И это снова Кирилл Руков. Вот важный для нас цикл. The Village всегда был изданием про города, описывал и изучал их. Главный город 2022 года — это, без сомнения, разрушенный, уничтоженный и оккупированный Мариуполь. К его страданиям, памяти и судьбе приковано внимание всего мира — и мы не делали вид, будто можно просто продолжить писать про велодорожки в Москве. Главное, что происходит с урбанистикой сейчас — это война.

Мы писали о свидетельствах вторжения и разрушениях, о грезах захватчиков, об извращенной эстетизации руин, о беженцах, об архитекторах оккупации. А теперь мы публикуем рассказы строителей — возмутительные и обескураживающие, но настоящие мысли этих людей.

Это первая часть — о самых первых строителях, которых отправили в украинский Мариуполь в июне: это обычные мужчины, большинство из которых ничего не слышали о тысячах убитых мирных и не знали, где вообще находится «Азовсталь». Что они говорят своим семьям? Что слышат от оставшихся мариупольцев? Сколько им платят? Почему они вообще согласились?

❗️The Village однозначно выступает против войны и российского вторжения. При этом мы продолжаем отслеживать явления, которые она создает, и записывать свидетельства участников, в том числе и оккупации. Если закрываться от зла, перестанешь понимать, как оно стало возможно.

https://www.the-village.ru/all-village/zlo/stroiteli-v-mariupole

«Привет, я Эля, мне 9,5 лет. Я прячусь от войны, я живу на Левом берегу. Сегодня уйду отсюда. Я рада, что ты видишь этот текст. Выживи, зайка», «Дина, 16 лет, Марик, Левый берег, Ленинградский. Надеемся на то, что выживем», «Те люди, которые тут жили: отдельное вам спасибо за помощь и воспоминания!», «Меня зовут Ростик, мне 11 лет, сейчас идет война, ну ничего)».

Стены цокольного этажа Приазовского государственного технического университета в Мариуполе изрисованы маркером: здесь цветы и котики, стихи и просто заметки. Разные числа, но все — март 2022 года. Несколько надписей на принадлежат Наталье — в феврале 2022 года она училась в 11-м классе, готовилась к поступлению в медицинский университет здесь же, в Мариуполе: «Привет, я Ната, сегодня 19 марта 2022 года. 24 день войны. Эта история закончится, оставив за собой только воспоминания, страх и кровь. Все наладится, если что, моя инста … — вот и посмотрите, осталась ли я в живых».

Студентка Наталья весной уехала в Польшу. Через год строитель Алексей нашел стены, исписанные её посланиями. Алексей и Наталья никогда не встретятся, потому что они из разных миров. Спецкор The Village Мария Семенова записала их истории. Это вторая часть цикла о строителях в Мариуполе.

❗️The Village однозначно выступает против войны и российского вторжения. При этом мы продолжаем отслеживать явления, которые она создает, и записывать свидетельства участников, в том числе и оккупации. Если закрываться от зла, перестанешь понимать, как оно стало возможно.

https://www.the-village.ru/all-village/bolshaya-istoriya/vyzhivi-zayka

Привет, меня зовут витя вилисов. В январе этого года у меня нашли рак мочевого пузыря, очень редкий для моего возраста. Дальше мне предстояло несколько недель неизвестности, подготовка к самому плохому сценарию, возвращение в любимый город спустя год, операция и реабилитация в триеровском «Королевстве», еще немного неизвестности и относительно оптимистичный финал.

С прошлого февраля я исследую феномен «новых войн», по сути, окружив себя знанием о войне, поэтому личная катастрофа воспринимается по-другому на фоне коллективной. Это текст о том, почему важно рассказывать о своей болезни, особенно во время войны, как рак радикально меняет сети отношений, в которые включен человек, а также о том, почему мы живем внутри глобального кризиса заботы и как найти из него выход.

https://www.the-village.ru/city/opyt/vilisov-cancer

Год назад независимые журналисты создали ASTRA, которая появилась как реакция на вторжение РФ в Украину.

За этот год ASTRA сделала ряд важнейших расследований и других материалов о войне в Украине, которые цитировали Washington Post и The Guardian и другие мировые СМИ. ASTRA организовала важнейшие сборы на поддержку политзаключённых или украинцев, пострадавших от войны. После публикаций издания мобилизованных, отказавшихся воевать, выпустили из подвала, а украинка Юлия Терентьева, бежавшая из РФ от угроз мужа и мобилизации, смогла получить документы на своего сына и выехать из Казахстана.

Проект уникален тем, что издание смогло добиться таких результатов за год, не вкладывая в медиа ни копейки, не имея спонсоров, грантов, покровителей или инвесторов, не имея регулярных зарплат, не имея, по сути, ничего, кроме собственного желания находить и рассказывать правду. Это партнерский пост.

Подпишитесь на канал, поддержите независимых.

Если в первые, летние заезды большинство строителей в оккупированном Мариуполе были гражданами России, то осенью и зимой в разрушенный украинский город хлынули мигранты из Средней Азии. Многие фирмы на месте не заключают с рабочими вообще никаких договоров — а потом просто отправляют их домой без денег. Один из героев этой статьи из-за этого пропустил похороны отца в Таджикистане.

Это третья, заключительная, часть цикла спецкора The Village Марии Семеновой о стройке в оккупации Мариуполя. В первой были свидетельства самых первых российских строителей. Во второй — история украинки, оставившей под обстрелом в Мариуполе послания на стене университета, и строителя, который нашел их спустя год. Теперь — о трудовых мигрантах, которые тоже едут туда на заработки через Россию.

❗️The Village однозначно выступает против войны и российского вторжения. При этом мы продолжаем отслеживать явления, которые она создает. Если закрываться от зла, перестанешь понимать, как оно стало возможно.

https://www.the-village.ru/all-village/zlo/migranti-mariupol

В последние недели мужчины в запасе стали чаще получать повестки в военкомат — их приглашают на сборы и на «уточнение данных». Одновременно с этим 1 апреля начинается весенний призыв, который продлится до 15 июля. Солдаты-срочники тоже в зоне риска — уже известно о случаях, когда их отправляли на войну, несмотря на обещания властей этого не делать.

The Village подготовил инструкцию о том, как защитить свое право не воевать, если вам грозит призыв на срочную службу или вы подлежите мобилизации.

На самом деле, конечно, слово «косить» здесь не совсем уместно: люди, которые отказываются идти в армию и участвовать в войне, не «уклоняются» — все имеют право добиваться отсрочки, заявлять об убеждениях и сопротивляться произволу во время облав. И это нужно делать.

https://www.the-village.ru/all-village/voyna-i-mir/kosim

Юрий Мамлеев и блэк-метал

«Ебанем еще вина?», — спрашиваю я, чувствуя, как чифироглазая мамлеевщина пробивается сквозь делирий и обволакивает не только кухню, но и цветущие персиковые деревья во дворе. «Определенно нет или определенно да», — уверенно заявляет Эдик, расправляясь с остатками красного. «Но норвегов-то перед магазом послушаем?». Мы включаем Gorgoroth, закуриваем Ararat и слушаем музло, вероятно, оскорбительное для Комитаса, но подходящее в качестве рингтона для пылающей мобилы Сатаны, владыки всего сущего. Звуки стихают, я нажимаю «Стоп» на рекордере, и мы, молча выходим из дома, готовясь к тому, чтобы через несколько минут вновь растрясти дерево жизнесмерти, выросшее когда-то на обдристанном полу коммуналки в Южинском переулке.

В издательстве Individuum выходит первая биография Юрия Мамлеева «Отец шатунов. Жизнь Юрия Мамлеева до гроба и после». Ее автор — писатель, редактор «Горького», исследователь блэк-металлических состояний культуры Эдуард Лукоянов. Эта книга, балансирующая между документалистикой и вымыслом, рассказывает не только о Мамлееве, участниках и адептах Южинского кружка, но и о том, как идеи этого радикального комьюнити оказались востребованы в современной России. Книга совершенно не походит на каноническую уютную биографию известного писателя, поэтому и разговор о ней вышел за пределы жанровых шаблонов.

Специально для The Village журналист Артур Гранд встретился с Лукояновым в Ереване — они обсудили мамлеевщину во всех ее высоких и низких регистрах, слушая блэк-метал и запивая его вином.

https://www.the-village.ru/weekend/interview/lukoyanov-mamleev

Мы не договорили.

Мы везде.

Прежде всего, важное сообщение для подписчиков.

Этот канал не связан с сайтом the Village и компанией Redefine, которая занимается дистрибуцией платного контента ряда российских медиа.

Нам жаль, если вы подписались на платные обновления the Village, а они перестали выходить.

Это не было нашим решением, но мы не смогли никак повлиять на эту ситуацию, которую считаем несправедливой.

Чтобы прекратить подписку и вернуть деньги, пожалуйста, напишите в саппорт Redefine.

Не стало Екатерины Сигитовой, которую вы наверняка помните по блогу @psygitova, статьям и книгам по психологии и радикальному принятию себя.

Врач-психиатр и психотерапевт, доктор наук, писательница, преподавательница, она была и нашей эксперткой, чем мы бесконечно гордимся. Одна из ее тем — жизнь с ихтиозом, неизлечимым заболеванием, которое делает внешность человека заметно отличной от других.

В память о Екатерине поделимся отрывком из ее эссе, которое в свое время публиковал наш сестринский @Wonderzinemag. Речь идет о том, как общаться с людьми, у которых есть инвалидность или тяжелое заболевание.



Во-первых, свой экзистенциальный ужас лучше держать при себе. Многие люди, встретившись с чем-то вроде болезни или физической особенности, мгновенно примеряют её на себя или своих близких, испытывают сильные эмоции и так же мгновенно выплёскивают их на человека, который и стал для них поводом. Большинство понимает свою реакцию как сочувствие и обижается, если её не принимают. Я же чувствую чужой страх и переживание абсолютной невозможности жить ТАК — соответственно, необходимость чуть ли не успокаивать. Абсурд какой-то, не находите?

Во-вторых, не нужно пытаться всё время «вырулить на позитив». Психика современных людей устроена так, что нам очень-очень нужен хэппи-энд, хотя бы маленький. И об меня иногда буквально начинают биться, чтобы его получить. Так вот. Иногда отвечать простым «Ясно» может быть гораздо важнее, чем утешать и искать хорошее в плохом. Потому что это означает, что вы готовы оставаться рядом не только в радости.

В-третьих, инвалиды существуют не для того, чтобы другие могли за их счёт «просветляться». Когда я иду в магазин или лечу на отдых, то обычно не планирую быть тренажёром для чужих инсайтов («О, по сравнению с вами мои проблемы такие смешные!» или даже «Какое счастье, что я здоров, я так мало ценил жизнь!»). Пожалуйста, делитесь этим со своими психотерапевтами, семьёй, друзьями, а не с нами, даже если вы очень благодарны.

Дискриминация «в позитивном ключе» — тоже дискриминация. Некий журнал написал про меня так: «Несмотря на ихтиоз, смогла выйти замуж, быть счастливой и даже родить ребёнка!» Ну офигеть теперь, подумала я. Если вы что-то такое встречаете, попробуйте подставить любую другую характеристику и увидите, насколько нелепо начинает выглядеть фраза. Тех, кто не измучен дискриминацией, нелепость не ранит, скорее смешит. С нами же другая история: мы, может, и хотели бы посмеяться, да не можем.

Радость от того, что сегодня инвалид меньше похож на инвалида, не всегда уместна. Со мной это происходит регулярно. В основном делают комплименты, что сегодня моя кожа меньше шелушится, и теряются, когда я этому не рада. Не все из нас стремятся скрыть часть себя, поэтому, если вам эта часть доставляет дискомфорт, попробуйте разобраться без участия «стимула».

И помните, что есть и другие темы для беседы. Чтобы соблюсти баланс между «не игнорирую» и «не зацикливаюсь», можно говорить о проблеме только тогда, когда заходит речь или когда ситуация подразумевает вашу помощь. Перед вами целый интересный человек, у него масса другого, о чём можно поболтать. Не ставьте его постоянно перед фактом, что болезнь — это стержень всего и вам никак от неё не отвлечься.

Это удачно мы вернулись.

Сергей Семенович, спасибо за выходной