Какое теплое впечатление от сегодняшнего дня. Увиделся с коллегами, с удовольствием пообщался с Эдуардом Каирхановичем Уразаевым.
День теплых встреч, я бы так сказал.
Про послание ничего говорить не буду - вы и так все сами смотрели и читали.
Встреча главы Дагестана с журналистами началась с минуты молчания в память об Алике Абдулгамидове.
Сейчас иду в сторону дома, закат – сине-розовый, трава местами уже выгорела, завтра – пятница, а 31-го финал Лиги Чемпионов.
Собственно, на сегодня аффирмаций больше нет. Берегите себя от себя. А окружающих от окружающих)
День теплых встреч, я бы так сказал.
Про послание ничего говорить не буду - вы и так все сами смотрели и читали.
Встреча главы Дагестана с журналистами началась с минуты молчания в память об Алике Абдулгамидове.
Сейчас иду в сторону дома, закат – сине-розовый, трава местами уже выгорела, завтра – пятница, а 31-го финал Лиги Чемпионов.
Собственно, на сегодня аффирмаций больше нет. Берегите себя от себя. А окружающих от окружающих)
Очень интересное интервью
Бэлы Бояровой с модельером Мунажат Гасановой. Человек старой закалки может быть очень современным. Так бывает, когда ты формируешь профессию, а потом и меняешься вместе с ней, как, собственно, менялся Дагестан, начиная с конца 80-ых и далее.
Вот несколько приглянувшихся цитат:
«Я вижу большую разницу между женщиной, которая в образе, и той, что одеждой подчеркивает все свои мышцы. Я против таких хиджабов, потому что это опускает женщину до уровня сексуального объекта».
«Бог любит все красивое»
«Я уверена, что именно национальная идентификация, традиции, понимание, кто ты, откуда ты, формируют тебя как устойчивую личность»
«Я тогда посмотрела фильм Мартина Скорсезе «Последнее искушение Христа», в котором звучала музыка Питера Гэбриела, и на меня он произвел большое впечатление. Все народы мира в хиджабе, независимо от конфессии – с такой идеей в 2001 году мы провели большое мероприятие, я создала коллекцию «Народы мира в хиджабе», несмотря на то, что с 1993 года свои коллекции я создавала в национальном стиле».
«Если модельер художник, он несет, а не пользуется».
«Черная культура» пришла потом, чуть позже. Черный хиджаб появился в 2010-2015 годах, но в нулевые людей уже волновало, что происходит».
«Но, вместе с тем, черный хиджаб – это не табу: хотите – одевайтесь так. У меня такое отношение к этому. Запретами, ультиматумами и гильотинами ничего не добиться. Это должно делаться лояльно, мягко, через культуру, воспитание, тактильность. Агрессировать по поводу черных хиджабов – неправильно. Важно воздействовать не через агрессию, а через эстетику, потому что дагестанская женщина все равно стремится быть красивой, она не является бесправным существом, «забитой и униженной женщиной востока». Наши женщины рождают борцов-победителей, наши женщины рождают сыновей, которые 25 лет сражались в Кавказской войне. Наши женщины не могут быть зомби по определению. У них не та генетика».
«Если у тебя есть поддержка и талант, ты обречен на успех».
Бэлы Бояровой с модельером Мунажат Гасановой. Человек старой закалки может быть очень современным. Так бывает, когда ты формируешь профессию, а потом и меняешься вместе с ней, как, собственно, менялся Дагестан, начиная с конца 80-ых и далее.
Вот несколько приглянувшихся цитат:
«Я вижу большую разницу между женщиной, которая в образе, и той, что одеждой подчеркивает все свои мышцы. Я против таких хиджабов, потому что это опускает женщину до уровня сексуального объекта».
«Бог любит все красивое»
«Я уверена, что именно национальная идентификация, традиции, понимание, кто ты, откуда ты, формируют тебя как устойчивую личность»
«Я тогда посмотрела фильм Мартина Скорсезе «Последнее искушение Христа», в котором звучала музыка Питера Гэбриела, и на меня он произвел большое впечатление. Все народы мира в хиджабе, независимо от конфессии – с такой идеей в 2001 году мы провели большое мероприятие, я создала коллекцию «Народы мира в хиджабе», несмотря на то, что с 1993 года свои коллекции я создавала в национальном стиле».
«Если модельер художник, он несет, а не пользуется».
«Черная культура» пришла потом, чуть позже. Черный хиджаб появился в 2010-2015 годах, но в нулевые людей уже волновало, что происходит».
«Но, вместе с тем, черный хиджаб – это не табу: хотите – одевайтесь так. У меня такое отношение к этому. Запретами, ультиматумами и гильотинами ничего не добиться. Это должно делаться лояльно, мягко, через культуру, воспитание, тактильность. Агрессировать по поводу черных хиджабов – неправильно. Важно воздействовать не через агрессию, а через эстетику, потому что дагестанская женщина все равно стремится быть красивой, она не является бесправным существом, «забитой и униженной женщиной востока». Наши женщины рождают борцов-победителей, наши женщины рождают сыновей, которые 25 лет сражались в Кавказской войне. Наши женщины не могут быть зомби по определению. У них не та генетика».
«Если у тебя есть поддержка и талант, ты обречен на успех».
И все-таки, коллеги, я бы глянул дебаты на тему: «Как нам обустроить Дагестан?».
Эх, не те вы подкасты записываете, не те…(голосом Вовы Адидаса)
Эх, не те вы подкасты записываете, не те…(голосом Вовы Адидаса)
Каждый раз зарекаюсь не брать рекламные материалы, но диавол не спит, подстрекает, сидит на плече и орет: возьми его, все будет хорошо.
И вот опять пишешь хороший материал, с эффектом присутствия, нативно, художественно, чтобы не было заметно, играешь словами, выдаешь что-то интересное.
А потом оказывается, что заказчик видит все по другому. Ему нужен тот самый говнотекст, где рекламные уши торчат прям из того самого места)
Настроение испортилось на весь день. Даже торт каприз не помог).
И вот опять пишешь хороший материал, с эффектом присутствия, нативно, художественно, чтобы не было заметно, играешь словами, выдаешь что-то интересное.
А потом оказывается, что заказчик видит все по другому. Ему нужен тот самый говнотекст, где рекламные уши торчат прям из того самого места)
Настроение испортилось на весь день. Даже торт каприз не помог).
Житель Дагестана выиграл в лотерею более 4,4 млн рублей.
С вами была наша грустная рубрика «снова не я».
С вами была наша грустная рубрика «снова не я».
А что было бы, если общественные пространства и парки захватывали бы кофейни.
Вот зажили бы, наверное…
Вот зажили бы, наверное…
Щас бы слушать «Soledad» Westlife, и нарушать пионерское расстояние с партнершей по танцу, а не это вот все...
#вашалюбимаярубрика
#вашалюбимаярубрика
Вывод дня: если появляется забор, появляется и надпись на заборе. Иногда надпись появляется даже быстрее)))
И еще раз к истории о заборе в Табасаранском районе. Простите, но надо. Чтобы не стало нормой.
Есть у одного из самых известных советских архитекторов Александра Раппапорта эссе, которое называется «К эстетике тоталитарных сред». Его нужно читать всем, кто интересуется развитием общественных пространств и городской среды.
В нем он говорит о том, как застройка служит тоталитарному строю, и как им формируется. И то, как среда подстраивается под «негласные» требования.
Так вот, история с «табасаранским забором» показывает то, что местные движки на форсаже решили, что государство/республика у нас примет (не приняло!) вот такую форму «ограждения» общественной территории, национального достояния (Хучнинского водопада) от глаз посторонних. Хорошо что, вовремя спохватились. А если бы промолчали, не придали огласке, могли бы и не заметить.
А у Раппапорта в эссе написано следующее:
«Избирательность видения среды — мягкая форма секретности. < > Избирательность видения постепенно перерастает в культ секретности всего внутреннего, не предназначенного для показа, а то, что предназначено для зрения, стремится обособиться в разного рода «показательные» объекты и их коллекции типа ВДНХ. Наряду с символическими следствиями культ секретности порождает и пространственно-коммуникативные.
Пространство перегораживается и перекрывается. Возникает множество заборов и оград (их рост стихийно продолжается вопреки официальной доктрине «свободного пространства» микрорайонов), двери запираются, в учреждениях и жилых домах возникают контрольно-пропускные пункты и вахты. Таблички «посторонним вход воспрещен» сообщают о том, что общество переполнено «посторонними», о чем также свидетельствуют культ бдительности и шпиономания.
Патологическая социальная агорафобия не позволяет заметить карикатурности фразеологизмов типа «день открытых дверей», подчеркивающего, что открытые двери — нечто редкое и исключительное.
Величественные порталы, как правило, заперты. Вместо них приходится пользоваться боковыми дверьми, проломами в заборах, задними подъездами.
Прямым следствием культа секретности становится тактика «невынесения сора из избы», что приводит к бесконечной терпимости к «сору» любого рода, в том числе и самому заурядному мусору».
В общем, читайте и запоминайте. Все давно написано.
Ну и, конечно, не совершайте таких ошибок.
Есть у одного из самых известных советских архитекторов Александра Раппапорта эссе, которое называется «К эстетике тоталитарных сред». Его нужно читать всем, кто интересуется развитием общественных пространств и городской среды.
В нем он говорит о том, как застройка служит тоталитарному строю, и как им формируется. И то, как среда подстраивается под «негласные» требования.
Так вот, история с «табасаранским забором» показывает то, что местные движки на форсаже решили, что государство/республика у нас примет (не приняло!) вот такую форму «ограждения» общественной территории, национального достояния (Хучнинского водопада) от глаз посторонних. Хорошо что, вовремя спохватились. А если бы промолчали, не придали огласке, могли бы и не заметить.
А у Раппапорта в эссе написано следующее:
«Избирательность видения среды — мягкая форма секретности. < > Избирательность видения постепенно перерастает в культ секретности всего внутреннего, не предназначенного для показа, а то, что предназначено для зрения, стремится обособиться в разного рода «показательные» объекты и их коллекции типа ВДНХ. Наряду с символическими следствиями культ секретности порождает и пространственно-коммуникативные.
Пространство перегораживается и перекрывается. Возникает множество заборов и оград (их рост стихийно продолжается вопреки официальной доктрине «свободного пространства» микрорайонов), двери запираются, в учреждениях и жилых домах возникают контрольно-пропускные пункты и вахты. Таблички «посторонним вход воспрещен» сообщают о том, что общество переполнено «посторонними», о чем также свидетельствуют культ бдительности и шпиономания.
Патологическая социальная агорафобия не позволяет заметить карикатурности фразеологизмов типа «день открытых дверей», подчеркивающего, что открытые двери — нечто редкое и исключительное.
Величественные порталы, как правило, заперты. Вместо них приходится пользоваться боковыми дверьми, проломами в заборах, задними подъездами.
Прямым следствием культа секретности становится тактика «невынесения сора из избы», что приводит к бесконечной терпимости к «сору» любого рода, в том числе и самому заурядному мусору».
В общем, читайте и запоминайте. Все давно написано.
Ну и, конечно, не совершайте таких ошибок.
Айстор шлет мне инфу о том, что у меня 1000 балов. Но я-то понимаю, что это реверсная замануха. Там еще что-то про психологию, но это не точно