Рассказали про человека, который работает в заповеднике спасенных зверей. В основном там у него домашние животные вроде коз, лошадей и кабанчиков. Недавно он уговаривал вернуться домой сбежавшую свинью. А до этого пел с лошадью. Это как работать Белоснежкой, но с подкастом и без толпы утомительных гномов.

Иногда он приходит туда, где живут ослы — в заповеднике этом, судя по всему, целый квартал ослов — ставит камеру и хорошо поставленным голосом ведёт с ними беседы о жизни. На днях, например, объяснял ослу Стиву, кто такие токсичные персоны.

А вчера слышу, рассказывает Стиву, какой он классный осёл. Смелый, внимательный, понимающий, вэри хэндсам данки. Будь уверен, нам всем с тобой повезло, Стив.

Не знаю теперь, кем хочу стать больше: человеком в заповеднике или Стивом

Часто приходят истории о людях, которые работают в инклюзивных мастерских. Вот ему или ей, например, 40 лет. Последние 20 прошли в поисках работы. Им не присылают тестовые, хотя есть какое-то образование, не зовут на собеседования, хотя человек ждёт, не берут даже раздавать листовки или клеить объявления. И тут наконец-то везёт: в городе появляется мастерская и жизнь налаживается. И ты думаешь: «Блин, как хорошо, что есть такие мастерские!». И ты думаешь: «Блин, как обидно за человека».

Потому что в целом он или она, те, кто из этих историй — ну, они как ты. Живут, по улицам ходят, что-то умеют, где-то косячат. Одна мечтает книжку издать, другой попасть в кино. Одна ведёт блог, другой пишет отзывы на Кинопоиске.

Один говорит: «У меня вечерами тревожность обостряется и панические атаки, поэтому я могу работать в утреннюю смену». Другой говорит: «В нашей деревне справку не спрячешь, так что я утром просыпался и шёл искать металлолом, сдавал на 350 рублей, и мечтал, что однажды найду его столько, чтобы сдать на 10 000».

Когда я читаю такие истории, мне кажется, мы все — «мастера сувенирного цеха» — но кто-то научился выглядеть подходящим для этой бесконечной мастерской, а кто-то нет. И если бы вторым все-таки прислали тестовое, или дали возможность работать в те часы, когда может, или доверили уже свои драгоценные листовки, то жить бы стало как-то попроще.

Короче, всё ещё хочется верить, что гуманизм и инклюзия спасут мир. Недавно написала что-то похожее в одном мотивационном письме и думаю: «Пафосно, несвоевременно и неуместно». И стёрла. А потом думаю: «Нет, надо вернуть». И вернула.

А того, кто мечтал найти много металлолома, зовут Вася. Ему 40 лет. Он недавно переехал в Петербург из своего села Левокумка и работает в мастерской «Простые вещи». Хэппи энд.

«Размышляю о жизни, и бывает грустно, — говорит Вася. — Плохие мысли в голову идут: ничего не хочу, не буду. Тогда я закрываю глаза и просто начинаю о хорошем думать. Сам себе говорю: “Вася, ты не прав. Вот если ты вернешься обратно, в Левокумку, что ты там будешь делать? Опять ничего?” Прихожу в себя и успокаиваюсь. Нет уж, в прошлую жизнь я больше не вернусь»

К февралю 2023 та самая мышь (by Док, спасибо ей за это) стала открыткой

Помните историю про мышь, которая, мягко говоря, охренела, но выжила?

Вы будете ржать, но это теперь прям официально почтовая открытка. Которую можно купить и послать. Прям как у взрослых художников.

(Есть ещё версия с "блин", но бля, кого мы тут обманывать собрались?..)

https://winterfoxmail.ru/otkrytka-nu-i-denek-s-matovoy-laminatsiey/

Март — самый холодный месяц в наших широтах. Недавно иду домой. Ботинки мокрые, джинсы тяжелые от воды. Горизонтальный дождь, град, ветер — все одновременно бьёт прямо в кости. Дедушка, когда мы в детстве ездили всей семьей за брусникой, рассказывал, что есть град — к долголетию. Каждая съеденная градина — плюс десять дополнительных лет. Тогда нам с братом запрещали жрать лёд, сидя в тайге в палатке. Но в этом году за одну мартовскую прогулку за хлебом я легко могу наесть лет 80.

И вот, значит, иду я домой и вижу, что у узбекского ресторана стоит Бэлла. Общественная собака и местная королева красоты, за которой присматривает весь наш двор, и каждый сосед считает важным подарить Бэлле ошейник. В разное время их на ней болтается от двух до шести: от блох, красный, синий, тонкий, широкий, со стразами.

Дверь, которая ведёт на кухню ресторана, открыта, там Бэлле собирают еду. Она ждёт, а я прохожу мимо. Март — плохое для здешних уличных собак время. Дождь не заканчивается, ветер сдувает, но зайти внутрь Бэлла не решается. В какой-то момент, после особо сильного раската грома, нервы у неё не выдерживают. Выглядывает хозяин ресторана. «Убежала, — говорю я. — Грозы испугалась».

И тогда хозяин ресторана берет Бэллину тарелку, в шортах и сланцах выходит на улицу и идёт её искать. Тарелку он несёт на вытянутой руке и кричит: «Бэлла! Бэлла!» Дождь, град, ветер, март. Я издали руковожу поисками и думаю, что эти двое сегодня наели себе бессмертие.

*
На той неделе узнала, что собакам в пензенском приюте каждый день по графику включают музыку.

«Вы бы слышали, какой у нас тут стоял лай, — говорит ветеринар-реабилитолог. — У них после всего нервы слабые, они только на лапы встали, а их сразу — в общежитие. А два года назад к нам пришёл кинолог на собеседование и принёс 16 часов собачьей музыки. Мы провели колонки во все помещения, наняли того кинолога и он теперь каждый день собирает успокоительные плейлисты: для собак, кошек и людей — отдельно».

*
Откровенно говоря, большУю и бОльшую часть времени мне кажется, что мир сломался необратимо, и не придумали на это никаких слов и никаких чувств. Кроме новостей, рабочего и, так сказать, повестки, я подписана на 15 тысяч каналов про психологию, заземление, проживание, сочувствие, устойчивый взрослый, осознанность, йога, коллажи, дыхание по квадрату, то-сё. Ещё я подписана на 10 тысяч каналов про искусство, творчество, осмысление, чат поорать, чат картинок, чат пожаловаться.

Но гарантированно помогает почему-то только вот это. Когда дяденька в шортах и сланцах, сидя на корточках под дождём, уговаривает Бэллу вернуться в свой ресторан. Или вот плейлист дня для собак, «пострадавших по вине человека».

В кошачьем, кстати, музыка чередуется с урчанием, звуком когтей о подушку и звуком шершавого языка. И как-то после этой информации сразу полегче дышать

Помню, года три назад, еще в Казани, мы с М. заметили, что если долго жить в городе и читать вывески, всё рано или поздно превращается в «Шаурму». Ларёк проходит множество этапов развития: кофе навынос, слойки, кальяны, но шаурма всегда побеждает.

Так вот, в Батуми всё чаще побеждают книги. На днях обратила внимание, что в крошечном павильоне, где раньше пекли хачапури, потом разливали вино, а потом продавали из мешков табак, открылся детский микрокнижный. Внутри там почему-то нет никого, кроме кондиционера, а в витрине выставлена только одна книжка, про лохматое чудище, которое задолбалось. Называется «Не обнимайте меня!»

Лучшая эволюция ларька с пирожками на моей памяти

Моя любимая история, связанная с поздравлением с др, это как года три назад одноклассник Фёдоров, с которым мы не виделись с выпускного, прислал мне голосовое: «С днём рождения!» Года три назад я определенно была гораздо более приветлива, чем теперь, так что не просто послушала голосовое и ответила (буквами): «Спасибо!», но и зачем-то спросила, как у Фёдорова дела. Спустя год, в следующий день рождения, он прислал мне новое голосовое со словом «нормально».

*
Очень люблю поздравления с днём рождения как жанр, очень. Эти открытки с розами от тётушек, эти анимированные стихи с рифмой в глаголах. Казанский фитнес-клуб, который уже год должен мне 10 950 рублей, желает всего наилучшего. РЖД знает не только мою почту, но и отчество. Ассистент гугл напоминает о 125 зумах и надеется, что я хорошо проведу этот особенный день. Брат второй год подряд использует в поздравлениях слово «пиздец», а в этот раз ещё желает «оставаться уравновешенной».

*
Старшая родственница решила отправить нам празднично-повседневную посылку. В посылке самое необходимое: мой шарф-лиса, единорог, почему-то чак-чак, розовая футболка с надписью «Невыносимо». Еще я заказала в Казань несколько экземпляров мыши и попросила вложить в посылку.
— Только не открывайте конверт, — говорю. — Просто отправьте и всё.
— А что там? — спрашивает.
— Матерные открытки, вам не понравится.
— Обязательно открою! — говорит.

*
Рассказываю Ане, что у коллеги-студента, который родился со мной в один день, вишлист состоит из худи, футболок и всякого такого. В моём вишлисте три раздела: для отваливающейся спины/для отъезжающей кукухи/деньги.
— Это ничего, — говорит Аня. — Лет через пять и ему будут на массаж, йогу и терапию скидываться.

*
Хорошо помню, как писала пост в день рождения в прошлом году. Тогда мне, кстати, не пришло ни одной анимированной открытки со стихами, но пришло несколько совершенно душераздирающих писем. Большинство из них сразу и исчезли, потому что в наших переписках стояло автоудаление через 24 часа. Одноклассник Фёдоров, кстати, в прошлом году развил мысль насчет нормально и рассказал, что развёлся с женой. Сообщение до сих пор болтается в неотвеченных.

Кроме того, чтобы закончилась война и всё остальное, для чего мой брат так ловко подбирает слова в поздравлениях, я бы хотела, чтобы у всех нас был такой человек, которому или которой можно было бы отправить неуместное голосовое и она бы послушала и, возможно, даже ответила. И сказала бы: «Они не правы, а ты — да». Или «Пойди поспи». Или «Хватит себя жрать». Или «Давай я займу электронную очередь и буду отмечаться в ней год каждое утро, а потом схожу в консульство и сделаю тебе все апостилированные переводы этого мира». Хочу быть себе таким человеком

Приходит к нам пару недель назад квартирная хозяйка, лучезарная женщина с голосом оперной певицы. Я сижу дома одна и издали слышу, что Мзия идёт: здоровается с играющими в нарды дяденьками, поднимается к нам под крышу, сначала от всего сердца стучит к соседям, потом к нам.

В других обстоятельствах я бы сделала вид, что никого нет, такая моя стратегия взаимодействия с неожиданными гостями, но в Грузии почему-то открываю всем, вообще всем: соседям, почтальонам, продавцам одеял, тем, кто ищет зарядку для телефона на 15 минут, женщине, которая поёт у нас на этаже Леди Гагу лучше Леди Гаги, и сейчас ей нужна соль.

И вот я открываю дверь и Мзия говорит мне своим оперным голосом: «Привет! Давайте 27 марта снимем показания счетчика. Сфотографируй второй слева столбик цифр, разберемся с электричеством, кстати, ваш дом сносят». Последние четыре слова не произвели на меня особого впечатления, а вот слово «счетчик» не понравилось сразу.

— А можете, пожалуйста, показать его и точно сказать, что мне делать, — говорю.

Мы выходим в коридор, долго копаемся в темноте, нащупываем счетчик, вычисляем второй столбик из двух, ищем лево.

— Ну всё, пока! — говорит Мзия. — Мне домой пора.
Стоя в подъезде, я записываю в заметки телефона: «27 марта сфотографировать счётчик» и кричу ей:
— Подождите, а что с домом. Скоро сносят?
— А, ну где-то месяц-два осталось, — машет рукой Мзия.
— А зачем тогда фотографировать? — говорю.
— Можете не фотографировать, — пожимает плечами Мзия. — Мы же с вами хотели узнать, что там с электричеством. Мы ещё можем успеть.

*
Или вот, например, был у нас ураган. Такой, что новости о нём за минуту добрались до Сибири и ролики с улетающими батумскими крышами приходят мне из Иркутска до сих пор. Ураган я встретила под деревом в парке, без обуви, с ноутбуком, на коврике для йоги. Пока ползла домой по дороге (там минимум деревьев и крыш), поймала улетающую на поводке собачку, пустую детскую коляску и чей-то пакет с книжками.

Забегаю в подъезд насквозь в пыли, полная голова веток. Вокруг летают какие-то бумажки, щётки и швабры, удивленных голубей по углам носит (в окнах на лестнице нет стёкол и у нас всегда много птиц) Смотрю, сосед спускается со своего этажа с невозмутимым лицом. И еще так светски мне говорит: «Погодка, да?» А я ему: «Не ходите туда, там деревья падают» «Да, — соглашается,— падают. Ты сегодня не гуляй. Я вот машину закрою и вернусь». «Да я на всякий случай больше никогда гулять не буду», — говорю. «Как не буду? — удивляется сосед. — Ветер быстро кончится, а весна пришла!»

Что вы знаете об искусстве расставлять акценты

— Ну что, Ирина, — говорит врач после аттракциона с глотанием лампочки. — Вино не пить. Хинкали не есть (он делает эффектную паузу). И так — месяц!

Ну непростой-непростой, конечно, месяц.

*
Рассказываю, как мне вместо таблеток для желудка случайно упаковали созвучный антидепрессант, а я не заметила.
— Мне казалось, такие препараты продаются по рецепту и стоят дороже, — говорю.
— Да, — отвечает Аня. — Я видела в твиттере много радостных людей оттого, что тут антидепрессанты такие дешевые.

*
Ведём с девушкой на ресепшне клиники смолток о гастроскопических приключениях.
— Это долго? — спрашиваю.
— Ну минуты две.
— А больно?
— Нана! Ты проходила у нас гастроскопию, тебе было больно?
К нам подходит Нана, молчит и думает некоторое время.
— Нет, — наконец-то говорит Нана. — Не больно. Но, вы знаете. Неудобно.

Ну что я могу сказать. Нана была права. Это определенно неудобно, ребята.

*
— Какая интересная у вас кукла стоит, — говорю одной специалистке.
— А так это же я, не узнали? Вот на мне даже кофта та же. И ботинки мои, и юбка. И вот часы. — Она показывает левую руку. На запястье у куклы такие же часы.
— Вы решили сделать микросебя? — говорю.
— Это ваша врач мне на день рождения подарила, мы подруги.

Прихожу к гастроэнтерологу.
— Ваша подруга из 312 кабинета, — говорю. — Рассказала мне историю куклы.
— Да она совсем за ней не ухаживает! Теперь они уже не похожи.

После новостей о том, что за этим нужно еще и ухаживать, не могу перестать писать внутри себя сценарий, в котором главная героиня каждое утро тайком кормит и причёсывает у себя в кабинете микросебя.

*
Собираемся в драмтеатр. Заранее скачала неизвестную мне пьесу Макдоны.

— Когда я была в Доме Музыки на моноспектакле про Медею, — говорит Аня. — То из этих полутора часов поняла только предлоги.

Когда я была в очереди в клинике, один мальчик играл в арифметическую игру. Игра заключалась в том, чтобы звонко считать от одного до десяти и обратно, пока вселенная не схлопнется. Потом отец сказал мальчику: «Георгий, пожалуйста, хватит», и Георгий перешел на решение примеров: один плюс один, два плюс два, три плюс три. Из этих полутора часов я поняла всё

Вчера за 20 минут до закрытия большого супермаркета я покупала там желейных медведей, чипсы и что-то еще безусловно важное. И мне дали сдачи на 20 лари меньше, чем должны были. 7 вместо 27. Как можно было сразу не заметить этого, спросите вы. Еще как, друзья, еще как. Я отошла от кассы, сложила всех медведей в рюкзак, 24 раза пересчитала сдачу, почитала чек, потупила немного, взвесила риски. Думаю: «А так ли мне нужны эти 20 лари». Решила, что, пожалуй, да. Вернулась и говорю уставшей кассирше: «Укацрават, кажется, вы дали мне меньше сдачи». Или, может быть, нужно говорить в таком случае не укацрават, а бодиши? Или экскьюз ми? Или сорри? Или пойти домой?

А кассирша такая: «Ой, это всё, что я вам дала?» Я говорю, да. А сама думаю: «Но ведь за это время я могла положить двадцатку в карман и обмануть её, почему она должна мне верить?» «Извините, пожалуйста, — отвечает эта святая женщина. — Сейчас всё исправим».

И тут начинается. Пришёл охранник, потом другой охранник, потом они куда-то позвонили и пригласили женщину в чёрном брючном костюме. Этого оказалось мало и через некоторое время из помещения “staff only” к нам вышла женщина в форме.

Я сразу вспомнила бакалейные ряды Центрального рынка города Иркутска. В ранней подростковости по субботам меня отправляли туда со списком покупок и я всегда (всегда!) возвращалась с недостачей. Однажды в ларьке с крупами мне недодали рублей 200, огромные деньги. Я вернулась к тётеньке с крупами и попросила их додать. Как же она орала.

И вот мне 37 лет, я стою у кассы с желейными медведями в рюкзаке, смотрю, как приближается женщина в форме и думаю: «Сейчас она будет меня ругать». В общем, она решила закрыть кассу и пересчитать её всю. Пока это происходило, я так долго смотрела в чек, что стало очевидно: 50 - 23 = 7, извините за неудобства. Потом она взяла мой чек, чего-то распечатала, где-то расписалась, выдала мне купюру в 20 лари и пожелала хорошего вечера. Конец истории.

Второй день пересказываю её всем как историю о настоящем чуде

«Это как если бы у тебя была одна шестнадцатая бабушки, а теперь вся бабушка целиком. Она состоит из странных глубоких пирогов, бессмысленных сахарниц и растительного орнамента на тонком ковре. Из чужих имен, Бурундуков, в которых никогда не бывала, и тапочек из «Икеи» — татарских, если поскрести».

Вместе с читателями мы продолжаем серию колонок о собственной идентичности. Сегодня — рассказ Иры Данильянц о бабушке, которая из далекой «второй» за время рефлексии над собственной идентичностью становится «целой татарской бабушкой».

«Одна шестнадцатая» — рассказ Иры Данильянц о татарской бабушке

@prtbrt

В медиа Perito вышел текст про мою татарскую бабушку, спасибо за это им и WLAG.

Это удивительно дело, конечно, потому что начиналось всё со смешных постов в жж в 2008 году, когда я переехала из Иркутска в Набережные Челны (предварительно погуглив слово «Татарстан» и название города), читала вывески вслух и скупала местные открытки, потому что они забавно звучали. Бабушкина фраза «Ира, учи татарский!» стала моим личным мемом, если бы тогда было такое слово.

Лет через десять собрала смешные заметки в эссе для какой-то учебы, потом в документальную штуку по работе про историю Татарстана, потом в пьесу (бросила). С каждым разом смешного там оставалось всё меньше. Помню, пару лет назад говорю бабушке: «Буду брать у тебя интервью про бурундуков, включаю диктофон». А она: «Для газеты?»

В декабре 2021 на курсе сторителлинга CWS сделала маленький выпускной рассказ, потому что материал уже был. 24 февраля 2022, как бы это сказать, сменился контекст. 24 февраля 2023 умерла бабушка.

Даже не знаю, какой сделать из этого вывод. Смешные посты и диктофонные записи, если долго на них смотреть, становятся о ком-то в память. Медиа про туризм превращаются в медиа про постколониализм. Бабушки исчезают