много, и они разные.

Курилла выделяет ещё пятую, цивилизационную, интерпретацию, но я так и не понял, кто её субъект. Русская цивилизация? Но в чём тогда её отличие от консервативно-государственнического или русского националистического взглядов на историю? Непонятно, поэтому я не стал добавлять её в список к остальным.

Продолжение ниже👇🏻

​​Все вышеперечисленные интерпретации российской истории являются «химически чистыми» моделями, тогда как в реальности они могут пересекаться и что-то заимствовать друг у друга. И либеральная, и русская националистическая трактовки способны взаимодополнять как друг друга, так и государственническую или ревизионистскую интерпретации. Пожалуй, с трудом можно представить полноценное сочетание государственнической и анти-этатистской трактовок, хотя полагаю, часть людей с симпатиями к Советскому Союзу способны оценивать историю дореволюционной России с радикально-критических позиций, а затем полностью перейти на государственнические рельсы по отношению к СССР.

К слову, заметьте, что нет отдельной «советской» интерпретации, потому что её можно «расфасовать» по уже названным моделям. В 1920-е и первую половину 1930-х гг. ещё доминировала ревизионистская «школа Покровского», но начиная со Сталина, советское восприятие дореволюционной России разделилось на две составляющие: видение внутренней политики по-прежнему определялось радикально-критической интерпретацией, тогда как внешняя политика оценивалась уже с государственнических позиций – об этой трансформации можно прочитать в книге Виталия Тихонова «Полезное прошлое: история в сталинском СССР» (2024, «Новое литературное обозрение»).

Комплементарно воспринимать историю самого Советского Союза тоже можно по-разному из-за её многосоставности: можно делать упор на радикальном обновлении в первое десятилетие Советской власти, «Оттепель» и Перестройку (тогда это укладывается в либеральный нарратив), а можно – на укреплении государственности и великодержавности (тогда это государственнический нарратив, способный даже заимствовать элементы русского национализма).

Все модели имеют свои достоинства и ограничения. Обе государственнические интерпретации концентрируются на «больших процессах», просто с разными героями. Ревизионистский подход, наоборот, уделяет большее внимание «низовым процессам» на уровне отдельных социальных групп и локальных идентичностей. Русский националистический нарратив описывает историю с точки зрения самого большого и значимого этноса, но сталкивается с проблемой интеграции других этнических трактовок. Очевидно, что все концепции связаны с определёнными идейно-политическими взглядами и предубеждениями.

Всё, что я расписал выше, вдохновлено содержанием одного лишь пролога к первой главе книги Ивана Куриллы «Битва за прошлое. Как политика меняет историю», которая вышла в издательстве «Альпина Паблишер» в 2022 г. Было бы удобно написать, что на Boosty и Patreon вы сможете прочитать конспект этой книги, но в итоге у меня получилось скорее эссе об истории развития исторической науки, сходствах и различиях между академической дисциплиной и публичной историей, а также о нынешнем кризисе её всеобщей политизации. Книга Куриллы послужила ориентиром для смысловой композиции текста, но я добавил много собственных рассуждений и примеров из других источников. В общем, кому интересно, прошу проследовать на Boosty или Patreon.

В 202* году 22-летний московский интеллигент, выпускник университета, проникся национальным чувством и пошёл добровольцем в армию, где быстро осознал, что выдуманного им романтического национального образа не существует, а соотечественники воспринимают его как идиота, отправившегося добровольно туда, куда большинство остальных идут по нужде или за деньгами. Вскоре его застала война – два постсоветских государства воевали за землю, которую оба считают своей национальной территорией. Молодой человек попал в окружение, из которого вышел с группой товарищей спустя 70 дней, хотя в итоге потерял ноги. Об этом «Анабасисе» он написал художественную повесть «Где», которую в 2025 г. выпустило издательство @individuumbooks.

Автора зовут Коля Степанян, а участвовал он во Второй Карабахской войне 2020 г.

Я не большой знаток военной прозы, но кажется, что иногда её делят либо на «ремарковскую», либо на «юнгеровскую». Так вот, если вы поклонник Ремарка, то эта повесть не для вас – здесь нет антивоенного пафоса и пацифистских рассуждений о братстве всех людей на Земле, а автор не высказывает никаких сожалений о том, как убивал азербайджанцев. Зато любителям Юнгера зайдёт в самый раз – война здесь это, прежде всего, ценный жизненный опыт радикального обострения всех чувств, когда недосып, недоедание, жажда, боль и постоянные мысли о смерти формируют новую действительность.

И конечно, это гимн боевому товариществу, которое становится ещё ценнее на фоне всеобщего морального упадка, когда большая часть сослуживцев и командиров главного героя перед войной были больше озабочены своим местом в блатной иерархии, чем поддержанием боеспособности. Для тех, кто считает моральный дух не менее значимым, чем материально-техническое состояние армии и компетентность её руководства, эта книга даст богатый материал для рефлексии на тему, почему Армения в итоге с треском проиграла войну.

Такой вот армянский Юнгер, если бы тот был миллениалом или зумером. Приобрести книгу можно через сайт издательства.

Gonna get back to the past:

Шпангельхельм — шлем ещё не стальной, но железный;
Хирд — пока ещё не филиал НСДАП в Норвегии, а боевая дружина.

Команда игрового проекта Fafnorn подготовила серию роликов по теме Скандинавии на излёте Железного века — вендельского периода и раннего Средневековья — эпохи викингов.

Вступительный ролик записан с актёром захвата движений, военно-историческим реконструктором. Подписывайтесь!