"В "окончательном решении" палестинского вопроса Израиль может рассчитывать на почти единогласное содействие других государств... Палестинцы, лишенные и земли, и государства, рассматриваются всеми как возмутители спокойствия (troublemakers)... Они знают, что говорят, когда заявляют, что они абсолютно одни в этом конфликте."

"Палестинские бойцы нередко происходят из числа беженцев. Израиль побеждает палестинцев, но только за счет того, что превращает тысячи других в беженцев, среди которых рождаются новые бойцы."

Исследования анти-военного активизма

Сейчас довольно много исследовательниц занимается анализом российского анти-военного активизма. Обычно между проведением исследований и публикацией есть какой-то временной зазор, и, наверное, через год или два появится куча тематических публикаций, в том числе про феминистский анти-военный активизм. Но кое-что уже опубликовано:

Austausch e.V. 2022. "A Study of Anti-War Initiatives in Russia: How Russians Are Resisting Their State’s War in Ukraine and Dealing with Its Repercussions." Исследование основано на 28 интервью с активистками из разных инициатив, как анти-военных (в том числе ФАС), так и благотворительных (последние, в отличие от первых, преследуют исключительно практические цели – помощь беженцам, сбор гуманитарной помощи – а потому в них могут участвовать люди с разной идеологией, в тч поддерживающие Путина). Особенно понравились части про конкуренцию между разными проектами и использование социальных медиа (исследовательницы отмечают, что социальные платформы, по сути, стали основной инфраструктурой протестных групп; но у этого есть и негативные стороны – приходится подстраиваться под алгоритмы и конкурировать с другими проектами за подписчиков, что не очень хорошо для солидарности).

Inna Kouper. 2022. Information Practices of Resistance during the 2022 Russian Invasion of Ukraine. Исследование основано на онлайн этнографии пяти анти-военных проектов (в тч ФАС). Носит скорее дескриптивный характер. Авторка описывает цифровые технологии и информационные тактики разных инициатив. Приходит, например, к выводу что анти-военные активистки используют как вербальные, так и невербальные типы коммуникации.

Ania Aizman. 2023. From Representation to Sabotage: The New Practices of Russian Antiwar Groups. Согласно главному тезису статьи, с началом войны произошла трансформация стратегий российской оппозиции: мирный протест уступил место более радикальным формам - саботажу, вандализму и тд. В принципе тезис интересный, но доказать его у авторки не вполне получается. Радикальные анархистские и националистические группы, на которых делает акцент авторка, и до войны поддерживали милитантные методы борьбы. А попытки рассмотреть тот же ФАС как часть этого милитантного тренда кажется большой натяжкой. Плюс часть кейсов, которые Айзман пытается вписать в милитантный активизм - это результат мошенничества (когда у людей сначала крадут деньги, а потом предлагают им поджечь Сбер или еще что). Трансформации протеста действительно происходят, но нужно больше исследований, чтобы лучше их понять.

если знаете еще какие-то опубликованные исследования, напишите плиз @micro_stroke

о невидимых связях феминистского и консервативного дискурса в России:

However, this discussion shows that Russian neo-abolitionist feminists and conservative actors [police officers and legal professionals] share a great deal of reliance on the state and its monopoly on legal violence. The very idea of eradicating prostitution through the criminalization of clients implies a legitimate interference of the state on the lives of its citizens through the employment of various forms of coercion. Conservatives and neo-abolitionists alike have an ‘obsessional neurotic belief in the power of the law’ (Carline 2011: 70). Consequently, within both approaches, the state plays a role as the ultimate moral arbiter… Hence, despite the fact that neo-abolitionist feminists in Russia situate themselves in opposition to the state… there are reasons to believe that their project does not undermine, but rather supports the existing conservative and, what they themselves define as the patriarchal and anti-feminist state politics. Neo-abolitionist feminists finds themselves in a political impasse, legitimizing and reproducing the very relations of power that they aim to overcome.

(источник)

#идентичность #опыт #феминизм
The post-positivist reformulation of “experience”... privileges understandings that emerge through the
processing of experience in the context of negotiated premises
about the world, over experience itself producing self-evident
knowledge (self-evident, however, only to the one who has “had”
the experience). This distinction is crucial for, if it is not the expe-
rience of, for example, sexual discrimination that “makes” one a
feminist, but rather, the paradigm through which one attempts to
understand acts of sexual discrimination, then it is not necessary
to have actually had the experience oneself in order to make the
identification “feminist”. If being a “feminist” is not a given fact
of a particular social (and/or biological) location – that is, being
designated “female” – but is, in Mohanty’s terms, an “achieve-
ment” – that is, something worked towards through a process of
analysis and interpretation – then two implications follow. First,
that not all women are feminists. Second, that feminism is some-
thing that is “achievable” by men.

Bhambra, Gurminder K. and Victoria Margree, 2010, “Identity Politics and the Need for a ‘Tomorrow’,” Economic and Political Weekly, 45(15): 59–66.

"Мой катафалк пролетает на красный": о некрополитическом повороте в российской поп-культуре

(ультракороткая статья которая состоит из одного заголовка)

реалити шоу, при всем смысловом разнообразии (от конструирования новых гендерных норм до их критики, или от псевдо-религиозного покаяния и исправления до полной трансгрессии), всегда строятся на механике, которая предполагает эксплуатацию как участни:ц шоу (чей труд нередко остается неоплачиваемым + приходится соревноваться между собой), так и эмоциональной вовлеченности зрительниц. Но российская история жанра, даже в популярном формате, очень интересная. Жаль, что нет анализа экономической модели тех же Пацанок или Рабы любви.

https://www.youtube.com/watch?v=SDrJxtVpnmg

И еще о про-военном и про-имперском феминизме:

"On the other side, according to Vanya Solevey (Kleve), self-identified feminist group WomenNation and the self-proclaimed feminist Bella Rapaport have helped with Russia’s propaganda efforts. As a Jewish out lesbian who has stayed in Russia, Rapaport’s positionality is complicated, but her social media comments have at least been “tone deaf” toward the war, and Ukrainian feminists (led by Dafna Rachok) got her disinvited to the 2023 conference of the British Association for Slavonic and East European Studies (Alexandra Novitskaya, personal communication, May 24, 2023)...

Hrytsenko calls the war, which started for Ukrainians in 2014, “a fault line between Ukrainian and Russian feminism” (Hrytsenko, 2022a). In an analysis of a 2014 discussion on feministki, she illustrates how strong the anti-Ukrainian and pro-Imperial Russia sentiments were, including from prominent Russian feminists such as Natalia Bitten, and they were left unquestioned by the Russia-based moderators."

Источник: Johnson JE. How Russia's war in Ukraine can change gender studies. Front Sociol. 2023 Nov 30;8:1220438. doi: 10.3389/fsoc.2023.1220438.

#boycottEurovision
Термин «пинквошинг» впервые использовали Queers Undermining Israeli Terrorism - активистская группа из США. И естественно пинквошинг, которым сейчас обозначают участие полицейских в прайд колоннах, использование брендами ЛГБТК символики и множество других вещей, изначально обозначал именно пиар стратегию Израиля. Пинквошинг – это попытки отбелить свою репутацию от оккупации, апартеида и геноцида палестинского населения, переключив внимание на прогрессивные черты израильской политики, такие как включение открытых ЛГБТК людей в милитаристские структуры. Более того, ЛГБТК повестка используется Израилем для демонизации палестинцев и оправдания оккупации. Пинквошинг – это агрессивное проявление израильского гомонационализма.

Сегодня состоится Евровидение, популярное среди ЛГБТК аудитории. Организатор:ки отказались отстранить Израиль от конкурса, заявив, что они вне политики. (При этом Россия вполне справедливо от конкурса отстранена). В связи с чем многие левые, анархистские и ЛГБТК коллективы призывают бойкотировать Евровидение сегодня.

афиша сегодняшней бойкот-вечеринки в хельсинки

upd к предыдущему посту. в оригинальном тексте Фримен не использует термин "горизонтальность". Она пишет именно о бесструктурности. В американском контексте 1970х именно этот термин был входу. На концептуальном уровне горизонтальность и бесструктурность различны. Самое очевидное различие - горизонтальные отношения не исключают формализации и структурированости. Одновременно, горизонтальность и бесструктурность имеют разные значения и контексты употребления. В определенных случаях кмк под понятием горизонтальности может пониматься примерно тоже, что Фримен понимала под бесструктурностью: отказ от формализации отношений внутри политических проектов, декларационный отказ от иерархий и т.д. Одновременно, такие горизонтальные проекты, анархистские, феминистские и какие угодно, на практике могут встречаться с теми же проблемами, которые Фримен описывала на примере бесструктурности: неформальные отношения власти и неформальные иерархии, непрозрачные способы принятия решений и т.д. В общем, в той или иной степени отношения власти будут выкристаллизовываться в иерархии в любом коллективе. Формализации, ротация и общие и прозрачные правила могут помочь работать с этим процессом и, если не предотвращать его на сто процентов, то, по крайней мере, минимизировать его сайд эффектс.