На чистом фоне неба голубого,
Где облака плывут как неба корабли
Я думаю, есть много дорогого
И милого для странников земли.

И глядя в бездну, полную мечтаний
В тот край, где ветры горы унесли,
Рождается всё больше упований,
Уходишь как-то дальше от земли.

Дмитрий Удинцев. 1934 год.

🇷🇺 Подписаться на Современную летопись

Я не всегда таким был скучным, –
Слагал немало небылиц.
Теперь к Пустыни я приручен.
Я так отвык от белых лиц.

Раз в месяц раб приносит почту,
Пробыв в пути двенадцать дней,
Я сам себе читаю ночью
Приветы вспомнивших друзей.

Храню погоны и кокарду
От службы русскому Царю, –
Кормя ручного леопарда,
Я с ним по-русски говорю.

И вспоминаю Гумилёва…
Что ждёт, скрываясь впереди?
Когда-нибудь вернусь я снова,
– Теперь же жизнь меня не жди!

Павел Булыгин. «Русский в Абиссинии».

🇷🇺 Подписаться на Современную летопись

Когда мне невмочь пересилить беду,
когда подступает отчаянье,
я в синий троллейбус сажусь на ходу,
в последний,
в случайный.

Полночный троллейбус, по улице мчи,
верши по бульварам круженье,
чтоб всех подобрать, потерпевших в ночи
крушенье,
крушенье.

Полночный троллейбус, мне дверь отвори!
Я знаю, как в зябкую полночь
твои пассажиры — матросы твои —
приходят
на помощь.

Я с ними не раз уходил от беды,
я к ним прикасался плечами…
Как много, представьте себе, доброты
в молчанье,
в молчанье.

Полночный троллейбус плывет по Москве,
Москва, как река, затухает,
и боль, что скворчонком стучала в виске,
стихает,
стихает.

Булат Окуджава. «Полночный троллейбус» (1957 год).

🇷🇺 Подписаться на Современную летопись

Мне снилось: я под дулом пистолета;
У самого лица — холодный ствол.
В подвал врывался терпкий запах лета,
В висках стучало; колебался пол.

Все: трепетанье вздувшейся рогожи,
Обрывок неба — голубой кумач,
Край рукава и душный запах кожи —
В тебе сосредоточилось, палач.

Вот — затряслось. Вот — в сторону рвануло.
Подбросил ветер волосы мои,
Качнулся череп, тело соскользнуло,
Как сброшенная чешуя змеи;

Расстрелянное трепетало тело,
Хлестала кровь из чёрного виска,
А я летел… и, вся в огнях, летела
Навстречу вечность — в дыры потолка.

Юрий Терапиано. «Расстрел».

🇷🇺 Подписаться на Современную летопись

Всё, как прежде, — Россия, Америка...
Будет или не будет война?
Тишина. Вдоль Лазурного берега
Шелестит, рассыпаясь, волна.

Всё, как прежде. Ничто не меняется:
Тот же звёздный спускается мрак.
Человек умирать собирается,
А посмотришь — и выжил чудак.

Кирилл Померанцев. 1974 год.

🇷🇺 Подписаться на Современную летопись

Бумага терпит все. В странице
Я сделал прорези для глаз,
И вижу, как в немой столице
Вздымает вихри снежный час…

Бредут вслепую, друг за другом,
В сугробах вязнут их стопы,
Свирепствует ночная вьюга,
А ниже, впереди толпы,

Идет и машет красным флагом,
В венце из белоснежных роз,
Гордясь революцьонным шагом,
Майора Ковалева нос…

Анатолий Величковский.

🇷🇺 Подписаться на Современную летопись

Мы тайнобрачные цветы...
Никто не знал, что мы любили,
Что аромат любовной пыли
Вдохнули вместе я и ты!
______

Там, в глубине подземной тьмы,
Корнями мы сплелись случайно,
И как свершилась наша тайна -
Не знали мы!
______

В снегах безгрешной высоты
Застынем - близкие,- чужие...
Мы - непорочно голубые,
Мы - тайнобрачные цветы!

Надежда Тэффи.

🇷🇺 Подписаться на Современную летопись

[В ответ советскому поэту Роберту Рождественскому]

Белая церковь, берёзки, звонни́ца,
Крест, голубые под ним купола,
Ёлочки, русских могил вереница…
Кла́дбище Сент-Женевьев-де-Буа.

Белая Армия, Белое войско,
Андреевский флаг и Георгиевский крест…
При́няли жребий мы с мужеством, стойко —
Отчий наш дом за три тысячи ве́рст…

Нас было мало — ведь в битве неравной
Столько легло нас в тяжёлом бою!
За Веру, за Русь пали смертию славной,
Кровь не щадя за Отчизну свою…

Нет! Не «ничьи» мы — России великой,
Честь мы спасать добровольно пошли.
Но, побеждённые силою дикой,
С скорбью в душе, мы в изгнанье ушли.

Больше полвека по свету скитаясь,
Родины честь мы достойно несли,
Ве́рны присяге своей оставаясь,
Славу былую её берегли.

В чуждой земле, в «подпарижском» кладби́ще,
Вечный покой мы в могиле нашли.
Про́жили жизнь мы хоть скудно и нище,
Веры, любви мы лампаду зажгли…

Детям мы нашим её передали —
Нас не забудет людская молва!
Архистратиг на Господни скрижали
Впишет мечом наши все имена.

Мы здесь истории повесть живая,
Вечную память нам ветер поёт.
С Родины дальней пусть гость, приезжая,
Летопись Белую нашу прочтёт!

Нашу Россию с собой унесли мы,
Бережно в сердце храня и любя.
Бурей житейскою долго гонимы,
Неумолимы, непримиримы,
Спим мы на Сент-Женевьев-де-Буа.

Татьяна Флорова (Флорентина Болодуева). 1986 год.

🇷🇺 Подписаться на Современную летопись

Вы говорите — сила в ней,
В моей строке,
в моей натуре, —
Я просто чувствую верней
Листвы смятенье
перед бурей.
Вы говорите — строгость строф,
Созвучья, образы и краски, —
А я сидел у всех костров
От Подмосковья
до Аляски.
Вы говорите: повезло,
Другим намного тяжелее, —
Я просто жил
себе назло,
Судьбе назло —
и не жалею.

Игорь Жданов.

🇷🇺 Подписаться на Современную летопись

Пора стряхнуть с души усталость
Тоски и страха тяжкий груз,
Когда страна изгнанья стала
Приютом благородных муз.

Здесь вечно полон скифский кубок,
Поэтов – словно певчих птиц!
А сколько шелестящих юбок,
Дразнящих талий, тонких лиц!

От мира затворясь упрямо,
Как от безжалостной зимы,
Трагичный вызов Вальсингама,
Целуясь, повторяем мы.

И завтра тот, кто был так молод,
Так дружно славен и любим,
Штыком отточенным проколот,
Свой мозг оставит мостовым.

Георгий Маслов. 1919 год.

🇷🇺 Подписаться на Современную летопись

Ваш черный карлик целовал Вам ножки,
Он с Вами был так ласков и так мил.
Все Ваши кольца, Ваши серьги, брошки
Он собирал и в сундуке хранил...

Но в страшный миг печали и тревоги
Ваш карлик вдруг поднялся и подрос.
Теперь ему Вы целовали ноги,
А он ушел и сундучок унес...

Александр Вертинский.

🇷🇺 Подписаться на Современную летопись

Дорогой Карл Двенадцатый, сражение под Полтавой,
слава Богу, проиграно. Как говорил картавый,
«время покажет кузькину мать», руины,
кости посмертной радости с привкусом Украины.

То не зелено-квитный, траченый изотопом,
— жовто-блакитный реет над Конотопом,
скроенный из холста: знать, припасла Канада —
даром, что без креста: но хохлам не надо.

Гой ты, рушник-карбованец, семечки в потной жмене!
Не нам, кацапам, их обвинять в измене.
Сами под образами семьдесят лет в Рязани
с залитыми глазами жили, как при Тарзане.

Скажем им, звонкой матерью паузы метя, строго:
скатертью вам, хохлы, и рушником дорога.
Ступайте от нас в жупане, не говоря в мундире,
по адресу на три буквы на все четыре

стороны. Пусть теперь в мазанке хором Гансы
с ляхами ставят вас на четыре кости, поганцы.
Как в петлю лезть, так сообща, сук выбирая в чаще,
а курицу из борща грызть в одиночку слаще?

Прощевайте, хохлы! Пожили вместе, хватит.
Плюнуть, что ли, в Днипро: может, он вспять покатит,
брезгуя гордо нами, как скорый, битком набитый
отвернутыми углами и вековой обидой.

Не поминайте лихом! Вашего неба, хлеба
нам — подавись мы жмыхом и потолком — не треба.
Нечего портить кровь, рвать на груди одежду.
Кончилась, знать, любовь, коли была промежду.

Что ковыряться зря в рваных корнях глаголом!
Вас родила земля: грунт, чернозем с подзолом.
Полно качать права, шить нам одно, другое.
Эта земля не дает вам, кавунам, покоя.

Ой-да левада-степь, краля, баштан, вареник.
Больше, поди, теряли: больше людей, чем денег.
Как-нибудь перебьемся. А что до слезы из глаза,
Нет на нее указа ждать до другого раза.

С Богом, орлы, казаки, гетманы, вертухаи!
Только когда придет и вам помирать, бугаи,
будете вы хрипеть, царапая край матраса,
строчки из Александра, а не брехню Тараса.

Иосиф Бродский. «На независимость украины» (1991).

🇷🇺 Подписаться на Современную летопись

Нет, ничем, ничем не смыть позора,
Даже счастьем будущих веков!
Был убит Шенье 8-го термидора,
23-го августа - Гумилев.

И хотя меж ними стало столетье
Высокой стеною звонких дней,
Но вспыхнули дни - и в русском поэте
Затрепетало сердце Шенье.

Встретил смерть и он улыбкой смелой,
Как награду от родной земли.
Грянул залп - и на рубашке белой
Восемь роз нежданно расцвели.

И, взглянув на небосклон туманный,
Он упал, чуть слышно простонав,
И сбылись его стихи, - и раны
Обагрили зелень пыльных трав.

Все проходит - дни, года и люди -
Точно ветром уносимый дым.
Только мы, поэты, не забудем,
Только мы, поэты, не простим.

Стефан Грааль-Арельский (Петров). «На смерть Н. Гумилева» (1921).

🇷🇺 Подписаться на Современную летопись

Интриги бирж, потуги наций.
Лавина движется вперед.
А всё под сводом Прокураций
Дух беззаботности живет.

И беззаботно так уснула,
Поставив туфельки рядком,
Неомрачимая Урсула
У Алинари за стеклом.

И не без горечи сокрытой
Хожу и мыслю иногда,
Что Некто, мудрый и сердитый,
Однажды поглядит сюда,

Нечаянно развеселится,
Весь мир улыбкой озаря,
На шаль красотки заглядится,
Забудется, как нынче я, –

И всё исчезнет невозвратно
Не в очистительном огне,
А просто — в легкой и приятной
Венецианской болтовне.

Владислав Ходасевич. 1924 год.

🇷🇺 Подписаться на Современную летопись

Мне кажется, вы вышли из рассказа,
И беллетрист, талантливый апаш,
Нарисовал два сумрачные глаза,
В лиловый дым окутал образ ваш.

Глаза влекут. Но в паутинной дыми
Вы прячетесь, аукая, скользя,
И кажетесь всех женщин нелюдимей,
И, может быть, к вам подойти нельзя.

Но, вкрадчивый, я — бережен и нежен —
Тружусь вблизи, стирая будний грим…
Скажите, невидимка, не во сне же
Вот здесь, сейчас, мы с вами говорим?

Арсений Несмелов. «Образ».

🇷🇺 Подписаться на Современную летопись

Учились, бедные, вы в жалком пансионе
Француза Фальбала; учили вы урок,
Не зная отдыха; в слезах, при общем стоне
Терпели розги вы... Но всё не шло вам впрок.

Ученье было вам действительным мученьем,
И ждали вы, когда день выпуска придет.
Вы думали, что всем учебным заведеньям
Ниспослан от судьбы такой ужасный гнет.

Но вдруг настала вам минута возрожденья.
Француз Кабаретье ваш пансион купил.
На место розог плеть он ввел в употребленье
И школы вывеску уже переменил.

Есть даже слух, что он бранился с гувернером
И думает ему от места отказать.
О дети, радуйтесь: под собственным надзором
Француз Кабаретье вас хочет воспитать!

Николай Добролюбов.

🇷🇺 Подписаться на Современную летопись

Я ль буду в роковое время
Позорить гражданина сан
И подражать тебе, изнеженное племя
Переродившихся славян?

Нет, неспособен я в объятьях сладострастья,
В постыдной праздности влачить свой век младой
И изнывать кипящею душой
Под тяжким игом самовластья.

Пусть юноши, своей не разгадав судьбы,
Постигнуть не хотят предназначенье века
И не готовятся для будущей борьбы
За угнетенную свободу человека.

Пусть с хладною душой бросают хладный взор
На бедствия своей отчизны,
И не читают в них грядущий свой позор
И справедливые потомков укоризны.

Они раскаются, когда народ, восстав,
Застанет их в объятьях праздной неги
И, в бурном мятеже ища свободных прав,
В них не найдет ни Брута, ни Риеги

Кондратий Рылеев. «Гражданин» (1824).

🇷🇺 Подписаться на Современную летопись

Зачем я встретил вас! О, как опасны
Такие встречи, — «гибель для души»!
Вы хуже, чем божественно прекрасны:
Вы адски, вы безбожно хороши!

Теперь я не могу, как от кошмара,
Отделаться от ваших жгучих глаз,
И в сердце угольки — следы пожара
Тушу со страхом каждый день и час.

И кто вы, что вы? Неприступны, строги,
Порочны, злы иль полны доброты,
Не знаю. Только пусть спасают боги

И вас самих от вашей красоты:
Когда угадывать не чужд я дара,
Сидят в вас рядом Демон и Тамара.

Алексей Тихонов (Луговой). 1893 год.

🇷🇺 Подписаться на Современную летопись

Ночь порвет наболевшие нити.
Вряд ли их дотянуть до утра.
Я прошу об одном, напишите,
Напишите три строчки, сестра.

Вот вам адрес жены моей бедной.
Напишите ей несколько слов,
Что я в руку контужен безвредно,
Поправляюсь и буду здоров.

Напишите, что мальчика Вову
Я целую, как только могу.
И австрийскую каску из Львова
Я в подарок ему берегу.

А отцу напишите отдельно,
Как прославлен наш доблестный полк
И что в грудь я был ранен смертельно,
Выполняя мой воинский долг.

Сергей Копыткин. «В полевом лазарете» (1914).

🇷🇺 Подписаться на Современную летопись

Великий день Бородина
Мы братской тризной поминая,
Твердили: «Шли же племена,
Бедой России угрожая;
Не вся ль Европа тут была?
А чья звезда ее вела!..

Но стали ж мы пятою твердой
И грудью приняли напор
Племен, послушных воле гордой,
И равен был неравный спор.

И что ж? свой бедственный побег,
Кичась, они забыли ныне;
Забыли русской штык и снег,
Погребший славу их в пустыне.

Знакомый пир их манит вновь —
Хмельна для них славянов кровь;
Но тяжко будет им похмелье;
Но долог будет сон гостей
На тесном, хладном новоселье,
Под злаком северных полей!

Александр Пушкин. «Бородинская годовщина» (1831).

🇷🇺 Подписаться на Современную летопись