​​Сегодня, 18 июня – 210-я годовщина битвы при Ватерлоо. Однако мне в связи с этим хочется написать не о военных, а о политических последствиях последнего сражения Наполеона. Второе отречение Бонапарта от престола сразу после поражения преподносится как нечто само собой разумеющееся, но вообще-то оно таковым не являлось, и в течение нескольких июньских дней в Париже разворачивалась настоящая политическая драма, исход которой вовсе не был предрешён.

Вообще и Первое отречение Наполеона в апреле 1814 г. вовсе не было предопределено взятием Парижа армиями Шестой коалиции. Бонапарт намеревался сражаться и после падения столицы. Однако Союзники публично заявляли, что сражаются лишь с Наполеоном, а не с Францией как таковой, что сподвигло французскую элиту «сдать императора». Охранительный Сенат издал Акт о низложении Бонапарта, а собственные маршалы убедили прекратить борьбу и смириться с почётной ссылкой на остров Эльба.

К власти вернулись Бурбоны во главе с Людовиком XVIII, который установил умеренно-консервативный режим Реставрации с двухпалатным парламентом по образцу Великобритании с назначаемой Палатой пэров и избираемой по высокому имущественному цензу Палатой депутатов. Для сравнения, в Первой империи не было и этого.

В марте 1815 г. Бонапарт сбежал с Эльбы и вернулся в Париж. На контрасте с Бурбонами он попытался представить себя ещё большим либералом, чем Людовик XVIII. Наполеоновская Хартия 1815 г. фактически повторяла роялистскую Хартию 1814 г. с той разницей что её не «даровал» монарх, а одобрил народ на референдуме (99,67% «за» при явке чуть более 20%).

Тем временем прочие европейские державы забыли все свои разногласия на Венском конгрессе и сформировали новую Седьмую коалицию. В самой Франции вспыхнуло очередное – четвёртое по счёту – Вандейское восстание. В этой связи сама по себе победа над англо-прусскими войсками при Ватерлоо ещё ничего не гарантировала Наполеону, которому всё равно пришлось бы отбиваться от наседающих армий России, Австрии, итальянских и германских государств, британских десантов и мятежных роялистов.

Однако Бонапарт проиграл уже при Ватерлоо. Как и весной 1814 г. само по себе военное поражение не выбило его из колеи, и император намеревался продолжать борьбу, благо у него ещё оставались войска, к которым подтягивались подкрепления.

Вернувшийся в столицу Бонапарт дал понять парламенту, что хотел бы получить диктаторские полномочия для продолжения войны, намекая, что в противном случае может разогнать депутатов. Однако 21 июня лидер либералов маркиз Лафайет призвал Палату представителей объявить себя нераспускаемой, чтобы не допустить узурпации власти. Депутаты стали настаивать на повторном отречении императора, как главной помехи к заключению мира.

Наполеон оказался перед дилеммой: государственный переворот, роспуск парламента и эскалация Гражданской войны на фоне интервенции или отречение. В конце концов, он выбрал последнее, и 22 июня во второй раз отрёкся от престола в пользу своего сына Наполеона II.

Депутаты избрали Временное правительство во главе с министром полиции Жозефом Фуше, который тут же принялся договариваться с Союзниками о капитуляции, а с Людовиком XVIII о Второй Реставрации. 25 июня Наполеон удалился из Парижа в загородный дворец Мальмезон, откуда ещё просил Временное правительство назначить его хотя бы простым генералом. Последовал резонный отказ из опасений в очередной узурпации власти. 29 июня Бонапарт смирился и отправился в Рошфор на западе страны, чтобы сесть на корабль и уплыть в Америку.

3 июля Париж капитулировал, и 7 июля в столицу вошли англо-прусские войска. 8 июля в Париж вернулся Людовик XVIII, который заменил Временное правительство кабинетом во главе с Талейраном, а Фуше снова занял пост министра полиции.

Что же до Наполеона, то британский флот блокировал его отплытие из Европы. 15 июля бывший император сдался, надеясь стать английским джентри, но британцы предпочли перестраховаться и отправили Бонапарта в пожизненную ссылку на остров Святой Елены.

​​Большие роялисты, чем сам король

Политическая история последних 200 лет богата примерами, когда в оппозиции действующей авторитарной власти оказываются не только условные «либералы» и «прогрессисты», но и те, «правее кого только стенка».

Одними из первых оппозиционеров такого рода были французские ультрароялисты в годы Реставрации Бурбонов (1814 – 1830). Людовик XVIII являлся консерватором, а не реакционером – он согласился с писанной Конституцией и выборным парламентом, а также был далёк от идеи реституции собственности, массовых люстраций и системных репрессий против республиканцев и бонапартистов.

Этот «реформизм» дико злил «непримиримых» ультрароялистов, которые группировались вокруг младшего брата короля графа д’Артуа. Избранная в 1815 г. легитимистская «Несравненная палата» оказалась настолько «непримиримой», что умеренный Людовик распустил её уже через год.

Граф д’Артуа стал королём после смерти старшего брата в 1824 г. под именем Карла X. Он попытался ужесточить цензуру и ещё сильнее ограничить избирательные права, но в ответ получил Июльскую революцию 1830 г., которая свергла его в пользу либерального Луи-Филиппа Орлеанского. Тем не менее сторонники Бурбонов всерьёз претендовали на власть вплоть до 1870-х гг., а идейное влияние легитимистского монархизма на политическую жизнь Франции можно проследить через Шарля Морраса и «Аксьон Франсез» вплоть до режима Виши.

Аналогичный конфликт среди Бурбонов существовал и в Испании. В 1823 г. французские штыки спасли консервативный режим Фердинанда VII от либеральной революции. Однако король не стал вырезать всех либералов и даже не восстановил святую инквизицию! Среди ультрароялистов пошли слухи, будто Фердинанда похитили масоны, и в 1827 г. они подняли «Восстание обиженных». Мятеж был подавлен, после чего ультрароялисты стали рассуждать, что негодного монарха было бы хорошо заменить на его младшего брата дона Карлоса.

После смерти Фердинанда в 1833 г. разгорелась Гражданская война между консервативно-либеральными сторонниками его дочери Изабеллы и традиционалистскими приверженцами дона Карлоса. Хотя в XIX в. карлисты проиграли все три династических конфликта, они сохранились как влиятельное политическое движение и в 1930-х гг. вошли в состав правой коалиции, которая победила в последней на данный момент испанской Гражданской войне. Карлизм сошёл на нет лишь с окончанием диктатуры Франсиско Франко в 1970-х гг.

В годы Первой мировой войны в Германской империи сторонники «войны до полной победы» объединились в Немецкую Отечественную партию. В их глазах действующее кайзеровское правительство было некомпетентным, идеологически расхлябанным и не желавшим вести войну «всерьёз». Напротив, следовало разогнать оппозиционный рейхстаг, где сидели сторонники компромиссного «мира без аннексий и контрибуций», ввести полноценную диктатуру и не останавливаться перед самыми радикальными мерами, вроде неограниченной подводной войны.

Однако в октябре 1918 г. на фоне военных поражений Германии и коллапса её союзников кайзер и генералы приняли решение демократизировать страну, чтобы добиться от Антанты более приемлемых условий мира. Тем не менее члены Немецкой Отечественной партии составили костяк Немецкой Национальной Народной партии (DNVP) – главной консервативной силы в годы Веймара, которая провела огромную работу по подрыву республиканского режима и подготовила почву для итоговой победы национал-социализма.

Как мы видим из этих примеров, «правая оппозиция» при консервативных автократиях может добиваться отдельных успехов в краткосрочной перспективе, но на средней дистанции она терпит поражение от либералов, прогрессистов и переметнувшихся на их сторону умеренных консерваторов. Тем не менее в долгосрочной перспективе «большие роялисты, чем сам король» никуда не исчезают – они способны оставаться серьёзной силой уже в других политических условиях, и даже если они сами не берут реванш, то как минимум оказывают влияние на следующие поколения политиков.

ДЕБАТЫ: Трамп — надежда для правых или опасный популист?

Мировая политика продолжает сдвигаться вправо, и Дональд Трамп снова в центре внимания. Является ли он ледоколом, который пробивает путь правым по всему миру, или троянским конём, который ведёт мировую политику и экономику к катастрофе?

29 июня Московский домен ОБ проведёт конференцию, посвящённую феномену правого поворота. Ключевое событие вечера — жаркие дебаты между политологом Малеком Дудаковым и экономистом Григорием Баженовым. Модерировать дискуссию будет Роман Юнеман.

Чего ждать от Трампа дальше? Насколько реалистичны его планы и сможет ли он выполнить свои обещания? Нужна ли России своя версия трампизма? Приходите, чтобы услышать убедительные аргументы и принять участие в острой дискуссии!

📆 29 июня, 17:00
📍 Адрес мероприятия получат зарегистрированные участники
📌 Регистрация по ссылке

​​Achtung!

Спустя пять месяцев перерыва мы радуем вас очередным выпуском второго сезона подкаста «Стального шлема» и «Берсальеров».

Слышали ли вы об Австрийской революции? Не о той, которая была в «Весну народов» в середине XIX в., а о той, что проходила одновременно с Русской, Немецкой и Венгерской сразу после Первой мировой войны? Оказавшись между Баварской и Венгерской Советскими республиками, австрийские социалисты пошли другим путём – вместо яркого революционного переворота с риском быстрого подавления они решили ждать, когда большинство избирателей сами дозреют до пролетарской революции.

Спустя 15 лет ожидания Первая Австрийская республика закончилась переворотом «австрофашистов», однако социал-демократы успели запомниться любопытным экспериментом в «Красной Вене» и, пережив десятилетие фашистских и нацистских диктатур, вернулись в качестве одной из основных партий Второй Австрийской республики, которая существует до сих пор.

Слушайте на всех удобных для вас платформах!

stahlhelmdelbersagliere.co.uk

Яндекс.Музыка