This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
Вы находитесь здесь📍Новолуговое
Пастораль средней полосы.
Пастораль средней полосы.
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
Вы находитесь здесь📍Бишкек
Заказала манты. Отец рассказывал, что когда они с маманькой по путёвке ездили сюда в восьмидесятых, мясо на манты в пансионате рубили прямо при них настоящими тесаками. И что после этого он на столовские манты вообще смотреть не хотел.
Мы с девочкой-официанткой проверили, работает ли карта, списали 10 сомов. Диме пришла отбивка о транзакции на 10 центов из заведения «пицца». Теперь у него есть вещественное доказательство, что Таня поела в Бишкеке пиццы за 10 центов.
Братислава прям.
Заказала манты. Отец рассказывал, что когда они с маманькой по путёвке ездили сюда в восьмидесятых, мясо на манты в пансионате рубили прямо при них настоящими тесаками. И что после этого он на столовские манты вообще смотреть не хотел.
Мы с девочкой-официанткой проверили, работает ли карта, списали 10 сомов. Диме пришла отбивка о транзакции на 10 центов из заведения «пицца». Теперь у него есть вещественное доказательство, что Таня поела в Бишкеке пиццы за 10 центов.
Братислава прям.
Вот хорошо, когда у тебя фамилия Хренов. Ты вообще не ограничен в выборе профессии.
#таняишуткаминутка
#таняишуткаминутка
Эффект Боуи
Ещё давно прочитала у Владимира Гуриева пост, как они с девушкой (женой?) выяснили, что она в 2021-м году не знала, что Дэвид Боуи уже умер. Автор развил мысль, что, получается, она лишние пять лет прожила в мире, где Дэвид Боуи жив. Эта мысль толкнула его дальше, к выводу, что знаменитости вообще не имеют права умирать, с ними нужно поступать, как с питомцами в семьях с детьми — увозить в деревню к бабушкам. В версии со знаменитостями — миру просто должны объявлять, что их любимец уехал на гастроли по маленьким тропическим странам.
И как раз тогда же, в конце 21-го, дело шло уже к Новому году, мы с Димой увидели на Шри-Ланке мужчину. (А про пост с Дэвидом Боуи я Диме уже рассказала).
— Смотри, — говорю, — Градский!
— Уехал на гастроли в тропики! — мы многозначительно переглянулись.
С тех пор мы живём в мире, где Градский с Децлом чилят на Шри-Ланке, а вот, например, Горшок, скорее всего, на Маврикии, там очень дешёвый ром. Губина совершенно точно видели в Дахабе.
Эффект Дэвида Боуи из гуриевского поста работает!
Распространите.
Ещё давно прочитала у Владимира Гуриева пост, как они с девушкой (женой?) выяснили, что она в 2021-м году не знала, что Дэвид Боуи уже умер. Автор развил мысль, что, получается, она лишние пять лет прожила в мире, где Дэвид Боуи жив. Эта мысль толкнула его дальше, к выводу, что знаменитости вообще не имеют права умирать, с ними нужно поступать, как с питомцами в семьях с детьми — увозить в деревню к бабушкам. В версии со знаменитостями — миру просто должны объявлять, что их любимец уехал на гастроли по маленьким тропическим странам.
И как раз тогда же, в конце 21-го, дело шло уже к Новому году, мы с Димой увидели на Шри-Ланке мужчину. (А про пост с Дэвидом Боуи я Диме уже рассказала).
— Смотри, — говорю, — Градский!
— Уехал на гастроли в тропики! — мы многозначительно переглянулись.
С тех пор мы живём в мире, где Градский с Децлом чилят на Шри-Ланке, а вот, например, Горшок, скорее всего, на Маврикии, там очень дешёвый ром. Губина совершенно точно видели в Дахабе.
Эффект Дэвида Боуи из гуриевского поста работает!
Распространите.
Маленькие разговоры
У меня, знаете ли, лицо доброе. На таких бабки легко переоформляют недвижимость.
На улице постоянно спрашивают дорогу.. А в последнее время я вышла на новый уровень — меня просят их сфотографировать.
Началось всё у фонтана Дружбы Народов. Парень с девушкой попросили сфотать. Я сделала вертикальное фото, горизонтальное фото, видео, где они целуются и обнимаются горизонтальное и вертикальное для запрещёнограма. Потом мне вспомнились все те аборигены с единственным вопросом:
— Вы откуда?
— Мы из Питера.
— Эх, тогда вас не так уж сильно всё это и впечатляет? — расстроилась я за ВДНХ, как за своё.
— Почему же? У нас такого нет, совсем другая архитектура.
— А золотые фонтаны Петергофа?
— Нет. Всё-таки совсем не так.
— А что у вас ещё в планах в Москве?
— Да мы вот на его День Рождения приехали, — кивает девушка на парня, — буквально на пару дней. Сегодня уже уезжать, решили на ВДНХ. А так мы уже были в Царицыно, в Пушкинском музее.
— С прошедшим! Жалко, что ненадолго. Вы в следующий раз обязательно до Северного речного вокзала доберитесь. Его только недавно открыли после реконструкции и если вы найдёте статью с фото, до какого он состояния был разрушен, то вам вдвойне интересно будет там погулять.
— Спасибо большое! — довольные ребятки подвигали дальше по главной аллее.
На следующие выходные меня поймала возле Главного входа армянская семья. Я сфотографировала их всеми ракурсами, они у меня помахали на видео «для родственников».
— Вы откуда? — начала я уже ловить новый неожиданный кайф аборигена.
— Из Еревана.
— О! Розовый Ереван!
— А вы у нас были?
— Конечно!
— Ну вот как нам повезло, что мы вас попросили!
И я думаю: «Действительно хорошо. Счастливая армянская семья — крепкие международные отношения».
В День ВМФ на набережной Невы приятная женщина застопорила меня для фото её на фоне разведённого днём Литейного моста. А я своё дело хорошо знаю: протереть камеру, горизонтально, вертикально, видео для родственников. Она трогательное видео-поздравление для сына записала.
— У меня сын — капитан подводной лодки, я его сегодня уже поздравила. Я ему так и сказала: я тебя люблю, всегда помню о тебе.
Очень милая женщина. Я даже забыла спросить, откуда она.
У меня, знаете ли, лицо доброе. На таких бабки легко переоформляют недвижимость.
На улице постоянно спрашивают дорогу.. А в последнее время я вышла на новый уровень — меня просят их сфотографировать.
Началось всё у фонтана Дружбы Народов. Парень с девушкой попросили сфотать. Я сделала вертикальное фото, горизонтальное фото, видео, где они целуются и обнимаются горизонтальное и вертикальное для запрещёнограма. Потом мне вспомнились все те аборигены с единственным вопросом:
— Вы откуда?
— Мы из Питера.
— Эх, тогда вас не так уж сильно всё это и впечатляет? — расстроилась я за ВДНХ, как за своё.
— Почему же? У нас такого нет, совсем другая архитектура.
— А золотые фонтаны Петергофа?
— Нет. Всё-таки совсем не так.
— А что у вас ещё в планах в Москве?
— Да мы вот на его День Рождения приехали, — кивает девушка на парня, — буквально на пару дней. Сегодня уже уезжать, решили на ВДНХ. А так мы уже были в Царицыно, в Пушкинском музее.
— С прошедшим! Жалко, что ненадолго. Вы в следующий раз обязательно до Северного речного вокзала доберитесь. Его только недавно открыли после реконструкции и если вы найдёте статью с фото, до какого он состояния был разрушен, то вам вдвойне интересно будет там погулять.
— Спасибо большое! — довольные ребятки подвигали дальше по главной аллее.
На следующие выходные меня поймала возле Главного входа армянская семья. Я сфотографировала их всеми ракурсами, они у меня помахали на видео «для родственников».
— Вы откуда? — начала я уже ловить новый неожиданный кайф аборигена.
— Из Еревана.
— О! Розовый Ереван!
— А вы у нас были?
— Конечно!
— Ну вот как нам повезло, что мы вас попросили!
И я думаю: «Действительно хорошо. Счастливая армянская семья — крепкие международные отношения».
В День ВМФ на набережной Невы приятная женщина застопорила меня для фото её на фоне разведённого днём Литейного моста. А я своё дело хорошо знаю: протереть камеру, горизонтально, вертикально, видео для родственников. Она трогательное видео-поздравление для сына записала.
— У меня сын — капитан подводной лодки, я его сегодня уже поздравила. Я ему так и сказала: я тебя люблю, всегда помню о тебе.
Очень милая женщина. Я даже забыла спросить, откуда она.
Moleskine
Рубрика «внезапные знания»: гуглю, что такое у Шолохова «шаровары из чёртовой кожи».
«Чёртова кожа — молескин. Многослойная хлопчатобумажная ткань, обработанная плёнкообразующими веществами». Как кирза, только молескин — от английского moleskin, «кротовья шкурка».
То есть они так назвали блокноты, потому что обложка блокнотов из такого материала. Русский аналог могли бы назвать «кирзовый блокнот» или «блокнот из чёртовой кожи». И продавать за два косаря.
Доброе утро.
Рубрика «внезапные знания»: гуглю, что такое у Шолохова «шаровары из чёртовой кожи».
«Чёртова кожа — молескин. Многослойная хлопчатобумажная ткань, обработанная плёнкообразующими веществами». Как кирза, только молескин — от английского moleskin, «кротовья шкурка».
То есть они так назвали блокноты, потому что обложка блокнотов из такого материала. Русский аналог могли бы назвать «кирзовый блокнот» или «блокнот из чёртовой кожи». И продавать за два косаря.
Доброе утро.
Коллективный договор
Кстати, факт, уровень проверки которого «не могу даже вспомнить, где прочитала», что в своё время Дэвид Швиммер, который играл Росса в «Друзьях», уговорил остальных подписать с корпорацией коллективный договор, а не индивидуальные, и именно о проценте с проката, а не о гонораре за эпизод. Благодаря этому каждый «друг» до сих пор получает порядка 20 000$ в день (помним про мой уровень проверки, но сойдёмся на «в день»).
Ну, да не в цифре дело. Ежу понятно, что с процентом актёры точно не прогадали, но я вот и про коллективный договор подумала: во-первых, наверняка именно благодаря ему продюсеры шоу так и не отправили Чендлера куда-нибудь «в Лондон на повышение по работе», чтобы избавиться от актёра, который постоянно (если верить его интервью 2022-го) приходил на съёмки с похмелья. Ведь чтобы провернуть такое, корпорации пришлось бы согласовывать увольнение Мэттью Перри с остальными звёздами ситкома. Таким образом все актёры были защищены.
Во-вторых, может и пиар-ход, но, по ощущениям, команда конкретно этого сериала по-настоящему дружила. Интересно, насколько помогла этой дружбе общая ответственность за судьбу каждого?
Кстати, факт, уровень проверки которого «не могу даже вспомнить, где прочитала», что в своё время Дэвид Швиммер, который играл Росса в «Друзьях», уговорил остальных подписать с корпорацией коллективный договор, а не индивидуальные, и именно о проценте с проката, а не о гонораре за эпизод. Благодаря этому каждый «друг» до сих пор получает порядка 20 000$ в день (помним про мой уровень проверки, но сойдёмся на «в день»).
Ну, да не в цифре дело. Ежу понятно, что с процентом актёры точно не прогадали, но я вот и про коллективный договор подумала: во-первых, наверняка именно благодаря ему продюсеры шоу так и не отправили Чендлера куда-нибудь «в Лондон на повышение по работе», чтобы избавиться от актёра, который постоянно (если верить его интервью 2022-го) приходил на съёмки с похмелья. Ведь чтобы провернуть такое, корпорации пришлось бы согласовывать увольнение Мэттью Перри с остальными звёздами ситкома. Таким образом все актёры были защищены.
Во-вторых, может и пиар-ход, но, по ощущениям, команда конкретно этого сериала по-настоящему дружила. Интересно, насколько помогла этой дружбе общая ответственность за судьбу каждого?
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
Не вижу, почему бы благородным донам не посмотреть с утра, как пингвины две минуты гоняются за солнечным зайчиком.
Языковой барьер
В одной из русскоязычных школ Кипра произошло ЧП.
Первоклассники как-то пересеклись с шестиклассниками и, не особо фильтруя базар, притащили в дома приличных людей посконное русское слово.
Матюки они притащили.
Родители в шоках. Пошли к директору, мол, не для того мы детей в русскоязычную школу отдавали, чтобы их там учили русскому языку.
А директор — швед. Разводит руками, говорит, мол, родители, дорогие, да они, может, и меня каждый раз кроют, когда я мимо иду, я ж вашу речь не понимаю!
Родительский комитет (а мне хочется думать, что это было именно решение собрания) постановил выдать директору полный список матерных слов с транскрипциями и транслитерациями, чтобы достопочтенный скандинав приобщился.
По задумке, теперь, проходя мимо детей, он должен прислушиваться к родной речи и, в случае обнаружения транскрипций, которые приличным людям знать не положено, объяснять детям, что он специально выучил эти слова, чтобы они их никогда не узнали.
В одной из русскоязычных школ Кипра произошло ЧП.
Первоклассники как-то пересеклись с шестиклассниками и, не особо фильтруя базар, притащили в дома приличных людей посконное русское слово.
Матюки они притащили.
Родители в шоках. Пошли к директору, мол, не для того мы детей в русскоязычную школу отдавали, чтобы их там учили русскому языку.
А директор — швед. Разводит руками, говорит, мол, родители, дорогие, да они, может, и меня каждый раз кроют, когда я мимо иду, я ж вашу речь не понимаю!
Родительский комитет (а мне хочется думать, что это было именно решение собрания) постановил выдать директору полный список матерных слов с транскрипциями и транслитерациями, чтобы достопочтенный скандинав приобщился.
По задумке, теперь, проходя мимо детей, он должен прислушиваться к родной речи и, в случае обнаружения транскрипций, которые приличным людям знать не положено, объяснять детям, что он специально выучил эти слова, чтобы они их никогда не узнали.
Своевременность
В 1807 году англичане бомбардировали Копенгаген и угнали все датские корабли. Датчане решили восстановить свой флот и дали задание департаменту лесного хозяйства высадить дубы, чтобы построить новый флот, отомстить англичанам и дабы датский флаг всегда реял над просторами Балтики.
В 2007 году дирекция лесного хозяйства при Министерстве сельского хозяйства Дании отчиталась, что «дубы готовы, мы можем плыть».
В 1807 году англичане бомбардировали Копенгаген и угнали все датские корабли. Датчане решили восстановить свой флот и дали задание департаменту лесного хозяйства высадить дубы, чтобы построить новый флот, отомстить англичанам и дабы датский флаг всегда реял над просторами Балтики.
В 2007 году дирекция лесного хозяйства при Министерстве сельского хозяйства Дании отчиталась, что «дубы готовы, мы можем плыть».
С праздником❗️
Днём Великой Октябрьской социалистической революции, разумеется. Эхо которой докатилось даже до Маврикия, крохотной родинки на теле планеты посреди Индийского океана.
Днём Великой Октябрьской социалистической революции, разумеется. Эхо которой докатилось даже до Маврикия, крохотной родинки на теле планеты посреди Индийского океана.
Джон Рид (Часть 1)
Время рассудило, что самым ярким впечатлением маманьки и тёти Гали от их предсвадебного пребывания в Москве стал маникюрный салон. Когда я приехала к ним весной (через полгода после свадьбы), тётя Галя торжественно показала мне остатки шеллака. Но этот поход, пожалуй, достоин отдельного поста.
Папанька интересовался другой программой.
— Вот спросят у меня: ты в Москве был? Я скажу: «Был». «А Ленина, — спросят, — видел?» А как я скажу, что не видел?
И мы пошли в мавзолей.
Приехали за час до открытия, чтобы не стоять в очереди и встали вторыми за двумя женщинами — пожилой и молодой. Маманька с тётей Галей заявили, что они уже видели Ленина и ушли в ГУМ.
Я порассказывала отцу, что здесь творилось в 2018-м, когда футбольные болельщики со всех стран, игнорируя раскатанное тут же, на Красной площади, футбольное поле и сувенирные киоски выстраивались километровой змейкой, чтобы посмотреть на вождя мирового пролетариата.
Надо признаться, я с большим удовольствием не стала надевать внутри капюшон — это же не храм. Да и, в принципе, я могу учиться, работать, никому не кланяться и не покрывать голову во многом благодаря этому человеку.
Для меня стало удивлением, что подойти к Кремлёвской стене можно только через мавзолей. Мы с отцом внимательно прочитали все таблички, медленно двигаясь к выходу, и тут я увидела надпись «Джон Рид».
— Ого! Здесь, оказывается, лежит Джон Рид, американский журналист. А я как раз ищу его книгу, «Десять дней, которые потрясли мир», про Октябрьскую революцию.
И вот только на днях, спустя год, я её дочитала.
Во-первых, не так-то просто оказалось её найти. В моём приложении для чтения — не было. На озоне был только расширенный сборник за 5 тыщ (проверила — уже за 12). История ходит по кругу — на той книге, которую я в итоге купила в букинисте, тоже была выбита цена 12 рублей. Но есть один нюанс.
Во-вторых, не могу припомнить книгу, для которой было нужно столько когнитивных усилий. Я читала её с двумя закладками. Первая — само повествование, как американский журналист Джон Рид носится по предреволюционному Петрограду и записывает всё, что видит и слышит. Вторая — в разделе примечаний, где приводятся полные тексты прокламаций, газетных статей и декретов. Рид собирал всё это для издания, иногда срывая листовки прямо со стен — плотность пропаганды со всех сторон в те дни была такая, что на одной стене он обнаружил шестнадцать слоёв налепленных друг на друга воззваний: кадетов, меньшевиков, большевиков, Временного правительства.. Он сорвал весь культурный слой и с гордостью показывал друзьям: «Смотри, одним махом я сцапал всю революцию и контрреволюцию!»
Человек был явно не без чувства юмора, описывая старорежимных лакеев в ставке Временного правительства:
Подавая мне пальто, швейцар ворчал: «Ох, что-то будет с несчастной Россией!. Меньшевики, большевики, трудовики.. Украина, Финляндия, германские империалисты, английские империалисты.. Сорок пять лет живу на свете, а никогда столько слов не слыхал».
Я повыписывала себе цитат из первых глав на случай важных переговоров. Вот скажут мне, например, в комментариях, что очередь — это советский пережиток, а я отвечу, что Карлейль говорит в своей «Французской революции», что французы отличаются от всех прочих народов мира способностью стоять в «хвостах» (очередях).
Тоже запись на полях для обсуждения очень прикладного вопроса о чаевых:
Лакеи и официанты сорганизовались и отказались от чаевых. Во всех ресторанах по стенам висели плакаты, гласившие: «Здесь на чай не берут» или: «Если человеку приходится служить за столом, чтобы заработать себе на хлеб, то это ещё не значит, что его можно оскорблять подачками на чай».
Как и всегда бывает в таких случаях, повседневная мелочная жизнь города шла своим чередом, стараясь по возможности не замечать революции. Не только революции, дорогой Джон, не только.
Время рассудило, что самым ярким впечатлением маманьки и тёти Гали от их предсвадебного пребывания в Москве стал маникюрный салон. Когда я приехала к ним весной (через полгода после свадьбы), тётя Галя торжественно показала мне остатки шеллака. Но этот поход, пожалуй, достоин отдельного поста.
Папанька интересовался другой программой.
— Вот спросят у меня: ты в Москве был? Я скажу: «Был». «А Ленина, — спросят, — видел?» А как я скажу, что не видел?
И мы пошли в мавзолей.
Приехали за час до открытия, чтобы не стоять в очереди и встали вторыми за двумя женщинами — пожилой и молодой. Маманька с тётей Галей заявили, что они уже видели Ленина и ушли в ГУМ.
Я порассказывала отцу, что здесь творилось в 2018-м, когда футбольные болельщики со всех стран, игнорируя раскатанное тут же, на Красной площади, футбольное поле и сувенирные киоски выстраивались километровой змейкой, чтобы посмотреть на вождя мирового пролетариата.
Надо признаться, я с большим удовольствием не стала надевать внутри капюшон — это же не храм. Да и, в принципе, я могу учиться, работать, никому не кланяться и не покрывать голову во многом благодаря этому человеку.
Для меня стало удивлением, что подойти к Кремлёвской стене можно только через мавзолей. Мы с отцом внимательно прочитали все таблички, медленно двигаясь к выходу, и тут я увидела надпись «Джон Рид».
— Ого! Здесь, оказывается, лежит Джон Рид, американский журналист. А я как раз ищу его книгу, «Десять дней, которые потрясли мир», про Октябрьскую революцию.
И вот только на днях, спустя год, я её дочитала.
Во-первых, не так-то просто оказалось её найти. В моём приложении для чтения — не было. На озоне был только расширенный сборник за 5 тыщ (проверила — уже за 12). История ходит по кругу — на той книге, которую я в итоге купила в букинисте, тоже была выбита цена 12 рублей. Но есть один нюанс.
Во-вторых, не могу припомнить книгу, для которой было нужно столько когнитивных усилий. Я читала её с двумя закладками. Первая — само повествование, как американский журналист Джон Рид носится по предреволюционному Петрограду и записывает всё, что видит и слышит. Вторая — в разделе примечаний, где приводятся полные тексты прокламаций, газетных статей и декретов. Рид собирал всё это для издания, иногда срывая листовки прямо со стен — плотность пропаганды со всех сторон в те дни была такая, что на одной стене он обнаружил шестнадцать слоёв налепленных друг на друга воззваний: кадетов, меньшевиков, большевиков, Временного правительства.. Он сорвал весь культурный слой и с гордостью показывал друзьям: «Смотри, одним махом я сцапал всю революцию и контрреволюцию!»
Человек был явно не без чувства юмора, описывая старорежимных лакеев в ставке Временного правительства:
Подавая мне пальто, швейцар ворчал: «Ох, что-то будет с несчастной Россией!. Меньшевики, большевики, трудовики.. Украина, Финляндия, германские империалисты, английские империалисты.. Сорок пять лет живу на свете, а никогда столько слов не слыхал».
Я повыписывала себе цитат из первых глав на случай важных переговоров. Вот скажут мне, например, в комментариях, что очередь — это советский пережиток, а я отвечу, что Карлейль говорит в своей «Французской революции», что французы отличаются от всех прочих народов мира способностью стоять в «хвостах» (очередях).
Тоже запись на полях для обсуждения очень прикладного вопроса о чаевых:
Лакеи и официанты сорганизовались и отказались от чаевых. Во всех ресторанах по стенам висели плакаты, гласившие: «Здесь на чай не берут» или: «Если человеку приходится служить за столом, чтобы заработать себе на хлеб, то это ещё не значит, что его можно оскорблять подачками на чай».
Как и всегда бывает в таких случаях, повседневная мелочная жизнь города шла своим чередом, стараясь по возможности не замечать революции. Не только революции, дорогой Джон, не только.
Джон Рид (Часть 2)
Что характерно, ни одна статья или прокламация лета и осени 1917-го не призывала вернуть царя. Настолько все понимали после февраля, что он сбитый лётчик. Разве что:
Дамы из второразрядного чиновьичьего круга <..> вслух мечтали о том, как было бы хорошо, если бы вернулся царь или если бы пришли немцы, или если бы случилось что-нибудь другое, что могло бы разрешить наболевший вопрос о прислуге.
Вступиться за монархию означало бы мгновенное и болезненное политическое самоубийство. Абсолютно каждая партия ратовала за революцию. Вопрос ставился только, у кого революция правильнее. У кого революция народнее. Эсеры (социал-революционеры) — за крестьян; крестьян в стране подавляющее большинство, значит, у эсеров правильная революция. За меньшевиками — «малый бизнес», мелкие и даже крупные буржуи, то есть деньги, плюс они уже у власти через Временное правительство, значит, у меньшевиков правильная революция. Но временный Керенский не выполнил за полгода ни одного предвыборного обещания! Значит, неправильная революция. А за большевиками — рабочий пролетариат, матросы, солдаты.. Спасибо автору, что в предисловии он педантично перечисляет все основные политические силы: партии, ответвления, суть программ. Но даже с этими пояснениями, двумя закладками и художественным талантом Джона Рида и переводчика Александра Ромма, повторюсь, вдумчивое чтение происходит с усилием. Хотя и вдохновляет:
Вся Россия училась читать и действительно читала книги о политике, экономике, истории — читала потому, что люди хотели з н а т ь..
Мы приехали на фронт в XII армию, стоявшую за Ригой, где босые и истощённые люди погибали в окопной грязи от голода и болезней. Завидев нас, они поднялись навстречу. Лица их были измождены; сквозь дыры в одежде синело голое тело. И первый вопрос был: «Привезли ли что-нибудь почитать?»
Люди набивались в залы собраний и не расходились сутками, требуя ответов на свои вопросы. Когда закончится война, которая нам не нужна? Когда нашими станут заводы? Когда дадут земли? Все партии пытаются отвечать, бывают освистаны, спорят с оппонентами, уговаривают, шутят, полемизируют.
Неугомонный Джон Рид интервьюирует Керенского, Ленина, бежит вместе с Дыбенко агитировать солдат, вот он в Зимнем перед штурмом общается с юнкерами, вот через неделю он уже в Москве, осматривает повреждения от бомбардировок в Кремле и рассказывает, рассказывает голосами сотен людей, о чём народ думает, чего хочет.
Сильнейшую сцену застаёт Рид в Москве: после недели ожесточённых боёв Революция победила и пятьсот её погибших бойцов решено похоронить у Кремлёвской стены.
«Здесь, в этом священном месте, — сказал студент, — самом священном во всей России, похороним мы наших святых. Здесь, где находятся могилы царей, будет покоиться наш царь — народ..» Рука его была на перевязи, её пробила пуля во время уличных боёв. <..> Когда мы уходили, рабочие, уже сильно уставшие и мокрые от пота, несмотря на мороз, стали медленно выбираться из ям. Через Красную площадь уже торопилась на смену масса людей. Они соскочили в ямы, схватились за лопаты и, не говоря ни слова, принялись копать, копать, копать..
На знамёнах <..> надписи: «Да здравствует III Интернационал!» или «Требуем всеобщего справедливого демократического мира!». Похоронная процессия медленно подошла к могилам, и те, кто нёс гробы, опустили их в ямы. Многие из них были женщины – крепкие, коренастые пролетарки. А за гробами шли другие женщины – молодые, убитые горем или морщинистые старухи, кричавшие нечеловеческим криком. Многие из них бросались в могилу вслед за своими сыновьями и мужьями и страшно вскрикивали, когда жалостливые руки удерживали их. Так любят друг друга бедняки..
Мне понадобилось некоторе время, чтобы сначала осознать, а потом, впечатлившись разрывающим душу описанием похорон, найти на кремлёвских фотографиях хотя бы табличку про эти братские могилы. Я нашла место — там сейчас газон, но не уверена, что курганы как-либо подписаны.
Пробирает и мысль, что наш американский журналист, так трубно освещая пролетарские похороны, смотрел и на свою могилу.
Умер он в 32 года.
Что характерно, ни одна статья или прокламация лета и осени 1917-го не призывала вернуть царя. Настолько все понимали после февраля, что он сбитый лётчик. Разве что:
Дамы из второразрядного чиновьичьего круга <..> вслух мечтали о том, как было бы хорошо, если бы вернулся царь или если бы пришли немцы, или если бы случилось что-нибудь другое, что могло бы разрешить наболевший вопрос о прислуге.
Вступиться за монархию означало бы мгновенное и болезненное политическое самоубийство. Абсолютно каждая партия ратовала за революцию. Вопрос ставился только, у кого революция правильнее. У кого революция народнее. Эсеры (социал-революционеры) — за крестьян; крестьян в стране подавляющее большинство, значит, у эсеров правильная революция. За меньшевиками — «малый бизнес», мелкие и даже крупные буржуи, то есть деньги, плюс они уже у власти через Временное правительство, значит, у меньшевиков правильная революция. Но временный Керенский не выполнил за полгода ни одного предвыборного обещания! Значит, неправильная революция. А за большевиками — рабочий пролетариат, матросы, солдаты.. Спасибо автору, что в предисловии он педантично перечисляет все основные политические силы: партии, ответвления, суть программ. Но даже с этими пояснениями, двумя закладками и художественным талантом Джона Рида и переводчика Александра Ромма, повторюсь, вдумчивое чтение происходит с усилием. Хотя и вдохновляет:
Вся Россия училась читать и действительно читала книги о политике, экономике, истории — читала потому, что люди хотели з н а т ь..
Мы приехали на фронт в XII армию, стоявшую за Ригой, где босые и истощённые люди погибали в окопной грязи от голода и болезней. Завидев нас, они поднялись навстречу. Лица их были измождены; сквозь дыры в одежде синело голое тело. И первый вопрос был: «Привезли ли что-нибудь почитать?»
Люди набивались в залы собраний и не расходились сутками, требуя ответов на свои вопросы. Когда закончится война, которая нам не нужна? Когда нашими станут заводы? Когда дадут земли? Все партии пытаются отвечать, бывают освистаны, спорят с оппонентами, уговаривают, шутят, полемизируют.
Неугомонный Джон Рид интервьюирует Керенского, Ленина, бежит вместе с Дыбенко агитировать солдат, вот он в Зимнем перед штурмом общается с юнкерами, вот через неделю он уже в Москве, осматривает повреждения от бомбардировок в Кремле и рассказывает, рассказывает голосами сотен людей, о чём народ думает, чего хочет.
Сильнейшую сцену застаёт Рид в Москве: после недели ожесточённых боёв Революция победила и пятьсот её погибших бойцов решено похоронить у Кремлёвской стены.
«Здесь, в этом священном месте, — сказал студент, — самом священном во всей России, похороним мы наших святых. Здесь, где находятся могилы царей, будет покоиться наш царь — народ..» Рука его была на перевязи, её пробила пуля во время уличных боёв. <..> Когда мы уходили, рабочие, уже сильно уставшие и мокрые от пота, несмотря на мороз, стали медленно выбираться из ям. Через Красную площадь уже торопилась на смену масса людей. Они соскочили в ямы, схватились за лопаты и, не говоря ни слова, принялись копать, копать, копать..
На знамёнах <..> надписи: «Да здравствует III Интернационал!» или «Требуем всеобщего справедливого демократического мира!». Похоронная процессия медленно подошла к могилам, и те, кто нёс гробы, опустили их в ямы. Многие из них были женщины – крепкие, коренастые пролетарки. А за гробами шли другие женщины – молодые, убитые горем или морщинистые старухи, кричавшие нечеловеческим криком. Многие из них бросались в могилу вслед за своими сыновьями и мужьями и страшно вскрикивали, когда жалостливые руки удерживали их. Так любят друг друга бедняки..
Мне понадобилось некоторе время, чтобы сначала осознать, а потом, впечатлившись разрывающим душу описанием похорон, найти на кремлёвских фотографиях хотя бы табличку про эти братские могилы. Я нашла место — там сейчас газон, но не уверена, что курганы как-либо подписаны.
Пробирает и мысль, что наш американский журналист, так трубно освещая пролетарские похороны, смотрел и на свою могилу.
Умер он в 32 года.
Джон Рид (Часть 3)
Заканчивается книга биографией. В новые издания её уже не прикладывают, но в моей книге из букиниста она есть. Альберт Вильямс, друг и соратник, зачем-то делает акцент на отце Джона Рида:
Его отец был одним из крепких, прямодушных пионеров, каких Джек Лондон изображал в своих рассказах об американском Западе. Это был человек острого ума, ненавидевший лицемерие и притворство. Вместо того, чтобы держать руку влиятельных и богатых людей, он выступал против них, и, когда тресты, точно гигантские спруты, захватили в свои лапы леса и другие природные богатства штата, он повёл с ними ожесточённую борьбу. Его преследовали, избивали, увольняли со службы. Но он ни разу не капитулировал перед врагами.
Таким образом от своего отца Джон Рид получил хорошее наследство — кровь бойца, первоклассный ум, смелый и мужественный дух. Его блестящие дарования проявились рано, и по окончании средней школы он был послан учиться в знаменитейший университет Америки — Гарвардский.
«Подождите», — подумала я. При всём уважении — Гарвардский? Это очень много денег. У героев Джека Лондона обычно столько нет. То, что я смогла найти поверхностным поиском про Чарльза Джерома Рида говорит о том, что он был больше похож на героев Теодора Драйзера. Приехал из восточных штатов, работал торговым представителем крупного производителя сельхозтехники.. Семья жены владела первым газовым заводом в Орегоне, первым на западном побережье заводом по производству чугуна и гидротехническими сооружениями Портленда.
Это не отменяет небольшой заметки, которую мне удалось нарыть, что Чарльз Джером с немалым риском для себя раскрыл заговор спекулянтов землёй и что богата была скорее семья матери, так что Альберт Вильямс не врёт. Вопрос именно акцентов. По биографии, приложенной к изданию 1954-го, получается, что Джон Рид с молоком матери (кровью отца) впитал свои убеждения и просто не мог стать никем, кроме убеждённого социалиста. Но нет же. Он родился с золотой ложкой во рту, в особняке, был окружён слугами (в одном месте даже зачем-то упоминается, что среди слуг были китайцы — видимо, по тем временам некий особый шик). С «золотой молодёжью» — цитируя Вильямса: «сынками нефтяных королей, угольных баронов и магнатов стали» он познакомился не в Гарварде, он был одним из них — чугунным кронпринцем.
По Вильямсу он «организовал Социалистический клуб в самом центре этой твердыни плутократии». Опять же, читается, как будто Рид был первым и главным. По интернет-источникам, он посещал собрания клуба, где председательствовал его друг Вальтер Липпман — еврей из «позолоченного гетто» Верхнего Ист-Сайда, у которого было, скажем так, больше оснований организовывать подобное движение, ведь в элитные сообщества университета, которые мы знаем по американским фильмам, все эти «Альфа-сигма» и «Бетта-гамма», евреев не принимали. Кстати, клуб делал полезные вещи: например, требовал от университета выплаты прожиточного минимума его служащим и учредить курс социализма.
Дальше Джон Рид из моей книги сразу становится востребованным писателем:
Издатели забрасывали его предложениями, иллюстрированные журналы начали платить ему чуть не баснословные суммы, крупные газеты заказывали ему обзоры важнейших событий иностранной жизни.
Да, но нет. По крайней мере, не сразу. В свою первую газету он устроился по знакомству из Гарварда. Ему отказывали, он рассылал свои сочинения о шести месяцах, проведённых в Европе, пока его не опубликовал The Saturday Evening Post, один из наиболее широко распространяемых и влиятельных журналов американского среднего класса с художественной и научно-популярной тематикой. В течение следующего года — да, заказы на работы независимого журналиста Джона Рида посыпались на него как из рога изобилия.
Заканчивается книга биографией. В новые издания её уже не прикладывают, но в моей книге из букиниста она есть. Альберт Вильямс, друг и соратник, зачем-то делает акцент на отце Джона Рида:
Его отец был одним из крепких, прямодушных пионеров, каких Джек Лондон изображал в своих рассказах об американском Западе. Это был человек острого ума, ненавидевший лицемерие и притворство. Вместо того, чтобы держать руку влиятельных и богатых людей, он выступал против них, и, когда тресты, точно гигантские спруты, захватили в свои лапы леса и другие природные богатства штата, он повёл с ними ожесточённую борьбу. Его преследовали, избивали, увольняли со службы. Но он ни разу не капитулировал перед врагами.
Таким образом от своего отца Джон Рид получил хорошее наследство — кровь бойца, первоклассный ум, смелый и мужественный дух. Его блестящие дарования проявились рано, и по окончании средней школы он был послан учиться в знаменитейший университет Америки — Гарвардский.
«Подождите», — подумала я. При всём уважении — Гарвардский? Это очень много денег. У героев Джека Лондона обычно столько нет. То, что я смогла найти поверхностным поиском про Чарльза Джерома Рида говорит о том, что он был больше похож на героев Теодора Драйзера. Приехал из восточных штатов, работал торговым представителем крупного производителя сельхозтехники.. Семья жены владела первым газовым заводом в Орегоне, первым на западном побережье заводом по производству чугуна и гидротехническими сооружениями Портленда.
Это не отменяет небольшой заметки, которую мне удалось нарыть, что Чарльз Джером с немалым риском для себя раскрыл заговор спекулянтов землёй и что богата была скорее семья матери, так что Альберт Вильямс не врёт. Вопрос именно акцентов. По биографии, приложенной к изданию 1954-го, получается, что Джон Рид с молоком матери (кровью отца) впитал свои убеждения и просто не мог стать никем, кроме убеждённого социалиста. Но нет же. Он родился с золотой ложкой во рту, в особняке, был окружён слугами (в одном месте даже зачем-то упоминается, что среди слуг были китайцы — видимо, по тем временам некий особый шик). С «золотой молодёжью» — цитируя Вильямса: «сынками нефтяных королей, угольных баронов и магнатов стали» он познакомился не в Гарварде, он был одним из них — чугунным кронпринцем.
По Вильямсу он «организовал Социалистический клуб в самом центре этой твердыни плутократии». Опять же, читается, как будто Рид был первым и главным. По интернет-источникам, он посещал собрания клуба, где председательствовал его друг Вальтер Липпман — еврей из «позолоченного гетто» Верхнего Ист-Сайда, у которого было, скажем так, больше оснований организовывать подобное движение, ведь в элитные сообщества университета, которые мы знаем по американским фильмам, все эти «Альфа-сигма» и «Бетта-гамма», евреев не принимали. Кстати, клуб делал полезные вещи: например, требовал от университета выплаты прожиточного минимума его служащим и учредить курс социализма.
Дальше Джон Рид из моей книги сразу становится востребованным писателем:
Издатели забрасывали его предложениями, иллюстрированные журналы начали платить ему чуть не баснословные суммы, крупные газеты заказывали ему обзоры важнейших событий иностранной жизни.
Да, но нет. По крайней мере, не сразу. В свою первую газету он устроился по знакомству из Гарварда. Ему отказывали, он рассылал свои сочинения о шести месяцах, проведённых в Европе, пока его не опубликовал The Saturday Evening Post, один из наиболее широко распространяемых и влиятельных журналов американского среднего класса с художественной и научно-популярной тематикой. В течение следующего года — да, заказы на работы независимого журналиста Джона Рида посыпались на него как из рога изобилия.
Джон Рид (Часть 4)
Он был впервые арестован в Патерсоне, штат Нью-Джерси, во время забастовки текстильщиков. После публикации, озаглавленной Ридом «Война в Патерсоне», ему предложили поставить по событиям спектакль в Мэдисон-Сквер-Гарден (самый большой зал в мире на тот момент) в качестве пособия для забастовщиков. Спектакль назывался «Битва патерсонского пролетариата с капиталом», роли рабочих исполняли настоящие рабочие, полиция на сцене «расстреливала» одного из них, как и в реальности, а в конце постановки играл «Интернационал». Буржуазная публика была в шоке, Рид был в восторге от произведённого эффекта.
В 1913-м Джон едет в Мексику, освещать события революции и Гражданской войны — мексиканские закабалённые крестьяне (пеоны) восстали против помещиков и католической церкви. Не надо думать, что только у нас полыхало.
«Да, в Мексике мятеж и хаос, но ответственность за всё это падает не на безземельных пеонов, а на тех, кто сеет смуту, посылая золото и оружие, т.е. на соперничающие друг с другом американские и английские компании».
Итогом этой четырёхмесячной поездки под пулями станет серия статей и книга «Восставшая Мексика». Прочту её, как только закончу с нашим континентом.
В 1914-м Джон Рид пишет про «бойню в Ладлоу», штат Колорадо, где произошло массовое убийство шахтёров, бастующих с такими требованиями, как введение 8-ми часового рабочего дня и честное взвешивание выработки угля. На 1200 шахтёров с семьями, живших в палатках после того, как их выкинули из домов, напали солдаты, защищавшие интересы угольной компании Джона Д. Рокфеллера-младшего. Палатки обливали керосином и поджигали, бегущих рабочих солдаты расстреливали из пулемётов.
Обращаясь к Рокфеллеру — королю миллионеров, он <Джон Рид> сказал: «Это ваши шахты, это ваши наёмные бандиты и солдаты. Вы — убийцы!»
С началом Первой Мировой войны Джон Рид выступает как ярый антимилитарист, отправляется в Италию, Францию, Англию, Германию, Грецию, Сербию, Болгарию, Румынию, Россию и Турцию — чтобы посмотреть войну из окопов всех сторон. Мне понравилось чьё-то меткое описание modus vivendi американского журналиста: «Как ты здесь оказался? — Стреляли».
По возвращении Рид напечатал в радикально-революционном The Liberator (по другим источникам это был The Masses и позже) антимилитаристскую статью Knit a straight-jacket for your soldier boy. Здесь пришлось попотеть: на русском нет даже упоминаний названия, на английском нет текста статьи. А очень хотелось понять — о чём там написано? Переводивший биографию для книги Семён Займовский, автор англо-русского словаря, выдержавшего 27 изданий, оставил халтуру: «Добудь смирительную рубашку для своего солдата-сына». «Смирительная рубашка» — это, типа, белый билет? Откоси сына пусть даже ценой дурки? Или straight-jacket — это жаргонизм как «груз 200» или «деревянный макинтош»? Удалось найти содержание статьи в двух словах. Там речь про проблемы с психикой у вернувшихся с войны. «Свяжи ПТСР для своего солдатика»?
UPD Мой муж просмотрел 378 страниц сканов журнала The Masses от 1917-го и нашёл пол-колонки с таким названием, без авторства и с пометкой From the Tribune.
Содержание: доктор делится исследованиями, что в норме психическими заболеваниями страдает 1 человек из 1000. Во время Испано-американской войны 1898-го статистика показала 20 из 1000, Русско-Японской 1905-го — 50 из 1000. Статистику текущей мировой войны доктор не может разглашать, но она растёт.
Мужу🤍
Из-за этой статьи Рид с другими редакторами был привлечён к суду за госизмену. Я сначала подумала: «Госизмена за полколонки? Наверное, это не та статья». А потом вспомнила про сроки за репосты.
Прокурор так старался добиться от присяжных обвинительного приговора, что дошёл до размещения под окнами суда оркестра, игравшего национальные гимны во время заседаний.
→
Он был впервые арестован в Патерсоне, штат Нью-Джерси, во время забастовки текстильщиков. После публикации, озаглавленной Ридом «Война в Патерсоне», ему предложили поставить по событиям спектакль в Мэдисон-Сквер-Гарден (самый большой зал в мире на тот момент) в качестве пособия для забастовщиков. Спектакль назывался «Битва патерсонского пролетариата с капиталом», роли рабочих исполняли настоящие рабочие, полиция на сцене «расстреливала» одного из них, как и в реальности, а в конце постановки играл «Интернационал». Буржуазная публика была в шоке, Рид был в восторге от произведённого эффекта.
В 1913-м Джон едет в Мексику, освещать события революции и Гражданской войны — мексиканские закабалённые крестьяне (пеоны) восстали против помещиков и католической церкви. Не надо думать, что только у нас полыхало.
«Да, в Мексике мятеж и хаос, но ответственность за всё это падает не на безземельных пеонов, а на тех, кто сеет смуту, посылая золото и оружие, т.е. на соперничающие друг с другом американские и английские компании».
Итогом этой четырёхмесячной поездки под пулями станет серия статей и книга «Восставшая Мексика». Прочту её, как только закончу с нашим континентом.
В 1914-м Джон Рид пишет про «бойню в Ладлоу», штат Колорадо, где произошло массовое убийство шахтёров, бастующих с такими требованиями, как введение 8-ми часового рабочего дня и честное взвешивание выработки угля. На 1200 шахтёров с семьями, живших в палатках после того, как их выкинули из домов, напали солдаты, защищавшие интересы угольной компании Джона Д. Рокфеллера-младшего. Палатки обливали керосином и поджигали, бегущих рабочих солдаты расстреливали из пулемётов.
Обращаясь к Рокфеллеру — королю миллионеров, он <Джон Рид> сказал: «Это ваши шахты, это ваши наёмные бандиты и солдаты. Вы — убийцы!»
С началом Первой Мировой войны Джон Рид выступает как ярый антимилитарист, отправляется в Италию, Францию, Англию, Германию, Грецию, Сербию, Болгарию, Румынию, Россию и Турцию — чтобы посмотреть войну из окопов всех сторон. Мне понравилось чьё-то меткое описание modus vivendi американского журналиста: «Как ты здесь оказался? — Стреляли».
По возвращении Рид напечатал в радикально-революционном The Liberator (по другим источникам это был The Masses и позже) антимилитаристскую статью Knit a straight-jacket for your soldier boy. Здесь пришлось попотеть: на русском нет даже упоминаний названия, на английском нет текста статьи. А очень хотелось понять — о чём там написано? Переводивший биографию для книги Семён Займовский, автор англо-русского словаря, выдержавшего 27 изданий, оставил халтуру: «Добудь смирительную рубашку для своего солдата-сына». «Смирительная рубашка» — это, типа, белый билет? Откоси сына пусть даже ценой дурки? Или straight-jacket — это жаргонизм как «груз 200» или «деревянный макинтош»? Удалось найти содержание статьи в двух словах. Там речь про проблемы с психикой у вернувшихся с войны. «Свяжи ПТСР для своего солдатика»?
UPD Мой муж просмотрел 378 страниц сканов журнала The Masses от 1917-го и нашёл пол-колонки с таким названием, без авторства и с пометкой From the Tribune.
Содержание: доктор делится исследованиями, что в норме психическими заболеваниями страдает 1 человек из 1000. Во время Испано-американской войны 1898-го статистика показала 20 из 1000, Русско-Японской 1905-го — 50 из 1000. Статистику текущей мировой войны доктор не может разглашать, но она растёт.
Мужу🤍
Из-за этой статьи Рид с другими редакторами был привлечён к суду за госизмену. Я сначала подумала: «Госизмена за полколонки? Наверное, это не та статья». А потом вспомнила про сроки за репосты.
Прокурор так старался добиться от присяжных обвинительного приговора, что дошёл до размещения под окнами суда оркестра, игравшего национальные гимны во время заседаний.
→