2024 год: то, что приносит баланс (часть 1)

Коллеги и друзья подводят итоги, и я традиционно к ним присоединяюсь. В этот раз хочется поговорить не об успехах в первую очередь, а о том, что позволяло балансировать в уходящем году, приводить в порядок свои чувства, — на них год был чрезвычайно богат.

Мой 2024-й получился контрастным, и начался он откровенно плохо. Прошлой зимой я сильно болела (давно хочу написать пост о собственном опыте переживания академии с серьёзным хроническим заболеванием на фоне — и всё никак не найду правильных слов), столкнулась с проблемами с жильём. Политические события умудрились побить все рекорды 2023-го по уровню отчаяния, которое они вызывали. В общем, год не предвещал ничего хорошего, и поэтому сильно удивил, когда где-то в конце весны неожиданно перевоплотился в один из лучших на моей памяти (в личном плане). Этот год научил меня более внимательно подходить к своим чуствам, к тому, на каких эмоциях я концентрируюсь, какие культивирую в себе сама. К 2025-му я пришла с пониманием необходимости постоянно искать и находить баланс между проживанием большой политической перспективы, с которой нам ещё долго придётся уживаться и от которой я не считаю верным отворачиваться, — и светлых моментов каждого дня. В новой реальности они сосуществуют, как ни парадоксально это может казаться на первый взгляд, и путь к внутренней цельности, кажется, — как-то научиться держать в уме эту сумму, не вытесняя контекст и не забрасывая при этом свою маленькую жизнь, неизбежно блекнущую на фоне большой истории.

Делюсь с вами тем, как это сочетание выглядело у меня и что помогало моему балансу, — и буду рада узнать про ваш год. Желаю вам внутреннего равновесия в 2025-м, насколько это сейчас возможно.

⛪️ Небольшие старинные города

Хотя я по-прежнему большей частью живу в Лондоне, этот год оказался богат на путешествия в маленькие города, в одном из которых (Оксфорде) я остановилась на целый тёрм (как visiting doctoral scholar). Я навсегда запомню безмятежные часы в оксфордском парке, где я проводила почти все солнечные дни конца весны и начала лета, красные маки, растущие из старинных стен Колледжа всех душ, концерт в соборе Крайст-чёрч с медленно гаснущими витражами, подсвеченными закатным солнцем. Другой мой любимец этого года — Чески-Крумлов, чешский городок со средневековым замком и одним из немногих сохранившихся в мире барочных театров. Маленькие старинные города чудесны, и именно во многом они сделали этот год неповторимым, — хотя, кажется, я ещё не готова переехать в такое место на совсем.

🏔 Горы

Опять же, случайно так совпало, что в 2024-м вокруг меня снова и снова оказывались горы, и я не раз отправлялась в долгие прогулки к вершинам. Наконец-то побывала в Озёрном крае, любимом месте английских писателей-романтиков. Впечатлений из этой поездки много, и среди них — мегалитический каменный круг Каслриг (Castlerigg) на вершине одного из холмов, мини-версия Стоунхенджа, которых в Англии, на самом деле, сохранилось немало. Построен этот круг был более 5000 лет назад, в период позднего неолита. Назначение его, как и со Стоунхенджем, не до конца ясно: это вполне могла быть и святыня, и древняя обсерватория. Захватывающе было оказаться у истоков человеческой истории, в которых храм и астрономический институт могли выглядеть неотличимо.

🎻 Классическая музыка

2024-й стал годом ещё большего погружения в классическую музыку и оперу, и Оксфорд мне в этом смысле очень помог, ведь я жила в колледже, в котором было своё музыкальное общество, и оно каждую неделю приглашало исполнителей на открытые репетиции. Плюс, конечно, Лондон по-прежнему — одна из оперных столиц, чему я очень счастлива. Переоткрыла для себя Мендельсона, впервые увидела «Электру» на большой сцене. В планах — привнести чуть больше понимания в это своё увлечение. Так что если у вас есть рекомендации каких-то хороших курсов, лекций, статей и книг по истории и устройству классической музыки, пожалуйста, поделитесь в комментах, я буду вам крайне благодарна!

Продолжение ⬇️

В отдельных частях света 2025-ый уже наступил, в остальных пока на подходе. Поздравить всех решила рождественской открыткой из коллекции Музея Лондона. Её к 1910 году выпустил Женский социально-политический союз — крупнейшая суфражистская ассоциация, выступающая за избирательные права для британских женщин. «С Рождеством, право голоса женщинам в 1910 году!», — сообщает подпись, как мы сегодня знаем, чересчур оптимистичная, ведь полностью уравнены с мужчинами в этом плане британские женщины оказались только спустя 18 лет, после долгой агрессивной борьбы и целой мировой войны на фоне. Наверное, в этой борьбе было много отчания и разочарования, и в какой-то момент было невозможно поверить в её успех. Но всё же он был достигнут, хоть и куда позже, чем хотелось. Думаю, за это можно выпить.

Всем безопасности, любви и тепла в Новом году! Давайте поддерживать друг друга!

UPD Силами сlethrionomys в комментариях также разобрались, что зашифровано в нотной строке: скорее всего, это первая строчка из куплетов Женской Марсельезы, официального гимна ЖСПС, который пелся на мотив обычной Марсельезы, но с другим текстом (таким).

В первом посте этого года хочу поделиться важной инициативой, которую организуют художники, музыканты и писатели. Они объединились, чтобы помочь украинцам, пострадавшим от войны, и организовали онлайн-аукцион Art Against War. 100% вырученных средств пойдут на эвакуацию украинцев из зон военных действий и оккупации в Европу, а также на гуманитарную помощь, питание и жильё для тех, кто остался. Их организуют волонтёрские проекты Rubikus.helpUA и «Давайте».

Среди доступных лотов есть, например, лимитированный винил АИГЕЛ и «Аквариума», мерч Монеточки, билеты на премьеру нового фильма Виталия Манского, а также на концерты Веры Полозковой, «Порнофильмов» — и многое другое.

Организаторы пишут, что в банковских выписках участников не будет упоминаний об Украине, но просят взвешивать риски. Из соображений безопасности они не доставляют лоты в Российскую Федерацию и Республику Беларусь. Аукцион открыт по 7 января включительно.

Подробности здесь.

Пока я медленно вхожу в новый семестр и готовлю всякие интересные материалы для будущих постов, вопрос к подписчикам. Спрашиваю для подруги (реально!), начинающей исследовательницы, которая учится писать академические тексты в области гуманитарных наук (хотя мне самой тоже интересно услышать ваши советы и опыт).

Как справляться с писательским блоком в академии?

Что реально работает, когда он случается? Что помогает вам? Не секрет, что главный навык в нашей области — это уметь быстро и хорошо писать тексты специфического формата и жанра. Но что делать, если прямо перестаёт получаться в какой-то момент? Давайте обсудим. Советы тех, кто работает с тектами других жанров тоже помогут!

Когда я говорю, что занимаюсь историей советского девичества, люди часто думают, что это такая очень милая декоративная дисциплина, которая исследует какие-то считалки, альбомы, заколочки и прочие милые вещи.

И конечно, область в том числе про это — многочисленные практики и атрибуты взросления девочек, массовую культуру, культурную историю игр и игрушек, моды, чтения. Но всё же у girlhood studies есть достаточно чёткое политическое измерение, которое становится плохо различимым за ностальгическим перебиранием любимых фильмов детства и мемами в духе "girlhood is a spectrum", которые наводняют социальные сети. Дело в том, что эта сфера изучает одну из самых уязвимых групп — несовершеннолетних девочек, — и одна из её центральных задач это делать видимыми эту уязвимость и насилие, с которым сталкиваются девочки во всём мире именно из-за своего специфического статуса, связанного с возрастом и гендером. Насильственные ранние браки, сексуальное и репродуктивное насилие, эксплуатация, ограничение доступа к образованию по гендерному признаку, даже доступа к питанию по сравнению со сверстниками-мальчиками, более низкая ценность жизни девочек в сравнении с мальчиками в патриархатных обществах, их невидимость, — всё это центральные проблемы girlhood studies и в то же время большие социальные и политические вопросы, на которые исследовательни:цы в этой сфере ищут ответы. Исследования девичества на советском и российском материале, которые, как я с радостью наблюдаю, сейчас развиваются, непременно должны касаться, например, советской дискриминации при приёме в вузы, сексуального насилия, истории женских колоний для несовершеннолетних и прочих тяжёлых, но важных тем.

Всё это важно не только с точки зрения какой-то абстрактной справедливости, но и потому что такое прошлое имеет непосредственное влияние на нашу современную жизнь, на жизнь следующих поколений девочек и женщин. Яркий пример тут (tw!) — чудовищная история 15-летней Любы, которая уже год находится в российском СИЗО для несовершеннолетних за, по сути, подрыв одной петарды по заданию из некоего телеграм-канала (как же похожи все эти дела, из которых торчат понятно чьи уши, точнее, палки, это невыносимо). В СИЗО Любу многократно избивали и насиловали соседки — при полном попустительстве администрации и следователя. Я прочитала эту историю ровно в тот день, когда пересматривала материалы по советским женским исправительным учреждениям для несовершеннолетних, с которыми работаю в рамках своей диссертации, и сходства между двумя описанными системами и почти полное молчание о насилии в них оставили меня глубоко подавленной.

Друзья, вчера многие из вас спрашивали, что делать и чем помочь Любе.
По мнению семьи и адвоката, сейчас нужен общественный резонанс.
Все остальное делается силами семьи и адвоката, помогают правозащитники.

Что можно сделать?
Писать, рассказывать об этом случае.
Писать жалобы и требовать проверки действий следователя и начальника колонии.
Писать лучше в Генеральную прокуратуру (в областную уже обращались) и в приемную омбудсмена по делам детей.
Фамилию девочки не называем, в этом нет необходимости, достаточно номера дела.
На кого жаловаться:
СО по г. Балашиха, ГСУ СК РФ по Московской области, следователь - старший следователь, старший лейтенант юстиции Тараканов Д.В.

Изолятор для несовершеннолетних в федеральном казенном учреждении исправительной колонию №1 в Дмитровском районе. ИО начальника колонии Ушаков А.Н.

Номер дела: 12302460020000276

И, пожалуйста, будьте осторожны в высказываниях, вчера пришлось удалить пару комментов. Понимаю ваши чувства, но учитывайте реальность, в которой мы живём.

Фэйсбук решил мне напомнить, что ещё 7 лет назад феминисток приглашали выступать в одном из главных театров столицы — Центре имени Всеволода Мейерхольда.

Случилось это, как и почти всё хорошее в моей жизни, по счастливой случайности. Режиссёрка Саша Денисова (я её тогда даже не знала лично) позвала меня в качестве научной консультантки на спектакль «Хочу ребёнка!», который готовила к юбилею Сергея Третьякова. Его одноимённая пьеса 1926 года центрирована вокруг новой советской женщины Милды и её жизненных выборов. Сегодня ставить её как некое современное высказывание сложно: пьеса читается неоднозначно, отдельные идеи (в том числе близкие к евгеническим) did not age well. Опираясь на сохранившиеся протоколы дискуссий в Главреперткоме о постановке пьесы, я предложила режиссёрке: а почему нам не сделать, как задумывал когда-то Мейерхольд (но так и не смог претворить свои идеи в жизнь — репрессии смели и замыслы, и их авторов)? Почему не поставить спектакль-дискуссию, спектакль-спор, где мнению зрителей тоже есть место? Мейерхольд планировал посадить медиков, представителей санпросвета и других гостей прямо на сцене, вовлечь зал и предложить всем вместе обсудить вопросы женского равноправия. На мой взгляд, именно таким образом должен работать активизм: без жёсткого взгляда сверху вниз, в диалоге. Так мы в результате и поступили, а я выступила ещё и в роли непосредственной частницы спектакля — вместе с активистками Дашей Серенко, Сашей Алексеевой и Наташей Поляк. Услышали мы тогда, конечно, целый букет интересный мнений от классиков театральной критики, чего, признаться, я не ожидала. Искренне попытались объяснить, что феминизм не закончился в XIX веке. Упоминали, кажется, и такие опасные по нынешним временам темы, как квир.

Сегодня всё это, конечно, выглядит наивно, но тогда было ощущение, что мы что-то двигаем потихоньку, что можно работать, строить какое-то общее будущее. Жаль, что эти моменты так быстро стали воспоминанием в фэйсбуке. Сейчас, понятно, ни о каком о будущем речь не идёт, люди, которые ставили этот спектакль и выступали на сцене, по большей части в вынужденной эмиграции и под преследованием. ЦИМ быстро прижали после начала войны, сменили руководство. Возможность действия ограничена донельзя. Я стараюсь использовать это время, чтобы глубоко погрузиться в исследования, выйти на новый уровень в плане профессиональных навыков и, в первую очередь, понимания того, с чем я работаю, своего прошлого — феминистского, женского, советского. Но скажу честно, часто мне не хватает всей этой движухи, которая у нас была когда-то, этой возможности вечером говорить с живой публикой о том, о чём ещё утром читала в архиве, о том, что важно, наболело и описывает нас, чувствовать интерес, видеть отклик в глазах — и потом, после окончания спектакля ещё долго общаться в фойе, пока не станет дурно от разговоров и шампанского, и пойти гулять по ночной Новослободской. Спасибо всем, с кем мы разделяли этот опыт! И посмотрим, что ждёт нас дальше. Как показывает история (в том числе эта), всё в России может измениться очень быстро, даже если сейчас кажется, что что-то навсегда.

Фото Анджелины Лученто

90 лет назад советский журнал «Безбожник» призывал переоборудовать колокольни церквей для тренировки парашютистов (и парашютисток!). Меня, впрочем, больше всего поражает даже не сама эта идея, а дама на обложке, которая готовится спуститься на парашюте в юбке и открытых туфлях на каблуках. Видимо, ожидалось, что советская женщина сможет и такое.

#визуальныйпонедельник